Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 306
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 306
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 324
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 324
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 377
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 377
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 516
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 306
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 306
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 324
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 324
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 377
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 377
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 516
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 306
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 306
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 324
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 324
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 377
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 377
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 516
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 306
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 306
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 324
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 324
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 377
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 377
Deprecated: strstr(): Passing null to parameter #1 ($haystack) of type string is deprecated in /var/www/u143206/data/www/textfor.ru/plugins/system/securitycheck/src/Extension/Securitycheck.php on line 516 ФилософияПомощь в написании оригинальных студенческих работ по всевозможным предметам гуманитарного цикла. Бесплатные примеры, свидетельствующие о большом опыте работы.https://textfor.ru/filosofiya2024-04-27T12:41:39+03:00textfor.ruСпецифика человеческого бытия2022-11-22T05:07:09+03:002022-11-22T05:07:09+03:00https://textfor.ru/filosofiya/spetsifika-chelovecheskogo-bytiyaAdmin<h2>Введение</h2>
<p>Пути, уготованные человеку, его место в мире, сферы и судьбы его бытия – эти тайны жизни человека всегда занимали умы мудрецов, прорицателей и самих смертных, оказавшихся в этом мире. К тому, что говорилось о человеке в мифах, в религиозных, оккультистских, научных и философских учениях, добавлялись гадания прорицателей, парапсихологов, хиромантов, как и гадания на гороскопах, картах и др. Фантастика описывает жизнь и подвиги людей в космических, временных, параллельных и виртуальных сферах бытия.</p>
<p>В соответствии с разными духовными канонами, человеку предначертаны свыше вечная загробная небесная жизнь или бесконечные реинкарнации для земной жизни.</p>
<p>На что же возможно реально рассчитывать человеку в его жизни, не впадая в самообман? Каковы сферы бытия человека в этом мире? Каким достойным смыслом человек может преисполнить своё бытие?</p>
<p>Наша планета и её обитатель, человек – затеряны малой песчинкой в бесконечном космосе как реальной форме бытия. Для человека его бытие – это его жизнь от рождения до смерти. Бытие человека, как настаивает философ-экзистенциалист М. Хайдеггер, временно в этом мире, это бытие от рождения к смерти. Ему вторит философ-экзистенциалист Ж.-П. Сартр, доказывая, что до рождения человека бытия не было, поскольку было «ничто», и что после смерти человека бытия не будет, поскольку будет также «ничто».</p>
<p>Пессимисты думают: летай иль ползай – конец известен, все в землю лягут, всё прахом будет. Человечество – преходящая плесень на поверхности затерянной планеты, обреченной на гибель космического остывания. Однако философии, духовной культуре в целом всегда был свойствен оптимизм. Для философов Человек и Бытие – многопланово соприсутствующие объекты мира. И это потому, что человек – кардинально значимое звено всех сфер бытия.</p>
<h2>Человек как предмет философии. Специфика человеческого бытия</h2>
<p>Проблема человека является одной из самых важных для всей философии, но особенно актуальна она в переломные периоды развития истории, когда наиболее остро встает вопрос о смысле и цели существования не только отдельного индивида, но и всего общества [5 с. 449].</p>
<p>Историко-философские концепции человека в самом общем виде можно разделить на две группы: объективистские и субъективистские. Объективистские – такие, где человек и окружающий его мир, смысл всякого бытия познаетсяиз самого объекта, мира, а человек понимается как существо, находящееся во всецелой или определяющей зависимости от объективных сфер, принципов и норм космоса, мировой разумности, вечных идей и сущностей, божественного провидения, природы, абсолютного духа, фаталистически понимаемой исторической необходимости.</p>
<p>Субъективистские – такие, где бытие человека и мира познается из самого человека, из субъективного «Я», через него, а человек понимается как существо, полностью или в основном автономное и свободное от объективных сфер и установлений. Субъективисты ищут основания общечеловеческого, индивидуального, а в конечном счете, и всякого другого бытия, в глубинных сферах внутренней индивидуальной жизни человека: в спонтанно-разумной деятельности, в духовно-нравственных, подсознательно-иррациональных силах, волевых импульсах и стремлениях. Претензии на преодоление крайности объективистского и субъективистского подходов, создание синтетической концепции человека в современной философии высказывают две философские школы: «философская антропология» и марксистская философия [4 с.203].</p>
<p>Термин «философская антропология» употребляется в двух основных смыслах. Часто философской антропологией называют раздел философского знания, посвященный всестороннему рассмотрению проблемы человека. Вместе с тем, термин «философская антропология» закреплен и за конкретной современной философской школой, основными представителями которой были немецкие философы М. Шелер, А. Гелен, Г. Плеснер, Э. Роттакер, Г. Э. Херстенберг и др. В данном разделе лекции речь пойдет о взглядах на природу человека, сформулированную представителями этой философской школы.</p>
<p>Представители «философской антропологии» выдвинули программу философского познания человека во всей полноте его бытия. Они предложили соединить онтологическое, естественнонаучное и гуманитарное изучение различных сфер человеческого бытия с целостным философским постижением. Реализация этой программы должна быть осуществлена на базе специально созданной науки – философской антропологии. И поскольку они объявили себя создателями этой науки, постольку представители этой науки стали именоваться «философской антропологией». Принципиальной задачей философской антропологии является разработка проблемы сущности человека. По мнению основателя этой школы М. Шелера (1874-1928), философская антропология – это «базисная наука о сущности и сущностном строении человека; о его отношении к различным сферам природы и основы всех вещей; о его сущностном происхождении и его физическом, психическом и духовном начале в мире, о силах, которые движут им и которые движет он, об основных направлениях его биологического, психического, духовно-исторического и социального развития, а также о сущностных возможностях этого развития и о действительности этих возможностей».</p>
<p>Последователь М. Шелера, Г.-Э. Херстенберг уточняет: «Философская антропология – это учение о человеке с точки зрения бытия самого человека. Тем самым она в корне отличается от всех наук, которые также изучают человека, но делает это с региональных точек зрения: философической, биологической, психологической, лингвистической и т. д. [4 с.204].</p>
<p>В чем конкретно «философские антропологи» усматривают сущность человека? В решении этого вопроса их взгляды расходятся. М. Шелер, полагал, что такой сущностной идеей человека является антропологический дуализм духа и жизни. Сущностное определение человека, с точки зрения немецкого мыслителя, есть одновременно определение его особого положения в порядке бытия. Соответственно принцип антропологического дуализма будет обоснован в качестве сущностной характеристики человека, если будет доказано на основе этого принципа особое положение человека в бытии. И поскольку жизнь как один из способов антропологического дуализма в представлении М. Шелера является чем-то общим для человека и остального органического мира, то человек может претендовать на особое положение в бытии, если только дух предстанет как нечто принципиальное для жизни.</p>
<p>В наиболее концентрированной форме обоснование идей философской антропологии изложены М. Шелером в работе «Положение человека в космосе». В этой работе статус человеческого бытия выявляется в космологической перспективе через соотнесение человека с другими формами органического мира в плане становления и эволюции психического начала: чувственного порыва, инстинкта, ассоциативной памяти и практического интеллекта. Жизнь человека содержит в себе эти формы отношения с миром и в этом смысле человек в принципе не отличается от животного. И М. Шелер убежден, «человек – естественный человек есть животное. Он не развился из животного царства, а был, есть и всегда останется животным». Однако между человеком и остальным животным миром, по мнению М. Шелера, имеется сущностное различие. Это различие обусловлено наличием у человека духа. М. Шелер не ограничивается простой ссылкой на наличие у человека духа, а стремится дать развернутую характеристику человеку «как духовному бытию». Наиболее важной базисной характеристикой человеческого духа объявляется его «открытость миру». Животные ограничены средой обитания, дух же человека преодолевает ограничения среды и выходит в открытый мир, осознавая его именно как мир. Таким образом, сущностная особенность человека связывается М. Шелером с его онтологической свободой. В силу этой свободы дух способен постичь качественное бытие предметов в их объективном бытии. В силу этого человеческий дух предстает как объективность. Из этих базовых качеств человеческого духа вырастают такие его составляющие, как способность к интеллектуальному познанию («априорное видение») и эмоционально-чувственное отношение к миру (любовь).</p>
<p>Всякий дух необходимо носит личностный характер. Личность, – подчеркивает М. Шелер, – это сущностнонеобходимая и единственная форма существования духа. Только на личностной основе существует возможность творческой самореализации духа. Таким образом, благодаря своей дуалистической природе человек к концепции М. Шелера предстает как определенная целостность – микрокосм, находящийся в определенном отношении с «макрокосмосом – запредельным миром».</p>
<p>Идеи М. Шелера о сущности человека несколько в иной плоскости развивает его последователь А. Гелен (1904-1976). А. Гелен, как и М. Шелер, отвергает рассмотрение человека по аналогии с животным. Он критикует те теории, в которых низшие ступени человеческого развития расцениваются как близкие к животному образу жизни и лишь последующие, высшие ступени как подлинно человеческие. Вместе с тем он, так же, как и М. Шелер, специфику и сущность человека выводит и определяет лишь в ходе сравнения с животным. Более того, эту специфику А. Гелен связывает с особой исключительностью биологической организации человека. По мнению А. Гелена, «человек – это существо, открытое миру». Эта «открытость» определяется его биологическим недоразвитием и недостаточностью, то есть неприспособленностью, неспециализированностью, примитивизмом. У человека отсутствует волосяной покров, и тем самым он не защищен от непогоды. Его тело не приспособлено к бегству, острота его чувств значительно уступает остроте чувству животных и т. д.</p>
<p>Человек как биологически «недостаточное», «неготовое», «неустановившееся» существо должен сам решать задачу своего выживания, своего жизнеобеспечения. В силу этого человек является действующим существом.</p>
<p>Действие – это форма человеческого овладения природой в целях обеспечения его жизнедеятельности. «Открытость миру» и действенность человека обусловливают главный принцип его существования – «принцип освобождения от бремени». Суть этого принципа состоит в том, что совокупные недостатки человеческой конструкции, которые в естественных, животных условиях представляют собой тяжкое бремя для его жизнеспособности, человек самодеятельно превращает в условия своего существования. Весь процесс онтогенетического и филогенетического развития человека, его психофизического совершенствования и социализации А. Гелен представляет как процесс по преодолению обремененности. Результатом этого процесса является становление человека как культурного существа.</p>
<p>С точки зрения А. Гелена, культура является определяющей сущностью человека. Не существует какого-то «естественного человека». Отсутствие готовых средств и ресурсов физической организации человека восполняется, компенсируется его «второй природой» – культурой. В основе же культуры лежит духовное начало. Таким образом, А. Гелен в конечном счете приходит к тому же выводу о дуалистической сущности человека.</p>
<p>Своеобразный подход к определению сущностных качеств человека проявляет Г. Плеснер (1892-1991). Он понимает, что свободу человека, его способность к культурному творчеству нельзя объяснять лишь специфической биологической структурой. Но в объяснении причин и факторов, определяющих способность человека разрывать рамки животной замкнутости, возвышаться над природной средой, осознавать свою специфику, он обращается к отдельным отличительным способностям человеческого индивида, в частности, к особенностям его психики [4 с.206].</p>
<p>Человек отличается от животного, по Плеснеру, так называемой Эксцентрической позицией. В силу этой позиции человек способен отделять свое «Я» от своего физического существования, и, следовательно, осознавать свою собственную «самость», осознавать себя как личность. Это осознание в дальнейшем приводит и к осознанию внешнего мира, окружающих явлений как вещей.</p>
<p>Эксцентрическая позиция задает не только структуру внутреннего мира человека, но и способы реализации человеческого существования, отношения человека к бытию. Основные формы этого отношения определяются, по Плеснеру, тремя базовыми антропологическими законами.</p>
<p>Сущность первого закона можно сформулировать так: человек должен сам себя сделать тем, что он есть. Иначе говоря, человек может жить, только сам управляя своей жизнью. Это управление он осуществляет на основе создания второй природы – культурного творчества.</p>
<p>Второй закон определяет способ, каким даны объекты человеку в познавательном и эмоциональном отношении к миру. По мнению Плеснера, непосредственность познавательного отношения человека к предметам всегда опосредованного «Я». Таким образом, человек не только растворяется в мире, но и обладает дистанцией по отношению к нему.</p>
<p>Третий закон: закон утопического места. Характеризует неукорененность человека в бытии. В силу своей эксцентричной позиции человек, по мнению Г. Плеснера, постоянно лишен равновесия. Достигнув чего-либо, человек сразу не может обрести покой. Опыт подобной неукорененности означает осознание ничтожности своего бытия и, тем самым, ничтожности бытия всего мира. Собственное существование, равно как существование всего сущего, осознается человеком как нечто случайное. Отсюда вытекает тяга к поиску такой основы мира, которая более не подвержена случайности, является абсолютным бытием, Богом. В этом Плеснер видит ядро всякой религиозности.</p>
<p>Другую, наиболее развитую и внутренне непротиворечивую концепцию человека развивает марксистская философия. Марксистская философия исходит из предпосылки об уникальности человеческого бытия. Обоснованию этого положения служит развиваемая в рамках этой философской школы концепции антропогенеза, учение о сочетании биологической и социальной сущности человека: теория предметно-практической деятельности как определяющей формы взаимодействия человека с окружающей средой. Рассмотрим же основные положения марксистской антропологии.</p>
<p>С точки зрения марксизма, человек – это предельно общее понятие для обозначения субъекта исторической деятельности, познания и общения. Понятие «человек» употребляется для характеристики всеобщих, присущих всем людям качеств и способностей. Таким образом понятие «человек» выражает целостность человеческого существа, единство самых различных его жизненных функций и проявлений. Используя понятие «человек», марксистская философия стремится подчеркнуть, что существует такая особая и исторически развивающаяся общность, как человеческий род, человечество, которое отличается от всех иных материальных систем только ему присущим способом жизнедеятельности. Благодаря этому способу жизнедеятельности человек на всех этапах исторического развития остается тождествен самому себе, сохраняет определенный онтологический статус.</p>
<p>Но каковы особенности человеческого бытия? Что обусловливает его уникальное положение в мире? Начинать искать ответ на эти вопросы, с точки зрения марксистской философии, следует прежде всего с уяснения взаимоотношения человека и природы. Марксистская антропология признает природную обусловленность бытия человека. Человек – это часть природы, живое телесное существо. С этой точки зрения его можно охарактеризовать определенной совокупностью родовидовых признаков. Природно-биологически обусловлено рождение, внутриутробное развитие, продолжительность жизни, способность усваивать определенные виды пищи, передача по наследству определенных задатков и возможностей, пол и другие качества человека. Подобно другим биологическим видам человечество (homo sapiens) имеет устойчивые вариации разновидности. Наиболее крупные из них – расы. Раса – это набор определенного генотипа, приспособленного к конкретным условиям среды его обитания, который выражается в специфических анатомических и физиологических признаках.</p>
<p>Каково же влияние природно-биологической организации на жизнь людей? Без сомнения, оно огромно как для человечества в целом, так и для индивида, в частности. Большую часть своего времени, всех своих сил человек должен был использовать для удовлетворения своих биологических потребностей в пище, воде, жилище, одежде и т. д. Усилия человека в этом направлении составляют основное содержание материального производства. Но не только материальное производство обеспечивает природно-биологическое существование человека. Из потребности жизнеобеспечения выросла и на ее удовлетворение была направлена вся социальная организация жизнедеятельности людей: род, племя, семья, государство, моральные и правовые нормы и т. д.</p>
<p>Природно-биологические основы человека определяют многие стороны его жизнедеятельности. Однако раскрытие сущности человека не может ограничиться характеристикой его как природно-биологического существа. Этот признак указывает на общую основу жизнедеятельности человека и всего живого, но не выясняет качественного отличия человека от животного, не раскрывает той специфической основы, которая обусловливает его выход из животного мира и весь процесс его существования и развития. Марксистская философия предлагает объяснить специфику человеческого бытия на основе концепции общественно-практической, деятельностной сущности человека.</p>
<p>С точки зрения этой концепции, человек выделяется из мира животных благодаря активной производственной деятельности, благодаря труду. Марксисты любят повторять слова американского просветителя Д. Франклина «Человек – это животное, способное трудиться», «Труд создал человека». В этих высказываниях отражена специфическая особенность жизнедеятельности человека. Однако необходимо уточнить, в чем состоит особенность человеческого труда, позволившая ему конституироваться в качестве особого существа, речь идет о решении проблемы человеческого начала.</p>
<p>Решение вопроса о человеческом начале означает выяснение специфики человека как качественно новой, по сравнению с животным, сложной открытой системы. При определении границы перехода от животного к человеку чаще всего в марксистской антропологии ее определяют началом изготовления орудий труда. Однако такая точка зрения нуждается в уточнении. Дело в том, что уже у животных наблюдаются элементы инстинктивной трудовой деятельности, имеют место начальные формы изготовления примитивных орудий труда. Однако следует принять во внимание, что главным моментом здесь является то, что, во-первых, эти инстинктивные формы примитивной трудовой деятельности используются для обеспечения непосредственной жизнедеятельности индивида, его детенышей, а, во-вторых, они выступают в качестве вспомогательного средства животного способа жизнедеятельности. В своей сущности способ жизнедеятельности животного заключается в приспособлении и собирательстве, основанных на системе условных и безусловных рефлексов, инстинктов. Возникновение инстинктивных форм трудовой деятельности у животных, безусловно, является предпосылкой для осуществления перехода от животного к человеку, но их еще нельзя рассматривать в качестве человеческого начала.</p>
<p>Действительным человеческим началом следует считать такой уровень развития живого, когда производство орудий труда и инстинктивные формы трудовой деятельности из вспомогательного средства животного способа жизнедеятельности постепенно перерастают в специфический способ жизнедеятельности человека. Специфика этого способа заключается в том, что производство орудий труда превращается в особую потребность, без удовлетворений которой становится невозможной сама жизнь. Превращение производства орудий труда в особую, социальную потребность взаимосвязано и с превращением животной активности и животной деятельности в трудовую деятельность человека, которая выступает как процесс создания самих орудий труда, а также создания с их помощью путем воздействия на природу средств удовлетворения жизненных потребностей человека.</p>
<p>Особенно важно здесь то, что производство орудий труда как средство вспомогательного обеспечения индивидуальной жизнедеятельности животного превращается в средство обеспечения коллективной жизнедеятельности, жизнедеятельности первобытной общины. Иными словами, потребность в производстве орудий труда и трудовой деятельности становится потребностью первобытной общины как качественно новой целостной системы, в которой жизнедеятельность индивида становится в зависимость от удовлетворения потребностей общины. Таким образом, переход от животного к человеку характеризуется проявлением интегративных процессов, и первобытная община явилась такой интегрированной системой, в которой жизнедеятельность индивидов и общины выступают как две взаимосвязанные стороны единого процесса. Поэтому нужно подчеркнуть, что переход от животного к человеку следует рассматривать не в цепи качественных преобразований в развитии индивидуальных форм жизнедеятельности, а как переход к новой, более высокой и более совершенной форме жизнедеятельности.</p>
<p>Человеческое начало, следовательно, необходимо усматривать в том, что производство орудий труда становится потребностью, удовлетворение которой обусловливает удовлетворение жизненных потребностей людей, что труд становится главным условием бытия человека. Это значит, что специфическим способом жизнедеятельности человека является не приспособление и собирательство, а материальное производство, в процессе которого человек, воздействуя на природу, творит мир очеловеченной природы. В процессе трудовой деятельности человек создает средства для удовлетворения своих жизненных потребностей. Причем под влиянием нового способа жизнедеятельности происходит изменение, очеловечивание самих жизненных потребностей, унаследованных человеком при его выделении из животного мира. Определяющим в системе общественных отношений марксизм признает производственные отношения. Но кроме производственных отношений в систему общественных отношений входят отношения между историческими общностями людей (род, племя, народность, нация), брачно-семейные, быта, межличностные, между обществом и личностью. Поэтому жизнедеятельность человека предстает как сложный процесс не только удовлетворения потребностей, но и воспроизводства системы общественных отношений. Их воспроизводство становится особой потребностью человека, превращается в относительно самостоятельную сферу жизнедеятельности.</p>
<p>Зависимость удовлетворения потребностей человека и всей его жизнедеятельности от социальных условий жизни находит свое выражение в интересе. Содержание интереса определяется, во-первых, характером и направленностью потребностей, и, во-вторых, тем, в какой степени социальные условия бытия обеспечивают или не обеспечивают удовлетворение потребностей.</p>
<p>Если потребность ориентирует человека на объект его удовлетворения, то интерес – на те условия, которые обеспечивают возможности отыскания объекта и определяют способ удовлетворения потребностей. Через интересы осуществляются взаимосвязи между людьми. Различное место социальных субъектов (индивидов, групп, классов) в системе общественного производства обусловливает различную роль их интересов в жизни общества. Под воздействием интереса человек относится к объективной действительности как субъект, ибо эта действительность, оказывает влияние на возможности удовлетворения его потребностей, вынуждает к определенному характеру и виду деятельности, поэтому отражение объективной действительности в сознании людей осуществляется не зеркально, через призму их интересов, и как осознание своего отношения к ним.</p>
<p>Осознание людьми отношения к природным и социальным условиям жизни через призму интересов находит свое выражение в целях, которые становятся идеальными побудительными импульсами активной деятельности человека. Целеполагание и реализация целей приобретают значение относительно самостоятельной сферы жизнедеятельности.</p>
<p>На основе всего изложенного выше можно сформулировать такую синтетическую характеристику человека. Человек – это живое, телесное существо, жизнедеятельность которого представляет собой основанный на материальном производстве, осуществляющийся в системе общественных отношений, процесс сознательного, целенаправленного, преобразующего воздействия на мир и на самого человека для обеспечения его существования, функционирования, развития.</p>
<h2>Список использованной литературы</h2>
<ol>
<li>Балашов Л. Е. Философия: Учебник. 3-е изд., с исправлениями и дополнениями – М., 2009. – с. 664.</li>
<li>Крюков В. В. Философия: Учебник для студентов технических ВУЗов. Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2006.</li>
<li>Кузнецов В. Г., Кузнецова И. Д., Миронов В. В., Момджян К. Х. Философия: Учебник. – М.: ИНФРА-М, 2004. – 519 с.</li>
<li>Радугин А. А. Философия: курс лекций. – 2-е изд., перераб. и дополн. – М.: Центр, 2004. – 336 с.</li>
<li>Философия: Учебник / Под Ред. проф. В. Н. Лавриненко. – 2-е изд., испр. и доп. – M.: Юристъ. 2004.</li>
</ol>
<p> </p>
<p><br /><br /></p><h2>Введение</h2>
<p>Пути, уготованные человеку, его место в мире, сферы и судьбы его бытия – эти тайны жизни человека всегда занимали умы мудрецов, прорицателей и самих смертных, оказавшихся в этом мире. К тому, что говорилось о человеке в мифах, в религиозных, оккультистских, научных и философских учениях, добавлялись гадания прорицателей, парапсихологов, хиромантов, как и гадания на гороскопах, картах и др. Фантастика описывает жизнь и подвиги людей в космических, временных, параллельных и виртуальных сферах бытия.</p>
<p>В соответствии с разными духовными канонами, человеку предначертаны свыше вечная загробная небесная жизнь или бесконечные реинкарнации для земной жизни.</p>
<p>На что же возможно реально рассчитывать человеку в его жизни, не впадая в самообман? Каковы сферы бытия человека в этом мире? Каким достойным смыслом человек может преисполнить своё бытие?</p>
<p>Наша планета и её обитатель, человек – затеряны малой песчинкой в бесконечном космосе как реальной форме бытия. Для человека его бытие – это его жизнь от рождения до смерти. Бытие человека, как настаивает философ-экзистенциалист М. Хайдеггер, временно в этом мире, это бытие от рождения к смерти. Ему вторит философ-экзистенциалист Ж.-П. Сартр, доказывая, что до рождения человека бытия не было, поскольку было «ничто», и что после смерти человека бытия не будет, поскольку будет также «ничто».</p>
<p>Пессимисты думают: летай иль ползай – конец известен, все в землю лягут, всё прахом будет. Человечество – преходящая плесень на поверхности затерянной планеты, обреченной на гибель космического остывания. Однако философии, духовной культуре в целом всегда был свойствен оптимизм. Для философов Человек и Бытие – многопланово соприсутствующие объекты мира. И это потому, что человек – кардинально значимое звено всех сфер бытия.</p>
<h2>Человек как предмет философии. Специфика человеческого бытия</h2>
<p>Проблема человека является одной из самых важных для всей философии, но особенно актуальна она в переломные периоды развития истории, когда наиболее остро встает вопрос о смысле и цели существования не только отдельного индивида, но и всего общества [5 с. 449].</p>
<p>Историко-философские концепции человека в самом общем виде можно разделить на две группы: объективистские и субъективистские. Объективистские – такие, где человек и окружающий его мир, смысл всякого бытия познаетсяиз самого объекта, мира, а человек понимается как существо, находящееся во всецелой или определяющей зависимости от объективных сфер, принципов и норм космоса, мировой разумности, вечных идей и сущностей, божественного провидения, природы, абсолютного духа, фаталистически понимаемой исторической необходимости.</p>
<p>Субъективистские – такие, где бытие человека и мира познается из самого человека, из субъективного «Я», через него, а человек понимается как существо, полностью или в основном автономное и свободное от объективных сфер и установлений. Субъективисты ищут основания общечеловеческого, индивидуального, а в конечном счете, и всякого другого бытия, в глубинных сферах внутренней индивидуальной жизни человека: в спонтанно-разумной деятельности, в духовно-нравственных, подсознательно-иррациональных силах, волевых импульсах и стремлениях. Претензии на преодоление крайности объективистского и субъективистского подходов, создание синтетической концепции человека в современной философии высказывают две философские школы: «философская антропология» и марксистская философия [4 с.203].</p>
<p>Термин «философская антропология» употребляется в двух основных смыслах. Часто философской антропологией называют раздел философского знания, посвященный всестороннему рассмотрению проблемы человека. Вместе с тем, термин «философская антропология» закреплен и за конкретной современной философской школой, основными представителями которой были немецкие философы М. Шелер, А. Гелен, Г. Плеснер, Э. Роттакер, Г. Э. Херстенберг и др. В данном разделе лекции речь пойдет о взглядах на природу человека, сформулированную представителями этой философской школы.</p>
<p>Представители «философской антропологии» выдвинули программу философского познания человека во всей полноте его бытия. Они предложили соединить онтологическое, естественнонаучное и гуманитарное изучение различных сфер человеческого бытия с целостным философским постижением. Реализация этой программы должна быть осуществлена на базе специально созданной науки – философской антропологии. И поскольку они объявили себя создателями этой науки, постольку представители этой науки стали именоваться «философской антропологией». Принципиальной задачей философской антропологии является разработка проблемы сущности человека. По мнению основателя этой школы М. Шелера (1874-1928), философская антропология – это «базисная наука о сущности и сущностном строении человека; о его отношении к различным сферам природы и основы всех вещей; о его сущностном происхождении и его физическом, психическом и духовном начале в мире, о силах, которые движут им и которые движет он, об основных направлениях его биологического, психического, духовно-исторического и социального развития, а также о сущностных возможностях этого развития и о действительности этих возможностей».</p>
<p>Последователь М. Шелера, Г.-Э. Херстенберг уточняет: «Философская антропология – это учение о человеке с точки зрения бытия самого человека. Тем самым она в корне отличается от всех наук, которые также изучают человека, но делает это с региональных точек зрения: философической, биологической, психологической, лингвистической и т. д. [4 с.204].</p>
<p>В чем конкретно «философские антропологи» усматривают сущность человека? В решении этого вопроса их взгляды расходятся. М. Шелер, полагал, что такой сущностной идеей человека является антропологический дуализм духа и жизни. Сущностное определение человека, с точки зрения немецкого мыслителя, есть одновременно определение его особого положения в порядке бытия. Соответственно принцип антропологического дуализма будет обоснован в качестве сущностной характеристики человека, если будет доказано на основе этого принципа особое положение человека в бытии. И поскольку жизнь как один из способов антропологического дуализма в представлении М. Шелера является чем-то общим для человека и остального органического мира, то человек может претендовать на особое положение в бытии, если только дух предстанет как нечто принципиальное для жизни.</p>
<p>В наиболее концентрированной форме обоснование идей философской антропологии изложены М. Шелером в работе «Положение человека в космосе». В этой работе статус человеческого бытия выявляется в космологической перспективе через соотнесение человека с другими формами органического мира в плане становления и эволюции психического начала: чувственного порыва, инстинкта, ассоциативной памяти и практического интеллекта. Жизнь человека содержит в себе эти формы отношения с миром и в этом смысле человек в принципе не отличается от животного. И М. Шелер убежден, «человек – естественный человек есть животное. Он не развился из животного царства, а был, есть и всегда останется животным». Однако между человеком и остальным животным миром, по мнению М. Шелера, имеется сущностное различие. Это различие обусловлено наличием у человека духа. М. Шелер не ограничивается простой ссылкой на наличие у человека духа, а стремится дать развернутую характеристику человеку «как духовному бытию». Наиболее важной базисной характеристикой человеческого духа объявляется его «открытость миру». Животные ограничены средой обитания, дух же человека преодолевает ограничения среды и выходит в открытый мир, осознавая его именно как мир. Таким образом, сущностная особенность человека связывается М. Шелером с его онтологической свободой. В силу этой свободы дух способен постичь качественное бытие предметов в их объективном бытии. В силу этого человеческий дух предстает как объективность. Из этих базовых качеств человеческого духа вырастают такие его составляющие, как способность к интеллектуальному познанию («априорное видение») и эмоционально-чувственное отношение к миру (любовь).</p>
<p>Всякий дух необходимо носит личностный характер. Личность, – подчеркивает М. Шелер, – это сущностнонеобходимая и единственная форма существования духа. Только на личностной основе существует возможность творческой самореализации духа. Таким образом, благодаря своей дуалистической природе человек к концепции М. Шелера предстает как определенная целостность – микрокосм, находящийся в определенном отношении с «макрокосмосом – запредельным миром».</p>
<p>Идеи М. Шелера о сущности человека несколько в иной плоскости развивает его последователь А. Гелен (1904-1976). А. Гелен, как и М. Шелер, отвергает рассмотрение человека по аналогии с животным. Он критикует те теории, в которых низшие ступени человеческого развития расцениваются как близкие к животному образу жизни и лишь последующие, высшие ступени как подлинно человеческие. Вместе с тем он, так же, как и М. Шелер, специфику и сущность человека выводит и определяет лишь в ходе сравнения с животным. Более того, эту специфику А. Гелен связывает с особой исключительностью биологической организации человека. По мнению А. Гелена, «человек – это существо, открытое миру». Эта «открытость» определяется его биологическим недоразвитием и недостаточностью, то есть неприспособленностью, неспециализированностью, примитивизмом. У человека отсутствует волосяной покров, и тем самым он не защищен от непогоды. Его тело не приспособлено к бегству, острота его чувств значительно уступает остроте чувству животных и т. д.</p>
<p>Человек как биологически «недостаточное», «неготовое», «неустановившееся» существо должен сам решать задачу своего выживания, своего жизнеобеспечения. В силу этого человек является действующим существом.</p>
<p>Действие – это форма человеческого овладения природой в целях обеспечения его жизнедеятельности. «Открытость миру» и действенность человека обусловливают главный принцип его существования – «принцип освобождения от бремени». Суть этого принципа состоит в том, что совокупные недостатки человеческой конструкции, которые в естественных, животных условиях представляют собой тяжкое бремя для его жизнеспособности, человек самодеятельно превращает в условия своего существования. Весь процесс онтогенетического и филогенетического развития человека, его психофизического совершенствования и социализации А. Гелен представляет как процесс по преодолению обремененности. Результатом этого процесса является становление человека как культурного существа.</p>
<p>С точки зрения А. Гелена, культура является определяющей сущностью человека. Не существует какого-то «естественного человека». Отсутствие готовых средств и ресурсов физической организации человека восполняется, компенсируется его «второй природой» – культурой. В основе же культуры лежит духовное начало. Таким образом, А. Гелен в конечном счете приходит к тому же выводу о дуалистической сущности человека.</p>
<p>Своеобразный подход к определению сущностных качеств человека проявляет Г. Плеснер (1892-1991). Он понимает, что свободу человека, его способность к культурному творчеству нельзя объяснять лишь специфической биологической структурой. Но в объяснении причин и факторов, определяющих способность человека разрывать рамки животной замкнутости, возвышаться над природной средой, осознавать свою специфику, он обращается к отдельным отличительным способностям человеческого индивида, в частности, к особенностям его психики [4 с.206].</p>
