1 января 1942 г. в Вашингтоне была опубликована декларация, которую подписали 26 государств, в том числе СССР, США, Англия, Китай. Они обязались совместно бороться против фашистского блока и не заключать сепаратного мира с врагом. Эти государства, а также страны, впоследствии присоединившиеся к ним, стали называться Объединёнными Нациями. 26 мая 1942 г. Великобритания и СССР подписали договор о союзе в войне и послевоенном сотрудничестве, а 11 июня – советско-американское соглашение. Так образовалась антигитлеровская коалиция.
Важнейшими успехами союзнической дипломатии стали Ялтинская и Потсдамская конференции.
С 4 по 11 февраля 1945 г. в Ялте вели переговоры И. В. Сталин, У. Черчилль, Ф. Рузвельт, министры иностранных дел трёх держав, представители генштабов, политические и военные советники. На конференции было подписано секретное соглашение, предусматривавшее вступление Советского Союза в войну с Японией через два-три месяца после капитуляции Германии.
И. В. Сталин поставил перед союзниками ряд политических условий, на которых Советский Союз «вступит в войну против Японии», а именно: возвращение Южного Сахалина и прилегающих к нему островов, аренда Порт-Артура в качестве советской военно-морской базы, совместная с Китаем эксплуатация КВЖД, получение Курильских островов. Эти предложения были приняты, так как СССР возвращал территории, утраченные Россией в результате русско-японской войны. На конференции были согласованы условия безоговорочной капитуляции Германии. Стороны договорились, что вооружённые силы трёх держав будут размещаться в побеждённой Германии в определённых зонах. Вооружённым силам СССР отводилась восточная часть Германии. Район Большого Берлина должны были занять вооружённые силы СССР, США и Великобритании. Особое место занял вопрос, поставленный нашей делегацией, о германских репарациях, которые составляли около 20 млрд долл. Советский Союз претендовал на половину.
17 июля по 2 августа 1945 г. состоялась новая встреча глав трёх держав в Потсдаме. Делегацию СССР возглавлял И. В. Сталин, США – Г. Трумэн, Великобритании – сначала У. Черчилль, а с 28 июля – К. Эттли. Главным был германский вопрос. В отношении Германии союзники исходили из принципов полного разоружения, демилитаризации Германии и ликвидации её военной промышленности, запрещения национал-социалистической партии и создания условий для организации политической жизни на демократических началах. В Потсдаме союзники согласились на передачу СССР города Кёнигсберга и согласовали западную границу Польши.
Несмотря на разногласия между союзниками, следует признать реализм политики И. В. Сталина, Ф. Рузвельта и У. Черчилля. Летом 1945 г. в Сан-Франциско был подписан Устав Организации Объединённых Наций. Создавалась международная организация, призванная «избавить грядущие поколения от бедствий войны». Члены ООН обязались строить внешнюю политику на принципах суверенного равенства всех стран.
]]>В начале 1930-х гг. СССР не состоял членом Лиги и не имел никаких оснований доверять объективности Совета Лиги в случае того или иного конфликта между СССР и какой-либо другой страной. Исходя из этих соображений, уже в этот период Советский Союз выдвигает ряду европейских государств предложения заключения договоров о ненападении, с целью «укрепления дела мира и отношений между странами» в условиях «переживаемого ныне глубокого мирового кризиса». Советские предложения о заключении пакта о ненападении и мирном улаживании конфликтов принимаются и осуществляются в этом время далеко не всеми странами (среди стран, принявших это предложение были Германия, Франция, Финляндия, Турция, Прибалтийские государства, Румыния, Персия и Афганистан).
Со временем, учитывая усиление агрессивных тенденций в международной политике, возникает вопрос о необходимости определения понятий агрессии и нападающей стороны. Впервые советская делегация подняла вопрос о необходимости заключения специальной конвенции по определению нападающей стороны на конференции по разоружению в декабре 1932 года.
29 декабря 1933 г. нарком иностранных дел СССР М. Литвинов изложил новые направления советской внешней политики на ближайшие годы, суть которых заключалась в следующем:
1. ненападении и соблюдение нейтралитета в любом конфликте.
2. политике умиротворения в отношении Германии и Японии, несмотря на агрессивный и антисоветский курс их внешней политики в предшествующие годы.
3. свободном от иллюзий участии в усилиях по созданию системы коллективной безопасности с надеждой на то, что Лига Наций «сможет более эффективно, чем в предыдущие годы, играть свою роль в предотвращении либо локализации конфликтов»;
4. открытости в отношении западных демократий – также без особых иллюзий, учитывая то, что в этих странах, ввиду частой смены правительств, отсутствует какая-либо преемственность в сфере внешней политики.
Проект коллективной безопасности основывался на равенстве всех участников предполагаемого регионального договора и на универсализме, состоящем в том, что в создаваемую систему включались все без исключения государства охватываемого региона. Участники пакта должны были пользоваться равными правами и гарантиями, при этом отвергалась идея какого-либо противопоставления одних стран другим, исключение кого-либо из системы коллективной безопасности или получение кем-либо из стран-участников преимуществ по сравнению с другими государствами за их счет.
В сентябре 1934 года СССР был официально принят в Лигу Наций. Параллельно со вступлением СССР в Лигу Наций происходит так называемая «полоса дипломатического признания» Советского Союза. В этот период СССР устанавливает дипломатические отношения с рядом государств. 16 ноября 1933 года устанавливаются нормальные дипломатические отношения с США, в 1934 году – с Венгрией, Румынией, Чехословакией, Болгарией и другими странами.
Начиная с 1933 года СССР начала заключать договора о взаимопомощи с странами Европы что являлось одним из важнейших пунктов создания коллективной безопасности на кануне второй мировой войны.
В 1933 году параллельно с переговорами о Восточном пакте и о вопросе вступления СССР в Лигу Наций начались переговоры о заключении франко – советского договора о взаимопомощи. Новый министр иностранных дел Франции, вступивший в должность в октябре 1934, Лаваль отнюдь не стремился к обеспечению коллективной безопасности и на франко-советский пакт смотрел лишь как на орудие в своей политике сделки с агрессором.
Пакт был для него целью не столько привлечь помощь Советского Союза или помогать ему против возможной агрессии, сколько предупредить сближение между Германией и Советским Союзом». Это нужно было Лавалю для того, чтобы, пугая Гитлера сближением с СССР, вынудить его на соглашение с Францией.
Во Франции же в конце 30-х гг. все больше закреплялась тенденция стремления не к организации коллективного отпора агрессору, а к соглашательству с ним, к попустительству действиям германского фашизма. Столь же безуспешными оказались попытки Советского Союза достигнуть договоренности с Англией и мобилизовать Лигу Наций. Уже в начале 1935 года Германией был нарушен Версальский договор (пункт о запрете вооружения), что не привело к каким-либо серьезным последствиям для нее.
Венцом политики попустительства агрессии явился Мюнхенский пакт руководителей Англии и Франции с лидерами гитлеровской Германии и фашистской Италии.
]]>Ко времени открытия Крымской конференции руководителей трех держав – США, Великобритании и СССР (4 - 12 февраля 1945 г.) советские войска одержали ряд крупных побед на берлинском направлении, овладев районом Силезии, и готовились штурмовать Берлин. Союзнические войска вели наступление на Рур и завершали операции по освобождению Италии.
На Тихом океане японцы отступали на всех направлениях. Но оставалась еще дислоцированная в Маньчжурии почти миллионная Квантунская армия и примерно 5 млн. солдат на территории Японских островов и в Китае. Поэтому, встретившись на Мальте 2 февраля 1945 г. Черчилль и Рузвельт обсудили как план дальнейших операций в Западной Европе, так возможность вовлечения Советского Союза в войну с Японией. Эти вопросы рассматривались на проходившей с 4 по 12 февраля 1945 г. Крымской конференции, на которой вновь собрались Сталин, Черчилл Рузвельт.
На конференции были согласованы планы окончательного разгрома Германии, скоординированы удары с Востока и Запада, уточнены одновременные действия авиации. При этом основное значение признавалось за Восточным фронтом, потому что там немцы оказывали самое ожесточенное сопротивление. После завершения разгрома Германии, главы правительств признали необходимым осуществление оккупации Германии, ее расчленения на зоны и установления над ними союзнического контроля с целью уничтожения нацизма и милитаризма.
Предусматривалось разоружение Германии, роспуск всех германских вооруженных сил, ликвидация ее генерального штаба, наказание военных преступников, уничтожение нацистской партии. Рузвельт и Черчилль предложили также предоставить зону оккупации Франции и включить ее представителей в контрольную комиссию по Германии. Было принято решение обязать Германию уплачивать репарации за причиненный ею ущерб, размер которых должна была определить специальная комиссия в Москве.
На Крымской конференции было также решено, что Франция имеет право участия в решении вопросов, связанных с Германией, и ей должна быть предоставлена зона оккупации. В развитие положений Думбартон-Окской конференции, в Крыму были рассмотрены вопросы создания организации для поддержания мира и безопасности. Она получила название Организации Объединенных Наций. Предусматривалось право вето при принятии решений Совета Безопасности ООН и был решен вопрос о представительстве советских республик, уточнена формула единогласия при голосовании и намечена дата проведения конференции - 25 апреля 1945 г. в г. Сан-Франциско (США).
В принятом 11 февраля 1945 г. соглашении держав по вопросам Дальнего Востока подчеркивалось, что после разгрома фашистской Германии и окончания войны в Европе, СССР вступит в войну с Японией, при условии, что будет сохранено статус-кво во Внешней Монголии (МНР), на которую претендовало правительство Чан Кайши. Вторым условием был пересмотр Портсмутского мира (1905 г.) и возвращение Советскому Союзу южной части о. Сахалина, интернационализация порта Дайрен, восстановление права совместной с Китаем эксплуатации КВЖД и передача СССР Курильских островов, которые были закреплены за Японией, согласно Петербургскому трактату 1875 г.
Одним из главных событий, последовавших за Крымской конференцией, был созыв 25 апреля 1945 г. конференции объединенных наций в г. Сан-Франциско, на которой была учреждена новая международная организация по обеспечению мира и безопасности. В ее работе принимали участие 26 государств, подписавших 1 января 1942 г. Декларацию Объединенных Наций и страны, позднее объявившие войну Германии, а также нейтральные государства, всего более 50 стран. От Советского Союза членами ООН стали РСФСР, Украина и Белоруссия.
17 июля 1945 г. в пригороде Берлина Потсдаме открылась конференция, на которой предусматривалось создание Совета министров иностранных дел (СМИД), в который должны были войти представители США, Великобритании, Франции, СССР и Китая. Были определены мероприятия по демилитаризации, денацификации, демократизации Германии, уничтожению германской военной промышленности. Хотя предусматривался роспуск всех нацистских организаций, генерального штаба, офицерского корпуса и образование зон оккупации, главы правительств договорились рассматривать Германию, как экономическое целое.
Три правительства брали на себя обязательство провести суд над нацистскими военными преступниками. Было принято решение о выводе иностранных войск из Сирии и Ливии. Важным решением трех стран было их намерение добиться подписания мирных договоров с Италией, Австрией, Венгрией, Румынией, Финляндией и поддержать их просьбу о приеме в ООН.
В Потсдаме была обсуждена проблема завершения войны с Японией. Советская сторона подтвердила свое решение вступить в войну. 26 июля США, Великобритания и Китай подписали декларацию, призывавшую Японию к немедленной капитуляции.
На Потсдамской конференции были рассмотрены проблемы послевоенного устройства мира и Европы. Вместе с тем, в США и Великобритании все больший вес набирали сторонники отказа от сотрудничества с Советским Союзом, пытавшиеся оказать давление на него по всем вопросам, относящимся к Европе.
]]>Подписание пакта о ненападении между СССР и Германией 23 августа 1939 г. произошло, когда германская военная машина готова была раздавить Польшу. Западные страны, сорвав переговоры по военным вопросам с СССР, фактически открыли Германии путь на Восток, подтвердив, что не собираются создавать с ним единый фронт по обузданию фашистской агрессии.
Вначале Гитлер назначил днем нападения на Польшу 26 августа, но по просьбе Муссолини перенес его на 1 сентября 1939 г.
Перед странами Запада он старался выглядеть руководителем страны, против которой осуществляются “нестерпимые провокации”, поэтому такой стране нужно немедленно разрешить вопрос о восточной границе. Гитлер попытался усыпить бдительность Великобритании и Франции, заявив, что он не стремится к конфликту, а лишь хочет урегулировать “польский вопрос”.
Со своей стороны, Англия и Франция пытались оттянуть момент нападения и советовали Польше провести переговоры с Гитлером, чтобы урегулировать все спорные вопросы. Польша согласилась, и 29 августа в Берлине начались переговоры польских представителей с германскими дипломатами.
С самого начала их было ясно, что войну остановить уже нельзя. Англия и Франция потребовали, чтобы Польша прекратила объявленную мобилизацию армии, но ничего не сделали, чтобы защитить ее от нападения. Это убедило Гитлера, что западные страны не выступят против него, и Польше уготована участь Чехословакии.
В ночь на 1 сентября 1939 г. фашистская Германия осуществила провокацию на границе с Польшей, где эсэсовцы инсценировали захват радиостанции поляками, после чего германские войска перешли польскую границу. Реакция западных гарантов Польши, на сей раз, была более решительной, чем в случае с Австрией и Чехословакией. Английское и французское правительства получили то, к чему они неуклонно вели мир: война снова обрушилась на континент и требовала от них решительных действий.
2 сентября начались дебаты в Национальном собрании Франции и в парламенте Англии по вопросу о Польше. Правительство Даладье, объявив о мобилизации войск, продолжало пытаться мирным путем урегулировать конфликт. Капитулянтская часть Национального собрания предлагала уступить Гитлеру и согласиться начать с ним переговоры.
В Англии глава правительства Чемберлен тоже предлагал добиваться отвода германских войск из Польши, но не объявлять войну. Но и в палате общин Англии, и в Национальном собрании Франции нашлось достаточно депутатов, которые отдавали себе отчет, что дальнейшее умиротворение Гитлера приведет к расширению агрессии, и настаивали на немедленном объявлении войны Германии.
3 сентября 1939 г. английское правительство все-таки объявило о вступлении Англии в войну. Одновременно в войну вступали все ее колонии и доминионы. В этот же день войну Германии объявила Франция. Вначале война носила ограниченный локальный характер: она шла только на территории Польши.
На Западе, объявив войну Германии, великие державы не торопились начинать военные действия. США, оставаясь за своими двумя океанами, тоже не спешили отказываться от нейтралитета. СССР, подписав с Германией пакт о ненападении, был больше озабочен ситуацией на Дальнем Востоке, где столкновение с Японией грозило перерасти в “большую” войну.
Решение Англии и Франции о вступлении в войну были приняты ими с большими колебаниями, хотя они были связаны с Польшей военной конвенцией (Англия) или пактом о взаимопомощи (Франция). Но характерно, что, дав Польше гарантии о защите ее от нападения, союзники фактически ничего не делали для ее спасения.
Только весной 1940 г. на западном фронте начались военные действия, но не по их инициативе, а когда возобновилось наступление Германии. Союзники Германии тоже присоединились к ней не сразу: Италия в июне 1940 г., Венгрия, Болгария, Румыния, Финляндия, Словакия - в 1941 г. Эти страны долго колебались, выбирая кого поддержать: Германию или англо-французскую коалицию, памятуя, что в годы первой мировой войны именно Франции они обязаны своим суверенитетом.
А главная союзница Германии Япония вступила в войну в декабре 1941 г. Таким образом, на первом этапе мировая война еще не приобрела общемирового характера, развертывалась, как локальный конфликт между Польшей и Германией.
]]>История Японии представляет собой удивительный пример благополучного развития, которое за исторически короткий срок привело к тому, что изолированная восточная страны превратилась в современное государство, занимающее в настоящее время положение одного из лидеров современного мира.
В ходе этого пути Японии пришлось преодолеть немало кризисов и потрясений. Не будет преувеличением сказать, что факт их благополучного преодоления выходит по своей значимости за рамки истории одной этой страны, поскольку Японии на многообразных этапах своего развития пришлось решать проблемы, аналогичные тем, которые вставали и сейчас встают перед другими странами и народами.
После отказа Японии от самоизоляции от остального мира под давлением западных государств перед страной возникла ясная перспектива утраты национальной независимости. В отличие от подавляющего большинства иных азиатских стран Японии удалось избежать этой участи. Для этого ей потребовалось провести громадный объем преобразований, коренным образом изменивших и ее облик, и характер национальной идентичности своих граждан.
После поражения Японии во Второй мировой войне, страна была оккупирована войсками США, и сложившаяся национальная идентичность японцев подверглась серьезным испытаниям в силу происходивших в стране огромных социально-политических перемен.
В дальнейшем государство-нация в Японии доказало возможность стабильного существования нации с гомогенной национальной идентичностью, способной служить моделью здорового национального развития для многих стран в мире.
Тема данной работы – «Влияние Второй мировой войны и послевоенной американской пропаганды на японскую национальную идентичность».
Постановка проблемы: После Второй мировой войны США ввели в Японии политику демилитаризации и демократизации. Перемены в привычной для жителей воевавшей и довоенной Японии общественной жизни были довольно значительны, что не могло не повлиять на природу и характер национального идентичности жителей страны.
Детальное понимание характера смены мировоззренческих приоритетов в национальном самосознании японцев, поможет понять, как относительно небольшой по размерам стране удается занимать третье место в мире (после США и Китая, которые гораздо большее ее по размерам) по такому экономическому показателю, как «валовой внутренний продукт», например, и другим макроэкономическим индексам.
Актуальность темы работы: Современное общество часто называют информационным, постмодернистским, постиндустриальным, и т. п. К его особенностям относятся: информатизация, формирование глобального рынка, становление общества потребления, переориентация с интересов общества на интересы индивида, что ведет к увеличению социальной неопределенности.
Исследователи современного социума анализируют происходящие процессы, их характер, влияние, которое они оказывают. Это обращает взоры исследователей к темам национальной идентичности и самоидентификации, определяющих формирование личности в мире, где каждая страна вовлечена в новые процессы глобализации, информатизации, которые меняют прежнюю картину мира, ломают привычные границы.
Формирование идентичности в современной Японии обладает особенностями, которые отличают его от обществ других стран, влияют на самоидентификацию японцев.
Япония, с одной стороны, это страна, верная своим традициям, которые продолжают существовать и в настоящее время, а с другой, обладающая ультрасовременными инновациями, вошедшими в повседневную жизнь, демонстрирует образ страны, способной адекватно ответить на вызовы, которые получает, поэтому важно рассмотреть, что этому способствует.
Исследование того, что этому способствует, может помочь находить пути преодоления проблем, возникающих в современном мире в ходе процессов глобализации. Несмотря на довольно долгий период, когда Япония развивалась в условиях американизации, она, тем не менее, смогла измениться, сохранив уникальные японские черты, поэтому ее можно назвать примером страны, которая успешно сохраняет свою идентичность в ходе процессов глобализации.
Целью курсовой работы является изучить изменение японской национальной идентичности после Второй мировой войны и оценить ее актуальность текущим и будущим целям Японии.
Для достижения указанной цели определены следующие задачи:
Причины и принципы успешного существования и развития государства волновали умы многих исследователей – политиков и историков, философов социологов и специалистов по международным отношениям.
Существует немало политологических теорий, в которых в числе причин и факторов успешного развития и генезиса государств многими учеными назывался и такой фактор, как «национальная идентичность».
Вопрос национальной самоидентификации или осознания своей национальной сущности (англ, national identity) является основным в процессе развития национального самосознания любой нации. Кто мы? Каково наше место в мире? Какова наша миссия? Эти «проклятые вопросы» существуют всегда. В каждую историческую эпоху национальное самосознание отвечает на них по-разному, и этот «ответ» является одной из главных характеристик эпохи[1].