<p>Человек отличается от животного, по Плеснеру, так называемой Эксцентрической позицией. В силу этой позиции человек способен отделять свое «Я» от своего физического существования, и, следовательно, осознавать свою собственную «самость», осознавать себя как личность. Это осознание в дальнейшем приводит и к осознанию внешнего мира, окружающих явлений как вещей.</p>
<p>Эксцентрическая позиция задает не только структуру внутреннего мира человека, но и способы реализации человеческого существования, отношения человека к бытию. Основные формы этого отношения определяются, по Плеснеру, тремя базовыми антропологическими законами.</p>
<p>Сущность первого закона можно сформулировать так: человек должен сам себя сделать тем, что он есть. Иначе говоря, человек может жить, только сам управляя своей жизнью. Это управление он осуществляет на основе создания второй природы – культурного творчества.</p>
<p>Второй закон определяет способ, каким даны объекты человеку в познавательном и эмоциональном отношении к миру. По мнению Плеснера, непосредственность познавательного отношения человека к предметам всегда опосредованного «Я». Таким образом, человек не только растворяется в мире, но и обладает дистанцией по отношению к нему.</p>
<p>Третий закон: закон утопического места. Характеризует неукорененность человека в бытии. В силу своей эксцентричной позиции человек, по мнению Г. Плеснера, постоянно лишен равновесия. Достигнув чего-либо, человек сразу не может обрести покой. Опыт подобной неукорененности означает осознание ничтожности своего бытия и, тем самым, ничтожности бытия всего мира. Собственное существование, равно как существование всего сущего, осознается человеком как нечто случайное. Отсюда вытекает тяга к поиску такой основы мира, которая более не подвержена случайности, является абсолютным бытием, Богом. В этом Плеснер видит ядро всякой религиозности.</p>
<p>Другую, наиболее развитую и внутренне непротиворечивую концепцию человека развивает марксистская философия. Марксистская философия исходит из предпосылки об уникальности человеческого бытия. Обоснованию этого положения служит развиваемая в рамках этой философской школы концепции антропогенеза, учение о сочетании биологической и социальной сущности человека: теория предметно-практической деятельности как определяющей формы взаимодействия человека с окружающей средой. Рассмотрим же основные положения марксистской антропологии.</p>
<p>С точки зрения марксизма, человек – это предельно общее понятие для обозначения субъекта исторической деятельности, познания и общения. Понятие «человек» употребляется для характеристики всеобщих, присущих всем людям качеств и способностей. Таким образом понятие «человек» выражает целостность человеческого существа, единство самых различных его жизненных функций и проявлений. Используя понятие «человек», марксистская философия стремится подчеркнуть, что существует такая особая и исторически развивающаяся общность, как человеческий род, человечество, которое отличается от всех иных материальных систем только ему присущим способом жизнедеятельности. Благодаря этому способу жизнедеятельности человек на всех этапах исторического развития остается тождествен самому себе, сохраняет определенный онтологический статус.</p>
<p>Но каковы особенности человеческого бытия? Что обусловливает его уникальное положение в мире? Начинать искать ответ на эти вопросы, с точки зрения марксистской философии, следует прежде всего с уяснения взаимоотношения человека и природы. Марксистская антропология признает природную обусловленность бытия человека. Человек – это часть природы, живое телесное существо. С этой точки зрения его можно охарактеризовать определенной совокупностью родовидовых признаков. Природно-биологически обусловлено рождение, внутриутробное развитие, продолжительность жизни, способность усваивать определенные виды пищи, передача по наследству определенных задатков и возможностей, пол и другие качества человека. Подобно другим биологическим видам человечество (homo sapiens) имеет устойчивые вариации разновидности. Наиболее крупные из них – расы. Раса – это набор определенного генотипа, приспособленного к конкретным условиям среды его обитания, который выражается в специфических анатомических и физиологических признаках.</p>
<p>Каково же влияние природно-биологической организации на жизнь людей? Без сомнения, оно огромно как для человечества в целом, так и для индивида, в частности. Большую часть своего времени, всех своих сил человек должен был использовать для удовлетворения своих биологических потребностей в пище, воде, жилище, одежде и т. д. Усилия человека в этом направлении составляют основное содержание материального производства. Но не только материальное производство обеспечивает природно-биологическое существование человека. Из потребности жизнеобеспечения выросла и на ее удовлетворение была направлена вся социальная организация жизнедеятельности людей: род, племя, семья, государство, моральные и правовые нормы и т. д.</p>
<p>Природно-биологические основы человека определяют многие стороны его жизнедеятельности. Однако раскрытие сущности человека не может ограничиться характеристикой его как природно-биологического существа. Этот признак указывает на общую основу жизнедеятельности человека и всего живого, но не выясняет качественного отличия человека от животного, не раскрывает той специфической основы, которая обусловливает его выход из животного мира и весь процесс его существования и развития. Марксистская философия предлагает объяснить специфику человеческого бытия на основе концепции общественно-практической, деятельностной сущности человека.</p>
<p>С точки зрения этой концепции, человек выделяется из мира животных благодаря активной производственной деятельности, благодаря труду. Марксисты любят повторять слова американского просветителя Д. Франклина «Человек – это животное, способное трудиться», «Труд создал человека». В этих высказываниях отражена специфическая особенность жизнедеятельности человека. Однако необходимо уточнить, в чем состоит особенность человеческого труда, позволившая ему конституироваться в качестве особого существа, речь идет о решении проблемы человеческого начала.</p>
<p>Решение вопроса о человеческом начале означает выяснение специфики человека как качественно новой, по сравнению с животным, сложной открытой системы. При определении границы перехода от животного к человеку чаще всего в марксистской антропологии ее определяют началом изготовления орудий труда. Однако такая точка зрения нуждается в уточнении. Дело в том, что уже у животных наблюдаются элементы инстинктивной трудовой деятельности, имеют место начальные формы изготовления примитивных орудий труда. Однако следует принять во внимание, что главным моментом здесь является то, что, во-первых, эти инстинктивные формы примитивной трудовой деятельности используются для обеспечения непосредственной жизнедеятельности индивида, его детенышей, а, во-вторых, они выступают в качестве вспомогательного средства животного способа жизнедеятельности. В своей сущности способ жизнедеятельности животного заключается в приспособлении и собирательстве, основанных на системе условных и безусловных рефлексов, инстинктов. Возникновение инстинктивных форм трудовой деятельности у животных, безусловно, является предпосылкой для осуществления перехода от животного к человеку, но их еще нельзя рассматривать в качестве человеческого начала.</p>
<p>Действительным человеческим началом следует считать такой уровень развития живого, когда производство орудий труда и инстинктивные формы трудовой деятельности из вспомогательного средства животного способа жизнедеятельности постепенно перерастают в специфический способ жизнедеятельности человека. Специфика этого способа заключается в том, что производство орудий труда превращается в особую потребность, без удовлетворений которой становится невозможной сама жизнь. Превращение производства орудий труда в особую, социальную потребность взаимосвязано и с превращением животной активности и животной деятельности в трудовую деятельность человека, которая выступает как процесс создания самих орудий труда, а также создания с их помощью путем воздействия на природу средств удовлетворения жизненных потребностей человека.</p>
<p>Особенно важно здесь то, что производство орудий труда как средство вспомогательного обеспечения индивидуальной жизнедеятельности животного превращается в средство обеспечения коллективной жизнедеятельности, жизнедеятельности первобытной общины. Иными словами, потребность в производстве орудий труда и трудовой деятельности становится потребностью первобытной общины как качественно новой целостной системы, в которой жизнедеятельность индивида становится в зависимость от удовлетворения потребностей общины. Таким образом, переход от животного к человеку характеризуется проявлением интегративных процессов, и первобытная община явилась такой интегрированной системой, в которой жизнедеятельность индивидов и общины выступают как две взаимосвязанные стороны единого процесса. Поэтому нужно подчеркнуть, что переход от животного к человеку следует рассматривать не в цепи качественных преобразований в развитии индивидуальных форм жизнедеятельности, а как переход к новой, более высокой и более совершенной форме жизнедеятельности.</p>
<p>Человеческое начало, следовательно, необходимо усматривать в том, что производство орудий труда становится потребностью, удовлетворение которой обусловливает удовлетворение жизненных потребностей людей, что труд становится главным условием бытия человека. Это значит, что специфическим способом жизнедеятельности человека является не приспособление и собирательство, а материальное производство, в процессе которого человек, воздействуя на природу, творит мир очеловеченной природы. В процессе трудовой деятельности человек создает средства для удовлетворения своих жизненных потребностей. Причем под влиянием нового способа жизнедеятельности происходит изменение, очеловечивание самих жизненных потребностей, унаследованных человеком при его выделении из животного мира. Определяющим в системе общественных отношений марксизм признает производственные отношения. Но кроме производственных отношений в систему общественных отношений входят отношения между историческими общностями людей (род, племя, народность, нация), брачно-семейные, быта, межличностные, между обществом и личностью. Поэтому жизнедеятельность человека предстает как сложный процесс не только удовлетворения потребностей, но и воспроизводства системы общественных отношений. Их воспроизводство становится особой потребностью человека, превращается в относительно самостоятельную сферу жизнедеятельности.</p>
<p>Зависимость удовлетворения потребностей человека и всей его жизнедеятельности от социальных условий жизни находит свое выражение в интересе. Содержание интереса определяется, во-первых, характером и направленностью потребностей, и, во-вторых, тем, в какой степени социальные условия бытия обеспечивают или не обеспечивают удовлетворение потребностей.</p>
<p>Если потребность ориентирует человека на объект его удовлетворения, то интерес – на те условия, которые обеспечивают возможности отыскания объекта и определяют способ удовлетворения потребностей. Через интересы осуществляются взаимосвязи между людьми. Различное место социальных субъектов (индивидов, групп, классов) в системе общественного производства обусловливает различную роль их интересов в жизни общества. Под воздействием интереса человек относится к объективной действительности как субъект, ибо эта действительность, оказывает влияние на возможности удовлетворения его потребностей, вынуждает к определенному характеру и виду деятельности, поэтому отражение объективной действительности в сознании людей осуществляется не зеркально, через призму их интересов, и как осознание своего отношения к ним.</p>
<p>Осознание людьми отношения к природным и социальным условиям жизни через призму интересов находит свое выражение в целях, которые становятся идеальными побудительными импульсами активной деятельности человека. Целеполагание и реализация целей приобретают значение относительно самостоятельной сферы жизнедеятельности.</p>
<p>На основе всего изложенного выше можно сформулировать такую синтетическую характеристику человека. Человек – это живое, телесное существо, жизнедеятельность которого представляет собой основанный на материальном производстве, осуществляющийся в системе общественных отношений, процесс сознательного, целенаправленного, преобразующего воздействия на мир и на самого человека для обеспечения его существования, функционирования, развития.</p>
<h2>Список использованной литературы</h2>
<ol>
<li>Балашов Л. Е. Философия: Учебник. 3-е изд., с исправлениями и дополнениями – М., 2009. – с. 664.</li>
<li>Крюков В. В. Философия: Учебник для студентов технических ВУЗов. Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2006.</li>
<li>Кузнецов В. Г., Кузнецова И. Д., Миронов В. В., Момджян К. Х. Философия: Учебник. – М.: ИНФРА-М, 2004. – 519 с.</li>
<li>Радугин А. А. Философия: курс лекций. – 2-е изд., перераб. и дополн. – М.: Центр, 2004. – 336 с.</li>
<li>Философия: Учебник / Под Ред. проф. В. Н. Лавриненко. – 2-е изд., испр. и доп. – M.: Юристъ. 2004.</li>
</ol>
<p> </p>
<p><br /><br /></p>Поиски истины в истории философии2022-05-18T06:54:31+03:002022-05-18T06:54:31+03:00https://textfor.ru/filosofiya/poiski-istiny-v-istorii-filosofiiAdmin<h2>Введение</h2>
<p>Термин «философия» происходит от греческих слов «phileo» – любовь и «sophia» – мудрость и означает любовь к мудрости. Однако это еще не раскрывает существа дела, потому что одного любомудрия явно недостаточно, чтобы быть философом. И каждый понимает, что только любовь к мудрости еще не делает человека ее обладателем и творцом, хотя она и является важным условием для того, чтобы стать философом. Кроме того, тут остается открытым вопрос – «что же такое мудрость?» Сами философы отвечали на него по-разному и мудрствовали каждый по-своему. С этим связано и различное понимание философии, да еще в такой степени, что, как писал И. Г. Фихте, «даже между настоящими философскими писателями вряд ли найдется полдюжины таких, которые знали бы, что такое философия».</p>
<p>Первым, кто объяснил слово «философ», был Пифагор (2-я пол. VI – нач. V в. до н. э.). По словам Диогена Лаэртского, именно ему принадлежит высказывание: «Жизнь... подобна игрищам: иные приходят на них состязаться, иные – торговать, а самые счастливые – смотреть; так и в жизни иные, подобные рабам, рождаются жадными до славы и наживы, между тем как философы – до единой только истины».</p>
<p>Итак, согласно Пифагору, смысл философии – в поиске истины. Разделял это мнение и древнегреческий философ Гераклит (ок. 544 – ок. 483 до н. э.). [18 с. 10]. Однако совсем другого мнения придерживались софисты. Согласно им, главная задача философа – научить своих учеников мудрости. Но мудрость они отождествляли не с достижением истины, а с умением доказывать то, что каждый сам считает правильным и выгодным. Для этого признавались приемлемыми любые средства, вплоть до различного рода уловок и ухищрений. Поэтому рассуждения софистов часто строились на ложных доводах и посылках, на подмене понятий.</p>
<p>Примером может служить софизм «Рогатый», выраженный в следующем умозаключении: «То, что ты не потерял, ты имеешь//ты не потерял рога//следовательно, ты их имеешь». Лукавое мудрствование софистов проявляется здесь достаточно очевидно.</p>
<p>Знаменитый древнегреческий мыслитель Платон (428/427-347 до н. э.) полагал, что задача философии заключается в познании вечных и абсолютных истин, что под силу лишь философам, которые от рождения наделены соответствующей мудрой душой. Философами поэтому не становятся, а рождаются.</p>
<p>По мнению Аристотеля (384-322 до н. э.), задача философии – постижение всеобщего в самом мире, а ее предметом являются первые начала и причины бытия. При этом философия является единственной наукой, которая существует ради самой себя и представляет «знание и понимание ради самого знания и понимания» [18. с. 11].</p>
<p>Следует отметить, что понимание предмета философии связано и с социально-историческими условиями. Так, например, разложение античного общества, безусловно, повлияло на появление концепций, согласно которым философия призвана освободить человека от страха перед будущим и страданий и способствовать достижению счастья и душевного здоровья. Наиболее значительным представителем такого взгляда был Эпикур (341-270 до н. э.). Образцом того, как можно при помощи философии преодолеть страх перед смертью, может служить следующее его высказывание: «Стало быть, самое ужасное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет. Таким образом, смерть не существует ни для живых, ни для мертвых, так как для одних она сама не существует, а другие для нее сами не существуют» [18. с. 11].</p>
<p>Итак, одни мыслители видели суть философии в отыскании истины, другие в том, чтобы ее утаить, исказить, приспособить к соответственным интересам; одни устремляли свой взор к небу, другие на землю; одни обращаются к богу, другие к человеку; одни утверждают, что философия самодостаточна, другие говорят, что она должна служить обществу и человеку и т. д. Все это доказывает, что философию отличает разнообразие подходов к своему собственному предмету и свидетельствует о ее плюралистическом (множественном) характере.</p>
<p>Целью данной работы является исследование одной из основополагающих проблем философии, нашедших свое отражение в творчестве практически любого философа. В моей научной работе сделана попытка рассмотрения и сравнения взглядов античных философов и взглядов Декарта и Канта. В третьей части работы рассматривается подход к поискам истины Владимира Соловьева – представителя русской философской мысли.</p>
<h2>I. Проблемы истины в трудах античных философов</h2>
<p>Философы на протяжении веков размышляли над различными проблемами, связанными с человеком и окружающим его миром. Многие из величайших философов размышляли и о внешнем мире. Одни отрицали, другие допускали его существование, но испытывали серьезные сомнения относительно того, сколь глубоко мы можем познать этот мир и насколько надежно наше знание.</p>
<h3>1.1. Вопрос о познаваемости мира в трудах античных философов</h3>
<p>Первым из древнегреческих философов, размышлявших над проблемой познания внешнего мира, был Гераклит Эфесский, живший в конце VI – начале V в. до н. э. Гераклит не отрицал существования внешнего мира, но утверждал, что все в этом мире непрерывно изменяется. Гераклит учил, что «невозможно дважды вступить в один и тот же поток», поэтому, какие бы факты мы ни собрали об окружающем пас мире, они уже в следующий миг не имеют к нему ни малейшего отношения.</p>
<p>Ксенофан из Колофона (ок. 565-473 до н. э.) – столь же философ, сколь и поэт – изложил свое учение стихами. Ксенофан высказал ряд оригинальных для своего времени мыслей, например, о происхождении Земли, полагая, что она появилась из моря. В качестве аргументов он ссылался на то, что в отдалении от моря (в горах) находят раковины, а на камнях – отпечатки рыб и растений. (Это уже не мифология, а строгая логика научного порядка.)</p>
<p>Впервые именно Ксенофан осуществил разделение видов знания, сформулировав проблему соотношения «знания по мнению» и «знания по истине». Показания чувств дают не истинное знание, а лишь мнение, видимость: «над всем царит мнение», «людям не истина, а лишь мнение доступно», утверждает мыслитель [16 с. 34].</p>
<p>Древнегреческий философ Демокрит (ок. 460 – ок. 370 до н. э.) отстаивает тезис о том, что бытие есть нечто простое, понимая под ним неделимое – атом («атом» по-гречески означает «нерассекаемое», «неразрезаемое»). Он дает материалистическую трактовку этому понятию, мысля атом как наименьшую, далее неделимую физическую частицу. Таких атомов Демокрит допускает бесчисленное множество, тем самым отвергая утверждение, что бытие – одно. Атомы, по Демокриту, разделены пустотой; пустота – это небытие и, как таковое, непознаваема: отвергая утверждение Парменида о том, что бытие не множественно, Демокрит, однако, согласен с элеатами, что только бытие познаваемо.</p>
<p>Характерно также, что и Демокрит различает мир атомов – как истинный и потому познаваемый только разумом – и мир чувственных вещей, представляющих собой лишь внешнюю видимость, сущность которой составляют атомы, их свойства и движения. Атомы нельзя видеть, их можно лишь мыслить. Здесь, как и раньше, тоже сохраняется противопоставление «знания» и «мнения». Атомы Демокрита различаются по форме и величине; двигаясь в пустоте, они соединяются («сцепляются») между собой в силу различия по форме: у Демокрита есть атомы круглые, пирамидальные, кривые, заостренные, даже «с крючками». Так из них образуются тела, доступные нашему восприятию [19 с. 33].</p>
<h3>1.2 Платон и Аристотель об истинности человеческого знания</h3>
<p>Интересовался проблемой внешнего мира и Платон (427 – 347 до н. э.)-самый влиятельный философ античного периода. Платон допускал существование внешнего мира, но полагал, что мир, воспринимаемый нашими чувствами, пестр, многообразен, непрерывно меняется и ненадежен. Истинный же мир – мир идей – неизменен и непреходящ. Однако мир идей доступен не чувствам, а только разуму. Наблюдения бесполезны. В диалоге «Государство» Платон со всей определенностью утверждает, что реальное, скрывающееся за видимостью вещей, выражающее их внутреннюю сущность, есть математическое; понять реальное – значит обнажить его, отделив от видимости, а не облечь в видимость.</p>
<p>Подчеркивая значение математики, Платон считал ее составной частью общей системы абстрактных, нематериальных, идеальных идей. Именно идеи выражают образцы совершенства, к которому стремится все на свете – и материальное, и этическое, и эстетическое. В диалоге «Государство» Платон говорит: «Глядит ли кто, разинув рот, вверх или же, прищурившись, вниз, когда пытается с помощью ощущении что-либо распознать, все равно, утверждаю я, он никогда этого не постигнет, потому что для подобного рода вещей не существует познания и человек при этом смотрит не вверх, а вниз, хотя бы он и лежал навзничь на земле или умел плавать на спине в море. [8 с. 25].</p>
<p>Плутарх в «Жизни Марцелла» сообщает, что знаменитые современники Платона Евдокс и Архит прибегали к физическим аргументам при «доказательстве» математических результатов. Платон с негодованием отвергал такого рода доказательства как подрывающие самые основы геометрии, ибо вместо чистого рассуждения они апеллируют к фактам чувственного опыта.</p>
<p>Отношение Платона к знанию, представляющее для нас особый интерес, наиболее наглядно проявляется в его отношении к астрономии. По его утверждению, эта наука занимается не изучением движения наблюдаемых небесных тел. Расположение звезд на небе и их видимые движения – зрелище захватывающее, но далеко не одни лишь наблюдения и объяснения движений составляют предмет истинной астрономии. Прежде чем достичь таковой, необходимо «то, что на небе, оставить в стороне», ибо истинная астрономия занимается изучением законов движения звезд по математическому небу, несовершенным изображением которого является видимое небо. В диалоге «Государство» Платон устами Сократа так говорит о предмете изучения истинной астрономии: «Эти узоры на небе, украшающие область видимого, надо признать самыми прекрасными и совершенными из подобного рода вещей, но все же они сильно уступают вещам истинным с их перемещениями относительно друг друга, происходящими с подлинной быстротой и медленностью, в истинном количестве и всевозможных истинных формах...</p>
<p>Значит, небесным узором надо пользоваться как пособием для изучения подлинного бытия, подобно тому, как если бы нам подвернулись чертежи Дедала или какого-нибудь иного мастера или художника, отлично и старательно вычерченные. Кто сведущ в геометрии, тот, взглянув на них, нашел бы прекрасным их выполнение, но было бы смешно их всерьез рассматривать как источник истинного познания равенства, удвоения или каких-либо отношений... Значит, мы будем изучать астрономию так же, как геометрию, с применением общих положений, а то, что на небе, оставим в стороне, раз мы действительно хотим освоить астрономию [8 с. 27].</p>
<p>Такая концепция астрономии совершенно неприемлема для современного ума, и ученые без колебаний обвинили Платона в том, что, принизив значение чувственного опыта, он причинил ущерб развитию естествознания. Однако не следует упускать из виду, что подход Платона к астрономии во многом аналогичен методу, которому успешно следует геометр, занимающийся – изучением не столько реальных объектов треугольной формы, сколько мысленных идеализации треугольников. Во времена Платона наблюдательная астрономия практически достигла предела возможного, и Платон вправе был считать, что дальнейший прогресс астрономии требует глубокого осмысления собранных данных и их теоретического обобщения.</p>
<p>К сожалению, платоновская концепция абстрактных идеалов на века замедлила развитие экспериментального естествознания. Ведь из нее следовало, что истинное знание приобретается только путем философского созерцания абстрактных идей, а не наблюдений случайных и несовершенных явлений реального мира. Но во времена античности были и философы, допускавшие существование реального внешнего мира, убежденные, что наши ощущении дают достаточно точное представление о нем.</p>
<p>Аристотель в противоположность Платону не только утверждал существование мира, внешнего по отношению к человеку, но и считал, что наши представления о нем получаются путем абстрагирования из него идей, общих различным классам материальных объектов, которые мы воспринимаем как треугольники, сферы, листву и горы. Аристотель подверг критике потусторонний мир Платона и сведение естествознания к математике. Физик в буквальном смысле слова, Аристотель видел в материальных объектах первичную субстанцию и источник реальности. Физика и естествознание в целом должны заниматься изучением окружающего мира, извлекая в этом процессе истины о нем. Истинное знание по Аристотелю рождается из чувственного опыта с помощью интуиции и абстракции. Абстрактные идеи не существуют независимо от человеческого разума.</p>
<p>В поисках истины Аристотель прибег к так называемым универсалиям – общим качествам, абстрагированным от реальных вещей. По словам Аристотеля, «в науке о природе надо попытаться прежде всего определить то, что относится к началам. Естественный путь к этому ведет от более понятного и явного для нас к более явному и понятному по природе» [8 с. 37].</p>
<p>Взяв обычные чувственно воспринимаемые свойства вещей, Аристотель как бы придал им самостоятельный статус, возвысив до идеальных понятий. В частности, согласно его взглядам, за Землей, пребывавшей в центре мира и содержавшей всю воду, шла область, заполненная воздухом; еще выше, до самой Луны, простиралась область, заполненная субстанцией, которая называлась огнем, хотя в действительности представляла смесь огня и воздуха. Все эти субстанции, по Аристотелю, обязаны своим происхождением четырем началам: теплому, холодному, сухому и влажному.</p>
<p>Хотя влияние древнегреческих мыслителей на последующее развитие естествознания неоспоримо, некоторые все же склонны недооценивать их взгляды. Действительно, несмотря на то, что античная культура всячески подчеркивала значение математики, мир древнегреческих философов с полным основанием можно было бы назвать донаучным. Они не занимались сколько-нибудь серьезно экспериментированием и в целом оставались в стороне от того, что принято ныне понимать под миром науки [8 с. 35].</p>
<h2>II. Поиски истины в философии Нового времени</h2>
<p>В Средние века проблема внешнего мира отступила на задний план; помыслами всех философов безраздельно завладела теология. Лишь в эпоху Возрождения философы с возросшим интересом вновь обратились к реальному миру. В Западной Европе того времени зарождается современная философия и вместе с ней – интерес к естествознанию.</p>
<h3>2.1. Отправная точка Рене Декарта в поисках истины</h3>
<p>Основателем современной философии по праву считается Рене Декарт (1596-1650). Его «Рассуждение о методе, чтобы хорошо направлять свой разум и отыскивать истину в науках» (1637) с тремя приложениями («Диоптрика», «Метеоры» я «Геометрия») принадлежит к числу классических произведений. Хотя Декарт полагал, что его философские и естественнонаучные теории подрывают учение Аристотеля и схоластику, в глубине души он оставался схоластом и верным последователем аристотелевой традиции. Идя по стопам Аристотеля, Декарт черпал различные утверждения о природе сущего и реальности из собственного разума. Возможно, что именно поэтому его произведения оказывали на естествоиспытателей XVII в. несравненно большее влияние, чем исследования тех ученых, кто начал извлекать истину путем наблюдения и экспериментирования, т. е. обращаться к источникам, столь разительно отличавшимся от традиционных.</p>
<p>Признавая, что он сам может заблуждаться ничуть не менее других, Декарт все же сумел найти прочную основу для возведения здания истины. Он обнаружил один-единственный факт, не вызывавший у него сомнения, – положение Cogito, ergo stun («Мыслю, следовательно, существую»). Сознавая собственную конечность и несовершенство, Декарт заключил, что из самого ощущения ограниченности его возможностей с необходимостью следует бытие существа бесконечного и совершенного, с которым он, Декарт, мог бы себя соизмерять. Это существо, Бог, должно существовать, ибо без столь важного атрибута – бытия – оно не было бы совершенным. С точки зрения Декарта, вывод о существовании Бога более важен для естествознания, чем для теологии, ибо открывает возможность решения главной проблемы – существования объективного мира.</p>
<p>Поскольку все наше знание о мире, внешнем по отношению к нашему разуму, мы черпаем из чувственного опыта, возникает вопрос: не существует ли чего-нибудь помимо ощущений и не является ли объективная реальность иллюзией? На этот вопрос Декарт отвечает так: Бог, как существо совершенное, не способен на обман и не стал бы вселять в нас уверенность в существовании мира, если бы этот мир не был реальным.</p>
<p>Постичь объективную реальность мы можем прежде всего через такой ее физический атрибут, как протяженность. Он присущ самому понятию материи и невыводим из наших чувственных восприятий. Следовательно, никакое знание материального мира нельзя получить (по крайней мере непосредственно) на основании чувств. Декарт предложил также классификацию наблюдений материальных объектов, разделив качества последних на первичные и вторичные. Например, он считал, что такое качество, как цвет, вторично, ибо воспринимается одним из наших органов чувств, тогда как протяженность и движение – качества первичные.</p>
<p>Для Декарта весь физический мир представлял собой не что иное, как огромную машину, функционирующую по законам, открыть которые человеческий разум может, в частности, путем математических рассуждений. Экспериментирование Декарт как философ отвергал, хотя, выступая как естествоиспытатель, сам ставил опыты.</p>
<h3>2.1 Анализ процесса познания Иммануилом Кантом</h3>
<p>Иммануил Кант (1724-1804) не сомневался, что человек располагает идеями и истинами, представляющими нечто большее, нежели простое соединение чувственного опыта.</p>
<p>В анализе процесса познания Кант особо выделил понятийное мышление («мышление есть познание через понятия»), указывая, что, помимо созерцания, существует лишь один способ познания, а именно познание через понятия, не интуитивное, а дискурсивное.</p>
<p>Кант различал и обособлял созерцание и рассудок, отводя каждому определенную роль в познавательном процессе. Однако он постоянно подчеркивал их взаимосвязь: «Без чувственности ни один предмет не был бы нам дан, а без рассудка ни один нельзя было бы мыслить. Мысли без содержания пусты, созерцания без понятий слепы. Поэтому в одинаковой мере необходимо свои познания делать чувственными (то есть присоединять к ним в созерцании предмет), а свои созерцания постигать рассудком, то есть подводить их под понятия. Эти две способности не могут выполнять функции друг друга. Рассудок ничего не может созерцать, а чувства ничего не могут мыслить. Только из соединения их может возникнуть знание» [2 с. 154-155]</p>
<p>Кант избрал совершенно новый подход к проблеме получения человеком истинного знания. Первый его шаг состоял в том, чтобы провести различие между двоякого рода суждениями, дающими знание. Суждения первого рода Кант называл аналитическими; они не дают нового знания. Примером может служить суждение «Все тела протяженны». Оно лишь констатирует в явном виде свойство, присущее всем телам в силу того, что это – тела, и не сообщает нам ничего нового. Суждения второго рода, выводимые каким-то образом нашим разумом независимо от опыта, Кант называл априорными.</p>
<p>По мысли Канта, опыт не может быть единственным источником истины, ибо опыт – лишь пестрая смесь ощущений, в которую не привнесены ни рациональное начало, ни организация. Следовательно, сами по себе наблюдения не дают истин. Истины, если они существуют, должны быть априорными суждениями. Кроме того, чтобы быть подлинным знанием, истины должны быть синтетическими суждениями – давать новое знание.</p>
<p>За убедительным примером не нужно ходить далеко: они в совокупности математического знания. Почти все аксиомы и теоремы математики Кант относит к априорным синтетическим суждениям. Утверждение о том, что прямая – это кратчайшее расстояние между двумя точками, заведомо синтетическое, ибо сочетает в себе две идеи – прямолинейности и кратчайшего расстояния, ни одна из которых не выводима из другой. Вместе с тем это суждение априорно, так как никакой опыт с прямыми и никакие измерения не могли бы убедить нас в том, что перед нами неизменная универсальная истина, какой считал это утверждение Кант. Таким образом, Кант не сомневался, что люди обладают априорными синтетическими суждениями, т. е. подлинными истинами.</p>
<p>Кант пошел дальше. Почему, спросил он себя, мы с такой готовностью принимаем за истину утверждение о том, что прямая – кратчайшее расстояние между двумя точками? Откуда нашему разуму известны такие истины? Ответить на этот вопрос мы могли бы, если бы знали ответ на вопрос, как возможна сама математика. Кант полагал, что формы пространства и времени присущи нашему разуму независимо от опыта. Он называл эти формы созерцаниями, считая их чисто априорными средствами познания, не основанными ни на опыте, ни на логическом рассуждении. Так как созерцание пространства априори присуще разуму, некоторые аксиомы о пространстве постигаются разумом непосредственно, и геометрии остается лишь извлекать логические следствия из этих аксиом. Законы пространства и времени, законы разума предшествуют познанию реальных явлений, делая – это возможным. По словам Канта, «всеобщие и необходимые законы опыта принадлежат не самой природе, а только разуму, который вкладывает их в природу». [8 с. 35].</p>
<p>Философия, постигавшая знание в существовавших в науке того времени образцах, пришла, по крайней мере, к двум сформировавшимся позициям. Всегдашняя незавершенность опыта приводила рационалистов к выводу, что только разум может сообщить знанию всеобщность и необходимость. А потому знание производится разумом. Эмпиризм, напротив, не менее доказательно обосновал, что без чувств, без ответа никакое знание явиться не может и, следовательно, знание – продукт опыта. Наверное, можно согласиться с Н. К. Вахтоминым, утверждающим следующее: «Принимая во внимание эти взгляды, Кант стал рассуждать следующим образом. Он принял мысль, что опыт страдает незавершенностью. Совершенство знанию сообщает разум, приписывающий объектам то, что он берет из самого себя. Разум в широком смысле слова означает самодеятельность субъекта, включающую в себя как априорные формы рассудка (категории), так и априорные идеи, производимые разумом уже в узком смысле этого слова. Априорные формы чувственного созерцания и рассудка, отличающиеся от опыта, сообщают достоверность знанию, получаемому в опыте» [2, с. 27-29]. Это новая позиция по сравнению с взглядами, как рационалистов, так и эмпириков.</p>
<p>Итак, если предшественники Канта проблему происхождения знания ставили в форме дилеммы (знание – продукт опыта, и знание производится разумом), то Кант решал ее так: научное знание возникает благодаря опыту посредством априорных форм созерцания и рассудка. Наряду с конкретно-научным знанием необходимо было объяснить своеобразие философского знания. Такая задача не ставилась предшественниками Канта.</p>
<p>Кант предложил следующее: философское знание выходит за пределы опыта, если в ответе даны явления, составляющие содержание конкретно-научного знания, то философское знание относится к вещам самим по себе, таким, как душа, свобода, бог. Это знание, покидающее сферу опыта, не может претендовать на достоверность. Оно-предмет веры и необходимо лишь для практической деятельности. В отношении к вещам самим по себе Кант усматривал своеобразие философского знания. А так как это знание не может претендовать на достоверность, то философия, как отрасль знания, нуждается в преобразовании. Она не может быть наукой о бытии, а должна быть наукой о познании, о границах разума, о его способности к априорному познанию.</p>
<p>В отличие от предшественников, Кант полагает априорность не только деятельности интеллекта, но и чувств. Это – априорное созерцание. С помощью априорного созерцания познаются только явления, но не вещи сами по себе. «Вещь в себе» остается непознанной нами, хотя она сама по себе и действительна. К мышлению о вещах самих по себе разум побуждает незавершенность опыта. В пределах опыта знание может расширяться до бесконечности. Но сколько бы оно не расширялось, мы никогда не познаем вещи сами по себе. В этом отношении опыт несовершенен».</p>
<p>По мнению Н. К. Вахтомина, Кант различает следующие виды знания:</p>
<ul>
<li>происшедшие из опыта,</li>
<li>происшедшее из общего правила, которое когда-то было заимствовано из опыта.</li>
</ul>
<p>Последние являются априорными, чистыми знаниями. «Из априорных знаний – пояснял Кант – чистыми называются те знания, к которым совершенно не примешивается ничто эмпирическое». Характер теории познания Канта определил его взгляд на предмет логики, на основные формы и законы мышления.</p>