Очевидно, что каждый великий народ, создавший своё национальное государство, формирует собственную национальную идею, главное предназначение которой состоит в определении национально-государственной идентичности в ряду других народов. Различаются также наднациональные идеи, сформулированные на основе цивилизационных, культурно-исторических или вероисповедных принципов, критериев, ценностных систем и т. д.
Среди исследователей, так или иначе занимавшихся проблематикой «национальная идентичность», можно отметить таких авторов, как Кристиан Вельцель и Рональд Инглхарт, Хосе Ортега-и-Гассет, Самюэль Хантингтон, Антони Д. Смит, Френсис Фукуяма, Русанна Габер, Дуглас В. Блум6, К. Гаджиев и др.
К. А. Кузнецов и П. А. Щелин в своей статье[2] выдвинули концепцию, объясняющую причины и принципы успешного существования и развития государства, в рамках которой ключевым для анализа выступает понятие национальной идентичности.
Объясняя данную концепцию, авторы обращают внимание на два аспекта, традиционно выделяемых в понятии: «идентичность» и «нация».
Естественно, сразу же возникает вопрос о том, что именно понимается под идентичностью. Этой теме, главным образом, в психологии личности и социальной психологии, посвящен достаточно большое количество работ, но при этом, по мнению К. С. Гаджиева[3], нельзя сказать, что сложилась сколько-нибудь общепринятая трактовка этого феномена. На этом направлении, по мнению данного автора успехи достигнуты прежде всего в изучении идентичности личности. П. Бергер, определяя понятие идентичности рассматривал понятие «идентичность» в одном смысловом ряду с такими понятиями, как «образ Я», «Я-концепция», «самоописание». То есть, под идентичностью понимается определенный целостный образ, который индивид собирает о самом себе, неизменный во всех жизненных ситуациях, в которых осознаёт себя индивид.
Идентичность – резюмируют К. А. Кузнецов, П. А. Щелин, – понятие, широко употребляемое и имеющее множество трактовок, тем не менее объединенных обшей идеей: идентичность – это самоидентификация индивида или группы людей с более значительной группой: кроме того, идентичность влияет на самосознание индивида, наделяя его пониманием того, что группа, с которой он себя соотносит, обладает особыми качествами, отличающими ее от других групп.
Под понятием «нация» эти же авторы предлагают понимать высшую этническую общность людей, возникшую на основе общих исторических корней, культуры, территории, языка, менталитета и объединенных общим национальным самосознанием.
Исходя из этого в рамках предлагаемой К. А. Кузнецовым и П. А. Щелином теории под национальной идентичностью следует понимать комплекс трех основных идей, постоянно присутствующих в сознании большинства населения государства: «общее прошлое/общий опыт государственности, позитивно воспринимаемое общественным сознанием», «набор общих ценностей для данного социума», и выступающая следствием вышеупомянутых факторов «общая ответственность за будущее страны»[4].
История Японии и японской нации насчитывает много веков. Каждый народ, разумеется, помнит и чтит события своей истории, но с точки зрения национальной идентичности, на наш взгляд, важны лишь те исторические события, которые помнят еще живущие старики. Именно они передали опыт и отношение к реалиям жизни более молодым детям и внукам. Поэтому в рамках темы данной работы, как мы предполагаем, следует рассмотреть лишь те исторические события, которые были еще на слуху, которым были живые свидетели у жителей Японии накануне Второй мировой войны.
В 1939 году, которым датируется начало Второй мировой войны, были живы японцы, заставшие главное, пожалуй, событие японской истории XIX века – В конце 1867 г. сёгунат Токугава прекратил свое существование и произошла Реставрации Мэйдзи.
Сёгунат Токугава просуществовал в Японии достаточно долго: 1603-1867 годы. Во время его становления Япония была вновь соединена в единое государство. Токугава Иэясу начал, а его потомки продолжили ряд значительных политических и социально-экономических реорганизаций в стране. Была создана постоянная административная система сёгуната. Император и его двор, как и прежде, были целиком отстранены от власти. Стремясь к тотальному контролю страны, Токутава ввёл жесткое деление общества на 4 класса (самураи, крестьяне, ремесленники и купцы), высшим из которых признавался класс дворян-самураев. При этом жёсткой регламентации были подвергнуты все сферы жизни, вплоть до мелочей быта[5].
Одной из важных задач периода его становления и дальнейшего развития сёгуната Токугава было изгнание европейцев и запрет христианства, что в результате привело к совершенному «закрытию» страны и прекращению контактов с внешним миром. Исключение было сделано только для Китая и Голландии, ограниченные контакты с которыми длились на протяжении всего периода Эдо.
Однако уже с середины XVII века начинают наблюдаться кризисные явления, ухудшается экономическое состояние. Ситуацию усугубляли голод, крестьянские бунты и обнищание дворянства. Попытки реформ не принесли результата.
В первой половине XIX в. в японском обществе развился всеобъемлющий системный кризис. Он обнаруживался во всех сторонах жизни – в замедлении роста экономики, в дестабилизации феодальной сословной структуры, в падении эффективности государственного управления и росте местного сепаратизма. Важным фактором обострения этого кризиса стала также деятельность в Японии иностранцев, появившихся там после вынужденного прекращения политики самоизоляции.
В начале XIX в. Европейские страны и США, которые вели борьбу за раздел колоний, заинтересовала Япония, в качестве потенциального рынка для американских и европейских товаров, а порты этой страны представлялись удобными перевалочными пунктами в торговле с Китаем и могли стать базой американского китобойного флота в северной части Тихого океана.
Первой брешью в стене, отгородившей Японию от всего остального мира, был Канагавский договор между США и Японией, подписанный 31 марта 1854 года. Он послужил образцом для заключения сходных соглашений с иными государствами: в октябре 1854 г. был подписан японо-британский, а в январе 1855 г. – японо-русский договор. Продолжили череду подобных договоров Голландия (январь 1856 г.), Франция (октябрь 1858 г.) и ряд других стран.
В июле 1858 г. Соединенные Штаты настояли на заключении с Японией торгового договора. Этот договор лишил Японию таможенного суверенитета и сделал еще более неравноправными двусторонние отношения. Аналогичные договоры были подписаны с Голландией, Россией и Великобританией (август 1858 г.), Францией (октябрь 1858 года), Португалией (август 1860 г.)[6].
Таким образом Япония вышла из состояния изоляции на мировую арену, но не как автономное государство и равный партнер, а как зависимая, опутанная неравноправными соглашениями страна. Эти договоры открывали японский рынок для иностранных товаров, устанавливали грабительские таможенные тарифы, вводили невыгодный обменный курс валют, закрепляли систему экстерриториальности иностранцев.
«Открытие» Японии способствовало, с одной стороны, ее активному вовлечению в мировые торгово-экономические связи, а с другой, – усугубляло кризис малопроизводительного хозяйства феодального типа, что привело к общему политическому кризису в 60-е годы.
Обострение внутриполитических конфликтов заставило иностранцев выдвинуть новые требования японскому правительству, которые сёгун принял безоговорочно. Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения антисёгунских сил и привело к гражданской войне (1868-1869), которая стала следствием социальных, экономических и политических неурядиц, постигших открывшуюся миру Японию.
Антисёгунские силы одержали победу в этой войне, и 3 января 1868 года император Мэйдзи провозгласил реставрацию всей полноты императорской власти. Это и последующие события называются реставрацией Мэйдзи, имевшей по своим как ближайшим, так и отдаленным последствиям поистине революционный характер.
Эти события открыли линию капиталистического развития и ускоренной модернизации, радикально поменяли структуру японского общества и обусловили дальнейший путь развития государства. Можно сказать, что основы процветания Японии в современном мире были заложены свержением сёгуната и последующими реформами, осуществленными новой властью.
Реставрация Мэйдзи по своим последствиям (централизация власти, урбанизация, индустриализация) была близка к революциям европейского типа, в ее ходе японцы решали задачу, нехарактерную для великих европейских революций. Они делали максимум возможного для сохранения независимости их страны и создания государства, обладавшего равным статусом с европейскими[7].
Из всех стран Азии только Японии удалось провести коренные социально-экономические преобразования и избежать этой участи. Дело во многом в той национальной идентичности, которая была у японцев. Именно эта национальная идея помогла жителям страны поддержать чувство национального достоинства и чувство ценности своей культуры. Основой идеи была мысль о божественном происхождении нации, персонифицированной в императоре, что поддерживало в Японии политическую преемственность и духовное единство.
Поэтому восстановление императорской власти было вполне логичным лозунгом борьбы национально-ориентированных сил с изжившим себя режимом сёгуната, борьбы против угрозы потери национальной независимости. Реставрация Мэйдзи ознаменовала собой возвращение к правлению императора как к древней, истинной традиции.
Это в полной мере соответствовало духу японской истории, в которой явственно прослеживается принцип преемственности. Новые элементы, как правило, добавлялись к старой структуре, не разрушая ее, сосуществуя с ней. Постепенно эти элементы, видоизменявшиеся по мере приспособления к старой структуре, вызывали перестройку всей системы. Если на Западе новая ступень развития достигалась отрицанием предыдущей, то в Японии – путем обновления традиций. Поэтому не случайно для определения сути мэйдзийских событий современниками был выбран имеющий многовековую историю термин исин, означающий именно «обновление».
В основу обновленной государственной идеологии легло понятие кокутай (возможный перевод – «государственный организм») – специфически японская концепция государственной общности, объединявшая императора (первосвященника религии синто и сакрального вождя), японский народ и собственно Японские о-ва (творение богов-демиургов Идзанаги и Идзанами) в единое органическое целое.
Формированию такого миропонимания способствовали этническая однородность японцев, два с лишним столетия полной изоляции страны от внешнего мира и фактор островного положения. В этих обстоятельствах японцы естественным образом пришли к осознанию себя единым организмом, государственно-этническим и духовно-религиозным целым. В Японии с давних пор бытовало понятие о государстве как о сложном организме, в котором все взаимосвязано в соответствии с законами природы и традициями. Иными словами, в понятии кокутай в неразрывной связи находились природа Японии, ее население и ее боги.