<p>По Канту предметом логики являются субъективные формы мышления, оторванные от материальной, объективной действительности. Обосновывая данное положение, Кант писал в своей работе «Логика» следующее: «Логика есть наука о разуме не по материи, но по форме, наука «аpriori» о необходимых законах мышления, и не для особых предметов, но для всех предметов вообще; но не о субъективном употреблении, то есть не об употреблении по эмпирическим (психологическим) принципам, не о том, как рассудок мыслит, а об объективном употреблении, то есть об употреблении по принципам «apriori», о том, как он должен мыслить».</p>
<p>Развивая эту мысль дальше, Кант в предисловии к «Критике чистого разума» писал: «Границы логики совершенно точно определяются тем, что она есть наука, обстоятельно излагающая и строго доказывающая исключительно лишь формальные правила всякого мышления (независимо от того, имеет ли оно априорный или эмпирический характер, независимо от его происхождения или объекта, а также от того, встречает ли оно случайные или естественные препятствия в нашем духе). [2 с. 38].</p>
<p>Кант полагал, что мир науки есть мир чувственных впечатлений, упорядоченных и управляемых рассудком в соответствии с такими врожденными категориями, как пространство, время, причина, действие и субстанция. Наш разум как бы обставлен мебелью, в которой с удобством могут расположиться гости. Чувственные впечатления поступают из внешнего мира, но этот мир, к сожалению, непознаваем. Реальность может быть познана только в субъективных категориях познающего разума. Следовательно, невозможен иной способ организации опыта, чем геометрия Евклида и механика Ньютона.</p>
<p>Согласно Канту, по мере расширения опыта и возникновения новых наук, разум не формулирует новые принципы путем обобщения нового опыта: для интерпретации последнего лишь включаются дополнительные, ранее не использовавшиеся области рассудка. Способность разума к пониманию возрастает с накоплением опыта. По этой причине одни истины (например, законы механики) постигаются позже других, известных на протяжении столетий.</p>
<p>Кант утверждал также, что мы не можем надеяться приобрести достоверное знание на основании одного лишь чувственного знакомства с объектами. Мы никогда не познаем реальные вещи в себе. Но если мы способны познать что-нибудь достоверно, то это должно быть результатом процесса, происходящего в нашем рассудке при изучении данных, полученных из внешнего мира [8 с. 45].</p>
<p>Вопрос об истине Кант ставит во введении к разделу «Трансцендентальная логика» «Критика чистого разума» «Что есть истина? – вот старый известный вопрос, которым старались поставить в тупик философов и привести их к жалкому логическому кругу, или к признанию их неведения, а, следовательно, и тщетности логики, – пишет Кант. – Номинальное определение истины, согласно которому она есть соответствие знания с его предметом, здесь допускается и предполагается заранее» [6, с. 64]. Однако сходное определение отнюдь не обозначает того, что Кант принимал теорию отражения, которая определяет истину, как правильное отражение объективной действительности, как соответствие знаний объекту, существующему вне и независимо от познающего субъекта.</p>
<p>В «Логике» Кант писал: «Истинность, говорят, состоит в согласии знания с предметом. Таким образом, в силу одного этого слова объяснение, мое знание, чтобы иметь значение истинного, должно быть согласным с объектом. Но сравнивать объект с моим знанием я могу лишь благодаря тому, что я познаю первый. Следовательно, мое знание должно подтверждать само себя, а этого еще далеко не достаточно для истинности. Ведь так как объект находится вне меня, а знание во мне, то я могу судить лишь о том: согласно ли мое знание об объекте с моим же знанием об объекте». [6, с. 42-43]</p>
<p>Отстаивая свои взгляды на истинность мышления, Кант ставит следующие вопросы:</p>
<ul>
<li>существует ли всеобщий материальный критерий истинности?</li>
<li>существует ли всеобщий формальный критерий истинности?</li>
</ul>
<p>На первый вопрос Кант дает негативный ответ, на второй – утвердительный. С его точки зрения, всеобщего материального критерия быть не может, ибо само существование такого критерия он считает разноречивым. Обосновывая это утверждение, Кант пишет в «Критике чистого разума": » Если истина состоит в согласии познания с предметом, то посредством нее этот предмет должен быть отличен от других предметов.</p>
<p>В самом деле, знание заключает в себе ложь, если оно не согласуется с тем предметом, к которому относится, хотя бы оно и содержало в себе что-либо такое, что могло бы иметь значение для других предметов. Между тем всеобщим критерием истины мог бы быть лишь такой критерий, который имел бы значение для всех знаний, без различия их предметов. Но так как в таком случае мы отвлекаемся от всякого содержания знания (отношения его к объекту), между тем как истина заключается именно в этом содержании, то отсюда ясно, что совершенно невозможно и нелепо требовать признака истинности этого содержания знания и что достаточный и в то же время всеобщий критерий истины не может быть дан.</p>
<p>Так как выше мы назвали уже содержание знания материей, то мы можем выразить эту мысль следующим образом: требовать всеобщего критерия истинности знания со стороны его материи нельзя, так как эти требования противоречивы» [6, с. 285-286].</p>
<p>Отвергая всеобщий материальный критерий истины, Кант считал возможным наличие частичного материального критерия истины, понимая под «материальным» и «материей» не реальную материю, как объективную реальность, а состояние сознания. Этот критерий для Канта состоит в соответствии знания «материи», то есть ощущениям и восприятиям, и поскольку последние не могут характеризоваться свойством всеобщности, то и «материальный» критерий может быть лишь частичным.</p>
<p>Отвергая объективную истину, Кант пытается обосновать истину формальную. По этому поводу Кант указывает в «Критике чистого разума": «Что же касается познания со стороны одной лишь его формы (оставляя в стороне всякое содержание), то ясно, что логика, поскольку она излагает всеобщие и необходимые правила рассудка, дает критерий истины именно в этих правилах. То, что противоречит им, есть ложь, так как рассудок при этом противоречит общим правилам мышления, то есть самому себе. Однако эти критерии касаются только формы истины, то есть мышления вообще, и потому недостаточны, хотя и вполне правильны. В самом деле, знание, вполне сообразное с логическою формою, то есть не противоречащее себе, тем не менее, может противоречить предмету.</p>
<p>Итак, чисто логический критерий истины, именно согласие знания с всеобщими формальными законами рассудка и разума есть, правда, condito sine que non, то есть отрицательное условие всякой истины, но дальше этого логика не может дать никакого признака, чтобы открыть заблуждение, касающееся не формы, а содержания». [2, с. 327-328]</p>
<p>Таким образом, Кант делает следующий за Аристотелем шаг. В его учении достаточно убедительно показывается «субъективный характер истины». Поэтому невозможен всеобщий критерий истины. Познание мира осуществляется разумом человека на основе априорных форм рассудка. Процесс постижения истины должен идти по пути исследования законов разума.</p>
<h2>III. Нравственный подход к проблеме истины в философии Владимира Соловьева</h2>
<h3>3.1 Своеобразие нравственной философии Соловьева</h3>
<p>Ни одно из произведений философа нельзя рассматривать в отрыве от нравственных вопросов, исследованию которых была посвящена вся его жизнь. «Истина сама по себе то, что есть, в формальном отношении – соответствие между нашею мыслию и действительностью.... Ложь – в отличие от заблуждения или ошибки, – обозначает сознательное, а потому нравственно-предосудительное противоречие истине». В нравственной философии также имеет роль вопрос о необходимой лжи, то есть о том, допустимо или недопустимо делать сознательно несогласованные с фактическою действительностью заявления в крайних случаях, например для спасения чьей-нибудь жизни» [14 с.247].</p>
<p>Изучая Соловьева необходимо учитывать нравственно-религиозный характер его философствования. Отношение к любой проблеме трактуется именно с таких позиций.</p>
<p>Таков, например, его взгляд на науку: «Наука объясняет существующее. Данная действительность еще не есть истина. Исходный пункт науки: истина есть, но не есть «это». Ум не удовлетворяется действительностью, находя ее неясною, и ищет того, что не дано, чтобы объяснить то, что дано. Ум считает наличный мир неверною, неразборчивой копией того, что должно быть. Наука постоянно восстановляет подлинный вид вещей, когда объясняет их.</p>
<p>Объяснение действительности есть исправление действительности, причем ум не довольствуется легкими поправками, а требует исправлений радикальных, всегда перехватывая за то, что просто есть, за факт. Факт, как таковой, есть для ума нечто грубое, и примириться с ним он не может. Чтобы ум признал факт ясным, прозрачным, нужно коренное его изменение; нужно, чтобы он перестал быть только фактом, а сделался истиной».</p>
<p>Таким образом, по Владимиру Соловьеву, работа нашего разума обусловливается:</p>
<ul>
<li>фактическим бытием как данным</li>
<li>истиною, которая есть предмет и цель ума, то, что является как его идея, действительность чего есть искомое.</li>
</ul>
<p>Без данного и искомого, без факта и идеи истины немыслима деятельность ума как процесс».... Если бы ум владел полнотою истины, для человека не было бы иного состояния, кроме абсолютного покоя блаженства. Настоящая же, человеческая деятельность ума обусловлена тем, что она, сначала обладая истиною, как только субъективной идеей, стремится обратить ее в объективную действительную»</p>
<p>Владимир Соловьев, в отличие от других философов, по-своему видит задачи философии, и особенно философского знания: "... существенная особенность философского умозрения состоит в том в стремлении к безусловной достоверности, испытанной свободным (до конца идущим) мышлением. Частные науки, как издавна замечено философами, довольствуются достоверностью относительною, принимая без проверки те или другие предположения»</p>
<p>По Владимиру Соловьеву, достоверность, достигнутая частными науками, обязательно есть лишь условная, относительная и ограниченная, а «философия как дело свободной мысли, по существу своему не может связать себя такими пределами, и стремится изначала к достоверности безусловной, или абсолютной» [13 с. 762-764].</p>
<p>Философию Владимира Соловьева нельзя подвергать рассмотрению в отрыве от философского наследства. В его работах объединяются воедино характерные черты и древнегреческой, и классической немецкой школ, и русского богословия. Но, формируясь на новом основании, эти идеи нередко получают и новое звучание: «Истинному бытию, или всеединой идее, противополагается в нашем мире вещественное бытие – то самое, что подавляет своим бессмысленным упорством и нашу любовь и не дает осуществиться ее смыслу. Главное свойство этого вещественного бытия есть двойная непроницаемость:</p>
<p>– непроницаемость во времени, в силу которой всякий последующий момент бытия не сохраняет в себе предыдущий, а исключает или вытесняет его собою из существования, так что все новое в среде вещества происходит за счет прежнего или в ущерб ему;</p>
<p>– непроницаемость в пространстве, в силу которой две части вещества (два тела) не могут занимать за раз одного и того же места, то есть одной и той же части пространства, а необходимо вытесняют друг друга.</p>
<p>Таким образом, то, что лежит в основании нашего мира, есть бытие в состоянии распада, разбитое на исключающие друг друга части и компоненты. Победить эту двойную непроницаемость тел и явлений, сделать реальную внешнюю среду сообразную внутреннему всеединству идеи – вот задача мирового процесса столь же простая в общем понятии, сколько сложная и трудная в конкретном осуществлении» [11, с. 137].</p>
<p>Мир «идей» Платона органически вписывается в логику всеединства у Владимира Соловьева: "Уже и в природном мире идее принадлежит все, но истинная ее сущность требует, чтобы не только ей принадлежало все, все в нее включалось или ей обнималось, но чтобы и она сама принадлежала всему, чтобы все, то есть все частные и индивидуальные существа, а, следовательно, и каждое из них, действительно обладали идеальным всеединством, включали его в себя. [11 с. 141].</p>
<p>Совершенное всеединство по самому своему понятию, требует «полного равновесия, равноценности и равноправности между единым и всем, между целым и частями, между общими единичным. Полнота идеи требует, чтобы наибольшее единство целого осуществлялось в наибольшей самостоятельности и свободе частных и единичных элементов – в них самих, через них и для них».</p>
<p>Во многих работах, посвященных творчеству Владимира Соловьева, встречается имя другого известного философа, богослова, глубокого исследователя произведений Соловьева, А. Ф. Лосева. Наверное, можно согласиться с ним в сравнительном анализе философских основ Владимир Соловьева и Эммануила Канта: »... Конечно, по Владимиру Соловьеву, наука и вообще знание возможно лишь потому, что слепая текучая чувственность оформляется априорными формами рассудка. Но все дело в том, что априорные формы рассудка трактуются у Канта как исключительное достояние человеческого субъекта, а у Владимир Соловьева они являются объективно существующими идеями.</p>
<p>Конечно, вещи в себе существуют и у Канта и у Соловьева. Но у Канта они остаются навеки непознаваемыми, у Владимира Соловьева изливаются в конкретный чувственный опыт человека и его оформляют. Поэтому Кант – метафизический дуалист, Владимир Соловьев же – строжайший диалектический монист. Также и сфера разума привлекается и у Канта и у Владимир Соловьева ради учения о полноте человеческого знания. Но опять-таки у Канта идея разума не имеет для себя никакой объективной интуитивной предметности; и поэтому разум, по Канту, распадается на противоречие и имеется целая наука, которая разоблачает эти противоречия разума, которую Кант называет диалектикой и ее основную функцию видит в том, что она является «разоблачительницей иллюзий». У Владимира Соловьева здесь все наоборот. Разум у него действительно требуется для завершения и полноты знания, но идеи этого разума даются человеку интуитивно, так что возможная здесь диалектика только открывает человеку сферу высшего познания. [15, с. 53-54].</p>
<h3>3.2. Истина в системе философских категорий Владимир Соловьева</h3>
<p>Для понимания того, как решается проблема истины у Владимира Соловьева, необходимо понять, какими философскими категориями он оперирует, на какие предпосылки опирается. Для этого опять обратимся к работе А. Ф. Лосева».... С привычной точки зрения абсолютно нет никакой разницы между сущим и бытием. То, что понимает сам Владимир Соловьев под этими терминами, совершенно ясно и едва ли заслуживает какой-либо существенной критики.... Сущее, по мысли Владимира Соловьева, выше всяких признаков и свойств, выше всяких предикатов и вообще выше всякой множественности.</p>
<p>Классический образ мышления требовал равноправного бытия также и для множественности, раздельной, понятной и далекой от превращения в абсолютно непознаваемый нуль, в абсолютное ничто. Вот это раздельное, доступное пониманию, структурное, относительное, объединяемое в отдельные относительные единства, Владимир Соловьев называет бытием в отличие от сущего. Все дело заключается здесь в том, что должна же существовать какая-нибудь вещь, если мы ей приписываем какие-нибудь признаки. Но если она действительно существует, то она выше своих признаков. По терминологии Владимира Соловьева, эту вещь и надо называть не просто суммой признаков, или бытием, но тем, что является носителем этих признаков, а именно сущим, которое в сравнении со всеми своими признаками есть уже сверхсущее. Отрицать такое «сверхсущее» – значит, по Владимиру Соловьеву, просто отрицать существование вещей, а значит, и всего мира. [15, с. 60-61].</p>
<p>Таблица категорий, при помощи которой философ хочет резюмировать свою теорию цельного знания, является большим достижением в творческой эволюции Соловьева. Философ избегает здесь противоречивости благодаря тому, что из всех своих триад останавливается только на одной – сущее, бытие, сущность. Это же самое тройное деление он представляет еще и в таком виде: абсолютное, логос, идея. Поскольку, однако, целостность предполагает существование всего во всем, то в каждой из этих трех категорий снова повторяются те же самые три категории.</p>
<p>"... Сущее как таковое, или как абсолютное, есть дух, как логос оно есть ум и как идея оно есть душа. Вторая основная категория, а именно бытие, взятое как абсолютное, есть воля, как логос оно есть представление и как идея оно есть чувство. Такое же тройное деление находим мы и в сфере сущности. А именно сущность как абсолютное есть благо, как логос она есть истина и как идея она – красота. [15, с. 117-119].</p>
<p>Истина (и не только с точки зрения Владимира Соловьева) есть синтез ума и представления. Истина, по Владимиру Соловьеву, для нас возможна » только в том случае, если мы будем признавать всю действительность, беря ее в целом, то есть максимально обобщенно и максимально конкретно. Это значит, что истина есть сущее, взятое и в своем абсолютном единстве и в своей абсолютной множественности. Другими словами, истина есть сущее всеединое» [13с. 295].</p>
<nav>
<blockquote>
<p>".... Истина заключается, прежде всего, в том, что она есть, то есть что она не может быть сведена ни к факту нашего ощущения, ни к акту нашего мышления, что она есть независимо от того, ощущаем ли мы ее или нет. Познание вообще есть относительное бытие субъекта и предмета или взаимоотношения обоих, смотря по тому, какой из двух терминов преобладает, это отношение (познание) является в форме ощущения или же в форме понятия. Но отношение предполагает относящихся, и безусловная истина определяется, прежде всего, не как отношение или бытия, а как то, что есть в отношении, или как сущее. [13 с. 691].</p>
</blockquote>
</nav>
<p>По Владимиру Соловьеву, если существует формальная логичность непосредственного факта, то это значит, что есть нечто уже не только формальное, но и содержательное. И если есть субъективная логичность, то, следовательно, есть и объективная разумность. Нельзя мыслить субъекта без объекта, и нельзя мыслить субъективной логики, по мнению Владимира Соловьева, без объективно и созидательно функционирующего разума. Кроме того, поскольку действительность бесконечна, то бесконечен и творческий разум, ее отражающий, а поскольку наше мышление не сразу достигает истины, то оно всегда есть творческое движение.</p>
<p>На вопрос, что есть истина, Владимир Соловьев дает следующий ответ: истина есть сущее, или то, что "есть"; но мы часто говорим «есть» о многих вещах, но многие вещи сами по себе не могут быть истиной, потому что если они различаются друг от друга, так что одна вещь не есть другая, то каждая в своем различии от другой не может быть истиной. Они могут быть только истинны, то есть, поскольку все они причастны одному и тому же, которое и есть истина.</p>
<p>Итак, сущее как истина не есть многое, а есть единое. Единое, как истина, не может иметь многого вне себя, то есть оно не может быть чисто отрицательным единством, а должно быть единством положительным, то есть оно должно иметь многое не вне себя, а в себе, или быть единством многого; а так как многое, содержимое единством, или многое в одном, есть все, то, следовательно, положительное, или истинное, единое есть сущее, содержащее в себе все, или существующее как единство всего.</p>
<p>Итак, истинно сущее, будучи единым, вместе с тем и тем самым есть и все, точнее, содержит в себе все, или истинно-сущее есть всеединое». Таким образом, полное определение истины выражается в трех предикатах: сущее, единое, все [13 с. 698-702].</p>
<p>Позиция Владимира Соловьева существенным образом отличается от позиции Эммануила Канта по проблеме истины (в силу природы человеческого разума). По Владимиру Соловьеву, разум не распадается на противоречия. Он служит для завершения и полноты знания, и идеи этого разума даются человеку интуитивно. Идеей всеединства человек приобретает связь со всей вселенной, становясь ее частью, и в то же время, имея ее в себе.</p>
<h2>Заключение</h2>
<p>Таким образом, проблемы, касающиеся определения критериев истины, законов и формы мышления интересовали людей с глубокой древности.</p>
<p>Так, философы античности живо интересовались вопросами познаваемости мира и по-разному отвечали на вопрос о возможности обретения философом истинного знания.</p>
<p>Так, платоновская концепция абстрактных идеалов предполагала, что истинное знание приобретается только путем философского созерцания абстрактных идей, а не наблюдений случайных и несовершенных явлений реального мира. В то же время, были и философы, допускавшие существование реального внешнего мира, убежденные, что наши ощущении дают достаточно точное представление о нем. Так, истинное знание по Аристотелю рождается из чувственного опыта с помощью интуиции и абстракции. Абстрактные идеи не существуют независимо от человеческого разума.</p>
<p>После опубликования трудов Эммануила Канта, достаточно ясно вырисовывается следующее направление философской мысли: истина носит «субъективный» характер, основное внимание при исследовании проблемы истины следует уделять познанию самого человека, законов его разума. Как достаточно убедительно показано Кантом, не может существовать всеобщего критерия истины. Все, чем располагает человек (и в этом Кант соглашается с Аристотелем) – это формальные законы логики. Но Кант утверждает, что эти законы строятся на основании априорных форм рассудка. Им впервые было устранено противоречие, заведшее в тупик философию того времени. Являются ли человеческие знания продуктом чувственного восприятия, или же это – плоды умственной деятельности? Предложенная Кантом концепция постижения человеком окружающего мира на основе априорных форм рассудка позволила выйти из этого тупика. В дальнейшем практически любое исследование в данной области, так или иначе, опиралось на разработанную Кантом теорию.</p>
<p>Нравственно-религиозная направленность творчества Владимир Соловьева заставляет рассматривать те же проблемы с несколько иной точки зрения. По Владимир Соловьеву, знание возможно лишь потому, что чувственность оформляется априорными формами рассудка. Но априорные формы рассудка трактуются у Канта как исключительное достояние человеческого субъекта, а у Владимир Соловьева они являются объективно существующими идеями. Конечно, вещи в себе существуют и у Канта и у Владимира Соловьева. Но у Канта они остаются навеки непознанными, у Владимира Соловьева они изливаются в конкретный чувственный опыт человека и его оформляют.</p>
<p>По Владимиру Соловьеву, разум требуется для завершения и полноты знания, но идеи этого разума даются человеку интуитивно, так, что возможная здесь диалектика только открывает человеку сферу высшего познания. Истина, по Владимир Соловьеву, возможна только в том случае, если признавать всю действительность, беря ее в целом, то есть максимально обобщенно и максимально конкретно. Это значит, что истина есть сущее, взятое и в своем абсолютном единстве и в своей абсолютной множественности. Другими словами, истина есть сущее всеединое. Таким образом, в историческом и философском плане у данных философов наблюдается преемственность, углубление и расширение взгляда на проблему истины.</p>
<p> </p>
<h2>Список использованной литературы</h2>
<ol>
<li>Балашов Л. Е. Философия: Учебник. 2-я редакция, с изменениями и дополнениями. Электронная версия – М., 2005. – с. 672.</li>
<li>Вахтомин Н. К. Теория научного знания Иммануила Канта: Опыт современного прочтения «Критики чистого разума». – М.: Наука, 1986. – 205с</li>
<li>Гусейнов А. А. Философия между наукой и религией. // Вопросы философии. – №9 – 2010</li>
<li>Дженни Т, Кетрин Э. Философия. Руководство для начинающих. M: ИзИнфра-М, – 248 с.</li>
<li>Золотухина-Аболина Е. В. Курс лекций по этике: – Ростов н/Д.: «Феникс», 1999. – 384 с.</li>
<li>Йегер В. Воспитание античного грека: Эпоха великих воспитателей и воспитательных систем: пер. с нем. / Вернер Йегер. – М.: «Греко-латинский кабинет» Ю. А. Шичалина, 1997. – 335 с.</li>
<li>История философии: Энциклопедия. – Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом. 2002. – 1376 с.</li>
<li>Клайн М. Математика. Поиск истины; Пер. с англ. /Под Ред. и с предисл. В. И. Аршинова, Ю. В. Сачкова, – М: Мир, 1988 – 295 с, ил.</li>
<li>Кохановский В. П., Золотухина Е. В., Лешкевич Т. Г., Фатхи Т. Б. Философия для аспирантов: Учебное пособие. Изд. 2-е – Ростов н/Д: «Феникс», 2003. – 448 с.</li>
<li>Крюков В. В. Философия: Учебник для студентов технических ВУЗов. – Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2006. – 219 c.</li>
<li>Лосев А. Ф. Владимир Соловьев – Москва: Мысль, 1983. – 208 с.</li>
<li>Лысков А. П. Человек: путь к цивилизации. Философский аспект социальной и культурной антропологии: Монография. – М.: Издательство «Гуманитарий» Академии гуманитарных исследований, 1997. – 120 с.</li>
<li>Русский космизм: антология философской мысли / Сост. С. Г. Семенова, А. Г. Гачева. – Москва: Педагогика-Пресс, 1993. – 368 с</li>
<li>Соловьев В. Смысл любви: избранные произведения / – М.: Современник, 1991. – 525 с.:</li>
<li>Соловьев Владимир С. Лекции по истории философии // Вопросы философии. – 1989. №6. С. 45-99</li>
<li>Спиркин А. Г. Философия: Учебник. – 2-е изд. – М.: Гардарики, 2006. – 736 с.</li>
<li>Философия науки: учеб. пособие / Под Ред. д-ра филос. наук А. И. Липкина. – М.: Эксмо, 2007. – 608 с.</li>
<li>Философия: Учебник / Под Ред. проф. В. Н. Лавриненко. – 2-е изд., испр. и доп. – M.: Юристъ. 2004. – 514 с.</li>
<li>Философия: Учебник для вузов / Под общ. Ред. В. В. Миронова. – М.: Норма, 2005. – 928 с.</li>
</ol><h2>Введение</h2>
<p>Термин «философия» происходит от греческих слов «phileo» – любовь и «sophia» – мудрость и означает любовь к мудрости. Однако это еще не раскрывает существа дела, потому что одного любомудрия явно недостаточно, чтобы быть философом. И каждый понимает, что только любовь к мудрости еще не делает человека ее обладателем и творцом, хотя она и является важным условием для того, чтобы стать философом. Кроме того, тут остается открытым вопрос – «что же такое мудрость?» Сами философы отвечали на него по-разному и мудрствовали каждый по-своему. С этим связано и различное понимание философии, да еще в такой степени, что, как писал И. Г. Фихте, «даже между настоящими философскими писателями вряд ли найдется полдюжины таких, которые знали бы, что такое философия».</p>
<p>Первым, кто объяснил слово «философ», был Пифагор (2-я пол. VI – нач. V в. до н. э.). По словам Диогена Лаэртского, именно ему принадлежит высказывание: «Жизнь... подобна игрищам: иные приходят на них состязаться, иные – торговать, а самые счастливые – смотреть; так и в жизни иные, подобные рабам, рождаются жадными до славы и наживы, между тем как философы – до единой только истины».</p>
<p>Итак, согласно Пифагору, смысл философии – в поиске истины. Разделял это мнение и древнегреческий философ Гераклит (ок. 544 – ок. 483 до н. э.). [18 с. 10]. Однако совсем другого мнения придерживались софисты. Согласно им, главная задача философа – научить своих учеников мудрости. Но мудрость они отождествляли не с достижением истины, а с умением доказывать то, что каждый сам считает правильным и выгодным. Для этого признавались приемлемыми любые средства, вплоть до различного рода уловок и ухищрений. Поэтому рассуждения софистов часто строились на ложных доводах и посылках, на подмене понятий.</p>
<p>Примером может служить софизм «Рогатый», выраженный в следующем умозаключении: «То, что ты не потерял, ты имеешь//ты не потерял рога//следовательно, ты их имеешь». Лукавое мудрствование софистов проявляется здесь достаточно очевидно.</p>
<p>Знаменитый древнегреческий мыслитель Платон (428/427-347 до н. э.) полагал, что задача философии заключается в познании вечных и абсолютных истин, что под силу лишь философам, которые от рождения наделены соответствующей мудрой душой. Философами поэтому не становятся, а рождаются.</p>
<p>По мнению Аристотеля (384-322 до н. э.), задача философии – постижение всеобщего в самом мире, а ее предметом являются первые начала и причины бытия. При этом философия является единственной наукой, которая существует ради самой себя и представляет «знание и понимание ради самого знания и понимания» [18. с. 11].</p>
<p>Следует отметить, что понимание предмета философии связано и с социально-историческими условиями. Так, например, разложение античного общества, безусловно, повлияло на появление концепций, согласно которым философия призвана освободить человека от страха перед будущим и страданий и способствовать достижению счастья и душевного здоровья. Наиболее значительным представителем такого взгляда был Эпикур (341-270 до н. э.). Образцом того, как можно при помощи философии преодолеть страх перед смертью, может служить следующее его высказывание: «Стало быть, самое ужасное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет. Таким образом, смерть не существует ни для живых, ни для мертвых, так как для одних она сама не существует, а другие для нее сами не существуют» [18. с. 11].</p>
<p>Итак, одни мыслители видели суть философии в отыскании истины, другие в том, чтобы ее утаить, исказить, приспособить к соответственным интересам; одни устремляли свой взор к небу, другие на землю; одни обращаются к богу, другие к человеку; одни утверждают, что философия самодостаточна, другие говорят, что она должна служить обществу и человеку и т. д. Все это доказывает, что философию отличает разнообразие подходов к своему собственному предмету и свидетельствует о ее плюралистическом (множественном) характере.</p>
<p>Целью данной работы является исследование одной из основополагающих проблем философии, нашедших свое отражение в творчестве практически любого философа. В моей научной работе сделана попытка рассмотрения и сравнения взглядов античных философов и взглядов Декарта и Канта. В третьей части работы рассматривается подход к поискам истины Владимира Соловьева – представителя русской философской мысли.</p>
<h2>I. Проблемы истины в трудах античных философов</h2>
<p>Философы на протяжении веков размышляли над различными проблемами, связанными с человеком и окружающим его миром. Многие из величайших философов размышляли и о внешнем мире. Одни отрицали, другие допускали его существование, но испытывали серьезные сомнения относительно того, сколь глубоко мы можем познать этот мир и насколько надежно наше знание.</p>
<h3>1.1. Вопрос о познаваемости мира в трудах античных философов</h3>
<p>Первым из древнегреческих философов, размышлявших над проблемой познания внешнего мира, был Гераклит Эфесский, живший в конце VI – начале V в. до н. э. Гераклит не отрицал существования внешнего мира, но утверждал, что все в этом мире непрерывно изменяется. Гераклит учил, что «невозможно дважды вступить в один и тот же поток», поэтому, какие бы факты мы ни собрали об окружающем пас мире, они уже в следующий миг не имеют к нему ни малейшего отношения.</p>
<p>Ксенофан из Колофона (ок. 565-473 до н. э.) – столь же философ, сколь и поэт – изложил свое учение стихами. Ксенофан высказал ряд оригинальных для своего времени мыслей, например, о происхождении Земли, полагая, что она появилась из моря. В качестве аргументов он ссылался на то, что в отдалении от моря (в горах) находят раковины, а на камнях – отпечатки рыб и растений. (Это уже не мифология, а строгая логика научного порядка.)</p>
<p>Впервые именно Ксенофан осуществил разделение видов знания, сформулировав проблему соотношения «знания по мнению» и «знания по истине». Показания чувств дают не истинное знание, а лишь мнение, видимость: «над всем царит мнение», «людям не истина, а лишь мнение доступно», утверждает мыслитель [16 с. 34].</p>
<p>Древнегреческий философ Демокрит (ок. 460 – ок. 370 до н. э.) отстаивает тезис о том, что бытие есть нечто простое, понимая под ним неделимое – атом («атом» по-гречески означает «нерассекаемое», «неразрезаемое»). Он дает материалистическую трактовку этому понятию, мысля атом как наименьшую, далее неделимую физическую частицу. Таких атомов Демокрит допускает бесчисленное множество, тем самым отвергая утверждение, что бытие – одно. Атомы, по Демокриту, разделены пустотой; пустота – это небытие и, как таковое, непознаваема: отвергая утверждение Парменида о том, что бытие не множественно, Демокрит, однако, согласен с элеатами, что только бытие познаваемо.</p>
<p>Характерно также, что и Демокрит различает мир атомов – как истинный и потому познаваемый только разумом – и мир чувственных вещей, представляющих собой лишь внешнюю видимость, сущность которой составляют атомы, их свойства и движения. Атомы нельзя видеть, их можно лишь мыслить. Здесь, как и раньше, тоже сохраняется противопоставление «знания» и «мнения». Атомы Демокрита различаются по форме и величине; двигаясь в пустоте, они соединяются («сцепляются») между собой в силу различия по форме: у Демокрита есть атомы круглые, пирамидальные, кривые, заостренные, даже «с крючками». Так из них образуются тела, доступные нашему восприятию [19 с. 33].</p>
<h3>1.2 Платон и Аристотель об истинности человеческого знания</h3>
<p>Интересовался проблемой внешнего мира и Платон (427 – 347 до н. э.)-самый влиятельный философ античного периода. Платон допускал существование внешнего мира, но полагал, что мир, воспринимаемый нашими чувствами, пестр, многообразен, непрерывно меняется и ненадежен. Истинный же мир – мир идей – неизменен и непреходящ. Однако мир идей доступен не чувствам, а только разуму. Наблюдения бесполезны. В диалоге «Государство» Платон со всей определенностью утверждает, что реальное, скрывающееся за видимостью вещей, выражающее их внутреннюю сущность, есть математическое; понять реальное – значит обнажить его, отделив от видимости, а не облечь в видимость.</p>
<p>Подчеркивая значение математики, Платон считал ее составной частью общей системы абстрактных, нематериальных, идеальных идей. Именно идеи выражают образцы совершенства, к которому стремится все на свете – и материальное, и этическое, и эстетическое. В диалоге «Государство» Платон говорит: «Глядит ли кто, разинув рот, вверх или же, прищурившись, вниз, когда пытается с помощью ощущении что-либо распознать, все равно, утверждаю я, он никогда этого не постигнет, потому что для подобного рода вещей не существует познания и человек при этом смотрит не вверх, а вниз, хотя бы он и лежал навзничь на земле или умел плавать на спине в море. [8 с. 25].</p>
<p>Плутарх в «Жизни Марцелла» сообщает, что знаменитые современники Платона Евдокс и Архит прибегали к физическим аргументам при «доказательстве» математических результатов. Платон с негодованием отвергал такого рода доказательства как подрывающие самые основы геометрии, ибо вместо чистого рассуждения они апеллируют к фактам чувственного опыта.</p>
<p>Отношение Платона к знанию, представляющее для нас особый интерес, наиболее наглядно проявляется в его отношении к астрономии. По его утверждению, эта наука занимается не изучением движения наблюдаемых небесных тел. Расположение звезд на небе и их видимые движения – зрелище захватывающее, но далеко не одни лишь наблюдения и объяснения движений составляют предмет истинной астрономии. Прежде чем достичь таковой, необходимо «то, что на небе, оставить в стороне», ибо истинная астрономия занимается изучением законов движения звезд по математическому небу, несовершенным изображением которого является видимое небо. В диалоге «Государство» Платон устами Сократа так говорит о предмете изучения истинной астрономии: «Эти узоры на небе, украшающие область видимого, надо признать самыми прекрасными и совершенными из подобного рода вещей, но все же они сильно уступают вещам истинным с их перемещениями относительно друг друга, происходящими с подлинной быстротой и медленностью, в истинном количестве и всевозможных истинных формах...</p>
<p>Значит, небесным узором надо пользоваться как пособием для изучения подлинного бытия, подобно тому, как если бы нам подвернулись чертежи Дедала или какого-нибудь иного мастера или художника, отлично и старательно вычерченные. Кто сведущ в геометрии, тот, взглянув на них, нашел бы прекрасным их выполнение, но было бы смешно их всерьез рассматривать как источник истинного познания равенства, удвоения или каких-либо отношений... Значит, мы будем изучать астрономию так же, как геометрию, с применением общих положений, а то, что на небе, оставим в стороне, раз мы действительно хотим освоить астрономию [8 с. 27].</p>
<p>Такая концепция астрономии совершенно неприемлема для современного ума, и ученые без колебаний обвинили Платона в том, что, принизив значение чувственного опыта, он причинил ущерб развитию естествознания. Однако не следует упускать из виду, что подход Платона к астрономии во многом аналогичен методу, которому успешно следует геометр, занимающийся – изучением не столько реальных объектов треугольной формы, сколько мысленных идеализации треугольников. Во времена Платона наблюдательная астрономия практически достигла предела возможного, и Платон вправе был считать, что дальнейший прогресс астрономии требует глубокого осмысления собранных данных и их теоретического обобщения.</p>
<p>К сожалению, платоновская концепция абстрактных идеалов на века замедлила развитие экспериментального естествознания. Ведь из нее следовало, что истинное знание приобретается только путем философского созерцания абстрактных идей, а не наблюдений случайных и несовершенных явлений реального мира. Но во времена античности были и философы, допускавшие существование реального внешнего мира, убежденные, что наши ощущении дают достаточно точное представление о нем.</p>
<p>Аристотель в противоположность Платону не только утверждал существование мира, внешнего по отношению к человеку, но и считал, что наши представления о нем получаются путем абстрагирования из него идей, общих различным классам материальных объектов, которые мы воспринимаем как треугольники, сферы, листву и горы. Аристотель подверг критике потусторонний мир Платона и сведение естествознания к математике. Физик в буквальном смысле слова, Аристотель видел в материальных объектах первичную субстанцию и источник реальности. Физика и естествознание в целом должны заниматься изучением окружающего мира, извлекая в этом процессе истины о нем. Истинное знание по Аристотелю рождается из чувственного опыта с помощью интуиции и абстракции. Абстрактные идеи не существуют независимо от человеческого разума.</p>