Вектор, заданный реставрацией Мэйдзи сохранялся в Японии долгие годы, что привело к росту и развитию ее как страны вплоть до поражения Японии во Второй мировой войне.
После поражения Японии во Второй мировой войне в стране началась оккупация, закончившаяся в апреле 1952 г. Она продолжалась 6 лет и 8 месяцев. Накануне подписания акта о капитуляции главнокомандующим союзными оккупационными войсками был назначен генерал Макартур, которому был передан, одобренный 6 сентября 1945 г. президентом США Трумэном документ. Этим документом были разработанные совместно госдепартаментом, военным и морским министерствами «Основные принципы политики США в отношении Японии в начальный период оккупации».
В нем были указаны конечные цели оккупации: во-первых, «обеспечить, чтобы Япония не стала вновь угрозой для Соединенных Штатов или для мира и безопасности во всем мире»; во-вторых, «создать миролюбивое и ответственное правительство, которое уважало бы права других государств и поддерживало бы американские цели, (отраженные в идеалах и принципах хартии Объединенных наций».
Главнокомандующему оккупационными войсками предлагали действовать «через японское правительство, включая императора и другие органы». За японским народом признавалась «свобода перемены формы правления в Японии, если подобная перемена не будет противоречить безопасности американской армии и осуществлению целей оккупации».
Как отмечают исследователи, для оккупационного режима в Японии были характерны два момента: во-первых, оккупация осуществлялась американскими войсками, выступавшими от имени союзных держав; во-вторых, назначенный правительством США главнокомандующий оккупационными войсками, определяя направление преобразований в Японии, издавал обязательные для исполнения рекомендации (меморандумы и директивы главнокомандующего) и передавал их правительству Японии, которое проводило их в жизнь от своего имени, под свою ответственность и во многих случаях при необходимом законодательном оформлении.
Весь период оккупации Японии можно условно делить на два этапа – 1945-1948 и 1949 – 1951 гг.
Главным содержанием первого из них стали охватившие все стороны жизни страны реформы, которые открыли возможность для ее развития по-новому, демократическому пути.
Второй период характеризовался, прежде всего, стремлением стабилизировать общественно-политическую жизнь Японии при одновременном фактическом отказе от некоторых наиболее радикальных преобразований в сфере экономики и политики, за что он получил в публицистической и научной литературе название «обратного курса».
Первый период оккупации, окончание которого можно условно отнести ко второй половине 1948 г., принес в жизнь Японии громадные перемены.
В обществе царила духовная растерянность. Она была вызвана тем, что буквально в одночасье были поколеблены и в значительной степени разрушены традиционные ценности национального самосознания. В частности, была уничтожена вера в божественную и историческую миссию Японии в мире, в национальную исключительность ее народа, и впервые за всю историю страны на архипелаге появились иностранные войска[8].
Примерно за год-полтора, начиная с сентября 1945 г., в соответствии с директивами оккупационных властей была осуществлена демилитаризация страны, ликвидированы политическая полиция, ультранационалистические, шовинистические и правые организации, арестованы и преданы суду Международного трибу нала главные военные преступники. Были также освобождены политические заключенные, легализованы политические партии, провозглашена свобода критики императорской системы, проведена чистка государственных учреждений от лиц, связанных в прошлом с милитаристской деятельностью.
Принятие новой конституции и других законодательных актов заложило основу коренной перестройки и демократизации политического строя в Японии. Начали функционировать необходимые элементы гражданского общества, присущие демократическим государствам: политические партии разной идейно-политической ориентации, профсоюзы и предпринимательские объединения, иные общественные организации, органы местного самоуправления, свободные от цензуры средства информации.
В ходе земельной реформы были разрушены отсталые производственные отношения, мешавшие прогрессу сельского хозяйства и выходу деревни из нищеты и создававшие социальную базу политического экстремизма. Благодаря роспуску дзайбацу и введению антимонопольного законодательства включился механизм рыночной экономики с ее принципом свободной конкуренции. Одновременно принятие трудового законодательства на уровне передовых демократических стран дало наемным работникам возможность отстаивать свои социальные права, добиваться улучшения условий труда, материального положения.
В ряду системных демократических преобразовании чрезвычайно большое значение придавалось проблеме отношения религии и государства, религии и общества. Ее решение началось практически сразу же после подписания акта о капитуляции с принятием ШОВ ряда важнейших документов, в частности директивы «Об отмене государственного покровительства, сохранения, управления и распространения государственного синто» от 15 декабря 1945 г. Таким образом, раз и навсегда был ликвидирован государственный синто. Однако связь синто с милитаристской идеологией, более того, ассоциация его с существовавшим в предшествующие годы авторитарным режимом и проводимой им политикой, вкупе с другими факторами, весьма негативно сказались на положении национальной религии в контексте религиозной жизни послевоенной Японии[9].
Исключительно важным было очищение сферы образования от упоминаний или использования синтоистских доктрин в любой форме и любыми средствами. В учебных заведениях полностью прекратилось изучение теологии синто и мифологии, что составляло ранее основное содержание важнейшего предмета преподавания – морального воспитания. Учебники по истории страны переписывались, а мифы изучались только как памятники литературы, вне связи с историей императорской династии. Были запрещены учебные поездки школьников в святилища, но, поскольку многие из них являлись историческими памятниками или располагались в исторических местах, это ограничение затем было снято.
Буквально с первых дней оккупации встал вопрос не только об ответственности императора за преступления военных лет, но и о существовании самого института императора. Политическая элита сразу же решила показать, что спокойно провести демобилизацию, подготовить нацию к предстоящей оккупации, держать ситуацию в стране под контролем может только императорская семья. Поэтому после объявления акта о капитуляции 15 августа 1945 г. до ее подписания 2 сентября 1945 г. – 17 августа впервые было создано правительство во главе с членом императорской фамилии фельдмаршалом принцем Хигасикуни Нарухико (он был женат на девятой дочери императора Мэйдзи, а его сын – на дочери Хирохито). Это был сделано для того, чтобы использовать авторитет императорского дома для безболезненного проведения всего комплекса мероприятий, связанного с поражением.
Сразу же после окончания войны начал формироваться новый образ императора Хирохито. Уже в акте о безоговорочной капитуляции он представал как пацифист, антимилитарист, пассивный зритель военных лет. В обществе дискутировался вопрос об отречении императора. Объяснения этому были разные. Близкие родственники (принц Микаса) и ближайшее окружение (маркиз Кидо) желали отречения Хирохито ради спасения императорской системы как таковой и сохранения у власти основной части прежнего истеблишмента. Но среди американского руководства возобладало мнение о необходимости сохранения императора как гаранта стабильности в очень неспокойном в то время японском обществе. Таким образом, личное желание Хирохито не оставлять трон и прагматичный подход генерала Макартура совпали. Во время первой встречи императора с Макартуром (по инициативе императора) 27 сентября 1945 г. в присутствии только личного переводчика императора он заявил: «51 пришел к Вам, генерал Макартур, чтобы предать себя в руки правосудия тех держав, которые Вы представляете, как единственный, на ком лежит ответственность за каждое принятое военное и политическое решение и за каждое деяние, совершенное моим народом в течение войны. Что касается моей личной судьбы, то это не имеет значения. Я отдаю себя в Ваши руки, я буду согласен с любым решением»[10].
Немаловажную роль в том, что император не был признан военным преступником, сыграло его новогоднее обращение к нации 1 января 1946 г., известное как «Декларация человека». Это был совместный американо-японский документ, который во многом предопределил сохранение института императора. В этом обращении император Сева публично отказался от своего божественного происхождения, т.е. сменил статус «живого бога» на статус обычного человека.
В декларации император, в частности, заявил: «Связи между мной и моим народом всегда основывались на взаимном доверии и взаимной любви. Эти отношения не зависят от легенд и мифов. И они не основываются на ложной концепции, что император является божеством и что японцы – высшая раса, предназначенная повелевать миром».
Однако самым главным в этом обращении был не отказ от божественного происхождения императора, а утверждение, что монархия в Японии совместима с демократией еще со времени Клятвы императора Мэйдзи 1868 г. (имелось в виду обещание созвать «публичное собрание и решать административные дела по общему согласию»).
Содержательная сторона новогоднего обращения императора была высоко оценена в США. Газеты писали, что этим выступлением император заявил о себе как о величайшем реформаторе в истории Японии, что оно открыло путь для политических реформ, которые могут превратить страну в подлинно конституционное государство, а это означает переход Японии от восточной деспотии к современной демократии.
Наиболее важным в отречении от идеи «божественного происхождения» было то, что и император, и правящая элита в тяжелейших условиях краха милитаристской идеологии и оккупации сочли необходимым сохранить преемственность японской государственности. Стержнем этой преемственности как раз и явилось сохранение института императора, позже объявленного в Конституции 1947 г. «символом государства и единства народа».
Из всех политических реформ, закрепленных в конституции 1947 г., наибольшие, если не собственно политические, то моральные и духовные последствия имели положения ее первой главы – «Император». Поскольку отстранение императора от власти и уничтожение императорской системы не встретили бы поддержки ни у политической элиты, ни у народных масс, институт императора был сохранен, но конституция официально лишила его какой бы то ни было политической власти. Более того, законодательное отделение религии от государства (ст. 20) дополнительно лишало его государственной власти в духовной сфере, хотя император формально оставался первосвященником синто[11].
Наиболее значимой в конституции является 9 статья, которая поистине представляет собой законодательное новшество мирового значения и потому привлекает всеобщее внимание как в Японии, так и за рубежом. Согласно этой статье, «японский народ на вечные времена отказывается от войны как суверенного права нации, а также от угрозы или применения вооруженной силы как с ос детва разрешения международных споров».
Вместе с тем многие из начатых реформ в те годы не были еще доведены до конца, а работа по восстановлению разрушенного войной народного хозяйства не принесла достаточно ощутимых для народных масс результатов. Конкретная политика экономического возрождения продолжала оставаться в стадии разработки и корректировки.
Основные события второй половины оккупационного периода разворачивались под прямым или косвенным воздействием обострявшейся конфронтации между США и Советским Союзом на международной арене.
С окончанием второй мировой войны США стали самой могущественной страной капиталистического мира, его экономическим центром и военно-политическим лидером. Американские правящие круги претендовали на переустройство международных отношений под своим руководством и в соответствии с представлением о «мире по-американски» – «Pax Americana».
В Вашингтоне был разработан внешнеполитический курс на обеспечение национальных интересов США в любой точке мира с опорой на военную силу в том числе с учетом монопольного обладания ядерным оружием.
В то же время и руководство СССР, сыгравшего главную роль в разгроме гитлеровской Германии, стремилось использовать победу для расширения советского влияния в Восточной и Центральной Европе и создания там политических режимов по собственному образцу, а также активизировало поддержку различных национально-освободительных движений, в первую очередь, в Азии.
Война в Корее, непосредственным участником которой были американские вооруженные силы, оказала громадное, многостороннее воздействие на Японию, продолжавшую находиться под американской оккупацией.
Во-первых, война ускорила восстановление японской экономики.
Во-вторых, окончательно оформился курс США на превращение Японии в своего стратегического союзника. С этих позиций стал решаться вопрос о заключении с ней мирного договора.
Правительство США повело дело к договорному оформлению союзнических отношений с Японией и сохранению американских войск на ее территории и после прекращения оккупации, а также перешло к поощрению перевооружения Японии.
В-третьих, события в Корее отразились на внутриполитической обстановке в Японии. Конфронтация на международной арене в крайней форме ее проявления – войне – вызвала там горячие споры о выборе внешнеполитической ориентации после завершения оккупации.
Японская национальная идентичность подверглась серьезным испытаниям после поражения Японии во Второй мировой войне. Это был своего рода духовный и идейный кризис, на фоне кризиса политического. Все прежние идеалы, которые были у японцев, рухнули, вера в императора, его божественное происхождение, и такое же божественное покровительство также переживала серьезный кризис.
Оккупационные власти проводили своего рода послевоенное «перевоспитание» Японии. Оно, разумеется, было не столь глубоким, как в Германии, но тоже наложило осязательный до сих пор отпечаток на японское национальное самосознание.
По мнению В. Э. Молодякова, японцам был привит не только «комплекс вины» за развязывание войны на Тихом океане (ныне на исключительной ответственности Японии настаивает лишь небольшое количество японофобов и любителей сенсаций), но и сознание того, что ответственность за войну и военные преступления (многие из которых, как потом выяснилось, оказались преувеличенными) несет весь народ, что японская агрессия является закономерным итогом всей истории страны. С некоторым огрублением можно сказать, что «быть японцем» стало стыдно[12].
Послевоенные реформы, проходившие в стране, многие так часто сравнивали с реформами эпохи Мэйдзи, что это, по утверждению В. Э. Молодякова, стало общим местом. Разница, же между ними, утверждает данный автор, колоссальная. Реформы эпохи Мэйдзи проводила правящая элита страны по своему сценарию и «японский дух», по крайней мере, в большинстве их присутствовал, в то время как послевоенные реформы проводились принудительно и в самом что ни на есть «западном духе».
Совсем недавно, в 2015 году стал достоянием гласности документ под названием War Guilt Information Program – в переводе и английского – «Предлагаемая информационная программа о военной вине». В этом документе, датируемом 1948 годом, говорится о мерах оккупационных властей по привитию японской нации «чувства вины» за развязывание Тихоокеанской войны. Указаны меры, которые должны предпринять оккупационные власти, чтобы это чувство вины было привито японской нации, говорится о средствах цензуры и других мерах, которые закрепили бы это чувство вины в японском национальном сознании.
Однако, дискуссии по поводу содержания этого документа доступны лишь на английском языке, в трудах отечественных историков о нем нет упоминания, что, скорей всего неудивительно, в силу того, что этот документ стал предметом споров и дискуссий совсем недавно.
Невозможно с более или менее большой долей вероятности утверждать, применялись ли оккупационным властями меры, предлагаемые в данном документе, насколько серьезно эти рекомендации выполнялись.
К тому же, как указано во второй части нашей работы, во многом политика «перевоспитания» японской нации изменилась с началом Корейской войны 1950-1953 годов.
Если в начале оккупации Японии у правительства США цели были одни, то в ходе Корейской войны эти цели изменились, потому как США желал видеть в Японии – своего надежного стратегического партнера в Тихоокеанском регионе.
Окончание оккупации В 1952 году, после того, как оккупация закончилась национальное самосознание почувствовало определенное освобождение.
На первый план вновь выступили такие традиционные добродетели, как труд и прилежание, обращенные прежде всего на мирное возрождение страны. Чувства вины и стыда за минувшее, а также минусы имиджа страны в мире частично компенсировались такими факторами, как атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки и отказ от войны на вечные времена, закрепленный в Девятой статье Конституции 1947 г. Япония добавила к своему имиджу еще и образ жертвы, хотя бы несколько компенсирующий образ агрессора.
Для определенной части общества первоначальная реабилитация прошла достаточно быстро, для некоторых, похоже, по утверждению В. Э. Молодякова, не закончилась и поныне[13].
В дальнейшем, японцам – для обретения новой полноценной национальной самоидентификации – предстояло реабилитировать себя в глазах окружающего мира. Признанные всеми успехи в экономике и социальной сфере захотелось дополнить статусом всемирно-значимой культурной сверхдержавы, к которому Япония стремится уже несколько десятилетий, но которого пока так и не обрела.
О двух составляющих японской национальной идентичности – чувстве вины и образа жертвы – пишет в своей статье Д. В. Стрельцов.[14]
По мнению этого автора, становление послевоенной национальной идентичности Японии содержалась в формировании на уровне массового сознания непростой этико-философской конструкции, в рамках которой негативное отношение в Японии к собственному милитаристскому прошлому сочеталось с психологическим комплексом виктимности, т. е. ощущением собственной жертвенности, создававшим чувство психологического комфорта. Чего не было, например, в послевоенной Германии.
Комплекс виктимности, по мнению этого автора, был достаточно устойчив и самовоспроизводился в нескольких послевоенных поколениях японцев. И тому есть ряд причин: он поддерживался как работами консервативных ученых, так и стремлениями официальных властей, которые время от времени ставили вопрос о необходимости усиления «патриотического воспитания» в стране.
Среди значительной части японского социального мнения сформировалось представление о том, что видение истории, в котором Япония предстает в неприглядном свете, является продуктом политической пропаганды и не соответствует действительности. Согласно распространенному мнению, японская армия продвигалась в 1930-е годы в страны Азии, сражаясь за правое дело – освободить азиатские народы от белых колонизаторов.
Комплекс виктимности подпитывался доводами о том, что японская нация во время Второй мировой войны сама понесла немалые жертвы и испытал непередаваемые страдания, а потому уже с лихвой окупила свои грехи. Из 74 млн населения Японской империи в ходе войны погибло около трех миллионов человек, в том числе около 800 тысяч мирных жителей. Во время атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки погибло несколько сотен тысяч человек, а страдания жертв атомных бомбардировок продолжались на протяжении многих послевоенных десятилетий.
Практически все японцы знают и помнят о ковровых бомбардировках Японии американской авиацией весной и летом 1945 года. Так, например, во время бомбежки Токио 10 марта 1945 г. от бомб и вызванного ими пожаров погибло около 100 тысяч жителей[15].
Особый упор, помимо этого, делался на те исторические факты, которые подтверждали положение о несправедливом отношении к Японии со стороны стран коалиции. Почти массовой стала доктрина о том, что Токийский трибунал представлял собой «суд победителей», а его вердикты были предсказуемо необъективны.
Сыграли свою роль и сравнительно умеренные, по сравнению с Германией, масштабы послевоенных политических чисток. В борьбе с коммунистической угрозой, американские оккупационные власти де факто пошли на соглашение с тогдашним японским политико-бюрократическим аппаратом, отказавшись от массовых чисток государственного истеблишмента по германской модели, а после перехода к «обратному курсу» полностью или частично освободили представителей этого истеблишмента от ответственности за сотрудничество с милитаристским режимом. Достаточно снисходительными к Японии были и условия Сан-Францисского мирного договора, по которым Япония практически полностью освобождалась от репараций.
Формированию чувства виктимности способствовало и то обстоятельство, что в большинстве государств, являвшихся противниками Японии и бывших жертвами от японской агрессии, в первые послевоенные десятилетия преобладала точка зрения о нецелесообразности акцентирования чрезмерного внимания к преступлениям японского милитаризма.
В коммунистическом Китае, например, в 1950-е – 1960-е годы негативные высказывания в адрес Японии и даже напоминание о страданиях, которые испытал от японской агрессии китайский народ, считались «нетактичными».
Для правящей Коммунистической партии Китая в то время было важно вырваться из дипломатической изоляции и получить дипломатическое признание западных стран, и в том числе Японии, поэтому и высказывания о вине Японии были ограничена из-за нежелания ее лишний раз раздражать.
Кроме того, в государственной китайской историографии японский милитаризм был отнюдь не самым опасным врагом – гораздо более ужасным врагом считался режим Чан Кайши. Кроме того, по логике коммунистической идеологии, преобладало представление о необходимости разделения ответственности народа и власти: японский народ, согласно этой установке, сам был жертвой немногочисленной клики оголтелых милитаристов, а обвинять в преступлениях весь народ было нельзя[16].
Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай заявили, что за агрессию Японии должен нести ответственность ограниченный круг оголтелых милитаристов, а вовсе не японский народ». Именно поэтому значительных расследований преступлений японской армии в 1950-е – 1960-е годы в КНР почти не проводилось. Не поднимал в переговорах с японцами Пекин и проблему репараций, даже в период, когда накануне восстановления двусторонних отношений у Китая было гораздо больше оснований ставить этот вопрос[17].
Вплоть до начала 1970-х годов прошлого века не имели обширного социального резонанса многие из вопросов военной истории, поднимаемых сейчас в политической повестке дня в японо-южнокорейских отношениях, и со стороны Сеула.