<p>В поисках истины Аристотель прибег к так называемым универсалиям – общим качествам, абстрагированным от реальных вещей. По словам Аристотеля, «в науке о природе надо попытаться прежде всего определить то, что относится к началам. Естественный путь к этому ведет от более понятного и явного для нас к более явному и понятному по природе» [8 с. 37].</p>
<p>Взяв обычные чувственно воспринимаемые свойства вещей, Аристотель как бы придал им самостоятельный статус, возвысив до идеальных понятий. В частности, согласно его взглядам, за Землей, пребывавшей в центре мира и содержавшей всю воду, шла область, заполненная воздухом; еще выше, до самой Луны, простиралась область, заполненная субстанцией, которая называлась огнем, хотя в действительности представляла смесь огня и воздуха. Все эти субстанции, по Аристотелю, обязаны своим происхождением четырем началам: теплому, холодному, сухому и влажному.</p>
<p>Хотя влияние древнегреческих мыслителей на последующее развитие естествознания неоспоримо, некоторые все же склонны недооценивать их взгляды. Действительно, несмотря на то, что античная культура всячески подчеркивала значение математики, мир древнегреческих философов с полным основанием можно было бы назвать донаучным. Они не занимались сколько-нибудь серьезно экспериментированием и в целом оставались в стороне от того, что принято ныне понимать под миром науки [8 с. 35].</p>
<h2>II. Поиски истины в философии Нового времени</h2>
<p>В Средние века проблема внешнего мира отступила на задний план; помыслами всех философов безраздельно завладела теология. Лишь в эпоху Возрождения философы с возросшим интересом вновь обратились к реальному миру. В Западной Европе того времени зарождается современная философия и вместе с ней – интерес к естествознанию.</p>
<h3>2.1. Отправная точка Рене Декарта в поисках истины</h3>
<p>Основателем современной философии по праву считается Рене Декарт (1596-1650). Его «Рассуждение о методе, чтобы хорошо направлять свой разум и отыскивать истину в науках» (1637) с тремя приложениями («Диоптрика», «Метеоры» я «Геометрия») принадлежит к числу классических произведений. Хотя Декарт полагал, что его философские и естественнонаучные теории подрывают учение Аристотеля и схоластику, в глубине души он оставался схоластом и верным последователем аристотелевой традиции. Идя по стопам Аристотеля, Декарт черпал различные утверждения о природе сущего и реальности из собственного разума. Возможно, что именно поэтому его произведения оказывали на естествоиспытателей XVII в. несравненно большее влияние, чем исследования тех ученых, кто начал извлекать истину путем наблюдения и экспериментирования, т. е. обращаться к источникам, столь разительно отличавшимся от традиционных.</p>
<p>Признавая, что он сам может заблуждаться ничуть не менее других, Декарт все же сумел найти прочную основу для возведения здания истины. Он обнаружил один-единственный факт, не вызывавший у него сомнения, – положение Cogito, ergo stun («Мыслю, следовательно, существую»). Сознавая собственную конечность и несовершенство, Декарт заключил, что из самого ощущения ограниченности его возможностей с необходимостью следует бытие существа бесконечного и совершенного, с которым он, Декарт, мог бы себя соизмерять. Это существо, Бог, должно существовать, ибо без столь важного атрибута – бытия – оно не было бы совершенным. С точки зрения Декарта, вывод о существовании Бога более важен для естествознания, чем для теологии, ибо открывает возможность решения главной проблемы – существования объективного мира.</p>
<p>Поскольку все наше знание о мире, внешнем по отношению к нашему разуму, мы черпаем из чувственного опыта, возникает вопрос: не существует ли чего-нибудь помимо ощущений и не является ли объективная реальность иллюзией? На этот вопрос Декарт отвечает так: Бог, как существо совершенное, не способен на обман и не стал бы вселять в нас уверенность в существовании мира, если бы этот мир не был реальным.</p>
<p>Постичь объективную реальность мы можем прежде всего через такой ее физический атрибут, как протяженность. Он присущ самому понятию материи и невыводим из наших чувственных восприятий. Следовательно, никакое знание материального мира нельзя получить (по крайней мере непосредственно) на основании чувств. Декарт предложил также классификацию наблюдений материальных объектов, разделив качества последних на первичные и вторичные. Например, он считал, что такое качество, как цвет, вторично, ибо воспринимается одним из наших органов чувств, тогда как протяженность и движение – качества первичные.</p>
<p>Для Декарта весь физический мир представлял собой не что иное, как огромную машину, функционирующую по законам, открыть которые человеческий разум может, в частности, путем математических рассуждений. Экспериментирование Декарт как философ отвергал, хотя, выступая как естествоиспытатель, сам ставил опыты.</p>
<h3>2.1 Анализ процесса познания Иммануилом Кантом</h3>
<p>Иммануил Кант (1724-1804) не сомневался, что человек располагает идеями и истинами, представляющими нечто большее, нежели простое соединение чувственного опыта.</p>
<p>В анализе процесса познания Кант особо выделил понятийное мышление («мышление есть познание через понятия»), указывая, что, помимо созерцания, существует лишь один способ познания, а именно познание через понятия, не интуитивное, а дискурсивное.</p>
<p>Кант различал и обособлял созерцание и рассудок, отводя каждому определенную роль в познавательном процессе. Однако он постоянно подчеркивал их взаимосвязь: «Без чувственности ни один предмет не был бы нам дан, а без рассудка ни один нельзя было бы мыслить. Мысли без содержания пусты, созерцания без понятий слепы. Поэтому в одинаковой мере необходимо свои познания делать чувственными (то есть присоединять к ним в созерцании предмет), а свои созерцания постигать рассудком, то есть подводить их под понятия. Эти две способности не могут выполнять функции друг друга. Рассудок ничего не может созерцать, а чувства ничего не могут мыслить. Только из соединения их может возникнуть знание» [2 с. 154-155]</p>
<p>Кант избрал совершенно новый подход к проблеме получения человеком истинного знания. Первый его шаг состоял в том, чтобы провести различие между двоякого рода суждениями, дающими знание. Суждения первого рода Кант называл аналитическими; они не дают нового знания. Примером может служить суждение «Все тела протяженны». Оно лишь констатирует в явном виде свойство, присущее всем телам в силу того, что это – тела, и не сообщает нам ничего нового. Суждения второго рода, выводимые каким-то образом нашим разумом независимо от опыта, Кант называл априорными.</p>
<p>По мысли Канта, опыт не может быть единственным источником истины, ибо опыт – лишь пестрая смесь ощущений, в которую не привнесены ни рациональное начало, ни организация. Следовательно, сами по себе наблюдения не дают истин. Истины, если они существуют, должны быть априорными суждениями. Кроме того, чтобы быть подлинным знанием, истины должны быть синтетическими суждениями – давать новое знание.</p>
<p>За убедительным примером не нужно ходить далеко: они в совокупности математического знания. Почти все аксиомы и теоремы математики Кант относит к априорным синтетическим суждениям. Утверждение о том, что прямая – это кратчайшее расстояние между двумя точками, заведомо синтетическое, ибо сочетает в себе две идеи – прямолинейности и кратчайшего расстояния, ни одна из которых не выводима из другой. Вместе с тем это суждение априорно, так как никакой опыт с прямыми и никакие измерения не могли бы убедить нас в том, что перед нами неизменная универсальная истина, какой считал это утверждение Кант. Таким образом, Кант не сомневался, что люди обладают априорными синтетическими суждениями, т. е. подлинными истинами.</p>
<p>Кант пошел дальше. Почему, спросил он себя, мы с такой готовностью принимаем за истину утверждение о том, что прямая – кратчайшее расстояние между двумя точками? Откуда нашему разуму известны такие истины? Ответить на этот вопрос мы могли бы, если бы знали ответ на вопрос, как возможна сама математика. Кант полагал, что формы пространства и времени присущи нашему разуму независимо от опыта. Он называл эти формы созерцаниями, считая их чисто априорными средствами познания, не основанными ни на опыте, ни на логическом рассуждении. Так как созерцание пространства априори присуще разуму, некоторые аксиомы о пространстве постигаются разумом непосредственно, и геометрии остается лишь извлекать логические следствия из этих аксиом. Законы пространства и времени, законы разума предшествуют познанию реальных явлений, делая – это возможным. По словам Канта, «всеобщие и необходимые законы опыта принадлежат не самой природе, а только разуму, который вкладывает их в природу». [8 с. 35].</p>
<p>Философия, постигавшая знание в существовавших в науке того времени образцах, пришла, по крайней мере, к двум сформировавшимся позициям. Всегдашняя незавершенность опыта приводила рационалистов к выводу, что только разум может сообщить знанию всеобщность и необходимость. А потому знание производится разумом. Эмпиризм, напротив, не менее доказательно обосновал, что без чувств, без ответа никакое знание явиться не может и, следовательно, знание – продукт опыта. Наверное, можно согласиться с Н. К. Вахтоминым, утверждающим следующее: «Принимая во внимание эти взгляды, Кант стал рассуждать следующим образом. Он принял мысль, что опыт страдает незавершенностью. Совершенство знанию сообщает разум, приписывающий объектам то, что он берет из самого себя. Разум в широком смысле слова означает самодеятельность субъекта, включающую в себя как априорные формы рассудка (категории), так и априорные идеи, производимые разумом уже в узком смысле этого слова. Априорные формы чувственного созерцания и рассудка, отличающиеся от опыта, сообщают достоверность знанию, получаемому в опыте» [2, с. 27-29]. Это новая позиция по сравнению с взглядами, как рационалистов, так и эмпириков.</p>
<p>Итак, если предшественники Канта проблему происхождения знания ставили в форме дилеммы (знание – продукт опыта, и знание производится разумом), то Кант решал ее так: научное знание возникает благодаря опыту посредством априорных форм созерцания и рассудка. Наряду с конкретно-научным знанием необходимо было объяснить своеобразие философского знания. Такая задача не ставилась предшественниками Канта.</p>
<p>Кант предложил следующее: философское знание выходит за пределы опыта, если в ответе даны явления, составляющие содержание конкретно-научного знания, то философское знание относится к вещам самим по себе, таким, как душа, свобода, бог. Это знание, покидающее сферу опыта, не может претендовать на достоверность. Оно-предмет веры и необходимо лишь для практической деятельности. В отношении к вещам самим по себе Кант усматривал своеобразие философского знания. А так как это знание не может претендовать на достоверность, то философия, как отрасль знания, нуждается в преобразовании. Она не может быть наукой о бытии, а должна быть наукой о познании, о границах разума, о его способности к априорному познанию.</p>
<p>В отличие от предшественников, Кант полагает априорность не только деятельности интеллекта, но и чувств. Это – априорное созерцание. С помощью априорного созерцания познаются только явления, но не вещи сами по себе. «Вещь в себе» остается непознанной нами, хотя она сама по себе и действительна. К мышлению о вещах самих по себе разум побуждает незавершенность опыта. В пределах опыта знание может расширяться до бесконечности. Но сколько бы оно не расширялось, мы никогда не познаем вещи сами по себе. В этом отношении опыт несовершенен».</p>
<p>По мнению Н. К. Вахтомина, Кант различает следующие виды знания:</p>
<ul>
<li>происшедшие из опыта,</li>
<li>происшедшее из общего правила, которое когда-то было заимствовано из опыта.</li>
</ul>
<p>Последние являются априорными, чистыми знаниями. «Из априорных знаний – пояснял Кант – чистыми называются те знания, к которым совершенно не примешивается ничто эмпирическое». Характер теории познания Канта определил его взгляд на предмет логики, на основные формы и законы мышления.</p>
<p>По Канту предметом логики являются субъективные формы мышления, оторванные от материальной, объективной действительности. Обосновывая данное положение, Кант писал в своей работе «Логика» следующее: «Логика есть наука о разуме не по материи, но по форме, наука «аpriori» о необходимых законах мышления, и не для особых предметов, но для всех предметов вообще; но не о субъективном употреблении, то есть не об употреблении по эмпирическим (психологическим) принципам, не о том, как рассудок мыслит, а об объективном употреблении, то есть об употреблении по принципам «apriori», о том, как он должен мыслить».</p>
<p>Развивая эту мысль дальше, Кант в предисловии к «Критике чистого разума» писал: «Границы логики совершенно точно определяются тем, что она есть наука, обстоятельно излагающая и строго доказывающая исключительно лишь формальные правила всякого мышления (независимо от того, имеет ли оно априорный или эмпирический характер, независимо от его происхождения или объекта, а также от того, встречает ли оно случайные или естественные препятствия в нашем духе). [2 с. 38].</p>
<p>Кант полагал, что мир науки есть мир чувственных впечатлений, упорядоченных и управляемых рассудком в соответствии с такими врожденными категориями, как пространство, время, причина, действие и субстанция. Наш разум как бы обставлен мебелью, в которой с удобством могут расположиться гости. Чувственные впечатления поступают из внешнего мира, но этот мир, к сожалению, непознаваем. Реальность может быть познана только в субъективных категориях познающего разума. Следовательно, невозможен иной способ организации опыта, чем геометрия Евклида и механика Ньютона.</p>
<p>Согласно Канту, по мере расширения опыта и возникновения новых наук, разум не формулирует новые принципы путем обобщения нового опыта: для интерпретации последнего лишь включаются дополнительные, ранее не использовавшиеся области рассудка. Способность разума к пониманию возрастает с накоплением опыта. По этой причине одни истины (например, законы механики) постигаются позже других, известных на протяжении столетий.</p>
<p>Кант утверждал также, что мы не можем надеяться приобрести достоверное знание на основании одного лишь чувственного знакомства с объектами. Мы никогда не познаем реальные вещи в себе. Но если мы способны познать что-нибудь достоверно, то это должно быть результатом процесса, происходящего в нашем рассудке при изучении данных, полученных из внешнего мира [8 с. 45].</p>
<p>Вопрос об истине Кант ставит во введении к разделу «Трансцендентальная логика» «Критика чистого разума» «Что есть истина? – вот старый известный вопрос, которым старались поставить в тупик философов и привести их к жалкому логическому кругу, или к признанию их неведения, а, следовательно, и тщетности логики, – пишет Кант. – Номинальное определение истины, согласно которому она есть соответствие знания с его предметом, здесь допускается и предполагается заранее» [6, с. 64]. Однако сходное определение отнюдь не обозначает того, что Кант принимал теорию отражения, которая определяет истину, как правильное отражение объективной действительности, как соответствие знаний объекту, существующему вне и независимо от познающего субъекта.</p>
<p>В «Логике» Кант писал: «Истинность, говорят, состоит в согласии знания с предметом. Таким образом, в силу одного этого слова объяснение, мое знание, чтобы иметь значение истинного, должно быть согласным с объектом. Но сравнивать объект с моим знанием я могу лишь благодаря тому, что я познаю первый. Следовательно, мое знание должно подтверждать само себя, а этого еще далеко не достаточно для истинности. Ведь так как объект находится вне меня, а знание во мне, то я могу судить лишь о том: согласно ли мое знание об объекте с моим же знанием об объекте». [6, с. 42-43]</p>
<p>Отстаивая свои взгляды на истинность мышления, Кант ставит следующие вопросы:</p>
<ul>
<li>существует ли всеобщий материальный критерий истинности?</li>
<li>существует ли всеобщий формальный критерий истинности?</li>
</ul>
<p>На первый вопрос Кант дает негативный ответ, на второй – утвердительный. С его точки зрения, всеобщего материального критерия быть не может, ибо само существование такого критерия он считает разноречивым. Обосновывая это утверждение, Кант пишет в «Критике чистого разума": » Если истина состоит в согласии познания с предметом, то посредством нее этот предмет должен быть отличен от других предметов.</p>
<p>В самом деле, знание заключает в себе ложь, если оно не согласуется с тем предметом, к которому относится, хотя бы оно и содержало в себе что-либо такое, что могло бы иметь значение для других предметов. Между тем всеобщим критерием истины мог бы быть лишь такой критерий, который имел бы значение для всех знаний, без различия их предметов. Но так как в таком случае мы отвлекаемся от всякого содержания знания (отношения его к объекту), между тем как истина заключается именно в этом содержании, то отсюда ясно, что совершенно невозможно и нелепо требовать признака истинности этого содержания знания и что достаточный и в то же время всеобщий критерий истины не может быть дан.</p>
<p>Так как выше мы назвали уже содержание знания материей, то мы можем выразить эту мысль следующим образом: требовать всеобщего критерия истинности знания со стороны его материи нельзя, так как эти требования противоречивы» [6, с. 285-286].</p>
<p>Отвергая всеобщий материальный критерий истины, Кант считал возможным наличие частичного материального критерия истины, понимая под «материальным» и «материей» не реальную материю, как объективную реальность, а состояние сознания. Этот критерий для Канта состоит в соответствии знания «материи», то есть ощущениям и восприятиям, и поскольку последние не могут характеризоваться свойством всеобщности, то и «материальный» критерий может быть лишь частичным.</p>
<p>Отвергая объективную истину, Кант пытается обосновать истину формальную. По этому поводу Кант указывает в «Критике чистого разума": «Что же касается познания со стороны одной лишь его формы (оставляя в стороне всякое содержание), то ясно, что логика, поскольку она излагает всеобщие и необходимые правила рассудка, дает критерий истины именно в этих правилах. То, что противоречит им, есть ложь, так как рассудок при этом противоречит общим правилам мышления, то есть самому себе. Однако эти критерии касаются только формы истины, то есть мышления вообще, и потому недостаточны, хотя и вполне правильны. В самом деле, знание, вполне сообразное с логическою формою, то есть не противоречащее себе, тем не менее, может противоречить предмету.</p>
<p>Итак, чисто логический критерий истины, именно согласие знания с всеобщими формальными законами рассудка и разума есть, правда, condito sine que non, то есть отрицательное условие всякой истины, но дальше этого логика не может дать никакого признака, чтобы открыть заблуждение, касающееся не формы, а содержания». [2, с. 327-328]</p>
<p>Таким образом, Кант делает следующий за Аристотелем шаг. В его учении достаточно убедительно показывается «субъективный характер истины». Поэтому невозможен всеобщий критерий истины. Познание мира осуществляется разумом человека на основе априорных форм рассудка. Процесс постижения истины должен идти по пути исследования законов разума.</p>
<h2>III. Нравственный подход к проблеме истины в философии Владимира Соловьева</h2>
<h3>3.1 Своеобразие нравственной философии Соловьева</h3>
<p>Ни одно из произведений философа нельзя рассматривать в отрыве от нравственных вопросов, исследованию которых была посвящена вся его жизнь. «Истина сама по себе то, что есть, в формальном отношении – соответствие между нашею мыслию и действительностью.... Ложь – в отличие от заблуждения или ошибки, – обозначает сознательное, а потому нравственно-предосудительное противоречие истине». В нравственной философии также имеет роль вопрос о необходимой лжи, то есть о том, допустимо или недопустимо делать сознательно несогласованные с фактическою действительностью заявления в крайних случаях, например для спасения чьей-нибудь жизни» [14 с.247].</p>
<p>Изучая Соловьева необходимо учитывать нравственно-религиозный характер его философствования. Отношение к любой проблеме трактуется именно с таких позиций.</p>
<p>Таков, например, его взгляд на науку: «Наука объясняет существующее. Данная действительность еще не есть истина. Исходный пункт науки: истина есть, но не есть «это». Ум не удовлетворяется действительностью, находя ее неясною, и ищет того, что не дано, чтобы объяснить то, что дано. Ум считает наличный мир неверною, неразборчивой копией того, что должно быть. Наука постоянно восстановляет подлинный вид вещей, когда объясняет их.</p>
<p>Объяснение действительности есть исправление действительности, причем ум не довольствуется легкими поправками, а требует исправлений радикальных, всегда перехватывая за то, что просто есть, за факт. Факт, как таковой, есть для ума нечто грубое, и примириться с ним он не может. Чтобы ум признал факт ясным, прозрачным, нужно коренное его изменение; нужно, чтобы он перестал быть только фактом, а сделался истиной».</p>
<p>Таким образом, по Владимиру Соловьеву, работа нашего разума обусловливается:</p>
<ul>
<li>фактическим бытием как данным</li>
<li>истиною, которая есть предмет и цель ума, то, что является как его идея, действительность чего есть искомое.</li>
</ul>
<p>Без данного и искомого, без факта и идеи истины немыслима деятельность ума как процесс».... Если бы ум владел полнотою истины, для человека не было бы иного состояния, кроме абсолютного покоя блаженства. Настоящая же, человеческая деятельность ума обусловлена тем, что она, сначала обладая истиною, как только субъективной идеей, стремится обратить ее в объективную действительную»</p>
<p>Владимир Соловьев, в отличие от других философов, по-своему видит задачи философии, и особенно философского знания: "... существенная особенность философского умозрения состоит в том в стремлении к безусловной достоверности, испытанной свободным (до конца идущим) мышлением. Частные науки, как издавна замечено философами, довольствуются достоверностью относительною, принимая без проверки те или другие предположения»</p>
<p>По Владимиру Соловьеву, достоверность, достигнутая частными науками, обязательно есть лишь условная, относительная и ограниченная, а «философия как дело свободной мысли, по существу своему не может связать себя такими пределами, и стремится изначала к достоверности безусловной, или абсолютной» [13 с. 762-764].</p>
<p>Философию Владимира Соловьева нельзя подвергать рассмотрению в отрыве от философского наследства. В его работах объединяются воедино характерные черты и древнегреческой, и классической немецкой школ, и русского богословия. Но, формируясь на новом основании, эти идеи нередко получают и новое звучание: «Истинному бытию, или всеединой идее, противополагается в нашем мире вещественное бытие – то самое, что подавляет своим бессмысленным упорством и нашу любовь и не дает осуществиться ее смыслу. Главное свойство этого вещественного бытия есть двойная непроницаемость:</p>
<p>– непроницаемость во времени, в силу которой всякий последующий момент бытия не сохраняет в себе предыдущий, а исключает или вытесняет его собою из существования, так что все новое в среде вещества происходит за счет прежнего или в ущерб ему;</p>
<p>– непроницаемость в пространстве, в силу которой две части вещества (два тела) не могут занимать за раз одного и того же места, то есть одной и той же части пространства, а необходимо вытесняют друг друга.</p>
<p>Таким образом, то, что лежит в основании нашего мира, есть бытие в состоянии распада, разбитое на исключающие друг друга части и компоненты. Победить эту двойную непроницаемость тел и явлений, сделать реальную внешнюю среду сообразную внутреннему всеединству идеи – вот задача мирового процесса столь же простая в общем понятии, сколько сложная и трудная в конкретном осуществлении» [11, с. 137].</p>
<p>Мир «идей» Платона органически вписывается в логику всеединства у Владимира Соловьева: "Уже и в природном мире идее принадлежит все, но истинная ее сущность требует, чтобы не только ей принадлежало все, все в нее включалось или ей обнималось, но чтобы и она сама принадлежала всему, чтобы все, то есть все частные и индивидуальные существа, а, следовательно, и каждое из них, действительно обладали идеальным всеединством, включали его в себя. [11 с. 141].</p>
<p>Совершенное всеединство по самому своему понятию, требует «полного равновесия, равноценности и равноправности между единым и всем, между целым и частями, между общими единичным. Полнота идеи требует, чтобы наибольшее единство целого осуществлялось в наибольшей самостоятельности и свободе частных и единичных элементов – в них самих, через них и для них».</p>
<p>Во многих работах, посвященных творчеству Владимира Соловьева, встречается имя другого известного философа, богослова, глубокого исследователя произведений Соловьева, А. Ф. Лосева. Наверное, можно согласиться с ним в сравнительном анализе философских основ Владимир Соловьева и Эммануила Канта: »... Конечно, по Владимиру Соловьеву, наука и вообще знание возможно лишь потому, что слепая текучая чувственность оформляется априорными формами рассудка. Но все дело в том, что априорные формы рассудка трактуются у Канта как исключительное достояние человеческого субъекта, а у Владимир Соловьева они являются объективно существующими идеями.</p>
<p>Конечно, вещи в себе существуют и у Канта и у Соловьева. Но у Канта они остаются навеки непознаваемыми, у Владимира Соловьева изливаются в конкретный чувственный опыт человека и его оформляют. Поэтому Кант – метафизический дуалист, Владимир Соловьев же – строжайший диалектический монист. Также и сфера разума привлекается и у Канта и у Владимир Соловьева ради учения о полноте человеческого знания. Но опять-таки у Канта идея разума не имеет для себя никакой объективной интуитивной предметности; и поэтому разум, по Канту, распадается на противоречие и имеется целая наука, которая разоблачает эти противоречия разума, которую Кант называет диалектикой и ее основную функцию видит в том, что она является «разоблачительницей иллюзий». У Владимира Соловьева здесь все наоборот. Разум у него действительно требуется для завершения и полноты знания, но идеи этого разума даются человеку интуитивно, так что возможная здесь диалектика только открывает человеку сферу высшего познания. [15, с. 53-54].</p>
<h3>3.2. Истина в системе философских категорий Владимир Соловьева</h3>
<p>Для понимания того, как решается проблема истины у Владимира Соловьева, необходимо понять, какими философскими категориями он оперирует, на какие предпосылки опирается. Для этого опять обратимся к работе А. Ф. Лосева».... С привычной точки зрения абсолютно нет никакой разницы между сущим и бытием. То, что понимает сам Владимир Соловьев под этими терминами, совершенно ясно и едва ли заслуживает какой-либо существенной критики.... Сущее, по мысли Владимира Соловьева, выше всяких признаков и свойств, выше всяких предикатов и вообще выше всякой множественности.</p>
<p>Классический образ мышления требовал равноправного бытия также и для множественности, раздельной, понятной и далекой от превращения в абсолютно непознаваемый нуль, в абсолютное ничто. Вот это раздельное, доступное пониманию, структурное, относительное, объединяемое в отдельные относительные единства, Владимир Соловьев называет бытием в отличие от сущего. Все дело заключается здесь в том, что должна же существовать какая-нибудь вещь, если мы ей приписываем какие-нибудь признаки. Но если она действительно существует, то она выше своих признаков. По терминологии Владимира Соловьева, эту вещь и надо называть не просто суммой признаков, или бытием, но тем, что является носителем этих признаков, а именно сущим, которое в сравнении со всеми своими признаками есть уже сверхсущее. Отрицать такое «сверхсущее» – значит, по Владимиру Соловьеву, просто отрицать существование вещей, а значит, и всего мира. [15, с. 60-61].</p>
<p>Таблица категорий, при помощи которой философ хочет резюмировать свою теорию цельного знания, является большим достижением в творческой эволюции Соловьева. Философ избегает здесь противоречивости благодаря тому, что из всех своих триад останавливается только на одной – сущее, бытие, сущность. Это же самое тройное деление он представляет еще и в таком виде: абсолютное, логос, идея. Поскольку, однако, целостность предполагает существование всего во всем, то в каждой из этих трех категорий снова повторяются те же самые три категории.</p>
<p>"... Сущее как таковое, или как абсолютное, есть дух, как логос оно есть ум и как идея оно есть душа. Вторая основная категория, а именно бытие, взятое как абсолютное, есть воля, как логос оно есть представление и как идея оно есть чувство. Такое же тройное деление находим мы и в сфере сущности. А именно сущность как абсолютное есть благо, как логос она есть истина и как идея она – красота. [15, с. 117-119].</p>
<p>Истина (и не только с точки зрения Владимира Соловьева) есть синтез ума и представления. Истина, по Владимиру Соловьеву, для нас возможна » только в том случае, если мы будем признавать всю действительность, беря ее в целом, то есть максимально обобщенно и максимально конкретно. Это значит, что истина есть сущее, взятое и в своем абсолютном единстве и в своей абсолютной множественности. Другими словами, истина есть сущее всеединое» [13с. 295].</p>
<nav>
<blockquote>
<p>".... Истина заключается, прежде всего, в том, что она есть, то есть что она не может быть сведена ни к факту нашего ощущения, ни к акту нашего мышления, что она есть независимо от того, ощущаем ли мы ее или нет. Познание вообще есть относительное бытие субъекта и предмета или взаимоотношения обоих, смотря по тому, какой из двух терминов преобладает, это отношение (познание) является в форме ощущения или же в форме понятия. Но отношение предполагает относящихся, и безусловная истина определяется, прежде всего, не как отношение или бытия, а как то, что есть в отношении, или как сущее. [13 с. 691].</p>
</blockquote>
</nav>
<p>По Владимиру Соловьеву, если существует формальная логичность непосредственного факта, то это значит, что есть нечто уже не только формальное, но и содержательное. И если есть субъективная логичность, то, следовательно, есть и объективная разумность. Нельзя мыслить субъекта без объекта, и нельзя мыслить субъективной логики, по мнению Владимира Соловьева, без объективно и созидательно функционирующего разума. Кроме того, поскольку действительность бесконечна, то бесконечен и творческий разум, ее отражающий, а поскольку наше мышление не сразу достигает истины, то оно всегда есть творческое движение.</p>
<p>На вопрос, что есть истина, Владимир Соловьев дает следующий ответ: истина есть сущее, или то, что "есть"; но мы часто говорим «есть» о многих вещах, но многие вещи сами по себе не могут быть истиной, потому что если они различаются друг от друга, так что одна вещь не есть другая, то каждая в своем различии от другой не может быть истиной. Они могут быть только истинны, то есть, поскольку все они причастны одному и тому же, которое и есть истина.</p>
<p>Итак, сущее как истина не есть многое, а есть единое. Единое, как истина, не может иметь многого вне себя, то есть оно не может быть чисто отрицательным единством, а должно быть единством положительным, то есть оно должно иметь многое не вне себя, а в себе, или быть единством многого; а так как многое, содержимое единством, или многое в одном, есть все, то, следовательно, положительное, или истинное, единое есть сущее, содержащее в себе все, или существующее как единство всего.</p>
<p>Итак, истинно сущее, будучи единым, вместе с тем и тем самым есть и все, точнее, содержит в себе все, или истинно-сущее есть всеединое». Таким образом, полное определение истины выражается в трех предикатах: сущее, единое, все [13 с. 698-702].</p>
<p>Позиция Владимира Соловьева существенным образом отличается от позиции Эммануила Канта по проблеме истины (в силу природы человеческого разума). По Владимиру Соловьеву, разум не распадается на противоречия. Он служит для завершения и полноты знания, и идеи этого разума даются человеку интуитивно. Идеей всеединства человек приобретает связь со всей вселенной, становясь ее частью, и в то же время, имея ее в себе.</p>
<h2>Заключение</h2>
<p>Таким образом, проблемы, касающиеся определения критериев истины, законов и формы мышления интересовали людей с глубокой древности.</p>
<p>Так, философы античности живо интересовались вопросами познаваемости мира и по-разному отвечали на вопрос о возможности обретения философом истинного знания.</p>
<p>Так, платоновская концепция абстрактных идеалов предполагала, что истинное знание приобретается только путем философского созерцания абстрактных идей, а не наблюдений случайных и несовершенных явлений реального мира. В то же время, были и философы, допускавшие существование реального внешнего мира, убежденные, что наши ощущении дают достаточно точное представление о нем. Так, истинное знание по Аристотелю рождается из чувственного опыта с помощью интуиции и абстракции. Абстрактные идеи не существуют независимо от человеческого разума.</p>
<p>После опубликования трудов Эммануила Канта, достаточно ясно вырисовывается следующее направление философской мысли: истина носит «субъективный» характер, основное внимание при исследовании проблемы истины следует уделять познанию самого человека, законов его разума. Как достаточно убедительно показано Кантом, не может существовать всеобщего критерия истины. Все, чем располагает человек (и в этом Кант соглашается с Аристотелем) – это формальные законы логики. Но Кант утверждает, что эти законы строятся на основании априорных форм рассудка. Им впервые было устранено противоречие, заведшее в тупик философию того времени. Являются ли человеческие знания продуктом чувственного восприятия, или же это – плоды умственной деятельности? Предложенная Кантом концепция постижения человеком окружающего мира на основе априорных форм рассудка позволила выйти из этого тупика. В дальнейшем практически любое исследование в данной области, так или иначе, опиралось на разработанную Кантом теорию.</p>
<p>Нравственно-религиозная направленность творчества Владимир Соловьева заставляет рассматривать те же проблемы с несколько иной точки зрения. По Владимир Соловьеву, знание возможно лишь потому, что чувственность оформляется априорными формами рассудка. Но априорные формы рассудка трактуются у Канта как исключительное достояние человеческого субъекта, а у Владимир Соловьева они являются объективно существующими идеями. Конечно, вещи в себе существуют и у Канта и у Владимира Соловьева. Но у Канта они остаются навеки непознанными, у Владимира Соловьева они изливаются в конкретный чувственный опыт человека и его оформляют.</p>
<p>По Владимиру Соловьеву, разум требуется для завершения и полноты знания, но идеи этого разума даются человеку интуитивно, так, что возможная здесь диалектика только открывает человеку сферу высшего познания. Истина, по Владимир Соловьеву, возможна только в том случае, если признавать всю действительность, беря ее в целом, то есть максимально обобщенно и максимально конкретно. Это значит, что истина есть сущее, взятое и в своем абсолютном единстве и в своей абсолютной множественности. Другими словами, истина есть сущее всеединое. Таким образом, в историческом и философском плане у данных философов наблюдается преемственность, углубление и расширение взгляда на проблему истины.</p>
<p> </p>
<h2>Список использованной литературы</h2>
<ol>
<li>Балашов Л. Е. Философия: Учебник. 2-я редакция, с изменениями и дополнениями. Электронная версия – М., 2005. – с. 672.</li>
<li>Вахтомин Н. К. Теория научного знания Иммануила Канта: Опыт современного прочтения «Критики чистого разума». – М.: Наука, 1986. – 205с</li>
<li>Гусейнов А. А. Философия между наукой и религией. // Вопросы философии. – №9 – 2010</li>
<li>Дженни Т, Кетрин Э. Философия. Руководство для начинающих. M: ИзИнфра-М, – 248 с.</li>
<li>Золотухина-Аболина Е. В. Курс лекций по этике: – Ростов н/Д.: «Феникс», 1999. – 384 с.</li>
<li>Йегер В. Воспитание античного грека: Эпоха великих воспитателей и воспитательных систем: пер. с нем. / Вернер Йегер. – М.: «Греко-латинский кабинет» Ю. А. Шичалина, 1997. – 335 с.</li>
<li>История философии: Энциклопедия. – Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом. 2002. – 1376 с.</li>
<li>Клайн М. Математика. Поиск истины; Пер. с англ. /Под Ред. и с предисл. В. И. Аршинова, Ю. В. Сачкова, – М: Мир, 1988 – 295 с, ил.</li>
<li>Кохановский В. П., Золотухина Е. В., Лешкевич Т. Г., Фатхи Т. Б. Философия для аспирантов: Учебное пособие. Изд. 2-е – Ростов н/Д: «Феникс», 2003. – 448 с.</li>
<li>Крюков В. В. Философия: Учебник для студентов технических ВУЗов. – Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2006. – 219 c.</li>
<li>Лосев А. Ф. Владимир Соловьев – Москва: Мысль, 1983. – 208 с.</li>
<li>Лысков А. П. Человек: путь к цивилизации. Философский аспект социальной и культурной антропологии: Монография. – М.: Издательство «Гуманитарий» Академии гуманитарных исследований, 1997. – 120 с.</li>
<li>Русский космизм: антология философской мысли / Сост. С. Г. Семенова, А. Г. Гачева. – Москва: Педагогика-Пресс, 1993. – 368 с</li>
<li>Соловьев В. Смысл любви: избранные произведения / – М.: Современник, 1991. – 525 с.:</li>
<li>Соловьев Владимир С. Лекции по истории философии // Вопросы философии. – 1989. №6. С. 45-99</li>
<li>Спиркин А. Г. Философия: Учебник. – 2-е изд. – М.: Гардарики, 2006. – 736 с.</li>
<li>Философия науки: учеб. пособие / Под Ред. д-ра филос. наук А. И. Липкина. – М.: Эксмо, 2007. – 608 с.</li>
<li>Философия: Учебник / Под Ред. проф. В. Н. Лавриненко. – 2-е изд., испр. и доп. – M.: Юристъ. 2004. – 514 с.</li>
<li>Философия: Учебник для вузов / Под общ. Ред. В. В. Миронова. – М.: Норма, 2005. – 928 с.</li>
</ol>Три вопроса по истории философии2022-02-18T12:34:15+03:002022-02-18T12:34:15+03:00https://textfor.ru/filosofiya/tri-voprosa-po-istorii-filosofiiAdmin<h2>1. Философия, её предмет и роль в жизни человека и общества</h2>
<p>В современной науке сложились и стали общепринятыми представления о том, как определить предмет любой науки. Для этого необходимо:</p>
<ol>
<li>Зафиксировать, какие объекты, процессы, область бытия или сознания изучает наука сегодня.</li>
<li>Определить возможные направления развития науки, т. е. направления исследований.</li>