Когда в 1965 г. решался вопрос о восстановлении дипломатических отношений, южнокорейская сторона с готовностью согласилась на заключение секретной сделки об оказании «финансовой помощи» объемом около 500 миллионов долларов, которые определялись именно в качестве помощи, а не в качестве репараций. Сделано это было во многом по настоянию японской стороны, которая не желала заострять внимание на своей военной ответственности.
Достаточно мягким было отношение в Соединенных Штатах к «историческим грехам» Японии. Во многом это было связано с тем, что центр внимания государственной американской историографии был направлен на Тихоокеанскую войну (Pacific War), т. е. на военных операциях в которой принимала участие армия США в Тихоокеанском бассейне, а боевые действия, которые вела Япония в Китае и других странах Восточной и Юго-Восточной Азии, сами собой оставались на окраине исследовательского интереса.
Основная вина Японию, по мнению американцев, заключалась в нападении на Пёрл-Харбор, которое с их точки зрения перетягивало любые действия японских милитаристов на материке.
Кроме того, свою роль в относительно слабом внимании к проблеме преступлений японской императорской армии на материке играло то обстоятельство, что оккупационная администрация США на определенном этапе стала поддерживать идею «патриотизма» в японском обществе, рассчитывая использовать его в качестве рычага для консолидации японской нации в целях борьбы с коммунизмом (особенно сильно это стало заметно с началом Корейской войны).
В период оккупации Японии сами оккупационные власти США поддерживали тезис о нации-жертве с целью ослабить враждебность со стороны населения и повысить степень управляемости страной. Внедрение в широкое общественное сознание идеи о том, что японский народ сам стал жертвой милитаристского режима, разрешало провести четкую разделительную линию между милитаристской кликой и пострадавшим от ее действий населением (в этом американский подход принципиально не отличался от подхода КНР). Разнесение по разные стороны баррикад нации и государства логически подводило к заключению о том, что японский народ не может нести ответственность за преступные решения своих лидеров. В свою очередь, это способствовало укреплению легитимности оккупационного правления и создавало дополнительный барьер против возрождения милитаризма.
После окончания Второй мировой войны и периода оккупации японская экономика сумела поразительно быстро восстановиться и достичь высоких темпов экономического роста. В 1956 году Показатель ВВП на душу населения превысил довоенный уровень 1940 года. Средний годовой прирост ВВП во время восстановления, составлял 7,1 процента на душу населения составлял; более того, после завершения процесса восстановления японская экономика продолжила развитие переходом к периоду высоких темпов роста.
Вот уже много лет и по сегодняшний день, из года в год ВВП Японии уверенно занимает третье место в мире, уступая лишь ВВП стран, которые гораздо больше ее по территории – США и Китаю.
По утверждению В. Э. Молодякова, поражение в войне в материальном плане принесло японцам сытую и благополучную жизнь, которая научила их абсолютизации материальных ценностей и материального прогресса. «Имперский блеск» Японии больше не снится. Кругозор абсолютного большинства граждан, а это и избиратели, и налогоплательщики, ограничен Японскими островами.
Так что, как утверждает указанный автор, глобальной державой в совершенном смысле этого слова Япония не сейчас не является. Сами японцы часто говорят о своей стране как об «экономическом гиганте и политическом карлике». Дисбаланс налицо, однако новое обретение Японией геополитической самостоятельности в условиях нынешнего глобального баланса сил представляется нереальным.
Однако, не в экономике дышит дух. По мнению В. Э. Молодякова нельзя утверждать, что духовная культура современной Японии являет собой пустыню, но и великой культурной державой XX века ее нельзя считать.
Взнос Японии в мировую культуру– от храмов эпохи Нара и хэйанской прозы до чайной церемонии и гравюры укиё-э, – связано с традиционной, а не «современной» культурой. Ярким воплощением культуры глобализированной Японии можно считать ее современную «попсу», которая абсолютно подражательна и конкурентоспособна лишь на рынке с «пониженным порогом восприятия»[18].
Самобытность японской цивилизации и значение ее общего вклада в мировую культуру не вызывают более ничьих сомнений, однако в основе «духовной политики» большинства властителей послевоенной Японии лежало либо искоренение «японского духа», либо его приспособление ко вкусам и желаниям новых хозяев One World.
Молодое поколение японцев, все чаще идентифицирует себя в качестве космополитов, граждан мира, как органическую часть мирового сообщества и не считают свою культуру непостижимой для иностранцев. Старшие тревожатся, как бы молодежь окончательно не лишилась национальной самоидентификации, но молодежи всегда и везде свойственны, во-первых, большая открытость ко всему новому, а во-вторых, подчеркнуто критическое отношение к идеям и идеалам отцов.
Следует признать, пишет В. Э. Молодяков: у нынешних японцев большие проблемы с «японским духом». А ведь именно он позволял им выживать в условиях предшествующих витках истории, обеспечивал благополучное приспособление, которая позволяло цивилизации сохранить саму себя. «Японский дух» – как основа любой традиционной цивилизации – по определению противоположен «современному миру» и глобализации.
Искреннее и полное возвращение Японии и «японского духа» в азиатский духовный, цивилизационный и культурный контекст представляется наиболее продуктивным ответом на вызов нынешнего витка глобализации. Япония может «сохранить лицо» только в естественной для нее среде. Тем более, что многие уже давно воспринимают широко понимаемую Азию как единую в своих основах цивилизацию, как исторически сложившуюся и вполне дееспособную альтернативу «белой» западной цивилизации.
Таким образом, в данной работе нами рассмотрены этапы национальной самоидентификации японской нации, прошедшей Вторую мировую войну и последующий период восстановления и возрождения.
За отправную точку становления национальной идентичности мы сочли необходимым взять эпоху реформ в Мэйдзи, которые начались в 1867 году. Это было сделано потому, что к 1939 году – году вступления Японии во Вторую мировую войну – были еще живы люди, заставшие эти реформы, передававшие свой опыт более младшим поколениям.
К тому же Реставрации Мэйдзи покончила с самоизоляцией Японии, сделала Японию открытой миру страной, помогла японской нации ощутить себя частью мирового сообщества. Реставрация Мэйдзи по своим последствиям (централизация власти, урбанизация, индустриализация) была близка к революциям европейского типа, в ее ходе японцы решали задачу, нехарактерную для великих европейских революций. Они делали максимум возможного для сохранения независимости их страны и создания государства, обладавшего равным статусом с европейскими.
Из всех стран Азии только Японии удалось провести коренные социально-экономические преобразования и избежать этой участи.
В основу обновленной государственной идеологии легло понятие кокутай (возможный перевод – «государственный организм») – специфически японская концепция государственной общности, объединявшая императора (первосвященника религии синто и сакрального вождя), японский народ и собственно Японские о-ва в единое органическое целое.
Вектор, заданный реставрацией Мэйдзи сохранялся в Японии долгие годы, что привело к росту и развитию ее как страны вплоть до поражения Японии во Второй мировой войне.
Потерпев поражение во Второй мировой войне Япония вынуждена была смириться с тем, что в стране началась оккупация, закончившаяся в апреле 1952 г.
Первый период оккупации, окончание которого можно условно отнести ко второй половине 1948 г., принес в жизнь Японии громадные перемены. В числе этих перемен надо назвать демилитаризацию страны, которая с принятием новой Конституции навсегда отказалась вооруженным путем решать международные конфликты.
Важнейшим моментом этих перемен было и переосмысление роли императора, который вместо религиозного вождя, каким почитался довоенной государственной идеологией, стал простым смертным человеком.
Война в Корее, непосредственным участником которой были американские вооруженные силы, оказала громадное, многостороннее воздействие на Японию, продолжавшую находиться под американской оккупацией. В это время был сменен внешнеполитический курс Японии, которую США решили сделать своим стратегическим союзником.
Серьезным испытаниям после поражения Японии во Второй мировой войне Японская подверглась национальная идентичность. Это был своего рода духовный и идейный кризис, на фоне кризиса политического.
Японской нации попытались привить «комплекс вины» за развязывание войны на Тихом океане, и сознание того, что ответственность за войну и военные преступления несет весь народ, что японская агрессия является закономерным итогом всей истории страны.
Существуют так же мнения, становление послевоенной национальной идентичности Японии содержалась в формировании на уровне массового сознания непростой этико-философской конструкции, в рамках которой негативное отношение в Японии к собственному милитаристскому прошлому сочеталось с психологическим комплексом виктимности, т. е. ощущением собственной жертвенности, создававшим чувство психологического комфорта.
После окончания Второй мировой войны и периода оккупации японская экономика сумела поразительно быстро восстановиться и достичь высоких темпов экономического роста.
Однако, поражение в войне в материальном плане принесло японцам сытую и благополучную жизнь, которая научила их абсолютизации материальных ценностей и материального прогресса.
У нынешних японцев большие проблемы с «японским духом». Искреннее и полное возвращение Японии и «японского духа» в азиатский духовный, цивилизационный и культурный контекст представляется наиболее продуктивным ответом на вызов нынешнего витка глобализации.
[1] Молодяков В. Э. Япония в меняющемся мире. Идеология. История. Имидж. – М.:Моногатари, 2011.- С. 267
[2] Кузнецов К. А., Щелин П. А. Национальная идентичность и устойчивая государственность // Сравнительная политика. 2014. №1 (14). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/natsionalnaya-identichnost-i-ustoychivaya-gosudarstvennost (дата обращения: 15.03.2020).
[3] Гаджиев К.С. Национальная идентичность: концептуальный аспект //. Вопросы философии. 2011. № 10. С. 3–16
[4] Кузнецов К. А., Щелин П. А. Национальная идентичность и устойчивая государственность // Сравнительная политика. 2014. №1 (14). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/natsionalnaya-identichnost-i-ustoychivaya-gosudarstvennost (дата обращения: 15.03.2020).