<li>Уточнить границы изменения предмета науки, выходя за которые наука становится другой наукой или ненаукой.</li>
</ol>
<p>Однако применить эти критерии к философии не представляется возможным. Почему? Потому что философия, по выражению крупнейшего мыслителя современности Бертрана Рассела (1872-1970), «представляет собой размышление о предметах, знание о которых еще невозможно».</p>
<p>И сегодняшнее значение философии в том, «что она заставляет нас осознать существование многих вопросов, не входящих сейчас в сферу науки». Например, существуют ли во Вселенной некие универсальные законы, действующие в природе, обществе и мышлении? Имеет ли смысл человеческая история для Космоса? Возможно ли справедливое государство? Что такое душа человека? То есть философия существенно отличается от специальных наук, существующих сегодня в нашем мире, и критерии вычленения «предмета науки», определения последнего к философии полностью не подходят. Как же быть?</p>
<p>Можно обратиться к истории философии и посмотреть, как там определялся предмет философии. Классический подход, у истоков которого стоял Аристотель (384-322 до н. э.), в качестве критерия предмета философии выделял степень «общего». Философия занимается более общими вещами, «вечными» и «божественными» первоначалами. Она показывает нам «первоначала бытия и познания». Философия – это учение о первопричинах или о первосущностях вещей. Так думали и мыслители Нового времени: Декарт, Гегель и др.</p>
<p>В целом такое понимание предмета философии сохранялось очень долго и считалось «классическим». С некоторыми модификациями это определение предмета философии господствовало в программах и учебниках и в нашей стране. Философия определялась как »... наука о всеобщих законах развития природы общества и мышления». Обычно к этому добавляли, что философия не только наука, но и форма общественного сознания, а также «учение об общих принципах бытия и познания, об отношениях человека к миру».</p>
<p>Такое определение является «собирательным": здесь философия определяется и как наука, и как учение, и форма общественного сознания, а если читать дальше, то и как мировоззрение, способ постижения мира. Все это правильно, но что же главное в предмете философии? Можно отвлечься от классического подхода к философии и посмотреть на другие определения ее предмета.</p>
<p>Существуют такие древние, идущие от Пифагора (V в. до н. э.) определения философии как «любви к мудрости». Именно так переводится само слово «философия» с древнегреческого на русский язык. Тогда предмет философии – мудрость, и возникает проблема, как определить мудрость?</p>
<p>Древние греки определяли мудрость как некий космический «Ум», который правит всей Вселенной; или считали мудростью познание сущности дел божественных и человеческих. Есть другие определения мудрости, их не меньше, чем определений философии. Другие, более поздние мудрецы, например Сенека (I в.) считали, что философия имеет предметом не внешний мир, а человеческую мораль, т. е. предмет философии – это учение о добре и зле [2 с. 6].</p>
<p>Философия прежде всего учит нас мудро прожить жизнь и с достоинством завершить ее. Такую же мысль развивал философ – Мишель де Монтень (XVI в.), И. Кант (XVIII в.), философ XIX в. Фридрих Ницше, а в XX в. Альберт Швейцер и др. В Новое время (XVII – XVIII вв.) большинство мыслителей связывали предмет философии с истинным познанием вещей (Локк, Гоббс). В XIX-XX вв. предметом философии называли «мировое целое», «сущность и законы общества», «изучение наиболее общих понятий», «познание Универсума», науку о ценностях, изучение наилучшей системы общественного устройства и т. д.</p>
<p>Сказанного вполне достаточно, чтобы понять, что предмет философии – это проблема, которая связана с историей развития самой философии. Более того, сегодня возможны разные определения предмета философии, дело зависит от того, на каких позициях находится сам философ, желающий очертить этот предмет.</p>
<p>Возможен такой ход мысли. Существует множество наук, которые изучают реальный мир, объекты, процессы объективной реальности, например, физика, химия, биология, физиология нервной деятельности, история, социология и т. д. Такие науки называются частными. К ним относятся и те из них, которые изучают субъективную реальность. (Например, психология, психопатология и т. д.).</p>
<p>Философия изучает не объекты, не эмпирическую реальность, а то, как эта реальность «живет» в общественном сознании; она изучает смыслы реальности для общества и человека. Поясним сказанное. Наука изучает физическую природу, вскрывает ее законы, а философия объясняет, как и почему понимали природу ученые разных эпох и культур, древние греки или средневековые мыслители, или философы эпохи Просвещения и т. д.</p>
<p>Философия изучает не столько сам мир, сколько знание людей о мире, смысл отношения объектов, процессов мира. Главное в предмете философии – это философская рефлексия. Это значит, что философия рассматривает мир через призму субъект-объектных отношений, т. е. отношений человека к миру, обществу, другим людям. Философия ищет в мире его онтологические, методологические, нравственные, эстетические основания. Философ всегда строит систему ценностей мира, и тем самым показывает исходные основания человеческой деятельности. Философия, в отличие от любой другой науки, начинается с человека. С попытки ответить на вопрос – что такое человек? Что есть мир для него, чего может желать и добиться в этом мире человек.</p>
<p>Пытаясь очертить предмет философии в наше время, Бертран Рассел писал об истинно философских проблемах так: »... в чем смысл жизни, если он вообще есть? Если у мира цель, ведет ли куда-нибудь развитие истории, или все это бессмысленные вопросы?... действительно ли природой управляют какие-то законы, или мы только так думаем из-за того, что нам нравится видеть во всем какой-то порядок?... разделен ли мир на две в корне различные части – дух и материю, и если это так, то как они сосуществуют?</p>
<p>А что мы должны сказать о человеке? Частица ли он пыли, беспомощно копошащаяся на маленькой и незначительной планете, как это видится астрологам? Или он, как это могут представить себе химики – кучка химических веществ, соединенная вместе хитроумным образом? Или, наконец, человек таков, каким он представляется Гамлету, в основе своей благородный, с безграничными возможностями. А может быть человек – все это вместе?... Существует ли один жизненный путь – хороший, и другой – плохой, или не имеет значения как мы живем. А если существует хороший жизненный путь, то что это такое или как нам научиться жить, следуя ему? Существует ли нечто, что мы можем назвать мудростью, или то, что Нам кажется таковой, – просто пустое сумасшествие?» [2 с. 7].</p>
<p>Эти вопросы являются частью нашего жизненного мира. Именно поэтому мы изучаем философию.</p>
<h2>2. Немецкая классическая философия: сущность и основные представители</h2>
<p>Немецкая классическая философия представляет собой крупное и влиятельное течение философской мысли Нового времени, подводящее итог ее развитию на данном отрезке западноевропейской истории. Традиционно к этому течению относят философское учение И. Канта, И. Фихте, Ф. Шеллинга, Г. Гегеля и Л. Фейербаха. Всех этих мыслителей сближают общие идейно-теоретические корни, преемственность в постановке и разрешении проблем, непосредственная личная зависимость: младшие учились у старших, современники общались друг с другом, спорили и обменивались идеями.</p>
<p>По всем этим критериям, а также по содержательному разрешению философских проблем, к этому течению следует отнести и философское учение К. Маркса и Ф. Энгельса. В советской философии по идеологическим соображениям учение К. Маркса и Ф. Энгельса представлялось как самостоятельный, отдельно стоящий, качественно новый этап в развитии философского мышления. Сейчас же, когда сняты «идеологические шоры» стало видно, что философское учение этих крупных мыслителей вполне вписывается в философскую традицию немецкой классической философии, представляя собой завершающий этап ее эволюции [1 с. 136].</p>
<p>Немецкая классическая философия внесла существенный вклад в постановку и разработку философских проблем. В рамках этого течения была переосмыслена и заново сформулирована проблема отношения субъекта и объекта, разработан диалектический метод познания и преобразования действительности.</p>
<p>Родоначальником немецкой классической философии является И. Кант (1724-1804). В интеллектуальном развитии Канта выделяют два периода: докритический и критический. В докритический период (до 1770г.) Кант выступал, прежде всего, как крупный ученый – астроном, физик, географ. Ему принадлежит первенство в обосновании зависимости приливов и отливов от положения Луны, а также обоснование научной гипотезы о происхождении Солнечной системы из гигантской газовой туманности. Эта гипотеза, скорректированная великим физиком Лапласом, и сейчас продолжает рассматриваться астрономами как один из возможных вариантов объяснения происхождения Вселенной. В работах этого периода и, прежде всего, в знаменитой «Всеобщей естественной истории и теории Неба» (1755 г.) Кант выступал как стихийный материалист и диалектик, обосновывающий идею саморазвития природы.</p>
<p>Но специфическая кантовская философия, заложившая основы всей немецкой классической философии, сформировалась в так называемый критический период, после опубликования им трех «Критик» – «Критики чистого разума» (1781 г.), «Критики практического разума» (1788 г.), «Критики способности суждения» (1790 г.). Все эти работы связаны единым замыслом и представляют собой последовательные ступени обоснования системы трансцендентального идеализма (так Кант называл свою философскую систему).</p>
<p>Второй период творчества Канта назван «критическим» не только потому, что «Критиками» назывались основные произведения этого периода, а потому, что Кант поставил перед собой задачу провести в них критический анализ всей предшествующей ему философии; противопоставить критический подход при оценке возможностей и способностей человека господствующему до него, какой считал, догматическому подходу [1 с. 137].</p>
<p>На этом этапе Кант делает предметом анализа процесс познания, доказывая, что оно имеет свои собственные законы и многие неразрешимые философские проблемы возникают лишь потому, что мы ставим вопросы, которые не имеют решения. Кант видит возможности познания не в специфике познаваемого объекта, а с особенностях познающего субъекта. Так, ответ на вопрос «Что я могу знать?», оказывается, впрямую выходит на проблему познающего субъекта, его познавательные возможности. Тем самым Кант продолжает просвещенческую традицию, отвергая даже очевидные сложившиеся подходы к познанию, если они не подтверждаются критическим анализом.</p>
<p>Таким образом, Кант радикально меняет предмет философии, сделав ядром своей философской системы не проблемы традиционной метафизики, а познающего субъекта.</p>
<p>«Критика чистого разума» – ядро кантовской философской системы. Но философия Канта не ограничивается гносеологической проблематикой при всей принципиальной значимости вклада немецкого мыслителя в эту область. «Критика способности суждения» и «Критика практического разума» вместе с такими трудами, как «Религия в пределах только разума», «К вечному миру», «Метафизика нравов», «Антропология с прагматической точки зрения», открыли новый этап европейской философской мысли вообще и немецкой классической философии в особенности.</p>
<p>Проблемы, поставленные Кантом, разрабатывал Иоганн Готлиб Фихте с позиций всеобщего Я, в котором субъективное и объективное слиты воедино. Фихте называл свою философию «наукоучением» и основывался на диалектике объекта и субъекта, теории и практики. По своей сути всеобщее Я Фихте выполняет функцию первопринципа, который носит сверхчеловеческой, мировой характер. В этой концепции всеобщее Я полагает Я и не-Я, развитие Я предстает как сложный, бесконечный, противоречивый процесс восхождения от низших форм к более высшим [3 с. 90].</p>
<p>Фихте пытался более последовательно провести идеи Канта о философии как целостной научной системе. Он анализирует на понятийно-теоретическом уровне познавательные способности человека. Понять их суть для Фихте – значит воссоздать все формы познания, которыми пользуется человек, начиная с самой элементарной до ее высших форм. Исходным основанием следует считать акт самосознания, который находит отражение в принципе Я = Я.</p>
<p>Для Фихте самосознание возможно только как соотнесение своего Я с нечто, с иным. Результатом этого соотнесения является более всестороннее, глубокое познание Я. Тем самым Я порождает не-Я и Я; отражаясь от этого не-Я, постигает свою суть. В этой рефлексивной деятельности проявляется активность субъекта. Деятельность субъекта порождает все, начиная с ощущений и кончая понятиями.</p>
<p>Таким образом, Фихте считал, что он разрешил неразрешимые в рамках кантовской гносеологии противоречия между ноуменами и феноменами, сущностью и явлениями, элиминировав из системы «вещь в себе». Кант не хотел отказываться от «вещи в себе», чтобы не субъективировать мир сущностей, а Фихте считал, что ради систематичности и последовательности надо отказаться от ненужных дополнительных допущений, без которых можно обойтись. Активность субъекта, по Фихте, – отличительная его особенность и проявляется в деятельности воображения. Фихте углубляет кантовское учение о воображении, анализируя его различные формы.</p>
<p>Вместе с тем с Фихте случилось то, чего опасался Кант: он пошел по пути субъективизации данных органов чувств. Фихте не признавал, дабы быть последовательным, что в чувственных образах есть не только момент творчества, воображения, но и нечто реальное, действительное. Тем самым Фихте субъективировал и и даже мистифицировал процесс познания. Однако это не должно мешать осознанию того, что Фихте вслед за Кантом внес значительный вклад в понимание сути познавательного процесса, особенно своим учением о самосознании.</p>
<p>Следующий этап развития немецкой классической философии связан с именем Фридриха Шеллинга, начавшим свое развитие под влиянием идей Фихте, что нашло отражение в его первых работах «О Я как принципе философии, или О безусловности в человеческом сознании» и «Философские письма о догматизме и критицизме». Вместе с тем интерес к изучению природы приводит его к отходу от фихтеанского наукоучения, поскольку он осознает искусственность выведения закономерностей природы из действий трансцендентального субъекта.</p>
<p>Принципиальные трудности выведения многообразия природы из «всеобщего Я» Фихте заставляют Шеллинга предположить, что природа динамична и развивается благодаря присущему ей единству противоположных сил. Будучи хорошо знакомым с новейшими открытиями естественных наук, в частности, в области теории электричества (Кулона, Эрстеда, Галь-вани), Шеллинг строит на них свою философскую картину мира, которую назвал натурфилософией. Тем самым Шеллинг положил начало влиятельному направлению в области философии природы, когда разрозненные естественно-научные представления объединяются в целостную картину природы на основании неких заранее принятых философских принципов. При этом недостающие для создания целостной картины природы факты дополняются философским воображением.</p>
<p>Философия Шеллинга прошла ряд этапов в своем развитии, отразив особенности интеллектуального поиска своего времени. Начав с натурфилософии, поздний Шеллинг стал на путь различения «позитивной» и «негативной» философии. «Негативная» философия основана на разуме и занимается исследованием сущности реально существующих вещей; «позитивная» основана на религии и откровении. Задачу культуры он видел в поиске их единства и интеграции. Философские идеи Шеллинга вызвали отклик у его современников, но нельзя сказать, что его идеи об «абсолютном тождестве» имели большой успех, поскольку большее распространение получили философия Гегеля, а затем многочисленные школы, претендовавшие на единственно истинное истолкование его идей.</p>
<p>Вершиной и завершением в развитии немецкой классической философии стала система Георга Вильгельма Фридриха Гегеля. Он начал свой творческий путь работой «Различие между системами философии Фихте и Шеллинга». В дальнейшем, однако, ему стало тесно в рамках размышлений об идеях Фихте и Шеллинга, и он разрабатывает собственную философию.</p>
<p>Система Гегеля носит сугубо рационалистический характер. Философ исходит из того, что вопреки Канту познание сути возможно. Познание носит рационально-понятийный характер, в этом Гегель расходится с Шеллингом, считавшим, что постижение истины происходит не с помощью понятий, а непосредственно интуитивно.</p>
<p>Гегель по существу логизировал сущее, доказывая, что «все действительное разумно, а все разумное действительно». Подобный панлогизм по духу близок платоновскому решению философских проблем, поскольку у Гегеля природа не самоценна, а является инобытием абсолютной идеи.</p>
<p>Природа как «застывшая мысль» – ступень в развитии этой абсолютной идеи. Философия Гегеля по своей сути направлена на абсолютное, целое, которое не сводится к механическому соединению различных элементов. Целое – сложная органическая, развивающаяся система. В своей основе абсолют духовен. Тезис Гегеля о том, что все действительное разумно, а все разумное действительно, нельзя трактовать так, будто эмпирическая реальность, данная нам в непосредственном опыте, безусловно разумна. Подобный эмпиризм несовместим с основной интенцией философии Гегеля, логизирующей все сущее.</p>
<p>Для Гегеля абсолют как первооснова всего сущего есть чистое бытие. Бытие просто есть. С этого начинает Гегель строить свою систему. Бытие на этом этапе не имеет никаких качеств. Однако, поскольку абсолют, не имеющий никаких качеств, есть суть ничто, то мы приходим к отрицанию исходного тезиса, к антитезису, что «абсолют есть ничто». Диалектическим преодолением противоречия «абсолют есть чистое бытие» и «абсолют есть ничто» является утверждение-синтез «абсолют есть становление», единство бытия и небытия. Таким образом, познание развивается диалектически от незнания к знанию, от знания одного порядка к знанию более высокого порядка [3 с. 91].</p>
<p>В философии Гегеля сущее развивается по диалектической триаде тезис – антитезис – синтез, а познание направлено на постижение истины, которая есть целое. Эти идеи, систематически разработанные мыслителем в работе «Наука логики», были применены им в самых различных областях философии – духа, истории, религии, природы.</p>
<p>Столь большое внимание к абсолюту, истине, целому привело к недооценке относительного, конкретного, части. Этим вызвана переоценка роли философии и недооценка статуса конкретно-научного знания. Пытаясь снять противоречие между абсолютно-всеобщим и индивидуальным, Гегель выдвигает концепцию тождества мышления и бытия, в которой нет места противоположности субъекта и объекта, Я и не-Я. Преодоление этой противоположности означает освоение индивидом всего духовного и культурного богатства человечества и взгляд на сущее с позиций «абсолютной идеи», «мирового духа», целого, истины.</p>
<p>С этой точки зрения становятся понятными достоинства и недостатки философской системы Гегеля. Он, с одной стороны, разработал концептуальную модель бытия, основанную на самодвижении понятий, подчиняющихся таким законам диалектики, как единство и борьба противоположностей, переход количественных изменений в качественные и отрицание отрицания, с другой – растворил в этих понятиях особенное, индивидуально-конкретное, что привело к недооценке реальных процессов, детерминирующих акты мыслительной деятельности. В основе системы Гегеля лежало фундаментальное противоречие, заключающееся в том, что, с одной стороны, в мире «нет ничего святого и безусловного, на всем лежит печать неизбежного падения, все существующее достойно гибели» (Ф. Энгельс), а с другой – за скобки этого процесса выносится абсолютная идея, которая оказывается самодостаточной и абсолютно завершенной.</p>
<p>Вместе с тем Гегель радикально изменил предмет философии. Если для Бэкона и Декарта философия в первую очередь суть методология, а для Канта – гносеология, то Гегель возвращает философии ее первоначальный, греческий смысл, считая философию учением об основах всего сущего [3 с. 92].</p>
<p>3. Философия религии. Природа и история религиозного освоения мира человеком</p>
<p>Религия – мировоззрение и мироощущение человека, а также его поведение, определяемое верой в существование Бога и чувством связанности, зависимости от него, почтение и почитание силы, дающей опору и предписывающей человеку определенные нормы поведения по отношению к другим людям и ко всему существующему.</p>
<p>В истории всегда существовало и поныне существует огромное многообразие религий и религиозных верований, глубинно различающихся конкретным пониманием природы Бога, его сущностных черт и особенностей, характером взаимоотношений с миром природы и человеком, набором норм отношения людей к Богу, культовой (обрядовой) практикой.</p>
<p>Обычно различают два основных типа религий. Во-первых, это естественные религии, которые находят своих богов в тех или иных природных силах; их часто называют также этническими или этнонациональными религиями, поскольку они тесно связаны с определенными особенностями национального склада характера, духовной культуры народа, исторически сформировавшимися у него обычаями и традициями и т. д. Во-вторых, это мировые религии, которые исходят из признания существования некоей высшей духовной силы, сотворившей и человека, и весь остальной мир. Эта универсальная и всемогущая духовная сила и называется Богом. К числу мировых религий относят христианство, иудаизм, ислам и буддизм [4 с. 847].</p>
<p>В структуре развитых теорий обычно выделяют следующие основные компоненты религии. Во-первых, обыденное сознание верующих (совокупность имеющихся у них верований и представлений) и теоретически систематизированную часть религии, называемую богословием или теологией. Во-вторых, религиозную деятельность как практическое духовное освоение мира, включающее в себя культовые и внекультовые действия. В-третьих, отношения, предписываемые религиозными идеями и нормами, которые также могут быть культовыми и внекультовыми. В-четвертых, религиозные институты и их организации, главной из которых является церковь.</p>
<p>Взятая в единстве и взаимодействии всех этих структурообразующих компонентов, религия выполняет мировоззренчески-интегративную функцию, дает определенные объяснения природы, общества и человека, т. е. мира в целом. И здесь сразу же бросается в глаза определенное сходство религии с философией. Вместе с тем религия выполняет и многие другие функции, которых лишена философия.</p>
<p>Среди последних так называемая спасительно-компенсаторная функция, обещающая человеку надежду на избавление от всех тягот и невзгод мирской повседневной жизни. К числу важных функций религии относится также коммутативно-интеграционная функция: религия облегчает общение, объединение людей, придерживающихся одного мировосприятия. И наконец, регулятивная функция, дающая человеку определенные нормы и ценности поведения, прежде всего этические.</p>
<p>Проблема взаимоотношения религии и философии, религиозной веры и знания относится к числу вечных традиционных проблем, воспроизводившихся на всем протяжении исторического развития философии. Но при всей своей вечности и традиционности эта проблема отнюдь не оставалась неизменной в своем конкретном содержании и наполнении, а, напротив, приобретала все новые грани и аспекты, ставилась и решалась каждый раз во многом иначе, чем ранее.</p>
<p>Можно выделить четыре основных исторических этапа постановки и решения этой проблемы. Первый этап – это эпоха античности, второй этап – эпоха Средневековья, третий этап – эпоха Нового времени, охватывающая период с XVII до рубежа XIX-XX вв., и, наконец, последний – современный период. Если для первой эпохи была характерна тенденция сосуществования и взаимопроникновения философских и религиозных идей, то для второго периода характерна тенденция к постепенному преобладанию религии и богословия (теологии) над философией и наукой.</p>
<p>Напротив, в третий период начинается, постоянно нарастает и углубляется конфликт, противостояния между религией и религиозной верой, с одной стороны, и философией и наукой – с другой. В это время и философия, и наука прилагали огромные усилия к тому, чтобы обособиться от религии и продемонстрировать свою полную независимость, автономность. Отсюда и столь характерные для этой эпохи прямые и часто откровенно враждебные выпады против религии и религиозной веры, приведшие к оттеснению религии на периферию духовной жизни Европы и преобладанию рационализма, в контексте которого религии заранее была уготована роль дополнительного, но не очень существенного компонента познавательной культурной деятельности человека.</p>
<p>Совсем иначе складываются современные взаимоотношения религиозной веры со знанием во всех его формах. Современное общество остро и драматично переживает конец просветительско-рационалистической эпохи с характерной для нее абсолютизацией роли и значения разума, рационального начала во всей духовной жизни. Об этом же свидетельствует не только кризис идеалов рациональности, переживаемый самой наукой на современном этапе ее развития, но и непрерывно нарастающий и расширяющийся натиск различного рода неоязыческих, оккультистских, астрологических, теософских построений и учений, как традиционных, так и новейших. На этом фоне становится все более заметным, что нигилистическое или, по крайней мере, скептическое отношение к знанию во всех его формах, и прежде всего к научному и философскому знанию, обычно приписываемое христианству, сильно преувеличено.</p>
<p>При сопоставлении названных выше учений с христианством, скорее, можно утверждать прямо противоположное. А именно, что самим фактом открытого противостояния и противоборства со всеми этими антиинтеллектуалистическими настроениями и поползновениями христианство выступает в качестве одной из важнейших духовных опор, поддерживающих убежденность в огромных возможностях разума.</p>
<p>В этих условиях все чаще высказывается мысль о том, что и у науки, и у религии вновь появляется широкое поле для согласия и сотрудничества. Подобные суждения имеют под собой историческую почву. Напомним, что именно христианская религия в значительной степени содействовала становлению научного миропонимания как средства или орудия борьбы с оккультизмом. Этот процесс начался уже на закате эпохи Средневековья, но особый размах приобрел в эпоху Нового времени, потому что для христианства очень важно было торжество научно-механистического мировоззрения: механицизм изгонял духов из природы. Далеко не случайно, что научная картина мира родилась именно в христианской Европе, а не в арабской культуре, которая во многих отношениях была очень утонченной и высокой, и не в китайской, и не в индийской культурах [4 с. 849].</p>
<h2>Список использованной литературы</h2>
<ol>
<li>Радугин А. А. Философия: курс лекций. – 2-е изд., перераб. и дополн. – М.: Центр, 2004. – 336 с.</li>
<li>Философия: учеб. для вузов / отв. Ред. В. П. Кохановский. – Ростов н/Д: Феникс, 1996. – 576 с.</li>
<li>Философия: Учебник / Под Ред. проф. О. А. Митрошенкова. – М.: Гардарики, 2002. – 655 с.</li>
<li>Философия: Учебник для вузов / Под общ. Ред. В. В. Миронова. – М.: Норма, 2005. – 928 с.</li>
</ol><h2>1. Философия, её предмет и роль в жизни человека и общества</h2>
<p>В современной науке сложились и стали общепринятыми представления о том, как определить предмет любой науки. Для этого необходимо:</p>
<ol>
<li>Зафиксировать, какие объекты, процессы, область бытия или сознания изучает наука сегодня.</li>
<li>Определить возможные направления развития науки, т. е. направления исследований.</li>
<li>Уточнить границы изменения предмета науки, выходя за которые наука становится другой наукой или ненаукой.</li>
</ol>
<p>Однако применить эти критерии к философии не представляется возможным. Почему? Потому что философия, по выражению крупнейшего мыслителя современности Бертрана Рассела (1872-1970), «представляет собой размышление о предметах, знание о которых еще невозможно».</p>
<p>И сегодняшнее значение философии в том, «что она заставляет нас осознать существование многих вопросов, не входящих сейчас в сферу науки». Например, существуют ли во Вселенной некие универсальные законы, действующие в природе, обществе и мышлении? Имеет ли смысл человеческая история для Космоса? Возможно ли справедливое государство? Что такое душа человека? То есть философия существенно отличается от специальных наук, существующих сегодня в нашем мире, и критерии вычленения «предмета науки», определения последнего к философии полностью не подходят. Как же быть?</p>
<p>Можно обратиться к истории философии и посмотреть, как там определялся предмет философии. Классический подход, у истоков которого стоял Аристотель (384-322 до н. э.), в качестве критерия предмета философии выделял степень «общего». Философия занимается более общими вещами, «вечными» и «божественными» первоначалами. Она показывает нам «первоначала бытия и познания». Философия – это учение о первопричинах или о первосущностях вещей. Так думали и мыслители Нового времени: Декарт, Гегель и др.</p>
<p>В целом такое понимание предмета философии сохранялось очень долго и считалось «классическим». С некоторыми модификациями это определение предмета философии господствовало в программах и учебниках и в нашей стране. Философия определялась как »... наука о всеобщих законах развития природы общества и мышления». Обычно к этому добавляли, что философия не только наука, но и форма общественного сознания, а также «учение об общих принципах бытия и познания, об отношениях человека к миру».</p>
<p>Такое определение является «собирательным": здесь философия определяется и как наука, и как учение, и форма общественного сознания, а если читать дальше, то и как мировоззрение, способ постижения мира. Все это правильно, но что же главное в предмете философии? Можно отвлечься от классического подхода к философии и посмотреть на другие определения ее предмета.</p>
<p>Существуют такие древние, идущие от Пифагора (V в. до н. э.) определения философии как «любви к мудрости». Именно так переводится само слово «философия» с древнегреческого на русский язык. Тогда предмет философии – мудрость, и возникает проблема, как определить мудрость?</p>
<p>Древние греки определяли мудрость как некий космический «Ум», который правит всей Вселенной; или считали мудростью познание сущности дел божественных и человеческих. Есть другие определения мудрости, их не меньше, чем определений философии. Другие, более поздние мудрецы, например Сенека (I в.) считали, что философия имеет предметом не внешний мир, а человеческую мораль, т. е. предмет философии – это учение о добре и зле [2 с. 6].</p>
<p>Философия прежде всего учит нас мудро прожить жизнь и с достоинством завершить ее. Такую же мысль развивал философ – Мишель де Монтень (XVI в.), И. Кант (XVIII в.), философ XIX в. Фридрих Ницше, а в XX в. Альберт Швейцер и др. В Новое время (XVII – XVIII вв.) большинство мыслителей связывали предмет философии с истинным познанием вещей (Локк, Гоббс). В XIX-XX вв. предметом философии называли «мировое целое», «сущность и законы общества», «изучение наиболее общих понятий», «познание Универсума», науку о ценностях, изучение наилучшей системы общественного устройства и т. д.</p>
<p>Сказанного вполне достаточно, чтобы понять, что предмет философии – это проблема, которая связана с историей развития самой философии. Более того, сегодня возможны разные определения предмета философии, дело зависит от того, на каких позициях находится сам философ, желающий очертить этот предмет.</p>
<p>Возможен такой ход мысли. Существует множество наук, которые изучают реальный мир, объекты, процессы объективной реальности, например, физика, химия, биология, физиология нервной деятельности, история, социология и т. д. Такие науки называются частными. К ним относятся и те из них, которые изучают субъективную реальность. (Например, психология, психопатология и т. д.).</p>
<p>Философия изучает не объекты, не эмпирическую реальность, а то, как эта реальность «живет» в общественном сознании; она изучает смыслы реальности для общества и человека. Поясним сказанное. Наука изучает физическую природу, вскрывает ее законы, а философия объясняет, как и почему понимали природу ученые разных эпох и культур, древние греки или средневековые мыслители, или философы эпохи Просвещения и т. д.</p>
<p>Философия изучает не столько сам мир, сколько знание людей о мире, смысл отношения объектов, процессов мира. Главное в предмете философии – это философская рефлексия. Это значит, что философия рассматривает мир через призму субъект-объектных отношений, т. е. отношений человека к миру, обществу, другим людям. Философия ищет в мире его онтологические, методологические, нравственные, эстетические основания. Философ всегда строит систему ценностей мира, и тем самым показывает исходные основания человеческой деятельности. Философия, в отличие от любой другой науки, начинается с человека. С попытки ответить на вопрос – что такое человек? Что есть мир для него, чего может желать и добиться в этом мире человек.</p>
<p>Пытаясь очертить предмет философии в наше время, Бертран Рассел писал об истинно философских проблемах так: »... в чем смысл жизни, если он вообще есть? Если у мира цель, ведет ли куда-нибудь развитие истории, или все это бессмысленные вопросы?... действительно ли природой управляют какие-то законы, или мы только так думаем из-за того, что нам нравится видеть во всем какой-то порядок?... разделен ли мир на две в корне различные части – дух и материю, и если это так, то как они сосуществуют?</p>
<p>А что мы должны сказать о человеке? Частица ли он пыли, беспомощно копошащаяся на маленькой и незначительной планете, как это видится астрологам? Или он, как это могут представить себе химики – кучка химических веществ, соединенная вместе хитроумным образом? Или, наконец, человек таков, каким он представляется Гамлету, в основе своей благородный, с безграничными возможностями. А может быть человек – все это вместе?... Существует ли один жизненный путь – хороший, и другой – плохой, или не имеет значения как мы живем. А если существует хороший жизненный путь, то что это такое или как нам научиться жить, следуя ему? Существует ли нечто, что мы можем назвать мудростью, или то, что Нам кажется таковой, – просто пустое сумасшествие?» [2 с. 7].</p>
<p>Эти вопросы являются частью нашего жизненного мира. Именно поэтому мы изучаем философию.</p>
<h2>2. Немецкая классическая философия: сущность и основные представители</h2>
<p>Немецкая классическая философия представляет собой крупное и влиятельное течение философской мысли Нового времени, подводящее итог ее развитию на данном отрезке западноевропейской истории. Традиционно к этому течению относят философское учение И. Канта, И. Фихте, Ф. Шеллинга, Г. Гегеля и Л. Фейербаха. Всех этих мыслителей сближают общие идейно-теоретические корни, преемственность в постановке и разрешении проблем, непосредственная личная зависимость: младшие учились у старших, современники общались друг с другом, спорили и обменивались идеями.</p>
<p>По всем этим критериям, а также по содержательному разрешению философских проблем, к этому течению следует отнести и философское учение К. Маркса и Ф. Энгельса. В советской философии по идеологическим соображениям учение К. Маркса и Ф. Энгельса представлялось как самостоятельный, отдельно стоящий, качественно новый этап в развитии философского мышления. Сейчас же, когда сняты «идеологические шоры» стало видно, что философское учение этих крупных мыслителей вполне вписывается в философскую традицию немецкой классической философии, представляя собой завершающий этап ее эволюции [1 с. 136].</p>
<p>Немецкая классическая философия внесла существенный вклад в постановку и разработку философских проблем. В рамках этого течения была переосмыслена и заново сформулирована проблема отношения субъекта и объекта, разработан диалектический метод познания и преобразования действительности.</p>
<p>Родоначальником немецкой классической философии является И. Кант (1724-1804). В интеллектуальном развитии Канта выделяют два периода: докритический и критический. В докритический период (до 1770г.) Кант выступал, прежде всего, как крупный ученый – астроном, физик, географ. Ему принадлежит первенство в обосновании зависимости приливов и отливов от положения Луны, а также обоснование научной гипотезы о происхождении Солнечной системы из гигантской газовой туманности. Эта гипотеза, скорректированная великим физиком Лапласом, и сейчас продолжает рассматриваться астрономами как один из возможных вариантов объяснения происхождения Вселенной. В работах этого периода и, прежде всего, в знаменитой «Всеобщей естественной истории и теории Неба» (1755 г.) Кант выступал как стихийный материалист и диалектик, обосновывающий идею саморазвития природы.</p>
<p>Но специфическая кантовская философия, заложившая основы всей немецкой классической философии, сформировалась в так называемый критический период, после опубликования им трех «Критик» – «Критики чистого разума» (1781 г.), «Критики практического разума» (1788 г.), «Критики способности суждения» (1790 г.). Все эти работы связаны единым замыслом и представляют собой последовательные ступени обоснования системы трансцендентального идеализма (так Кант называл свою философскую систему).</p>
<p>Второй период творчества Канта назван «критическим» не только потому, что «Критиками» назывались основные произведения этого периода, а потому, что Кант поставил перед собой задачу провести в них критический анализ всей предшествующей ему философии; противопоставить критический подход при оценке возможностей и способностей человека господствующему до него, какой считал, догматическому подходу [1 с. 137].</p>
<p>На этом этапе Кант делает предметом анализа процесс познания, доказывая, что оно имеет свои собственные законы и многие неразрешимые философские проблемы возникают лишь потому, что мы ставим вопросы, которые не имеют решения. Кант видит возможности познания не в специфике познаваемого объекта, а с особенностях познающего субъекта. Так, ответ на вопрос «Что я могу знать?», оказывается, впрямую выходит на проблему познающего субъекта, его познавательные возможности. Тем самым Кант продолжает просвещенческую традицию, отвергая даже очевидные сложившиеся подходы к познанию, если они не подтверждаются критическим анализом.</p>