[5] История Японии (1945-1975) / Отв. Ред. В. А. Попов. – М.: Наука, 1978. –С.412
[6] История Японии (1945-1975) / Отв. Ред. В. А. Попов. – М.: Наука, 1978. - С.418
[7] История Японии / Под Ред. А. Е. Жукова. – М.: Институт востоковедения РАН, 1998. – Т. 2.1868-1998. – С.352
[8] Молодяков В. Э., Молодякова Э. В., Маркарьян С. Б. История Японии. XX век / Отв. Ред. В. М. Алпатов. – М.: Крафт+, 2007. – С.234
[9] Молодяков В. Э., Молодякова Э. В., Маркарьян С. Б. История Японии. XX век / Отв. Ред. В. М. Алпатов. – М.: Крафт+, 2007. – С.235
[10] Молодяков В. Э., Молодякова Э. В., Маркарьян С. Б. История Японии. XX век / Отв. Ред. В. М. Алпатов. – М.: Крафт+, 2007. – С.236
[11] Молодяков В. Э., Молодякова Э. В., Маркарьян С. Б. История Японии. XX век / Отв. Ред. В. М. Алпатов. – М.: Крафт+, 2007. – С.248
[12] Молодяков В. Э. Япония в меняющемся мире. Идеология. История. Имидж. – М.:Моногатари, 2011.- С. 271
[13] Молодяков В. Э. Япония в меняющемся мире. Идеология. История. Имидж. – М.:Моногатари, 2011.- С. 274
[14] Стрельцов Д. В. Идентичности России и Японии в послевоенный пе-риод (1945-1991 гг.) // Ежегодник Япония. 2016. №45. URL: https://cyberleninka. ru/article/n/identichnosti-rossii-i-yaponii-v-poslevoennyy-period-1945-1991-gg (дата обращения: 06.03.2020).
[15] Стрельцов Д. В. Идентичности России и Японии в послевоенный период (1945-1991 гг.) // Ежегодник Япония. 2016. №45. URL: https://cyberleninka. ru/article/n/identichnosti-rossii-i-yaponii-v-poslevoennyy-period-1945-1991-gg (дата обращения: 06.03.2020).
[16] Стрельцов Д. В. Идентичности России и Японии в послевоенный пе-риод (1945-1991 гг.) // Ежегодник Япония. 2016. №45. URL: https://cyberleninka. ru/article/n/identichnosti-rossii-i-yaponii-v-poslevoennyy-period-1945-1991-gg (дата обращения: 06.03.2020).
[17] Стрельцов Д. В. Идентичности России и Японии в послевоенный пе-риод (1945-1991 гг.) // Ежегодник Япония. 2016. №45. URL: https://cyberleninka. ru/article/n/identichnosti-rossii-i-yaponii-v-poslevoennyy-period-1945-1991-gg (дата обращения: 06.03.2020).
[18] Молодяков В. Э. Япония в меняющемся мире. Идеология. История. Имидж. – М.:Моногатари, 2011.- С. 278
Первой, хотя и весьма несовершенной моделью системы международных отношений, считается Вестфальская, оформление которой связано с завершением Тридцатилетней войны и заключением в 1648 г. Вестфальского мира. Ее итогом стало формирование в Западной Европе ряда крупных, национальных государств. Вокруг них группировались более слабые государства, и таким образом в Европе возникли первые сравнительно устойчивые центры силы, противоборство между которыми определяло общую динамику международной жизни.
Историю этой модели отличает исключительная длительность фазы консолидации, растянувшейся вплоть до Утрехтского мира (1713 г.), и протекавшей на фоне практически не прекращавшихся войн. Важной чертой этой модели была географическая ограниченность сферы ее действия. Она носила отчетливо выраженный европоцентристский характер, а на ранней стадии ее влияние ограничивалось лишь Западной и Центральной Европой.
Утрехтский мир расширил и адаптировал условия Вестфальского мира на расширяющееся европейское сообщество. Система международных отношений вступает в сферу стабильного развития. Была ликвидирована асинхронность в развитии основных компонентов системы. Происходит дальнейшее расширение сферы действия системности.
Версальская модель рухнула под натиском Великой Французской революции, открывшей новую эру в развитии мирового сообщества. Она оказала огромное воздействие на все стороны жизни европейских стран, в том числе и на характер межгосударственных отношений.
Итоги войн наполеоновской эпохи детерминировали конфигурацию новой Венской модели системы международных отношений. Державы-победительницы видели смысл своей коллективной международной деятельности в создании надежных барьеров против распространения революций. Отсюда обращение к идеям легитимизма.
Венскую систему отличала высокая стабильность. Ее гарантам удавалось избегать лобовых столкновений и находить развязки основных спорных проблем. Это и неудивительно, ибо на международной арене тогда не было сил, способных противостоять творцам Венской системы. Наиболее взрывоопасной проблемой считался Восточных вопрос, но и здесь вплоть до Крымской войны великие державы удерживали конфликтный потенциал в легитимных рамках. Водоразделом, отделяющим фазу стабильного развития Венской системы от ее кризиса стал 1848 г., когда под напором внутренних противоречий, порожденных бурным, нерегулируемым развитием буржуазных отношений, произошел взрыв и по всему европейскому континенту прокатилась мощная революционная волна.
Начавшаяся подвижка сил резко сузила возможности для поиска компромиссов в межгосударственных конфликтах. В итоге без серьезной модернизации Венская система уже не могла эффективно выполнять свои функции.
Крымская война – первое открытое военное столкновение великих держав после создания в 1815 г. Венской системы, убедительно продемонстрировала, что весь системный механизм дал серьезнейший сбой, и это во весь рост поставило вопрос о ее дальнейших перспективах. 50-60-е гг. XIX в. – время глубочайшего кризиса Венской системы. На повестку дня встала следующая альтернатива: либо на волне кризиса начнется формирование принципиально новой модели международных отношений, либо осуществится серьезная модернизация прежней модели международных отношений.
История сделала достаточно убедительный выбор в пользу второго варианта развития событий.
После бурных событий 50-60-гг. XIX в., кульминацией которых стала франко-прусская война, система международных отношений возвращается в состояние равновесия. Восстанавливается «европейское согласие» или «Концерт Европы». Важную роль в этом сыграл Берлинский конгресс (1878 г.), заполнивший вакуум, оставшийся после Венского конгресса; был создан механизм, позволявший в какой-то мере поддерживать статус-кво в ситуации на Балканах.
Вместе с тем, в последней трети XIX в. в сфере международных отношений накапливались крупные качественные изменения. К концу XIX в. мир практически был полностью поделен на сферы влияния, внешняя политика в полном смысле слова стала глобальной. Возросло количество держав, претендующих на роль великих, причем к концу века в этом списке впервые появляются неевропейские державы, что подтачивало европоценстрискую основу существовавшей модели международных отношений. Это заметно усложняло общий баланс сил, вело к дисперсии мощи в «клубе великих держав». К этому надо добавить начавшуюся «революцию в военном деле» – качественный скачек в развитии вооруженных сил, в результате чего резко возросла роль промышленного потенциала в определении совокупной мощи того или иного государства. Заметно трансформируются и усложняются государственные интересы ведущих держав. Все это готовило почву для качественного скачка в развитии того конфликтного потенциала, который определял общую динамику эволюции системы международных отношений.
После I мировой войны (1914-1918гг.) в 1919г. в июне в Версале был подписан мирный договор, зафиксировавший новые территориальные рамки Германии. Отдельно заключены мирные договоры и с ее союзниками. Важной частью Версальского мирного договора был Устав Лиги Наций («межправительственной организации»), который определил в качестве основных целей развитие сотрудничества между народами, гарантии их мира и безопасности. Завершение формирование системы международных отношений происходит на Вашингтонской конференции (1921-1922гг.), созванной по инициативе США. Она зафиксировала новую расстановку сил в Тихоокеанском регионе. Эта система международных отношений, образованной между двумя мировыми войнами, получила название Версальско-Вашингтонской, или «межвоенной». Как и «Европейский концерт», она находилась в рамках Вестфальской модели (политической системы) мира.
Но эта система в силу игнорирования интересов побежденных стран, а также вновь образованных оказалась нестабильной. (Т. к. она сформировалась под влиянием политических и военно-стратегических соображений стран-победительниц.) Как следствие – не удалось избежать II мировой войны (1939-1945гг.) Ее окончание привело к образованию Ялтинско-Потсдамской («послевоенной») системе международных отношений, которая, как и предыдущие, была частью Вестфальской модели мира. Ее основы заложили договоренности держав-победительниц, оформленные на Ялтинской (4-11 февраля 1945г.) и Потсдамской (17 июля-2 августа 1945г.) конференциях.
Основной чертой этой системы стала «биполярность» на основе военно-политического превосходства двух сверхдержав (SuperPower) – СССР и США, что определялось главным образом наличием ядерного оружия. Произошло формирование военно-политических блоков вокруг них.
В целом Ялтинско-Потсдамская система международных отношений, по оценкам отечественного исследователя А. Д. Богатурова, характеризуется:
– отсутствием (в отличие, например, от Версальско-Вашингтонской системы) мошной правовой базы, что делало ее весьма уязвимой для критики;
– биполярностью на основе военно-политического превосходства двух сверхдержав (СССР и США) над остальными странами. Вокруг них происходило формирование блоков. Биполярность не исчерпывалась толь
ко военно-силовым превосходством двух государств, но охватывала практически все сферы – социально-политическую, экономическую, идеологическую, научно-техническую, культурную и т. д.;
– конфронтационностью, означавшей, что стороны постоянно противопоставляли свои действия друг другу. Конкуренция, соперничество, а не сотрудничество между блоками были ведущими характеристиками отношений;
– наличием ядерного оружия, грозившим многократным взаимным уничтожением сверхдержав с их союзниками, что явилось особым фактором в противостоянии сторон. Постепенно (ключевым историческим событием здесь был Кубинский кризис 1962 г.) стороны стали рассматривать ядерное столкновение лишь как самое крайнее средство воздействия на международные отношения;
– политико-идеологическим противостоянием между Западом и Востоком, привнесшим в международные отношения дополнительную бескомпромиссность при разногласиях и конфликтах;
– относительно высокой степенью управляемости международных процессов вследствие того, что требовалось согласование позиций фактически только двух сверхдержав.
В то же время следует иметь в виду, что как отмечает М. М. Наринский, «биполярность Ялтинско-Потсдамской системы не была абсолютной, СССР и США не могли контролировать все субъекты и события международной жизни».