<p>Таким образом, Кант радикально меняет предмет философии, сделав ядром своей философской системы не проблемы традиционной метафизики, а познающего субъекта.</p>
<p>«Критика чистого разума» – ядро кантовской философской системы. Но философия Канта не ограничивается гносеологической проблематикой при всей принципиальной значимости вклада немецкого мыслителя в эту область. «Критика способности суждения» и «Критика практического разума» вместе с такими трудами, как «Религия в пределах только разума», «К вечному миру», «Метафизика нравов», «Антропология с прагматической точки зрения», открыли новый этап европейской философской мысли вообще и немецкой классической философии в особенности.</p>
<p>Проблемы, поставленные Кантом, разрабатывал Иоганн Готлиб Фихте с позиций всеобщего Я, в котором субъективное и объективное слиты воедино. Фихте называл свою философию «наукоучением» и основывался на диалектике объекта и субъекта, теории и практики. По своей сути всеобщее Я Фихте выполняет функцию первопринципа, который носит сверхчеловеческой, мировой характер. В этой концепции всеобщее Я полагает Я и не-Я, развитие Я предстает как сложный, бесконечный, противоречивый процесс восхождения от низших форм к более высшим [3 с. 90].</p>
<p>Фихте пытался более последовательно провести идеи Канта о философии как целостной научной системе. Он анализирует на понятийно-теоретическом уровне познавательные способности человека. Понять их суть для Фихте – значит воссоздать все формы познания, которыми пользуется человек, начиная с самой элементарной до ее высших форм. Исходным основанием следует считать акт самосознания, который находит отражение в принципе Я = Я.</p>
<p>Для Фихте самосознание возможно только как соотнесение своего Я с нечто, с иным. Результатом этого соотнесения является более всестороннее, глубокое познание Я. Тем самым Я порождает не-Я и Я; отражаясь от этого не-Я, постигает свою суть. В этой рефлексивной деятельности проявляется активность субъекта. Деятельность субъекта порождает все, начиная с ощущений и кончая понятиями.</p>
<p>Таким образом, Фихте считал, что он разрешил неразрешимые в рамках кантовской гносеологии противоречия между ноуменами и феноменами, сущностью и явлениями, элиминировав из системы «вещь в себе». Кант не хотел отказываться от «вещи в себе», чтобы не субъективировать мир сущностей, а Фихте считал, что ради систематичности и последовательности надо отказаться от ненужных дополнительных допущений, без которых можно обойтись. Активность субъекта, по Фихте, – отличительная его особенность и проявляется в деятельности воображения. Фихте углубляет кантовское учение о воображении, анализируя его различные формы.</p>
<p>Вместе с тем с Фихте случилось то, чего опасался Кант: он пошел по пути субъективизации данных органов чувств. Фихте не признавал, дабы быть последовательным, что в чувственных образах есть не только момент творчества, воображения, но и нечто реальное, действительное. Тем самым Фихте субъективировал и и даже мистифицировал процесс познания. Однако это не должно мешать осознанию того, что Фихте вслед за Кантом внес значительный вклад в понимание сути познавательного процесса, особенно своим учением о самосознании.</p>
<p>Следующий этап развития немецкой классической философии связан с именем Фридриха Шеллинга, начавшим свое развитие под влиянием идей Фихте, что нашло отражение в его первых работах «О Я как принципе философии, или О безусловности в человеческом сознании» и «Философские письма о догматизме и критицизме». Вместе с тем интерес к изучению природы приводит его к отходу от фихтеанского наукоучения, поскольку он осознает искусственность выведения закономерностей природы из действий трансцендентального субъекта.</p>
<p>Принципиальные трудности выведения многообразия природы из «всеобщего Я» Фихте заставляют Шеллинга предположить, что природа динамична и развивается благодаря присущему ей единству противоположных сил. Будучи хорошо знакомым с новейшими открытиями естественных наук, в частности, в области теории электричества (Кулона, Эрстеда, Галь-вани), Шеллинг строит на них свою философскую картину мира, которую назвал натурфилософией. Тем самым Шеллинг положил начало влиятельному направлению в области философии природы, когда разрозненные естественно-научные представления объединяются в целостную картину природы на основании неких заранее принятых философских принципов. При этом недостающие для создания целостной картины природы факты дополняются философским воображением.</p>
<p>Философия Шеллинга прошла ряд этапов в своем развитии, отразив особенности интеллектуального поиска своего времени. Начав с натурфилософии, поздний Шеллинг стал на путь различения «позитивной» и «негативной» философии. «Негативная» философия основана на разуме и занимается исследованием сущности реально существующих вещей; «позитивная» основана на религии и откровении. Задачу культуры он видел в поиске их единства и интеграции. Философские идеи Шеллинга вызвали отклик у его современников, но нельзя сказать, что его идеи об «абсолютном тождестве» имели большой успех, поскольку большее распространение получили философия Гегеля, а затем многочисленные школы, претендовавшие на единственно истинное истолкование его идей.</p>
<p>Вершиной и завершением в развитии немецкой классической философии стала система Георга Вильгельма Фридриха Гегеля. Он начал свой творческий путь работой «Различие между системами философии Фихте и Шеллинга». В дальнейшем, однако, ему стало тесно в рамках размышлений об идеях Фихте и Шеллинга, и он разрабатывает собственную философию.</p>
<p>Система Гегеля носит сугубо рационалистический характер. Философ исходит из того, что вопреки Канту познание сути возможно. Познание носит рационально-понятийный характер, в этом Гегель расходится с Шеллингом, считавшим, что постижение истины происходит не с помощью понятий, а непосредственно интуитивно.</p>
<p>Гегель по существу логизировал сущее, доказывая, что «все действительное разумно, а все разумное действительно». Подобный панлогизм по духу близок платоновскому решению философских проблем, поскольку у Гегеля природа не самоценна, а является инобытием абсолютной идеи.</p>
<p>Природа как «застывшая мысль» – ступень в развитии этой абсолютной идеи. Философия Гегеля по своей сути направлена на абсолютное, целое, которое не сводится к механическому соединению различных элементов. Целое – сложная органическая, развивающаяся система. В своей основе абсолют духовен. Тезис Гегеля о том, что все действительное разумно, а все разумное действительно, нельзя трактовать так, будто эмпирическая реальность, данная нам в непосредственном опыте, безусловно разумна. Подобный эмпиризм несовместим с основной интенцией философии Гегеля, логизирующей все сущее.</p>
<p>Для Гегеля абсолют как первооснова всего сущего есть чистое бытие. Бытие просто есть. С этого начинает Гегель строить свою систему. Бытие на этом этапе не имеет никаких качеств. Однако, поскольку абсолют, не имеющий никаких качеств, есть суть ничто, то мы приходим к отрицанию исходного тезиса, к антитезису, что «абсолют есть ничто». Диалектическим преодолением противоречия «абсолют есть чистое бытие» и «абсолют есть ничто» является утверждение-синтез «абсолют есть становление», единство бытия и небытия. Таким образом, познание развивается диалектически от незнания к знанию, от знания одного порядка к знанию более высокого порядка [3 с. 91].</p>
<p>В философии Гегеля сущее развивается по диалектической триаде тезис – антитезис – синтез, а познание направлено на постижение истины, которая есть целое. Эти идеи, систематически разработанные мыслителем в работе «Наука логики», были применены им в самых различных областях философии – духа, истории, религии, природы.</p>
<p>Столь большое внимание к абсолюту, истине, целому привело к недооценке относительного, конкретного, части. Этим вызвана переоценка роли философии и недооценка статуса конкретно-научного знания. Пытаясь снять противоречие между абсолютно-всеобщим и индивидуальным, Гегель выдвигает концепцию тождества мышления и бытия, в которой нет места противоположности субъекта и объекта, Я и не-Я. Преодоление этой противоположности означает освоение индивидом всего духовного и культурного богатства человечества и взгляд на сущее с позиций «абсолютной идеи», «мирового духа», целого, истины.</p>
<p>С этой точки зрения становятся понятными достоинства и недостатки философской системы Гегеля. Он, с одной стороны, разработал концептуальную модель бытия, основанную на самодвижении понятий, подчиняющихся таким законам диалектики, как единство и борьба противоположностей, переход количественных изменений в качественные и отрицание отрицания, с другой – растворил в этих понятиях особенное, индивидуально-конкретное, что привело к недооценке реальных процессов, детерминирующих акты мыслительной деятельности. В основе системы Гегеля лежало фундаментальное противоречие, заключающееся в том, что, с одной стороны, в мире «нет ничего святого и безусловного, на всем лежит печать неизбежного падения, все существующее достойно гибели» (Ф. Энгельс), а с другой – за скобки этого процесса выносится абсолютная идея, которая оказывается самодостаточной и абсолютно завершенной.</p>
<p>Вместе с тем Гегель радикально изменил предмет философии. Если для Бэкона и Декарта философия в первую очередь суть методология, а для Канта – гносеология, то Гегель возвращает философии ее первоначальный, греческий смысл, считая философию учением об основах всего сущего [3 с. 92].</p>
<p>3. Философия религии. Природа и история религиозного освоения мира человеком</p>
<p>Религия – мировоззрение и мироощущение человека, а также его поведение, определяемое верой в существование Бога и чувством связанности, зависимости от него, почтение и почитание силы, дающей опору и предписывающей человеку определенные нормы поведения по отношению к другим людям и ко всему существующему.</p>
<p>В истории всегда существовало и поныне существует огромное многообразие религий и религиозных верований, глубинно различающихся конкретным пониманием природы Бога, его сущностных черт и особенностей, характером взаимоотношений с миром природы и человеком, набором норм отношения людей к Богу, культовой (обрядовой) практикой.</p>
<p>Обычно различают два основных типа религий. Во-первых, это естественные религии, которые находят своих богов в тех или иных природных силах; их часто называют также этническими или этнонациональными религиями, поскольку они тесно связаны с определенными особенностями национального склада характера, духовной культуры народа, исторически сформировавшимися у него обычаями и традициями и т. д. Во-вторых, это мировые религии, которые исходят из признания существования некоей высшей духовной силы, сотворившей и человека, и весь остальной мир. Эта универсальная и всемогущая духовная сила и называется Богом. К числу мировых религий относят христианство, иудаизм, ислам и буддизм [4 с. 847].</p>
<p>В структуре развитых теорий обычно выделяют следующие основные компоненты религии. Во-первых, обыденное сознание верующих (совокупность имеющихся у них верований и представлений) и теоретически систематизированную часть религии, называемую богословием или теологией. Во-вторых, религиозную деятельность как практическое духовное освоение мира, включающее в себя культовые и внекультовые действия. В-третьих, отношения, предписываемые религиозными идеями и нормами, которые также могут быть культовыми и внекультовыми. В-четвертых, религиозные институты и их организации, главной из которых является церковь.</p>
<p>Взятая в единстве и взаимодействии всех этих структурообразующих компонентов, религия выполняет мировоззренчески-интегративную функцию, дает определенные объяснения природы, общества и человека, т. е. мира в целом. И здесь сразу же бросается в глаза определенное сходство религии с философией. Вместе с тем религия выполняет и многие другие функции, которых лишена философия.</p>
<p>Среди последних так называемая спасительно-компенсаторная функция, обещающая человеку надежду на избавление от всех тягот и невзгод мирской повседневной жизни. К числу важных функций религии относится также коммутативно-интеграционная функция: религия облегчает общение, объединение людей, придерживающихся одного мировосприятия. И наконец, регулятивная функция, дающая человеку определенные нормы и ценности поведения, прежде всего этические.</p>
<p>Проблема взаимоотношения религии и философии, религиозной веры и знания относится к числу вечных традиционных проблем, воспроизводившихся на всем протяжении исторического развития философии. Но при всей своей вечности и традиционности эта проблема отнюдь не оставалась неизменной в своем конкретном содержании и наполнении, а, напротив, приобретала все новые грани и аспекты, ставилась и решалась каждый раз во многом иначе, чем ранее.</p>
<p>Можно выделить четыре основных исторических этапа постановки и решения этой проблемы. Первый этап – это эпоха античности, второй этап – эпоха Средневековья, третий этап – эпоха Нового времени, охватывающая период с XVII до рубежа XIX-XX вв., и, наконец, последний – современный период. Если для первой эпохи была характерна тенденция сосуществования и взаимопроникновения философских и религиозных идей, то для второго периода характерна тенденция к постепенному преобладанию религии и богословия (теологии) над философией и наукой.</p>
<p>Напротив, в третий период начинается, постоянно нарастает и углубляется конфликт, противостояния между религией и религиозной верой, с одной стороны, и философией и наукой – с другой. В это время и философия, и наука прилагали огромные усилия к тому, чтобы обособиться от религии и продемонстрировать свою полную независимость, автономность. Отсюда и столь характерные для этой эпохи прямые и часто откровенно враждебные выпады против религии и религиозной веры, приведшие к оттеснению религии на периферию духовной жизни Европы и преобладанию рационализма, в контексте которого религии заранее была уготована роль дополнительного, но не очень существенного компонента познавательной культурной деятельности человека.</p>
<p>Совсем иначе складываются современные взаимоотношения религиозной веры со знанием во всех его формах. Современное общество остро и драматично переживает конец просветительско-рационалистической эпохи с характерной для нее абсолютизацией роли и значения разума, рационального начала во всей духовной жизни. Об этом же свидетельствует не только кризис идеалов рациональности, переживаемый самой наукой на современном этапе ее развития, но и непрерывно нарастающий и расширяющийся натиск различного рода неоязыческих, оккультистских, астрологических, теософских построений и учений, как традиционных, так и новейших. На этом фоне становится все более заметным, что нигилистическое или, по крайней мере, скептическое отношение к знанию во всех его формах, и прежде всего к научному и философскому знанию, обычно приписываемое христианству, сильно преувеличено.</p>
<p>При сопоставлении названных выше учений с христианством, скорее, можно утверждать прямо противоположное. А именно, что самим фактом открытого противостояния и противоборства со всеми этими антиинтеллектуалистическими настроениями и поползновениями христианство выступает в качестве одной из важнейших духовных опор, поддерживающих убежденность в огромных возможностях разума.</p>
<p>В этих условиях все чаще высказывается мысль о том, что и у науки, и у религии вновь появляется широкое поле для согласия и сотрудничества. Подобные суждения имеют под собой историческую почву. Напомним, что именно христианская религия в значительной степени содействовала становлению научного миропонимания как средства или орудия борьбы с оккультизмом. Этот процесс начался уже на закате эпохи Средневековья, но особый размах приобрел в эпоху Нового времени, потому что для христианства очень важно было торжество научно-механистического мировоззрения: механицизм изгонял духов из природы. Далеко не случайно, что научная картина мира родилась именно в христианской Европе, а не в арабской культуре, которая во многих отношениях была очень утонченной и высокой, и не в китайской, и не в индийской культурах [4 с. 849].</p>
<h2>Список использованной литературы</h2>
<ol>
<li>Радугин А. А. Философия: курс лекций. – 2-е изд., перераб. и дополн. – М.: Центр, 2004. – 336 с.</li>
<li>Философия: учеб. для вузов / отв. Ред. В. П. Кохановский. – Ростов н/Д: Феникс, 1996. – 576 с.</li>
<li>Философия: Учебник / Под Ред. проф. О. А. Митрошенкова. – М.: Гардарики, 2002. – 655 с.</li>
<li>Философия: Учебник для вузов / Под общ. Ред. В. В. Миронова. – М.: Норма, 2005. – 928 с.</li>
</ol>Социокультурная динамика П. А. Сорокина2021-10-20T20:20:25+03:002021-10-20T20:20:25+03:00https://textfor.ru/filosofiya/sotsiokulturnaya-dinamika-p-a-sorokinaAdmin<h2>Введение</h2>
<p>В последние десятилетия в социогуманитарных науках резко возрос интерес к исследованию динамических характеристик социальной реальности. Одним из распространенных объектов анализа становится социокультурная динамика. В общемировом масштабе этот исследовательский интерес в значительной мере обусловлен необходимостью поиска ответов на вызовы ускоряющейся, противоречивой и не всегда предсказуемой по своим последствиям глобализации, затрагивающей не только крупные сообщества (государства, народы), большие социальные группы, но и отдельные личности. В условиях современной России, где явления глобализации интерферируются с рыночными трансформациями, всесторонний анализ этих процессов, их динамики, социальных последствий приобретает все более актуальный характер. Соответственно возрастает роль объяснительных и прогностических концепций динамики общественного развития.</p>
<p>Тема данной работы – «Социокультурная динамика П. А. Сорокина».</p>
<p>Об актуальности темы работы красноречивей всего говорит следующий факт: «19 февраля 2012 года на Конференции, прошедшей на родине Питирима Сорокина в Республике Коми, участники научного форума «Питирим Сорокин в истории, науке и культуре XX века» подтвердили актуальность его идей и сегодня. Как сообщил председатель Русского социологического общества имени М. Ковалевского А. Бороноев, конференция в Сыктывкаре открывает цикл научных форумов, посвященных творческому наследию П. Сорокина. Следующие конференции пройдут 25 марта в Москве и 16-18 апреля в Санкт-Петербурге с участием зарубежных ученых.</p>
<p>Куратор семейного наследия Питирима Сорокина, доктор социологии университета штата Висконсин города Мэдисон США Павел Кротов подчеркнул, что творческое наследие великого земляка актуально и сегодня. Учение П. Сорокина о социокультурной динамике представляет фундаментальный и до конца не понятый вклад в понимание закономерностей развития общества. В работе конференции принимали участие около 50 ученых и специалистов из Сыктывкара, Вологды, Санкт-Петербурга, Чайковского (Пермский край). Стендовые доклады прислали из США ученые университетов Калифорнии, Вирджинии и Западной Вирджинии» [11].</p>
<p>Что касается степени научной разработанности темы, то надо заметить, проблематика социокультурной динамики восходит к базовым социологическим категориям «социальной динамики», «социального развития», «социальных изменений», разработанным в трудах представителей различных направлений классической и современной социологии (М. Вебер, Э. Гидценс, Э. Дюркгейм, О. Конт, К. Маркс, Г. Спенсер, Т. Парсонс, П. Штомка и др.). Целостные теории социокультурной динамики как исторического процесса развития общества и культуры созданы Н.Я. Данилевским, А. Тойнби, О. Шпенглером.</p>
<p>Связь между социальным и культурным разрабатывалась не только в социологии, но и в культурологии и антропологии.</p>
<p>В рамках отечественного социокультурного подхода проблема социокультурной динамики исследовалась С.А. Ахиезером, Н.И. Лапиным, Ю.В. Попковым и Е.А. Тюгашсвым, М.С. Каганом.</p>
<p>Кроме того, приведенная выше цитата рассказывает и о том, с каким интересом в настоящее время ученые разных стран занимаются изучением описанного П. Сорокиным социокультурной динамики, но также и то, что вклад ученого в понимание закономерностей развития общества признается до конца не понятым.</p>
<p>Таким образом, наследие П. Сорокина является краеугольным камнем, одной из глубочайших и прочнейших основ того мировоззрения, которое поможет обществу преодолеть противоречия и кризисы переходной эпохи и сформировать именно такое в своих основных чертах интегральное общество, которое он и предсказывал в своих произведениях.</p>
<p>Проблема курсовой работы – сложившиеся за многие годы учение П.А. Сорокина, пытающееся объяснить историческое движение общества.</p>
<p>Объект работы – генезис идей П.А. Сорокина о развитии общества.</p>
<p>Предмет – взгляды П.А. Сорокина, изложенные им в фундаментальном труде «Социокультурная динамика».</p>
<p>Цель работы – изучение генезиса идей П. Сорокина, которые привели его к пониманию закономерностей развития общества, данное им в фундаментальном труде «Социокультурная динамика».</p>
<p>Работа состоит из трех глав. В первой главе дан очерк научной биографии Питирима Александровича Сорокина. Во второй – сопоставление российского и американского периодов в научном творчестве П.А. Сорокина. Третья глава является своего рода рецензией – она рассказывает об опыте прочтения автором данной работы фундаментального исследования П.А. Сорокина «Социальная динамика»</p>
<h2>I. Научная биография П. А. Сорокина</h2>
<p>Питирим Александрович Сорокин родился 21 января 1889 года в селе Турья, Яренского уезда, Вологодской губернии. Питиримом его окрестили в честь епископа Питирима, одного из местных святых, чей праздник по церковному календарю приходится на январь.</p>
<p>Отец – Александр Прокопьевич Сорокин – был ремесленником и занимался церковно-реставрационными работами. Сам он был устюжанином, где, собственно, и обучался чеканному ремеслу в одной из великоустюжских гильдий, но в поисках заработка переселился на землю Коми. Мать – Пелагея Васильевна – зырянка крестьянского рода. умерла приблизительно через пять лет после рождения Питирима, который был средним мальчиком в семье. Вместе со старшим братом Василием он обучался у отца ремеслу. Сызмальства работая с отцом в храмах, братья вели бродячий образ жизни.</p>
<p>Азы грамотности Сорокин получил в «зырянском» детстве, когда вместе с крестьянской детворой обучался чтению, письму и счету на дому у одной из жительниц деревни, где проживала его тетка, забравшая к себе братьев после смерти их матери. В 1902 году Сорокин порывает с бродяжничеством и поступает в Гамскую двуклассную школу, готовящую сельские и деревенские учительские кадры. В 1904 году, закончив школу с отличием, Сорокин по рекомендации поступает в Хреновскую церковно-учительскую школу, что находилась в Костромской губернии. Очевидно, именно в это время им был сделан окончательный жизненный выбор в пользу учения [12 с.5].</p>
<p>Однако учеба в статусно более высокой трехклассной школе привела Сорокина на стезю революции. Позже, вспоминая об этом времени, он напишет о том, что здесь он познакомился с массой народа: «Благодаря контакту с этими людьми я узнал много новых идей, познал новые ценности и стал разбираться в социальных условиях. Новое окружение, новые знакомства, но главным образом мое интенсивное чтение доселе неизвестных мне книг, журналов и газет расширили и углубили мой кругозор. Мои новые идеи были вдобавок сдобрены русско-японской войной и бурлящим штормом, вылившимся в революцию 1905 года.</p>
<p>Уже на рождество 1906 года Сорокин был впервые арестован за свою нелегальную деятельность и помещен в тюрьму в городе Кинешме. Пройдя тюремные «университеты», освобожденный в 1907 г. Сорокин некоторое время продолжал свою революционную активность, но, видимо, в какой-то момент осознав, что политика препятствует дальнейшему образованию, Сорокин отправляется в Санкт-Петербург.</p>
<p>В Санкт-Петербурге ему достаточно быстро удается найти работу репетитора. Значительно расширяется круг его знакомств. Сдав экзамены в гимназии экстерном (в Великом Устюге), Сорокин в 1909 году поступает в столичный психоневрологический институт. Незадолго до этого в нем по приглашению В. М. Бехтерева открыли кафедру социологии два всемирно известных тогда ученых – Е. В. Де-Роберти и М. М. Ковалевский. Оба оказали громадное влияние на формирование творческой индивидуальности ученого.</p>
<p>Через год Сорокин переводится на юридический факультет университета, где обучается при непосредственном участии выдающегося русского правоведа начала века Л. И. Петражицкого [12 с. 6].</p>
<p>В процессе накопления знаний у Сорокина начинает складываться новая достаточно цельная система мировоззрения.</p>
<p>Вот как он сам характеризует ее в своих воспоминаниях:</p>
<p>«С философской точки зрения возникшая система взглядов была разновидностью эмпирического неопозитивизма или критического реализма, основывающаяся на логических и эмпирических научных методах познания. Социологически – это был некий синтез социологии Конта и взглядов Спенсера на эволюционное развитие, скорректированный и подкрепленный теориями Н. Михайловского, П. Лаврова, Е. Де Роберти, Л. Петражицкого, М. Ковалевского, М. Ростовцева, П. Кропоткина – из русских мыслителей, и Г. Тарда, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, М. Вебера, Р. Штаммлера, К. Маркса, В. Парето и других из числа западных ученых. Политически – мое мировоззрение представляло из себя форму социалистической идеологии, основанной на этике солидарности, взаимопомощи и свободы» [9 с. 14].</p>
<p>В бытность студентом университета Сорокин начинает активную публикаторскую деятельность, которая нарастающими темпами будет продолжаться в течение всей его долгой жизни. В этот период Сорокин публикует ряд заметок и эссе, не говоря уж о многочисленных рецензиях, рефератах и обзорах современной зарубежной философской и социологической литературы, занимается популяризаторством социологических идей и теорий для массового читателя. Он успешно сотрудничает с журналами «Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма», «Вестник Знания», «Запросы Жизни», «Заветы». Его статьи появляются и на страницах новаторского по тем временам издания «Новые идеи в социологии», публикует в Риге ряд «пятикопеечных» брошюр по социологии. Главным достижением этого периода творчества Сорокина становится его монографическая работа, над которой он работает зимой1912 /13 года, «Преступление и кара, подвиг и награда» (1914), представляющая собой обстоятельный разбор современных криминологических теорий и вполне удачную для двадцатичетырехлетнего ученого попытку построения на основе богатого эмпирического материала собственной интегральной концепции общественного поведения и морали.</p>
<p>Закончив университет, П. А. Сорокин был оставлен при кафедре уголовного права и судопроизводства для подготовки к профессорскому званию. В 1915 году он сдал магистерские экзамены, в январе 1917 года получил звание приват-доцента Петроградского университета. Революция, правда, помешала защите магистерской диссертации. В годы первой мировой войны Сорокин много работал, продолжал активно публиковаться, читал многочисленные лекционные курсы по самым разным отраслям обществознания [12 с.8].</p>
<p>Вообще же в предреволюционные годы Сорокин был активен на поприще популяризаторства. С особым упорством он стремился донести до читателя мысли Э. Дюркгейма, идеи которого, можно сказать, проходят рефреном через основную массу его работ. Воистину Дюркгейма, наряду с Петражицким, Ковалевским и Де-Роберти, мы вправе считать одним из главных «духовников» Сорокина.</p>
<p>Февральская революция застала Сорокина «посреди дел». «Отложив книги и рукописи», заново «проснувшийся» неутомимый политик с головой уходит в круговерть революционных событий. Жизнь всей страны (естественно, глазами Сорокина) и крутые виражи его собственной биографии в течение 1917 года красочно описаны им в «Листках из русского дневника» и включены позднее целиком в «Долгое путешествие».</p>
<p>Сорокин принимал самое активное участие в функционировании Государственной думы, Временного правительства, в подготовке Всероссийского крестьянского съезда, он редактировал эсеровские газеты «Дело народа» и «Воля народа». Некоторое время являлся личным секретарем А. Ф. Керенского. Лишь за один только 1917 год им была написана целая серия социально-политических памфлетов, многие из которых, как представляется, не потеряли своего значения и сегодня. Среди них: «Автономия национальностей и единство государства», «Формы правления», «Проблема социального равенства», «Основы будущего мира», «Причины войны и путь к миру», «Что такое монархия и что такое республика?», «Сущность социализма», «Кому и как выбирать в Учредительное собрание?» [12 с.11].</p>
<p>2 января 1918 года депутат печально знаменитого Учредительного собрания Питирим Сорокин был вновь арестован, но на сей раз большевистским правительством. Само существование в период «красного террора» для Сорокина, встретившего Октябрьскую революцию в штыки, было полно ужаса и трагизма. «Жизнь в смерти» – так Сорокин назвал этот период свой биографии. Некоторое время он вынужден был скрываться от властей, но вскоре понял, что новая, пусть и неугодная, власть крепка, а старые утопии недееспособны. Тогда-то Сорокин и пишет открытое и нашумевшее письмо, опубликованное в ряде центральных газет, где констатирует фиаско эсеровской программы и заявляет о своем разрыве с этой партией и выходе из нее.</p>
<p>«Жизнь в смерти» – так Сорокин назвал этот период свой биографии. Некоторое время он вынужден был скрываться от властей, но вскоре понял, что новая, пусть и неугодная, власть крепка, а старые утопии недееспособны. Тогда-то Сорокин и пишет открытое и нашумевшее письмо, опубликованное в ряде центральных газет, где констатирует фиаско эсеровской программы и заявляет о своем разрыве с этой партией и выходе из нее.</p>
<p>«Покончив» с политикой, в атмосфере послевоенной либерализации Сорокин сосредотачивается целиком на научной и преподавательской деятельности. В конце 1918 года он уже состоит на службе в I Петроградском университете, а со следующего – во II при психоневрологическом институте. Известно, что одновременно он читал лекции в сельскохозяйственном институте, институте народного хозяйства, на всевозможных обучах, ликбезах и т. п. Словом, активно сотрудничал с Наркоматом просвещения и даже принимал участие в учебно-научных экспедициях. Сорокин предлагал конституирование новой дисциплины – родиноведения, – призванной синтезировать совокупные знания разных естественных и гуманитарных наук. В 1920 году Сорокин избирается руководителем кафедры социологии при факультете обществознания Петроградского университета. Тогда же он пишет массовые, «популярные» учебники по праву и социологии и, наконец, публикует двухтомную «Систему социологии» (1920), ставшую венцом его творчества русского периода.</p>
<p>В том же году он становится профессором кафедры социологии Петроградского университета. У Сорокина созревает план перспективных публикаций интегрального характера, он концентрирует свое внимание на наиболее актуальных темах того времени – война, голод, революция. Однако образ мыслей первого советского профессора социологии все больше не удовлетворял власти.</p>
<p>Тем временем разгораются страстные дискуссии вокруг книги Сорокина «Система социологии». 22 апреля 1922 года в здании Петроградского университета при большом стечении студентов и именитых ученых был устроен открытый диспут по поводу ее выхода в свет. На нем выступили крупнейшие обществоведы того времени, среди которых были Н. И. Кареев, К. М. Тахтарев, И. М. Гревс, И. И. Лапшин, С. И. Тхоржевский, Н. А. Градескул. Все без исключения выступавшие назвали книгу выдающимся достижением русской социологической школы. Высказанные замечания и возражения, судя по краткому стенографическому отчету, были с блеском отведены Сорокиным. Обсуждение завершилось тем, что «многочисленная публика наградила диспутанта долгими несмолкаемыми аплодисментами'«.</p>
<p>Летом 1922 года прокатилась волна массовых арестов среди научной и творческой интеллигенции. В это же время Ленин остро ставит вопрос о необходимости контроля над программами и содержанием курсов по общественным наукам. «Буржуазную профессуру» стали постепенно отстранять от преподавания и тем более от руководства наукой [12 с.16].</p>
<p>В начале 1922 года началась открытая травля Сорокина в печати, его критиковали Ленин, Троцкий, Зиновьев и многие другие представители власти. Вождь пролетарской революции не простил Сорокину того, что тот не принял протянутой ему в 1918 году руки дружбы и сотрудничества. А после показательного процесса против правых эсеров Сорокин окончательно утвердился в мысли, что если он не покинет страну Советов, то вопрос о его ликвидации – лишь вопрос времени.</p>
<p>К счастью, Ленин сам решил избавиться от своих непримиримых идеологических врагов, выслав всю верхушку общественно активной интеллигенции, голос которой становился все слышнее и слышнее по мере оживления страны в годы НЭПа. 10 августа 1922 года Сорокин выезжает в Москву по служебным делам [9 с. 24].</p>
<p>23 сентября 1922 года тридцатитрехлетний Сорокин и его жена навеки покидают страну.</p>
<p>Сорокин, которого, как и других русских эмигрантов приняла Прага, оценив вкус жизни в цивилизованной стране, твердо решил не вмешиваться в политику и целиком окунулся в научную работу. В то время как его соотечественники спорили о дальнейшей судьбе России и русского народа, Сорокин интенсивно изучал социологические труды западных ученых, которые ему были недоступны в годы революции. Читая публичные лекции в Праге, он опубликовал эти лекции в книге «Современное состояние России» (1923). Всего за 9 месяцев пребывания в Чехии Сорокин издал 5 книг, в том числе и сокращенный вариант «Системы социологии».</p>
<p>Так же активно Сорокин трудился и над обзаведением новых интересных и полезных связей. В Праге он познакомился и сдружился со многими русскими учеными – П. Струве, Н. Лосским, И. Лапшиным, П. Новгородцевым, Е. Зубашевым, а также с видным чешским социологом А. Блаха. Все эти усилия стали приносить завидные плоды, и вскоре Сорокин получил приглашение от двух уважаемых американских социологов Эварда Хайеса из университета штата Иллинойс и Эдзарда Росса из Висконсинского университета приехать в Америку и почитать лекции о русской революции [9 с.32].</p>
<p>Приняв это приглашение, Сорокин навсегда перебирается с Европейскою континента в Соединенные Штаты, покидая их границы лишь очень редко и то в качестве визитера.</p>
<p>Менее года понадобилось Сорокину для культурной и языковой акклиматизации. Посещая церковь, публичные собрания, университетские лекции и много читая, Сорокин довольно быстро обрел свободный разговорный английский язык и уже летним семестром 1924 года приступил к чтению лекций в Миннисотском университете, сотрудничая при этом с университетами в Иллинойсе и Висконсине.</p>
<p>Первым печатным результатом становится его книга «Листки из русского дневника» (1924), описывающая и анализирующая российские события с января 1917 года по сентябрь 1922 года.</p>
<p>Годы, проведенные в Миннисоте, были, пожалуй, самыми продуктивными в его жизни, впрочем, на протяжении всей своей жизни ему «так и не удалось» испытать творческого спада, за исключением, пожалуй, самых последних лет тяжелой болезни. В 1925 году выходит в свет его «Социология революции», в которой Сорокин продолжает развивать основную идею «Системы социологии», когда он объясняет феномен революции действием природных инстинктов человека, проявляемых в виде его основных потребностей в пище, стремлении к самосохранению, сексуальных запросах и т. д. Вслед за ней следует не менее фундаментальная и новаторская «Социальная мобильность» (1927); через год – «Современные социологические теории» (1928); еще через год – «Основания городской и сельской социологии» (написанная в соавторстве с другом и коллегой в течение долгих лет – К. Циммерманом); и, наконец, трехтомная «Систематическая антология сельской социологии» (1930-1932). Причем все эти труды представляют собой многостраничные и увесистые фолианты, ярко свидетельствующие не только о научном, но и о культурном потенциале Сорокина, своего рода Набокова от социологии, с не меньшим талантом писавшего и на неродном языке.</p>
<p>Всемирно известный Гарвардский университет в 1930 году учреждает социологический факультет и предлагает Сорокину возглавить ею. Сорокин дает согласие, не подозревая, что ему предстоит проработать на факультете вплоть до 1959 года, то есть до ухода на пенсию в возрасте 70 лет. Гарвардский период стал самым плодотворным в жизни Сорокина и, безусловно, – самым творческим. Именно в 30-50-е годы Сорокин достигает своего акме, его труды приобретают мировую известность, а их автор благодаря им и поныне считается крупнейшим социологом нашего столетия.</p>
<p>В середине 30-х годов Сорокин слегка приоткрывает завесу своей творческой лаборатории и анонсирует новое направление своих исследований, публикуя ряд статей на темы, в общем не свойственные его предшествующему творчеству – как, например, «Путь арабского интеллектуального развития с 700 по 1300 г». (1935), «Флуктуации материализма и идеализма с 600 г. до н. э. вплоть до 1920 г». (1936). Тогда же Гарвардский университет выделяет четырехгодичный грант колоссальных по тем временам размеров в 10 тысяч долларов для осуществления сорокинской задумки. На протяжении нескольких лет по тому в год выходит главное детище социолога – «Социальная и культурная динамика» – беспрецедентный по объему и эмпирическому охвату социологический труд, превзошедший в этом смысле даже «Капитал» Маркса и «Трактат по общей социологии» В. Парето [12 с.21].</p>
<p>Завершив титаническую работу над «Динамикой», разуверившись, видимо, в адекватности восприятия своих идей в среде академических ученых, Сорокин апеллирует к читающей Америке. Сперва появляется популярная адаптация «Динамики» для массового читателя – «Кризис нашего времени» (1941), ставшая впоследствии самой многотиражной, самой переводимой и самой читаемой книгой ученого. Через год после этого появляется не менее известная «Человек и общество в бедствии"; а несколько позднее – «СОС: значение нашего кризиса» (1951).</p>