На рубеже 80-х-90-х годов кризис биполярной системы переходит в фазу распада. Наметившаяся ранее эрозия в балансе сил перерастает в ее стремительный распад. СССР уходит из «третьего мира», теряет свои позиции в Восточной Европе, идет на односторонние уступки в переговорах с Западом.
Распад биполярной системы поставил в повестку дня вопрос о поиске новых форм организации мирового сообщества. Впервые в истории переход от одной модели системы МО к другой прошел без глобального военного конфликта. Становление новой модели МО отличалось исключительной тягучестью. К концу 90-х годов США добились определенного прогресса в строительстве однополярного мира. События 11 сентября 2001 г. – завершение фазы становления новой модели МО.
]]>Дипломатические мероприятия с участием глав государств и правительств окончательно получили название конференций. Первым послевоенным многосторонним форумом стала Парижская мирная конференция 1919 г. Затем последовали Генуэзская конференция 1922 г., Локарнская 1925 г. и череда многих других.
Международные отношения, представляя собой все более сложную и многослойную систему, как никогда нуждались в постоянном процессе многостороннего согласования и одобренной со стороны всех государств процедуры контроля. Это потребовало изыскания новых инструментов влияния на мировую политику.
Первая мировая война окончательно дискредитировала принцип равновесия в глазах общественности. Залогом сохранения мира по окончании войны должна была стать такая многосторонняя организация, которая исключала бы, как оказалось бесплодный поиск равновесия, а вместо этого занялась бы на постоянной основе согласованием позиций, генерируя тем самым обязательные правовые нормы.
На Версальской конференции по инициативе президента США В. Вильсона была учреждена Лига Наций. Ее учредителями явились страны – участницы войны против Германии и вновь образовавшиеся государства (Польша, Чехословакия). Целью Лиги Надии было не допустить новой войны.
Основными органами Лиги Наций было собрание всех ее членов и Совет с постоянным секретариатом. Совет состоял из 5 постоянных (Великобритания, Италия, США, Франция, Япония) и 4 временных членов. США не вступили в Лигу Наций, так как сенат не утвердил условий Версальского мирного договора.
Все спорные вопросы между странами должны были решаться Советом или третейским судом. По уставу Лиги Наций в случае начала войны по призыву страны, на которую совершено нападение, созывался Совет для решения, возникшего конфликта. Спорящие стороны не должны были воевать до истечения трехмесячного срока после решения суда или доклада Совета.
В 1933 г. представители Германии покинули конференцию по разоружению, а в октябре 1933 г. вышли из Лиги Наций. Опасаясь окончательного крушения версальско-вашингтонской системы, французская дипломатия пошла на сближение с СССР, начав переговоры о заключении политического пакта. Так возникла идея о Восточноевропейском пакте, о взаимной помощи. Но Германия отказалась от участия в этом пакте, а после гибели сторонника этой линии премьер-министра Франции Л. Барту французская дипломатия пошла на сближение с Германией.
В марте 1935 г. Германия объявила о введении в стране всеобщей воинской повинности и об отказе от обязательств не иметь военной авиации. В том же году Италия начала боевые действия в Эфиопии. События 1935 г. вновь вынудили Францию пойти на сближение с Советским Союзом. В начале мая был подписан франко-советский договор о взаимопомощи. Аналогичный договор Советским Союзом был подписан с Чехословакией.
25 ноября 1936 г. между Германией и Японией был заключен антикоминтерновский пакт, к которому затем примкнула Италия. Германия не скрывала от союзников намерения начать войну в Европе. Логическим завершением этого стало превращение пакта в военный союз. 22 июля 1939 г. был подписан договор между Германией и Италией. Япония присоединилась к пакту лишь после захвата Германией стран Западной Европы (11 декабря 1940 г.).
В 1938 г. Англия и Франция продолжали проводить политику умиротворения агрессора, суть которой состояла в уступках притязаниям Германии, Италии и Японии. Эта политика неразрывно связана с именем Н. Чемберлена, премьер-министра Англии.
15 сентября 1938 г. Чемберлен вылетел на встречу с Гитлером, на которой тот потребовал «самоопределения» Судетской области. На второй встрече с Гитлером 22 сентября Чемберлен проинформировал его, что Англия и Франция удовлетворили требование Германии. 28 сентября Чемберлен получил приглашение Гитлера прибыть на встречу в Мюнхен, где на следующий день должна была открыться конференция полномочных представителей Германии, Великобритании, Франции и Италии. Представители Чехословакии не были приглашены на встречу великих держав. Державы передали главе государства Э. Бенешу условия Мюнхенского соглашения: передать Германии пограничные районы, а не только одну Судетскую область.
]]>22 июня 1941 г. без объявления войны гитлеровская Германия напала на Советский Союз. Война привела Сталина в шоковое состояние. Но надо было налаживать новые контакты с антифашистскими силами, искать новых союзников для борьбы с Германией. Наиболее важным союзником после падения Франции была Великобритания, которая, оставалась в состоянии войны с Германией и была заинтересована в использовании Советского Союза в качестве союзника.
22 июня выступая по радио, премьер-министр Великобритании Черчилль заявил, что его страна готова поддержать Советский Союз и объединиться с ним для борьбы против Германии. Таким образом, расчеты Гитлера на международную изоляцию СССР не оправдались, Англия не только сама поддержала Советский Союз, но и оказала влияние на правящие круги Соединенных Штатов, призывая их пересмотреть свое отношение к Советскому Союзу и оказать ему необходимую помощь. Реакция Вашингтона на известие о начале германо-советской войны была примерно такой же, как и в Лондоне: это чувство огромного облегчения. Но при этом возникал вопрос, если Гитлер разобьет Россию за 3 - 4 месяца, куда он двинется дальше?
Чем больше приходило известий о продвижении фашистских войск по территории СССР, тем больше становилось в США сторонников вмешательства в войну против нацистов.
24 июня на пресс-конференции президент Рузвельт заявил, что США намерены помочь Советскому Союзу, не уточнив, в какой форме. На позицию США оказывало влияние негативное отношение к СССР, связанное с “пактом Молотова - Риббентропа”, советско-финской войной, присоединением Прибалтики. Кроме того, в Соединенных Штатах считали, что если Япония присоединится к Германии в войне против СССР, то союзные с СССР страны тоже будут вовлечены в войну с нею.
8 июля посол Великобритании в СССР, лейборист С. Криппс передал Сталину предложения Черчилля заключить англо-советский союз против Германии. 12 июля 1941 г. соглашение было подписано. В нем говорилось о том, что оба правительства обязуются оказывать друг другу помощь и поддержку в войне до окончательного разгрома Германии. В статье 2 они обязались не вести переговоров и не заключать перемирия или мирного договора с Германией без согласия противоположной стороны. Соглашение было рамочным, в нем не указывалось ни сроки контрнаступательных действий, ни формы помощи Советскому Союзу. Но во время переговоров заместителя начальника Генерального штаба Советской армии Ф.И. Голикова, который прибыл в Великобританию 6 июля 1941 г., с министром иностранных дел А. Иденом и другими политическими и военными лидерами Англии, ему было обещано поставить в СССР 200 истребителей.
В течение первых лет войны было 2 главных вопроса в отношениях СССР с Великобританией и Соединенными Штатами: поставки советской армии вооружений и открытие второго фронта. 18 июля вопрос об открытии второго фронта был поставлен Советским Союзом. Сославшись на то, что экономические и военные ресурсы Англии ограничены, английское правительство отказалось обсуждать этот вопрос, как уклонялось от его решения на протяжении трех лет войны, пока СССР не разбил основные силы Германии и не вышел в Восточную Европу.
Для СССР в 1941 г. и в последующие годы вопрос о втором фронте имел принципиальное значение, так как открытие второго фронта в любом районе мира отвлекло бы часть германских войск с советско-германского фронта.
26 июля США отменили “закон о нейтралитете” в отношении Советского Союза, а 30 июля в Москву прилетел личный представитель американского президента Г. Гопкинс. Он передал Сталину обещание Рузвельта об оказании Советскому Союзу любой помощи. Миссия Гопкинса убедилась в твердом желании СССР довести до конца войну с Германией.
В первой половине августа 1941 г., встретившись в бухте Арджентейя (остров Ньюфаундленд) президент США Рузвельт и премьер Англии Черчилль 14 августа опубликовали так называемую “Атлантическую хартию”, в которой были изложены цели держав после войны.
Они заявили, что не стремятся к территориальным и иным приобретениям; не согласятся ни на какие территориальные изменения, которые не находятся в согласии с желанием заинтересованных народов; уважают право народов на избрание формы правления; готовы обеспечить всем победителям и побежденным, малым и великим народам доступ к мировой торговле и источникам сырья; добиваться сотрудничества между всеми народами в экономической области, уничтожить национальную тиранию, после чего установить мир и создать всеобщую систему безопасности, которой должно предшествовать разоружение агрессивных стран. Об этой декларации руководители США и Великобритании сообщили Сталину.
В октябре в Москву прибыла американская миссия во главе с А. Гарриманом и английская во главе с лордом У. Бивербруком. На состоявшейся 29 сентября - 1 октября 1941 г. конференции они подписали соглашение о поставках в СССР 400 самолетов и 500 танков ежемесячно, в список поставок вошли зенитные и противотанковые орудия, металлы, медикаменты, транспортные средства и т. д.
Отношения с Великобританией и США, которые формально не были союзниками СССР, а только помогали ему в борьбе против фашизма, складывались непросто, но события на советско-германском фронте толкали их к сближению, способствовали принятию решений, которые отвечали интересам СССР и Англии. 25 августа 1941 г., после соответствующего обмена мнениями, английские и советские войска были введены на территорию Ирана, где концентрировались германские инструкторы, эксперты, специалисты и готовился фашистский переворот.
1 января 1942 г. в Вашингтоне была принята декларация 26 государств, в числе которых были СССР, США, Великобритания, Китай и другие, как оккупированные Германией, так и независимые страны, о совместной борьбе с фашистской коалицией до победного конца. Она получила название Декларации Объединенных наций. К ней в ходе войны присоединилось 20 государств.
]]>