<p>Ригористический крен мышления Сорокина в 50-е годы еще больше усиливается. Эксцентричность и профетизм становятся главными стержнями его публичных выступлений в печати, а проповедь кризиса и альтруистической любви – центральной темой, пронизывающей почти все позднее творчество ученого. Видно это по одним только названиям ряда его книг – «Социальная философия в век кризиса» (1950), «Альтруистическая любовь» (1950), «Изыскания в области альтруистической любви и поведения» (1950), «Пути и власть любви» (1954), «Американская сексуальная революция» (1957), «Власть и нравственность» (1959).</p>
<p>Но и в 60-е годы «непричесанные», с точки зрения обывателя, мысли Сорокина продолжали эпатировать публику, а в общественном мнении все сильнее укреплялся имидж «чудо-старца» со странностями. В 1960 году он публикует свое конвергенциональное кредо, эссе «Взаимное сближение Соединенных Штатов и СССР к смешанному социокультурному типу», написанное в атмосфере довольно напряженных советско-американских отношений, когда каждая из сторон «не сомневалась» в абсолютной правильности своего пути развития и совершеннейшей порочности системы оппонента.</p>
<p>В последние годы жизни Сорокин вновь разрывает круг изоляции. Его книги «Причуды и недостатки современной социологии и смежных наук» (1956) и, особенно, «Современные социологические теории» (1966) продемонстрировали весь блеск его логико-критического ума и были встречены гораздо благожелательнее. В 1964 году 75-летнего Сорокина избирают председателем Американской социологической ассоциации, что всегда считалось актом высочайшего признания заслуг ученого. Радикально настроенное студенчество записывает имя Сорокина на своих знаменах. Словом, весь мир вновь обернулся к позабытому старцу, которому все еще хватало сил для жестких атак на правительство за аморальную войну во Вьетнаме, а на академическую науку за злоупотребления позитивизмом. Последние два года были омрачены тяжелой болезнью. 11 февраля 1968 года Сорокин скончался в своем доме на Клифф-стрит в Винчестере. В том же году Американская социологическая ассоциация учредила ежегодную премию имени Сорокина за лучшую книгу по социологии [12 с. 22].</p>
<p>Вывод: таким образом, в этой главе данной работы мы рассмотрели научную биографию Питирима Александровича Сорокина, которая позволяет проследить как в процессе накопления знаний у Сорокина, его знакомств с новым кругом людей, начинает складываться новая достаточно цельная система мировоззрения. Она, по словам самого П. Сорокина «была разновидностью эмпирического неопозитивизма или критического реализма, основывающаяся на логических и эмпирических научных методах познания. Социологически – это был некий синтез социологии Конта и взглядов Спенсера на эволюционное развитие, скорректированный и подкрепленный теориями Н. Михайловского, П. Лаврова, Е. Де Роберти, Л. Петражицкого, М. Ковалевского, М. Ростовцева, П. Кропоткина – из русских мыслителей, и Г. Тарда, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, М. Вебера, Р. Штаммлера, К. Маркса, В. Парето и других из числа западных ученых. Политически – мое мировоззрение представляло из себя форму социалистической идеологии, основанной на этике солидарности, взаимопомощи и свободы» [12 с.10].</p>
<p>Именно эта система взглядов потом и была причиной революционных убеждений П.А. Сорокина и его поступков в ходе двух русских революций. Она и вызвала его столь большой диапазон его метаний – от категорического неприятия Октябрьского переворота в России до сотрудничества с новой властью, которая, как видно из первой главы, никогда не признавала Сорокина «своим» и, в конце концов заставила его покинуть страну.</p>
<h2>II. Российский и американский и периоды творчества П. А. Сорокина</h2>
<p>В историко-социологической литературе традиционно принято, хотя, видимо, не вполне справедливо, разграничивать два периода творчества Сорокина – русский и американский. Конечно же, русский Сорокин и Сорокин-американец довольно непохожи друг на друга и по кругу анализируемых проблем, и по характеру использования материала, и по степени зрелости и самостоятельности создаваемых теорий. Однако очевидно, что интегральная сущность всех его работ всегда оставалась неизменной. Более того, и все его мировоззрение было пронизано интегральным синтезом и на уровне спиентических программ, и в политических взглядах, и даже на уровне жизненной философии. В этом смысле принципиальное отличие между ранним и поздним Сорокиным заключается лишь в глобализме его теории: если он начинал довольно традиционно для социальной мысли рубежа веков, то в гарвардский период превратился в могущественного макросоциолога, рассматривающего цивилизацию в качестве атомарной единицы своего анализа [12 с.22].</p>
<p>Российский период меньше всего известен на Западе и в Америке и, по-видимому, совсем «не участвовал» в становлении всемирной известности Сорокина. Для «американского» социолога П. Сорокина «русский период» творчества является своего рода инкубационным, «годами учения», очень замечательными и по-своему продуктивными, но – не более того.</p>
<p>Однако именно за эти десять лет у Сорокина созрели замыслы всех дальнейших его тем и, что особенно важно, наглядно обозначились те этапы его творческой эволюции, которые он и проделал в течение своей последующей жизни, хотя эта эволюция и растянулась на сорок с лишним лет.</p>
<p>В самом общем и схематичном виде эту эволюцию можно охарактеризовать типично русской формулой «от марксизма к идеализму», хотя и с целым рядом оговорок. И все же, несмотря на эти оговорки, эволюция Сорокина представляет собой, может быть, самое замечательное явление в истории русской социальной мысли и позволяет яснее понять общий путь ее развития [10].</p>
<p>В работах российского периода рассматривалось много теоретических проблем, которые волновали Сорокина на протяжении всей его «дальней дороги» по социологии. В первую очередь это касается «Системы социологии», в которой четко была поставлена проблема интегральной социологии – сквозная для всего творчества ученого. В книге оказались сформулированными темы, которые в разное время привлекали его исследовательское внимание: формы межличностного взаимодействия людей, биопсихосоциальные различия между ними, механизмы социального контроля, классовая, групповая, территориальная, языковая, культурная, профессиональная, возрастная и иные структуры общества и многие другие аспекты анализа социальной жизни и социальных процессов. Сорокин исходил из положения о том, что общество является частью природы, а человеческий разум – наиболее совершенная форма космической энергии. Отсюда следовало понимание того, что в обществе действуют законы, общие для всей Вселенной. Задача социологии состоит в выявлении и анализе отношений и функциональных связей и зависимостей, обеспечивающих существование общества в его многообразных конкретных формах [4 с. 204].</p>
<p>Именно в этот период ученый доказывал, что имеются все необходимые основания для существования социологии как автономной, независимой науки, обладающей значительной практической и теоретической важностью. Вместе с тем, он показывает и обосновывает тесную связь социологии с биологией, экологией, коллективной и индивидуальной психологией и другими науками.</p>
<p>Анализируя архитектонику социологии, ее структуру, Сорокин выделяет прежде всего теоретическую и практическую социологию. В теоретической социологии он рассматривает социальную аналитику, социальную механику и социальную генетику.</p>
<p>Предметом социальной аналитики является изучение строения (структуры) социального явления и его основных форм. При этом речь идет о явлениях, взятых в их статическом состоянии и рассматриваемых только в пространстве, а не во времени, и только с точки зрения их строения, а не функционирования.</p>
<p>Сорокиным рассматриваются два «подотдела» социальной аналитики: первый, в котором изучается строение простейшего социального явления (при этом он специально выделяет этапы этого изучения: определение такого явления, разложение его на элементы, систематику основных форм), и второй, в котором анализируется строение сложных социальных единств, образованных путем той или иной комбинации простейших социальных явлений (и здесь выделяются этапы анализа: определение таких единств, разложение их на простейшие социальные явления, классификация основных видов сложных социальных изменений).</p>
<p>Предметом социальной механики является изучение процессов взаимодействия людей, их поведения и тех сил, которыми оно вызывается и определяется. Пользуясь данными социальной аналитики, социальная механика занимается изучением социальных функций или эффектов, которые вызываются факторами человеческого поведения.</p>
<p>Первая ее задача состоит в том, чтобы дать классификацию «раздражителей» поведения людей. Вторая задача заключается в изучении влияния каждого раздражителя («фактора») на поведение людей и через последнее – на общественные явления.</p>
<p>Что касается социальной генетики или генетической социологии, то она главной своей задачей ставит определение исторических тенденций на основе изучения основных постоянных линий развития социальной жизни, данных во времени, а не в пространстве. Социальная генетика должна также дать объяснение различным отклонениям и отступлениям от этих тенденций, поскольку они имеют место в ту или иную эпоху, в той или иной сфере общественного взаимодействия. По-другому социальную генетику, считал социолог, можно назвать теорией социальной эволюции [4 с.205].</p>
<p>Рассматривая социологию как науку, Сорокин предлагает исходить из следующих принципов.</p>
<p>Во-первых, она должна строиться и развиваться по типу естественных наук.</p>
<p>Во-вторых, социология должна изучать только те явления, которые поддаются наблюдению, проверке и измерению.</p>
<p>В-третьих, она должна опираться только на факты и в этом смысле отказаться от всякого философствования.</p>
<p>В-четвертых, идею монизма следует заменить и признать необходимость плюрализма в социологии.</p>
<p>В-пятых, социология должна отказаться от какого-либо нормативизма в социальном познании. Нетрудно обнаружить, что все эти принципы были направлены против неокантианства в социологии и знаменовали собой утверждение основных идей неопозитивизма.</p>
<p>Столь же значимой в теоретическом плане, что и вопрос о принципах, была проблема метода социологии. Ее толкование также оказалось направленным против неокантианства. Сорокин выступал против сведения социологии к науке о должном, нормативном, поскольку, если принять такую позицию, основными аргументами в этой сфере знаний окажутся те, что связаны с верой, а не с фактическими доказательствами.</p>
<p>Субъективный метод в социологии, по мнению Сорокина, является лишь вспомогательным. Основным же должен быть объективный метод, связанный с выявлением объективно данных фактов и функциональных связей между ними. Рассматривая соотношение объективизма и субъективизма в социологии, он делает следующий вывод: «… исходным и основным методом изучения явлений взаимодействия людей может и должен быть метод объективный, изучающий внешне-данные факты функциональной зависимости поведения одних людей от существования и поведения других» [16 с. 247].</p>
<p>Одной из важных социологических проблем, рассматриваемых исследователем в «Социальной аналитике», является структура общества, говоря точнее его терминами, «населения». Он сравнивал общество с куском слюды, который расслаивается на отдельные слои. Также как в слюде слои часто непрочно связаны друг с другом, в обществе может быть много групп и структур, не связанных между собой, в отличие от конкретного слоя, где существует взаимное тяготение индивидов.</p>
<p>Отсюда Сорокин делает вывод, что единого общества быть не может, а есть совокупность конкретных обществ, проживающих на одной территории. Весьма значимые для социологии проблемы поставлены в «Социальной механике». Среди них доминирующее место занимает анализ социального поведения индивидов в условиях социальных перегруппировок населения (потом Сорокин введет для обозначения этого процесса термин «социальная мобильность»). Социолог говорит о трех типах перегруппировок. Он пишет о перемещениях индивидов из одних групп в другие, о появлении одних – гомогенных (однородных) групп и исчезновении других, об исчезновении целого агрегата и замене его новой группировкой. По существу, это раннее изложение концепции социальной мобильности, окончательно сформулированной им в 1927 г. в книге «Социальная мобильность» [4 с.206].</p>
<p>Предпосылки теории социального поведения Сорокиным были сформулированы еще в книге «Преступление и кара, подвиг и награда». Они связаны с проблемами социальной мотивации. Было доказано, что кары и награды (а они рассматриваются как санкции) становятся решающим фактором поведения людей и его трансформации. Одна и та же кара или награда тем сильнее влияет на человека, чем ближе момент ее осуществления, чем больше человек нуждается в награде и страдает от отнимаемого у него карой.</p>
<p>В упомянутой книге Сорокин рассматривает большое количество явлений, которые регулируются в обществе с помощью кар и наград. Эти явления систематизируются социологом в виде трех типов действий: дозволенных, запрещенных, рекомендуемых [4 с.207].</p>
<p>Значение российского периода творчества Сорокина трудно переоценить. Это был пик классического этапа отечественной социологии. Идеи, сформулированные им и развитые в работах 1910-х – начала 1920-х гг., оказали значительное влияние не только на российскую, но и мировую социологию всего XX в. Не случайно, переехав в США осенью 1923 г., Сорокин за короткое время – в течение 7-10 лет – сумел выдвинуться в ряд наиболее известных и влиятельных американских социологов. Именно он получил приглашение создать социологический факультет одного из самых престижных университетов в США – Гарвардского – и стать его первым деканом. В США он стремился развить основные теоретические положения своей социологии, корни которой восходят к российскому периоду творчества. Так, в Гарварде Сорокин основал исследовательский центр по изучению творческого альтруизма с целью разработки практических методик установления в отношениях между людьми добра, справедливости, действенной любви.</p>
<p>Он много сделал для становления социологического образования в России. Он не только возглавил отделение социологии в Петроградском университете, но и создал целый ряд учебных программ для изучения его любимой науки в учебных заведениях различного уровня. Для достижения этой же цели и популяризации социологии он написал первый в России «Общедоступный учебник социологии» [4 с.208].</p>
<p>По мнению некоторых авторов, с появлением П. Сорокина социология в США в полной мере приобщилась к мировым теоретическим традициям социальной мысли, а присущий американской социологии эмпиризм был обогащен богатством методологического анализа [8 с.316].</p>
<p>Остановимся подробнее на основных идеях и теориях Сорокина, изложенных им в работах американского периода жизни и творчества.</p>
<p>В книге «Социология революций» он доказывает, что революции и сопутствующие им войны, как правило, усиливают и ускоряют дезинтеграцию общества. Ценности и идеалы, воспроизводимые в революционный период, чаще всего иллюзорны. Их анализ позволил Сорокину сформулировать закон «социального иллюзионизма». Для доказательства действенности и жизненности этого закона он сравнивает ряд лозунгов, выдвинутых Февральской и Октябрьской революциями в России 1917 г., с действительностью, наступившей через два-три года. Так, ставилась задача ликвидировать, разрушить пирамиду социального неравенства, но вместо одного неравенства появилось другое – у людей не стало даже формальных прав, включая право на жизнь. Обещали всем хлеба – получили голод и вымирание. Хотели и обещали уничтожить капитализм – разрушили средства производства и обращения [5 с. 55].</p>
<p>Как теперь выясняется, закон социального иллюзионизма активно «работает» в странах, оторванных от достижений мировой цивилизации в области свободы и демократии.</p>
<p>Так что сорокинский закон социального иллюзионизма оказался достаточно действенным. Социолог отмечает, что революции, несмотря на побуждения самих революционеров, изменяют поведение людей не в лучшую сторону, культивируя вражду, ненависть, злобу, обман, разрушение. Освободиться от этих явлений никому не дано, они неизбежны, ибо революции биологизируют и даже криминализируют поведение людей. Они приводят к установлению авторитарного режима, который держится на культивировании образа врага и поддержании дефицита.</p>
<p>Сорокин прогнозировал падение власти коммунистов в России в связи с прекращением войны и ростом «сытости» населения, однако ошибся в сроках, полагая, что это произойдет достаточно быстро.</p>
<p>Еще один закон, сформулированный Сорокиным для общества кризисного периода, был назван им законом позитивной и негативной поляризации. В соответствии с этим законом люди во время кризисов ведут себя неоднозначно: одна часть общества становится более склонной к социальной аномии (негативный полюс), другая – к моральному совершенствованию и религиозности (позитивный полюс).</p>
<p>Индивиды могут тяготеть либо к одному, либо к другому полюсу. Это значит, что в обществе может наблюдаться рост ожесточения, криминальных деяний, эгоизма, самоубийств, тупой покорности судьбе, равно как и активизация творческих усилий, альтруизма, стремления жить по моральным заповедям, неинституционализированной религиозности и т. д.</p>
<p>Реформы общества в условиях его кризиса должны исходить, по мнению Сорокина, из интегральной сущности человека и ни в коем случае не препятствовать его базовым инстинктам. Для этого, как минимум, необходимо, чтобы:</p>
<p>а) сущности человека соответствовала форма производства и распределения благ;</p>
<p>б) государство в конечном счете стимулировало творческую активность населения;</p>
<p>в) утвердился морально-правовой порядок, единый как для власти, так и для населения.</p>
<p>Сорокин утверждал в связи со сказанным, что в форму производства должна быть заложена постоянно действующая пружина, именуемая «личным интересом» работника. Как видно, идеи интегральной сущности человека, которые стали затем одним из лейтмотивов всего творчества Сорокина, были сформулированы еще в ранних работах мыслителя [5 с.56].</p>
<p>Важнейшая социологическая концепция, раскрытая им в книге «Социальная мобильность» (1927), посвящена анализу и изложению основ собственной теории социальной стратификации и социальной мобильности.</p>
<p>В книге предлагается следующее определение социальной стратификации: «Социальная стратификация означает дифференциацию некой данной совокупности людей на иерархически соподчиненные классы. Она проявляется в наличии высших и низших слоев. Ее основа и сама сущность состоит в неравномерном распределении прав и привилегий, обязанностей и ответственности, социальных благ и лишений, социальной власти и влияния среди членов того или иного сообщества» [13 с.9].</p>
<p>Говоря о многочисленных конкретных ипостасях социальной стратификации, Сорокин сводит их многообразие к трем ее основным формам: экономической, политической и профессиональной. Социолог доказывает, что социальная стратификация – это постоянная характеристика любого организованного общества. Она есть всюду – в экономике и политике, науке, культуре и образовании, менеджменте и банде преступников. Нестратифицированного общества не бывает. Невозможно рассматривать изменения в положении социальных групп и слоев, если не представлять себе четко сами эти слои (страты). Столь же нормальным и естественным состоянием общества является социальная мобильность. Под ней Сорокиным понимается «любое перемещение индивидуального или социального объекта или ценности – всего, что создано или модифицировано человеческой деятельностью, – из одного положения в другое» [13 с. 28].</p>
<p>В соответствии с его концепцией мобильность различается по направленности (горизонтальная и вертикальная, последняя рассматривается им в двух плоскостях – как восходящая и нисходящая), по форме (коллективная и индивидуальная), по интенсивности и масштабности.</p>
<p>Горизонтальная мобильность предполагает переход из одной социальной группы в другую, но на том же уровне социальной стратификации. Вертикальная мобильность означает перемещения индивида (группы) из одного пласта в другой (если вверх, то это будет восходящая мобильность, если вниз – то нисходящая).</p>
<p>Вертикальная мобильность рассматривается социологом в трех аспектах, соответствующих трем формам социальной стратификации, – политическом, экономическом, профессиональном. Он определяет основные механизмы мобильности, с помощью которых преодолеваются «сита», как бы просеивающие индивидов. Это семья, школа, церковь, армия, всевозможные профессиональные, экономические и политические организации.</p>
<p>При рассмотрении названных структур в русле вертикальной мобильности Сорокин анализирует их в качестве «каналов социальной циркуляции». Так, характеризуя в этом плане школу, он пишет: «В обществах, где «школы» были доступны всем членам, школьная система представляла собой «социальный лифт», передвигающийся с самых нижних этажей общества до самых верхних. В обществах, где школы вообще или школы привилегированные доступны только их высшим слоям, школьная система представляет собой лифт, двигающийся только в пределах верхних этажей социального здания, перевозящий вверх и вниз лишь обитателей этих верхних этажей. Но даже в таких обществах некоторым индивидам из низших слоев общества удавалось проникнуть в этот школьный лифт и благодаря ему возвыситься» [13 с. 29].</p>
<p>На базе богатого эмпирического материала Сорокин делает вывод, что в любом обществе социальная циркуляция индивидов и их распределение осуществляется не по воле случая, а по необходимости, и при этом строго контролируется разнообразными институтами. При этом он доказывает, что «церковь, семья и школа, а также профессиональные организации выступают не только средствами образования и воспитания человеческих существ, – помимо этого они выполняют функции социального отбора и распределения членов общества. Эти функции имеют чрезвычайно большое социальное значение, едва ли не меньшее, чем образование и воспитание» [см с. 30].</p>
<p>Основные теоретические концепции Сорокина были направлены на объяснение эволюционных изменений в обществе через трансформации культуры. Социолог пишет, что «в самом широком смысле слова культуру можно трактовать как некую совокупность, которая создана или модифицирована в результате сознательной или бессознательной деятельности двух или более индивидов, взаимодействующих друг с другом или влияющих друг на друга своим поведением» [14 с.33].</p>
<p>Теория социокультурной динамики не случайно занимает центральное место в социологическом творчестве Сорокина. В ней заметно стремление социолога проанализировать источники и движущие силы социальных изменений и их диалектику в обществе. Признавая большую роль теорий, в которых подчеркивается значение географического, биологического и психологического факторов в социокультурном изменении, он считает, что «основные достижения и основной взгляд принадлежат социологическим теориям, которые рассмотрели различные социальные и культурные факторы как главные движущие силы социокультурного изменения» [14 с. 386].</p>
<p>Анализируя общественную реальность в историческом срезе, Сорокин характеризовал ее как иерархию различных социальных и культурных систем, начиная с мелких и кончая самыми крупными и объемными – суперсистемами. Последние существуют на протяжении столетий, охватывают все виды социальных взаимодействий, все формы материальной и духовной жизни людей, включая науку, искусство, религию, язык и т. д.</p>
<p>В процессе анализа суперсистем Сорокин особое внимание уделяет характеристике культурных суперсистем, где главную роль играют ценности. Эта категория занимает в концепции социокультурной динамики одно из центральных мест, о чем чуть ниже будет специально сказано. В каждую историческую эпоху, согласно трактовке социолога, доминирует и господствует одна из культурных суперсистем, в структуре которой можно обнаружить как остатки ее «предшественницы», так и ростки «наследницы». Этот поиск составляет важную задачу социологии и должен осуществляться, в соответствии с концепцией ученого, сквозь призму анализа ценностей различного характера, к числу которых в первую очередь относятся нормы (как правовые, так и в особенности культурные и моральные).</p>
<p>Сорокин рассматривал исторический процесс через призму движения типов культур, каждый из которых выступает как определенная целостность. Таких основных типов социолог выделяет три: чувственный, рациональный (умозрительный), идеациональный.</p>
<p>Первый характеризуется преобладанием непосредственного чувственного восприятия действительности, второй – господством рационального мышления, третий – доминантой интуиции. Каждый из этих типов культуры находится в развитии и присущ человеческому обществу на различных этапах его прогресса. Рассматривая процесс перехода от чувственной культуры к идеациональной, Сорокин писал: «Мы как бы находимся между двумя эпохами: умирающей чувственной культурой нашего лучезарного вчера и грядущей идеациональной культурой создаваемого завтра. Мы живем, мыслим, действуем в конце сияющего чувственного дня, длившегося шесть веков. Лучи заходящего солнца все еще освещают величие уходящей эпохи. Но свет медленно угасает, и в сгущающейся тьме нам все труднее различать это величие и искать надежные ориентиры в наступающих сумерках. Ночь этой переходной эпохи начинает спускаться на нас, с ее кошмарами, пугающими тенями, душераздирающими ужасами. За ее пределами, однако, различим рассвет новой великой идеациональной культуры, приветствующий новое поколение – людей будущего» [15 с. 427].</p>
<p>В соответствии с концепцией социокультурной динамики все люди, так или иначе, вступают в систему социального взаимодействия под влиянием целого ряда факторов: бессознательных (рефлексы), биосознательных (голод, жажда, половые влечения) и социосознательных (значения, нормы, ценности) регуляторов.</p>
<p>Система последней группы регуляторов есть культурное качество. Каждая эпоха вырабатывает свои культурные качества, которые меняются от одной из них к другой и определяют типы социокультурной динамики. На основании таких качеств создаются образцы культурной жизни.</p>
<p>Центральная категория в концепции социокультурной динамики Сорокина – ценности. Их классификация представлена четырьмя группами. Первая включает ценности, возникающие в результате познавательной деятельности (основная среди них – истина), вторая охватывает ценности эстетического удовлетворения (центральная – красота), третья касается ценностей социальной адаптации и морали (доминанта – добро), четвертая группа предполагает наличие ценностей, объединяющих все в единое целое (польза) [5 с. 58].</p>
<p>Любую социально значимую человеческую активность и деятельность можно объяснить с помощью этих поистине универсальных категорий, наиболее интегральной среди которых, по мнению Сорокина, является польза. Интерес социолога к проблемам социокультурной динамики был связан в значительной степени с кризисом современной ему культуры, понимаемой в самом широком смысле слова – вплоть до почти полного отождествления культуры и общества (о чем им написана книга «Кризис нашего века», изданная в Нью-Йорке в 1941 г., а затем и еще одна работа – «Общество, культура, личность»). Социолог стремился обосновать возможность преодоления кризиса культуры и общества посредством «моральной реконструкции человечества», в которой значительная роль уделялась реализации идеи интегрализма.</p>
<p>Сквозь всю теоретическую социологию Сорокина красной нитью проходит идея интегрализма. По сути она оказалась сквозной для всего творчества ученого, коснувшись различных социальных субъектов, процессов и структур. Наиболее ярко она проявилась, пожалуй, в анализе личности и общества. «Новая интегральная теория личности, – писал ученый, – не отрицает, что человек является животным организмом, наделенным «бессознательным», рефлексивно-инстинктивным механизмом тела, но она подчеркивает, что, помимо этой формы бытия, человек является сознательным, рациональным мыслителем и сверхсознательным творцом или духом» [5 с.59].</p>
<p>Человек интегрален, считал социолог, прежде всего по своей природе, которая складывается под комплексным влиянием ряда факторов космического, биологического, психологического, социокультурного характера. Для получения истины, являющейся главной целью деятельности человека, он пользуется тремя основными каналами – чувствами, разумом, интуицией. В результате их интегрального использования знание о мире человека становится полным. Процитируем в этой связи самого Сорокина: «Истина, полученная с помощью интегрального использования всех трех каналов познания – чувства, разума и интуиции – это более полная и более ценная истина, нежели та, которая получена через один из этих каналов. История человеческого знания – это кладбище, заполненное неправильными эмпирическими наблюдениями, неправильными рассуждениями и псевдоинтуициями. При интегральном использовании этих трех каналов познания они дополняют друг друга и контролируют» [5 с.59].</p>
<p>Говоря о теории интегрального типа общества Сорокина, следует отметить, что в ней он стремился представить свой вариант будущего. В 1960-х гг. в ряду концепций конвергенции (сближения, соединения обществ и стран с различным социальным строем) она занимала одно из центральных мест благодаря реалистическому подходу к пониманию взаимосвязи различных организаций и систем общественной жизни и необходимости использования лучших достижений каждой из них в интересах человечества.</p>
<p>В отечественной литературе 1960 – 1970-х гг. эта теория подвергалась критике, подчас огульной и необоснованной. Между тем ряд положений, касающихся действительных завоеваний человеческого общества, отражал реализм подхода Сорокина. Это, в частности, касается плюрализма форм собственности и политической структуры, стимулирования труда и экономической дисциплины, отношений с другими странами и способов планирования и т. д. Доказательством концептуальной значимости социологической теории является то, что человечество, пусть трудно, медленно, мучительно, но все же продвигается по пути интеграции [5 с.60].</p>
<p>Интегральная теория общества Сорокина была положена в основу его заглавного доклада VI Всемирному социологическому конгрессу, проходившему в 1966 г. во французском городе Эвиане. В это время социолог уже тяжело болел и не сумел приехать на конгресс. От его имени доклад был зачитан одним из членов американской делегации и распространен в письменной форме как документ конгресса для обсуждения его участниками.</p>
<p>Доклад был посвящен проблеме единства и многообразия в социологии. В нем Сорокин сравнивал социологию с двуликим Янусом, одно лицо которого – единство, другое – разнообразие. В то время призыв ученого к конвергенции социологии, сближению и единению ее представителей из разных стран был воспринят рядом отечественных авторов, в том числе и участников конгресса, как крайне реакционный и подвергнут резкой критике. Однако прошедшие годы показали, что Сорокин был прав.</p>
<p>Время же для действительного единства в социологии при всем многообразии позиций приходит только теперь. Это единство в многообразии становится возможным благодаря возникновению новой атмосферы в науке в целом, в социологии в особенности [5 с.61].</p>
<p>Вывод: в этой главе мы проследили, какую связь идеи наиболее продуктивного американского периода в жизни ученого имеют связь с его предшествующей российской научной деятельностью.</p>
<p>Так уж сложилось, что российский период творчества всемирно известного социолога меньше всего известен на Западе и в Америке и, по-видимому, совсем «не участвовал» в становлении этой всемирной известности. Для «американского» социолога П. Сорокина, по мнению многих западных историков социологии, «русский период» творчества является своего рода инкубационным, «годами учения», очень замечательными и по-своему продуктивными, но – не более того.</p>
<p>Однако именно за эти десять лет у Сорокина созрели замыслы всех дальнейших его тем и, что особенно важно, наглядно обозначились те этапы его творческой эволюции, которые он и проделал в течение своей последующей жизни, хотя эта эволюция и растянулась на сорок с лишним лет.</p>
<p>Именно этому генезису идей П.Сорокина посвящена данная глава работы.</p>
<h2>III. Работа П. А. Сорокина «Социокультурная динамика»</h2>
<p>В фундаментальном четырехтомном труде П. Сорокина «Социальная и культурная динамика», увидевшем свет в 1937—1941 гг. П.А. Сорокин продолжил линию в изучении циклических процессов в развитии человечества, намеченную в трудах Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера и А. Тойнби, каждый из которых разработал свою оригинальную версию циклизма.</p>
<p>Очевидным является то, что понятие «социокультурная динамика» неразрывно связано с понятиями «культура» и «история». Автор научного труда посвящает свою работу феномену «социокультурная динамика», хотя в авторском тексте не дается четкого определения этого понятия. Исходя из полученных данных, можно сделать вывод, что социокультурная динамика — это социокультурное и историческое изменение, развитие, флуктуация или социокультурные процессы, происходящие под воздействием различных внутренних и внешних факторов. Очевидно, весь труд Питирима Сорокина является попыткой декодировать явление, определить его сущностные характеристики, создать некую научную парадигму.</p>
<p>Питирим Сорокин исследовал смену социокультурных строев на протяжении более двух с половиной тысячелетий на примере Европы и Средиземноморья. Он показал, как периодически сменяется один строй другим, выделил хронологические рамки такой смены.</p>
<p>В своем исследовании П. Сорокин использует такие понятия, как «социокультурный процесс» и «социокультурные флуктуации». «Под процессом понимается любой вид движения, модификация, преобразования, перестройка... или эволюция,... которые имеют направление во времени, в пространстве, могут иметь качественное и количественное направление» [18, с. 130]. Давая обоснование принципу имманентной саморегуляции социокультурного процесса, Сорокин в качестве базовой тенденции социокультурных процессов выделяет автономную тенденцию качественно или количественно, а в ряде случаев качество и количество уравновешивают друг друга.</p>
<p>В общенаучном понимании, флуктуация (от лат. fluctuatio — колебание) — это любое колебание или любое периодическое изменение. «Социокультурные флуктуации», по П. Сорокину, — это «процессы, время от времени повторяющиеся в социальной и культурной жизни и в человеческой истории». Таким образом, по П. Сорокину, социокультурные флуктуации составляют суть динамики культуры, так как «любое динамическое состояние означает некоторую модификацию единицы в категории от... к...» [1, с. 130—131].</p>
<p>Проделав огромную работа по анализу развития общества на протяжении многих веков, Сорокин увидел в ней иерархию различных социальных и культурных систем, начиная с мелких и кончая самыми крупными и объемными — суперсистемами.</p>
<p>Последние, по мнению Сорокина, существуют на протяжении столетий, охватывают все виды социальных взаимодействий, все формы материальной и духовной жизни людей, включая науку, искусство, религию, язык и т.д.</p>
<p>В процессе анализа суперсистем Сорокин особое внимание уделяет характеристике культурных составляющих этих суперсистем, где главную роль принадлежит ценностям. Эта категория «ценности» занимает одно из центральных мест в концепции социокультурной динамики.</p>
<p>Питирим Сорокин впервые ввел деление социального и культурного строя на три сменяющих друг друга разновидности.</p>
<p>1. Чувственный строй, где приоритет отдается материальному миру, чувственному его восприятию в системе материальных потребностей человека и общества. В этом строе преобладают конкуренция, чувственная этика, эгоизм, стремление удовлетворить свои потребности любой ценой, не считаясь с интересами других людей и общества в целом.</p>
<p>2. Противоположностью является идеациональный, или сверхчувственный, строй, в котором на первое место выдвигается приоритет духовных ценностей, сверхчувственных религиозных взглядов, им подчиняется политическая жизнь, устремления и деятельность человека и общества, когда религия занимает ведущее место в функционировании всего общественного организма.</p>
<p>3. Идеалистический, или интегральный, строй, который гармонично сочетает ценности чувственного и идеационального социокультурных строев, материальные и духовные потребности и интересы человека и общества, объединяет достижения науки, культуры, этики в удовлетворении потребностей человека.</p>
<p>В каждую историческую эпоху, как считал П.А. Сорокин, доминирует и господствует одна из культурных суперсистем, в структуре которой можно обнаружить как остатки ее «предшественницы», так и ростки «наследницы». Этот поиск составляет важную задачу социологии и должен осуществляться, в соответствии с концепцией ученого, сквозь призму анализа ценностей различного характера, к числу которых в первую очередь относятся нормы (как правовые, так и в особенности культурные и моральные).</p>
<p>Первый характеризуется преобладанием непосредственного чувственного восприятия действительности, второй — господством рационального мышления, третий — доминантой интуиции. Каждый из этих типов культуры находится в развитии и присущ человеческому обществу на различных этапах его прогресса.</p>
<p>Для каждого из выделенных П. Сорокиным трех основных типов культур — чувственного, идеационального и идеалистического — характерен свой набор признаков, придающих неповторимый облик той исторической эпохе, в которой они доминируют.</p>
<p>При этом были намечены некие обязательные для любой суперсистемы свойства: свой (преобладающий) тип мировоззрения, специфический менталитет, свои формы верований, нравственные принципы, свои формы художественного творчества (искусство, литература), политической организации и свой тип личности с присущим ей образом поведения. Были подвергнуты изучению темпы и ритмы изменений, что позволило сравнивать разные суперсистемы с точки зрения изменчивости и устойчивости.</p>
<p>В соответствии с концепцией социокультурной динамики все люди так или иначе вступают в систему социального взаимодействия под влиянием целого ряда факторов: бессознательных (рефлексы), биосознательных (голод, жажда, половые влечения) и социосознательных (значения, нормы, ценности) регуляторов.</p>
<p>Система последней группы регуляторов есть культурное качество. Каждая эпоха вырабатывает свои культурные качества, которые меняются от одной из них к другой и определяют типы социокультурной динамики. На основании таких качеств создаются образцы культурной жизни.</p>
<p>Центральная категория в концепции социокультурной динамики Сорокина — ценности. Их классификация представлена четырьмя группами.</p>
<p>Первая включает ценности, возникающие в результате познавательной деятельности (основная среди них — истина), вторая охватывает ценности эстетического удовлетворения (центральная — красота), третья касается ценностей социальной адаптации и морали (доминанта — добро), четвертая группа предполагает наличие ценностей, объединяющих все в единое целое (польза).</p>
<p>Любую социально значимую человеческую активность и деятельность можно объяснить с помощью этих поистине универсальных категорий, наиболее интегральной среди которых, по мнению Сорокина, является польза.</p>
<p>Наименее устойчивой П. Сорокин считал систему идеалистическую, которая существует в течение меньшего времени, чем другие. Механизм перехода от одной системы к другой получил объяснение через процессы интеракции, которые различаются по интенсивности и экстенсивности, организованности и неорганизованности. Отдельно рассмотрены интеракции, основанные на принуждении или на добровольных началах.</p>
<p>Главным критерием при отнесении культуры к одному из выделенных типов служит реально достигнутая в обществе степень осмысления реальности. Чувственный тип культуры отличается основополагающим принципом, согласно которому все истинные реальности и ценности чувственно воспринимаемы и за их пределами нет и не может быть никаких других реальностей и других ценностей. Главный принцип идеационального типа культуры состоит в том, что истинной реальностью и абсолютной ценностью признается сверхчувственный и сверхрациональный Бог и Царство Божие.</p>
<p>По отношению к ним чувственная реальность есть всего лишь иллюзия, даже нечто негативное, а теология занимает место царицы наук. Характерным признаком преобладания идеациональной культуры служит состояние подъема в обществе, а происходящие в нем изменения имеют прогрессивный характер. Этому способствует и особая организация жизни в соответствии с евангельскими принципами. В идеалистическом (или интеграционном) типе культуры содержанием основополагающего принципа служит понимание истинной реальности как Неопределенного</p>
<p>Многообразия, выступающего в виде сверхрациональных, рациональных и чувственных форм, неотделимых одна от другой. Здесь наблюдается расцвет философии и теологии, которые находятся в отношениях гармоничного сотрудничества. П. Сорокин подчеркивал, что сочетание сверхчувственных и сверхрациональных элементов с чувственными и рациональными, отличается здесь бесконечным разнообразием.</p>
<p>Наступление эры чувственной культуры П. Сорокин рассматривает как следствие совершаемого в истории человечества глобального поворота в сторону регрессивных изменений, когда в процессе смены культур происходит небывалый всплеск негативной энергии, сопровождаемый анархическими действиями, кровопролитиями, различного рода бедствиями. В это время вспыхивают многочисленные войны и революции, усиливаются проявления жестокости, вандализма, приносящие людям неимоверные по своей тяжести страдания. В культуре того общества, к которому принадлежал сам ученый (западной, т.е. евро-американской цивилизации), он видел образец чувственной культуры со всеми проявлениями в ней признаков кризисного состояния.</p>
<p>Он отмечал, что преобладание чувственного элемента неизменно связано с погоней за призрачными ценностями, с тяжелейшими распрями, порождением культа силы и множеством вытекающих отсюда великих бедствий. Элементы чувственной культуры не вечны, говорит П. Сорокин, они со временем непременно будут вытеснены духовными ценностями.</p>
<p>Своим анализом культурных суперсистем П. Сорокин охватил все культуры мира в их историческом развитии. Он создал оригинальную теорию циклизма, в которой большое разнообразие культурных явлений исследовал с точки зрения повторяемости, прежде всего усиления и ослабления процессов стратификации (политической, профессиональной и др.). Конкретные примеры смены культурных суперсистем он продемонстрировал на примерах европейской истории начиная с первого тысячелетия до нашей эры.</p>
<p>Так, на территории Греции с IX по VI в. до н. э. доминировал идеациональный тип культуры, на смену которому пришла культура интегральная (или идеалистическая), просуществовавшая до конца IV в. до н. э.</p>
<p>К этому времени появляется греко-римская культура, в которой вплоть до III в. н. э. преобладали элементы чувственной суперсистемы. В III в. в результате дезинтеграции греко-римской культуры образовалась эклектическая смесь из разных культурных типов, и ею определялось лицо эпохи вплоть до VI в., когда на смену ей пришла христианская идеациональная культура. Господство последней длилось до XII в. В конце XII в. снова начинается процесс дезинтеграции культуры, в результате чего идеациональная культура уступает место новому, чувственному типу.</p>
<p>В XIII в. «встреча» этих двух культурных потоков привела к зарождению европейской интегральной культуры, которая сохранялась на протяжении XIII и XIV вв. В XV в. в Европу приходит чувственный тип культуры. Его господство, продолжавшееся в течение более трех столетий — до XIX в., сопровождалось ростом экономики, интенсивным развитием политической жизни, созданием прекрасных образцов чувственных форм искусства (музыки, живописи, скульптуры, словесных видов художественного творчества).</p>
<p>К концу XIX в. чувственная культура впадает в состояние усталости и снова начинается процесс ее дезинтеграции.</p>
<p>Состояние культуры XX столетия П. Сорокин характеризует как переходное, за которым должна последовать смена этого типа интеграционной суперсистемой. Все известные в истории человечества крупные цивилизации (египетская, вавилонская, греко-римская, индуистская, китайская и др.), считает П. Сорокин, пережили последовательную смену выделенных им трех типов культур.</p>
<p>Концепция социокультурной динамики П. Сорокина базируется на взаимосвязи концептов интегрированной культуры, ее типов и ее изменения, т. е. именно динамики: процессов, тенденций, флуктуаций, ритмов и темпов. Изменения в больших системах культуры, общественных отношений, типах личности и поведения исследуются в их взаимосвязи (типов культуры, социальных отношений и типов личности) в основном на материале греко-римской и западной культуры на протяжении более чем 25 веков истории. Сочетание логико-смыслового и причинно-функционального метода позволяет выявить основные принципы (основания) для интеграции компонентов культур и их типологии.</p>
<p>Важно заметить еще и то, что социолог выделяет три основных типа систем и интегрированной культуры – идеациональную, чувственную и идеалистическую (синтез идеациональной и чувственной) – по четырем характеристикам ментальности культур:</p>
<p>1) восприятием природы реальности;</p>
<p>2) природы целей и потребностей;</p>
<p>3) степени их удовлетворения;</p>
<p>4) способов их удовлетворения.</p>
<p>Исследуя «социокультурные флуктуации, то есть процессы, время от времени повторяющиеся в социальной и культурной жизни и в человеческой истории», Сорокин вводит понятия «социокультурный процесс», «социокультурное пространство», «социальное время», «направление процессов», «типы социокультурных процессов». Он отмечает, что при всех способах классификации «число их основных типов невелико: изоляция – контакт, ассимиляция – конфликт – адаптация., кооперирование – антагонизм, дифференциация – стратификация – интеграция, война – мир. процветание – депрессия. линейные – цикличные – неустойчивые переменные процессы и т. д».</p>
<p>Собственно говоря, логико-теоретический и эмпирико-социологический анализ взаимообусловленности флуктуаций типов культур, типов систем социальных отношений, а также типов личности и поведения и составляет содержание его концепции социокультурной динамики, ее специфику.</p>
<p>В целом, социальная и культурная динамика, по Сорокину, — это некая система анализа, цель которой помочь исследователю ответить на различные вопросы истории и спрогнозировать направление развития того или иного социокультурного явления. В то же время, «Социокультурная динамика» П. Сорокина — это попытка постановки проблемы определения нового вектора для исследования, расширения поля деятельности для исследователей-историков и культурологов.</p>
<p>Вывод: предложенная Сорокиным модель социокультурной динамики основана на принципе циклического развития культуры. В рамках этой модели, история цивилизации представляет собой смену культурных сверхсистем. Ученый выделяет три вида сверхсистем, каждый из которых соответствует определенной фазе развития любой культуры:</p>
<p> Идеациональную</p>
<p> Чувственную</p>
<p> Идеалистическую</p>
<p>Каждая из перечисленных сверхсистем основывается на собственной системе ценностей:</p>
<p>В каждую историческую эпоху, как считал П.А. Сорокин, доминирует и господствует одна из культурных суперсистем, в структуре которой можно обнаружить как остатки ее «предшественницы», так и ростки «наследницы».</p>
<p>Заключение</p>
<p>Таким образом, в первой главе данной работы мы рассмотрели научную биографию Питирима Александровича Сорокина, которая позволяет проследить как в процессе накопления знаний у Сорокина начинает складываться новая достаточно цельная система мировоззрения. Она, по словам самого П. Сорокина «была разновидностью эмпирического неопозитивизма или критического реализма, основывающаяся на логических и эмпирических научных методах познания. Социологически – это был некий синтез социологии Конта и взглядов Спенсера на эволюционное развитие, скорректированный и подкрепленный теориями Н. Михайловского, П. Лаврова, Е. Де Роберти, Л. Петражицкого, М. Ковалевского, М. Ростовцева, П. Кропоткина – из русских мыслителей, и Г. Тарда, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, М. Вебера, Р. Штаммлера, К. Маркса, В. Парето и других из числа западных ученых. Политически – мое мировоззрение представляло из себя форму социалистической идеологии, основанной на этике солидарности, взаимопомощи и свободы».</p>
<p>Именно эта система взглядов потом и была причиной революционных убеждений в Сорокина. Она и вызвала его столь большой диапазон его метаний – от категорического неприятия Октябрьского переворота в России до сотрудничества с новой властью, которая, как видно из первой главы, никогда не признавала Сорокина «своим» и, в конце концов заставила его покинуть страну.</p>
<p>Вторая глава данной работы – это попытка проследить, какую связь идеи наиболее продуктивного американского периода в жизни ученого имеют связь с его предшествующей российской научной деятельностью.</p>
<p>Ведь, так сложилось, что российский период меньше всего известен на Западе и в Америке и, по-видимому, совсем «не участвовал» в становлении всемирной известности Сорокина. Для «американского» социолога П. Сорокина, по мнению многих западных историков социологии, «русский период» творчества является своего рода инкубационным, «годами учения», очень замечательными и по-своему продуктивными, но – не более того.</p>
<p>Однако именно за эти десять лет у Сорокина созрели замыслы всех дальнейших его тем и, что особенно важно, наглядно обозначились те этапы его творческой эволюции, которые он и проделал в течение своей последующей жизни, хотя эта эволюция и растянулась на сорок с лишним лет.</p>
<p>Именно этому генезису идей П. Сорокина посвящена вторая глава данной работы.</p>
<p>Третья, заключительная часть работы – это своего рода эссе, рассказывающее об опыте знакомства с фундаментальным четырехтомным трудом ученого «Социокультурная динамика».</p>
<h2>Список использованной литературы</h2>
<ol>
<li>Баразгова, Е.С. Американская социология: традиции и современность : Курс лекций / Е.С. Баразгова . – Екатеринбург; Бишкек: Деловая книга: Одиссей, 1997 . – 175 с.</li>
<li>Василенко И. В., Парамонова В. А. История российской социологии: Учеб, пособие. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2004. – 88 с.</li>
<li>Елсуков, А. Н. История социологии: учеб. пособие / Елсуков А. Н. – Минск: Вышэйшая школа, 1997. – 381 с.</li>
<li>Зборовский, Г. Е. История социологии: классический этап: учеб. для вузов / Г. Е. Зборовский; Гос. образоват. учреждение высш. проф. образования ХМАО – Югры «Сургут. гос. пед. ун-т»; Урал. федерал. ун-т им. первого Президента России Б. Н. Ельцина. – 2-е изд. испр. и доп. – Сургут и [др.]: РИО СурГПУ, 2014. – 211c.</li>
<li>Зборовский, Г. Е. История социологии: современный этап: учеб, для вузов / Г. Е. Зборовский; Гос. образовав учреждение высш. проф. образования ХМАО – Югры «Сургут, гос. пед. ун-т»; Федер. гос. авт. образоват. учреждение высш. проф. образования «Урал, федер. ун-т им. первого Президента России Б. Н. Ельцина». – 2-е изд., испр. и доп. – Сургут [и др. ]: РИО СурГПУ, 2015. – 259 с.</li>
<li>История социологии в Западной Европе и США. Учебник для вузов. Ответственный редактор – академик РАН Г. В. Осипов. – М.: Издательство НОРМА (Издательская группа НОРМА-ИНФРА • М), 2001. – 576 с.</li>
<li>История социологии: В 3 кн.: Учебник / Под Ред. проф. В. И. Добренькова. – Кн. 1: История социологии (XIX – первая половина XX в.). – М.: ИНФРА-М, 2004. – 592 с.</li>
<li>Култыгин В.П. Классическая социология. - М.: Наука. 2000. – 526 с.</li>
<li>Медведько, Юрий. Питирим Сорокин за 90 минут / Ю. Медведько. – М.: ACT; СПб.: Сова, 2006. – 96 с.</li>
<li>Сапов В. В. Творческая эволюция Питирима Сорокина. // Сорокин П. Общедоступный учебник социологии. Статьи разных лет / Ин-т социологии. – М.: Наука, 1994. – 560 с.</li>
<li>Скуднова Т Д, Гасанов А. М. Актуальность идей П. Сорокина в глобализирующемся мире // Вестник Таганрогского института имени А.П. Чехова. 2012. №2 С.213-217.</li>
<li>Согомонов А. Ю. Судьбы и пророчества Питирима Сорокина // Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество / Общ. Ред., сост. и предисл. А. Ю. Согомонов: Пер. с англ. – М. · Политиздат, 1992. – 543 с.</li>
<li>Сорокин П. А. Социальная мобильность / пер. с англ. М. В. Соколовой. – М.: Academia: LVS, 2005. – 588 с.</li>
<li>Сорокин П. А. Социокультурная динамика и эволюционизм. (Американская социологическая мысль. – М. – 1996. С. 372-392</li>
<li>Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество / Общ. Ред., сост. и предисл. А. Ю. Согомонов: Пер. с англ. – М. · Политиздат, 1992. – 543 с.</li>
<li>Сорокин П. Л. Границы и предмет социологии // Социология в России XIX начала XX веков: Тексты. М, 1997. Вып. 1.</li>
<li>Сорокин П. Общедоступный учебник социологии. Статьи разных лет / Ин-т социологии. – М.: Наука, 1994. – 560 с.</li>
<li>Сорокин, П.А. Социальная и культурная динамика / Питирим Александрович Сорокин; пер. с англ., вст. статья и комментарии В.В. Сапова. — М: Астрель, 2006. — 1176 с</li>
<li>Ульяновский В. И. Гражданский гуманизм социологической концепции П. А. Сорокина // Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. 2014. №2 С. 160-165.</li>
<li>Шушляева О. Н. Понятие динамики культуры в трудах Питирима Сорокина // Ценности и смыслы. 2016. №3 (43) С.50-53.</li>
</ol><h2>Введение</h2>
<p>В последние десятилетия в социогуманитарных науках резко возрос интерес к исследованию динамических характеристик социальной реальности. Одним из распространенных объектов анализа становится социокультурная динамика. В общемировом масштабе этот исследовательский интерес в значительной мере обусловлен необходимостью поиска ответов на вызовы ускоряющейся, противоречивой и не всегда предсказуемой по своим последствиям глобализации, затрагивающей не только крупные сообщества (государства, народы), большие социальные группы, но и отдельные личности. В условиях современной России, где явления глобализации интерферируются с рыночными трансформациями, всесторонний анализ этих процессов, их динамики, социальных последствий приобретает все более актуальный характер. Соответственно возрастает роль объяснительных и прогностических концепций динамики общественного развития.</p>
<p>Тема данной работы – «Социокультурная динамика П. А. Сорокина».</p>
<p>Об актуальности темы работы красноречивей всего говорит следующий факт: «19 февраля 2012 года на Конференции, прошедшей на родине Питирима Сорокина в Республике Коми, участники научного форума «Питирим Сорокин в истории, науке и культуре XX века» подтвердили актуальность его идей и сегодня. Как сообщил председатель Русского социологического общества имени М. Ковалевского А. Бороноев, конференция в Сыктывкаре открывает цикл научных форумов, посвященных творческому наследию П. Сорокина. Следующие конференции пройдут 25 марта в Москве и 16-18 апреля в Санкт-Петербурге с участием зарубежных ученых.</p>
<p>Куратор семейного наследия Питирима Сорокина, доктор социологии университета штата Висконсин города Мэдисон США Павел Кротов подчеркнул, что творческое наследие великого земляка актуально и сегодня. Учение П. Сорокина о социокультурной динамике представляет фундаментальный и до конца не понятый вклад в понимание закономерностей развития общества. В работе конференции принимали участие около 50 ученых и специалистов из Сыктывкара, Вологды, Санкт-Петербурга, Чайковского (Пермский край). Стендовые доклады прислали из США ученые университетов Калифорнии, Вирджинии и Западной Вирджинии» [11].</p>
<p>Что касается степени научной разработанности темы, то надо заметить, проблематика социокультурной динамики восходит к базовым социологическим категориям «социальной динамики», «социального развития», «социальных изменений», разработанным в трудах представителей различных направлений классической и современной социологии (М. Вебер, Э. Гидценс, Э. Дюркгейм, О. Конт, К. Маркс, Г. Спенсер, Т. Парсонс, П. Штомка и др.). Целостные теории социокультурной динамики как исторического процесса развития общества и культуры созданы Н.Я. Данилевским, А. Тойнби, О. Шпенглером.</p>
<p>Связь между социальным и культурным разрабатывалась не только в социологии, но и в культурологии и антропологии.</p>
<p>В рамках отечественного социокультурного подхода проблема социокультурной динамики исследовалась С.А. Ахиезером, Н.И. Лапиным, Ю.В. Попковым и Е.А. Тюгашсвым, М.С. Каганом.</p>
<p>Кроме того, приведенная выше цитата рассказывает и о том, с каким интересом в настоящее время ученые разных стран занимаются изучением описанного П. Сорокиным социокультурной динамики, но также и то, что вклад ученого в понимание закономерностей развития общества признается до конца не понятым.</p>
<p>Таким образом, наследие П. Сорокина является краеугольным камнем, одной из глубочайших и прочнейших основ того мировоззрения, которое поможет обществу преодолеть противоречия и кризисы переходной эпохи и сформировать именно такое в своих основных чертах интегральное общество, которое он и предсказывал в своих произведениях.</p>
<p>Проблема курсовой работы – сложившиеся за многие годы учение П.А. Сорокина, пытающееся объяснить историческое движение общества.</p>
<p>Объект работы – генезис идей П.А. Сорокина о развитии общества.</p>
<p>Предмет – взгляды П.А. Сорокина, изложенные им в фундаментальном труде «Социокультурная динамика».</p>
<p>Цель работы – изучение генезиса идей П. Сорокина, которые привели его к пониманию закономерностей развития общества, данное им в фундаментальном труде «Социокультурная динамика».</p>
<p>Работа состоит из трех глав. В первой главе дан очерк научной биографии Питирима Александровича Сорокина. Во второй – сопоставление российского и американского периодов в научном творчестве П.А. Сорокина. Третья глава является своего рода рецензией – она рассказывает об опыте прочтения автором данной работы фундаментального исследования П.А. Сорокина «Социальная динамика»</p>
<h2>I. Научная биография П. А. Сорокина</h2>
<p>Питирим Александрович Сорокин родился 21 января 1889 года в селе Турья, Яренского уезда, Вологодской губернии. Питиримом его окрестили в честь епископа Питирима, одного из местных святых, чей праздник по церковному календарю приходится на январь.</p>
<p>Отец – Александр Прокопьевич Сорокин – был ремесленником и занимался церковно-реставрационными работами. Сам он был устюжанином, где, собственно, и обучался чеканному ремеслу в одной из великоустюжских гильдий, но в поисках заработка переселился на землю Коми. Мать – Пелагея Васильевна – зырянка крестьянского рода. умерла приблизительно через пять лет после рождения Питирима, который был средним мальчиком в семье. Вместе со старшим братом Василием он обучался у отца ремеслу. Сызмальства работая с отцом в храмах, братья вели бродячий образ жизни.</p>
<p>Азы грамотности Сорокин получил в «зырянском» детстве, когда вместе с крестьянской детворой обучался чтению, письму и счету на дому у одной из жительниц деревни, где проживала его тетка, забравшая к себе братьев после смерти их матери. В 1902 году Сорокин порывает с бродяжничеством и поступает в Гамскую двуклассную школу, готовящую сельские и деревенские учительские кадры. В 1904 году, закончив школу с отличием, Сорокин по рекомендации поступает в Хреновскую церковно-учительскую школу, что находилась в Костромской губернии. Очевидно, именно в это время им был сделан окончательный жизненный выбор в пользу учения [12 с.5].</p>
<p>Однако учеба в статусно более высокой трехклассной школе привела Сорокина на стезю революции. Позже, вспоминая об этом времени, он напишет о том, что здесь он познакомился с массой народа: «Благодаря контакту с этими людьми я узнал много новых идей, познал новые ценности и стал разбираться в социальных условиях. Новое окружение, новые знакомства, но главным образом мое интенсивное чтение доселе неизвестных мне книг, журналов и газет расширили и углубили мой кругозор. Мои новые идеи были вдобавок сдобрены русско-японской войной и бурлящим штормом, вылившимся в революцию 1905 года.</p>
<p>Уже на рождество 1906 года Сорокин был впервые арестован за свою нелегальную деятельность и помещен в тюрьму в городе Кинешме. Пройдя тюремные «университеты», освобожденный в 1907 г. Сорокин некоторое время продолжал свою революционную активность, но, видимо, в какой-то момент осознав, что политика препятствует дальнейшему образованию, Сорокин отправляется в Санкт-Петербург.</p>
<p>В Санкт-Петербурге ему достаточно быстро удается найти работу репетитора. Значительно расширяется круг его знакомств. Сдав экзамены в гимназии экстерном (в Великом Устюге), Сорокин в 1909 году поступает в столичный психоневрологический институт. Незадолго до этого в нем по приглашению В. М. Бехтерева открыли кафедру социологии два всемирно известных тогда ученых – Е. В. Де-Роберти и М. М. Ковалевский. Оба оказали громадное влияние на формирование творческой индивидуальности ученого.</p>
<p>Через год Сорокин переводится на юридический факультет университета, где обучается при непосредственном участии выдающегося русского правоведа начала века Л. И. Петражицкого [12 с. 6].</p>
<p>В процессе накопления знаний у Сорокина начинает складываться новая достаточно цельная система мировоззрения.</p>
<p>Вот как он сам характеризует ее в своих воспоминаниях:</p>
<p>«С философской точки зрения возникшая система взглядов была разновидностью эмпирического неопозитивизма или критического реализма, основывающаяся на логических и эмпирических научных методах познания. Социологически – это был некий синтез социологии Конта и взглядов Спенсера на эволюционное развитие, скорректированный и подкрепленный теориями Н. Михайловского, П. Лаврова, Е. Де Роберти, Л. Петражицкого, М. Ковалевского, М. Ростовцева, П. Кропоткина – из русских мыслителей, и Г. Тарда, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, М. Вебера, Р. Штаммлера, К. Маркса, В. Парето и других из числа западных ученых. Политически – мое мировоззрение представляло из себя форму социалистической идеологии, основанной на этике солидарности, взаимопомощи и свободы» [9 с. 14].</p>
<p>В бытность студентом университета Сорокин начинает активную публикаторскую деятельность, которая нарастающими темпами будет продолжаться в течение всей его долгой жизни. В этот период Сорокин публикует ряд заметок и эссе, не говоря уж о многочисленных рецензиях, рефератах и обзорах современной зарубежной философской и социологической литературы, занимается популяризаторством социологических идей и теорий для массового читателя. Он успешно сотрудничает с журналами «Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма», «Вестник Знания», «Запросы Жизни», «Заветы». Его статьи появляются и на страницах новаторского по тем временам издания «Новые идеи в социологии», публикует в Риге ряд «пятикопеечных» брошюр по социологии. Главным достижением этого периода творчества Сорокина становится его монографическая работа, над которой он работает зимой1912 /13 года, «Преступление и кара, подвиг и награда» (1914), представляющая собой обстоятельный разбор современных криминологических теорий и вполне удачную для двадцатичетырехлетнего ученого попытку построения на основе богатого эмпирического материала собственной интегральной концепции общественного поведения и морали.</p>
<p>Закончив университет, П. А. Сорокин был оставлен при кафедре уголовного права и судопроизводства для подготовки к профессорскому званию. В 1915 году он сдал магистерские экзамены, в январе 1917 года получил звание приват-доцента Петроградского университета. Революция, правда, помешала защите магистерской диссертации. В годы первой мировой войны Сорокин много работал, продолжал активно публиковаться, читал многочисленные лекционные курсы по самым разным отраслям обществознания [12 с.8].</p>
<p>Вообще же в предреволюционные годы Сорокин был активен на поприще популяризаторства. С особым упорством он стремился донести до читателя мысли Э. Дюркгейма, идеи которого, можно сказать, проходят рефреном через основную массу его работ. Воистину Дюркгейма, наряду с Петражицким, Ковалевским и Де-Роберти, мы вправе считать одним из главных «духовников» Сорокина.</p>
<p>Февральская революция застала Сорокина «посреди дел». «Отложив книги и рукописи», заново «проснувшийся» неутомимый политик с головой уходит в круговерть революционных событий. Жизнь всей страны (естественно, глазами Сорокина) и крутые виражи его собственной биографии в течение 1917 года красочно описаны им в «Листках из русского дневника» и включены позднее целиком в «Долгое путешествие».</p>
<p>Сорокин принимал самое активное участие в функционировании Государственной думы, Временного правительства, в подготовке Всероссийского крестьянского съезда, он редактировал эсеровские газеты «Дело народа» и «Воля народа». Некоторое время являлся личным секретарем А. Ф. Керенского. Лишь за один только 1917 год им была написана целая серия социально-политических памфлетов, многие из которых, как представляется, не потеряли своего значения и сегодня. Среди них: «Автономия национальностей и единство государства», «Формы правления», «Проблема социального равенства», «Основы будущего мира», «Причины войны и путь к миру», «Что такое монархия и что такое республика?», «Сущность социализма», «Кому и как выбирать в Учредительное собрание?» [12 с.11].</p>
<p>2 января 1918 года депутат печально знаменитого Учредительного собрания Питирим Сорокин был вновь арестован, но на сей раз большевистским правительством. Само существование в период «красного террора» для Сорокина, встретившего Октябрьскую революцию в штыки, было полно ужаса и трагизма. «Жизнь в смерти» – так Сорокин назвал этот период свой биографии. Некоторое время он вынужден был скрываться от властей, но вскоре понял, что новая, пусть и неугодная, власть крепка, а старые утопии недееспособны. Тогда-то Сорокин и пишет открытое и нашумевшее письмо, опубликованное в ряде центральных газет, где констатирует фиаско эсеровской программы и заявляет о своем разрыве с этой партией и выходе из нее.</p>
<p>«Жизнь в смерти» – так Сорокин назвал этот период свой биографии. Некоторое время он вынужден был скрываться от властей, но вскоре понял, что новая, пусть и неугодная, власть крепка, а старые утопии недееспособны. Тогда-то Сорокин и пишет открытое и нашумевшее письмо, опубликованное в ряде центральных газет, где констатирует фиаско эсеровской программы и заявляет о своем разрыве с этой партией и выходе из нее.</p>
<p>«Покончив» с политикой, в атмосфере послевоенной либерализации Сорокин сосредотачивается целиком на научной и преподавательской деятельности. В конце 1918 года он уже состоит на службе в I Петроградском университете, а со следующего – во II при психоневрологическом институте. Известно, что одновременно он читал лекции в сельскохозяйственном институте, институте народного хозяйства, на всевозможных обучах, ликбезах и т. п. Словом, активно сотрудничал с Наркоматом просвещения и даже принимал участие в учебно-научных экспедициях. Сорокин предлагал конституирование новой дисциплины – родиноведения, – призванной синтезировать совокупные знания разных естественных и гуманитарных наук. В 1920 году Сорокин избирается руководителем кафедры социологии при факультете обществознания Петроградского университета. Тогда же он пишет массовые, «популярные» учебники по праву и социологии и, наконец, публикует двухтомную «Систему социологии» (1920), ставшую венцом его творчества русского периода.</p>
<p>В том же году он становится профессором кафедры социологии Петроградского университета. У Сорокина созревает план перспективных публикаций интегрального характера, он концентрирует свое внимание на наиболее актуальных темах того времени – война, голод, революция. Однако образ мыслей первого советского профессора социологии все больше не удовлетворял власти.</p>
<p>Тем временем разгораются страстные дискуссии вокруг книги Сорокина «Система социологии». 22 апреля 1922 года в здании Петроградского университета при большом стечении студентов и именитых ученых был устроен открытый диспут по поводу ее выхода в свет. На нем выступили крупнейшие обществоведы того времени, среди которых были Н. И. Кареев, К. М. Тахтарев, И. М. Гревс, И. И. Лапшин, С. И. Тхоржевский, Н. А. Градескул. Все без исключения выступавшие назвали книгу выдающимся достижением русской социологической школы. Высказанные замечания и возражения, судя по краткому стенографическому отчету, были с блеском отведены Сорокиным. Обсуждение завершилось тем, что «многочисленная публика наградила диспутанта долгими несмолкаемыми аплодисментами'«.</p>
<p>Летом 1922 года прокатилась волна массовых арестов среди научной и творческой интеллигенции. В это же время Ленин остро ставит вопрос о необходимости контроля над программами и содержанием курсов по общественным наукам. «Буржуазную профессуру» стали постепенно отстранять от преподавания и тем более от руководства наукой [12 с.16].</p>
<p>В начале 1922 года началась открытая травля Сорокина в печати, его критиковали Ленин, Троцкий, Зиновьев и многие другие представители власти. Вождь пролетарской революции не простил Сорокину того, что тот не принял протянутой ему в 1918 году руки дружбы и сотрудничества. А после показательного процесса против правых эсеров Сорокин окончательно утвердился в мысли, что если он не покинет страну Советов, то вопрос о его ликвидации – лишь вопрос времени.</p>
<p>К счастью, Ленин сам решил избавиться от своих непримиримых идеологических врагов, выслав всю верхушку общественно активной интеллигенции, голос которой становился все слышнее и слышнее по мере оживления страны в годы НЭПа. 10 августа 1922 года Сорокин выезжает в Москву по служебным делам [9 с. 24].</p>
<p>23 сентября 1922 года тридцатитрехлетний Сорокин и его жена навеки покидают страну.</p>
<p>Сорокин, которого, как и других русских эмигрантов приняла Прага, оценив вкус жизни в цивилизованной стране, твердо решил не вмешиваться в политику и целиком окунулся в научную работу. В то время как его соотечественники спорили о дальнейшей судьбе России и русского народа, Сорокин интенсивно изучал социологические труды западных ученых, которые ему были недоступны в годы революции. Читая публичные лекции в Праге, он опубликовал эти лекции в книге «Современное состояние России» (1923). Всего за 9 месяцев пребывания в Чехии Сорокин издал 5 книг, в том числе и сокращенный вариант «Системы социологии».</p>
<p>Так же активно Сорокин трудился и над обзаведением новых интересных и полезных связей. В Праге он познакомился и сдружился со многими русскими учеными – П. Струве, Н. Лосским, И. Лапшиным, П. Новгородцевым, Е. Зубашевым, а также с видным чешским социологом А. Блаха. Все эти усилия стали приносить завидные плоды, и вскоре Сорокин получил приглашение от двух уважаемых американских социологов Эварда Хайеса из университета штата Иллинойс и Эдзарда Росса из Висконсинского университета приехать в Америку и почитать лекции о русской революции [9 с.32].</p>
<p>Приняв это приглашение, Сорокин навсегда перебирается с Европейскою континента в Соединенные Штаты, покидая их границы лишь очень редко и то в качестве визитера.</p>
<p>Менее года понадобилось Сорокину для культурной и языковой акклиматизации. Посещая церковь, публичные собрания, университетские лекции и много читая, Сорокин довольно быстро обрел свободный разговорный английский язык и уже летним семестром 1924 года приступил к чтению лекций в Миннисотском университете, сотрудничая при этом с университетами в Иллинойсе и Висконсине.</p>
<p>Первым печатным результатом становится его книга «Листки из русского дневника» (1924), описывающая и анализирующая российские события с января 1917 года по сентябрь 1922 года.</p>
<p>Годы, проведенные в Миннисоте, были, пожалуй, самыми продуктивными в его жизни, впрочем, на протяжении всей своей жизни ему «так и не удалось» испытать творческого спада, за исключением, пожалуй, самых последних лет тяжелой болезни. В 1925 году выходит в свет его «Социология революции», в которой Сорокин продолжает развивать основную идею «Системы социологии», когда он объясняет феномен революции действием природных инстинктов человека, проявляемых в виде его основных потребностей в пище, стремлении к самосохранению, сексуальных запросах и т. д. Вслед за ней следует не менее фундаментальная и новаторская «Социальная мобильность» (1927); через год – «Современные социологические теории» (1928); еще через год – «Основания городской и сельской социологии» (написанная в соавторстве с другом и коллегой в течение долгих лет – К. Циммерманом); и, наконец, трехтомная «Систематическая антология сельской социологии» (1930-1932). Причем все эти труды представляют собой многостраничные и увесистые фолианты, ярко свидетельствующие не только о научном, но и о культурном потенциале Сорокина, своего рода Набокова от социологии, с не меньшим талантом писавшего и на неродном языке.</p>
<p>Всемирно известный Гарвардский университет в 1930 году учреждает социологический факультет и предлагает Сорокину возглавить ею. Сорокин дает согласие, не подозревая, что ему предстоит проработать на факультете вплоть до 1959 года, то есть до ухода на пенсию в возрасте 70 лет. Гарвардский период стал самым плодотворным в жизни Сорокина и, безусловно, – самым творческим. Именно в 30-50-е годы Сорокин достигает своего акме, его труды приобретают мировую известность, а их автор благодаря им и поныне считается крупнейшим социологом нашего столетия.</p>
<p>В середине 30-х годов Сорокин слегка приоткрывает завесу своей творческой лаборатории и анонсирует новое направление своих исследований, публикуя ряд статей на темы, в общем не свойственные его предшествующему творчеству – как, например, «Путь арабского интеллектуального развития с 700 по 1300 г». (1935), «Флуктуации материализма и идеализма с 600 г. до н. э. вплоть до 1920 г». (1936). Тогда же Гарвардский университет выделяет четырехгодичный грант колоссальных по тем временам размеров в 10 тысяч долларов для осуществления сорокинской задумки. На протяжении нескольких лет по тому в год выходит главное детище социолога – «Социальная и культурная динамика» – беспрецедентный по объему и эмпирическому охвату социологический труд, превзошедший в этом смысле даже «Капитал» Маркса и «Трактат по общей социологии» В. Парето [12 с.21].</p>
<p>Завершив титаническую работу над «Динамикой», разуверившись, видимо, в адекватности восприятия своих идей в среде академических ученых, Сорокин апеллирует к читающей Америке. Сперва появляется популярная адаптация «Динамики» для массового читателя – «Кризис нашего времени» (1941), ставшая впоследствии самой многотиражной, самой переводимой и самой читаемой книгой ученого. Через год после этого появляется не менее известная «Человек и общество в бедствии"; а несколько позднее – «СОС: значение нашего кризиса» (1951).</p>
<p>Ригористический крен мышления Сорокина в 50-е годы еще больше усиливается. Эксцентричность и профетизм становятся главными стержнями его публичных выступлений в печати, а проповедь кризиса и альтруистической любви – центральной темой, пронизывающей почти все позднее творчество ученого. Видно это по одним только названиям ряда его книг – «Социальная философия в век кризиса» (1950), «Альтруистическая любовь» (1950), «Изыскания в области альтруистической любви и поведения» (1950), «Пути и власть любви» (1954), «Американская сексуальная революция» (1957), «Власть и нравственность» (1959).</p>
<p>Но и в 60-е годы «непричесанные», с точки зрения обывателя, мысли Сорокина продолжали эпатировать публику, а в общественном мнении все сильнее укреплялся имидж «чудо-старца» со странностями. В 1960 году он публикует свое конвергенциональное кредо, эссе «Взаимное сближение Соединенных Штатов и СССР к смешанному социокультурному типу», написанное в атмосфере довольно напряженных советско-американских отношений, когда каждая из сторон «не сомневалась» в абсолютной правильности своего пути развития и совершеннейшей порочности системы оппонента.</p>
<p>В последние годы жизни Сорокин вновь разрывает круг изоляции. Его книги «Причуды и недостатки современной социологии и смежных наук» (1956) и, особенно, «Современные социологические теории» (1966) продемонстрировали весь блеск его логико-критического ума и были встречены гораздо благожелательнее. В 1964 году 75-летнего Сорокина избирают председателем Американской социологической ассоциации, что всегда считалось актом высочайшего признания заслуг ученого. Радикально настроенное студенчество записывает имя Сорокина на своих знаменах. Словом, весь мир вновь обернулся к позабытому старцу, которому все еще хватало сил для жестких атак на правительство за аморальную войну во Вьетнаме, а на академическую науку за злоупотребления позитивизмом. Последние два года были омрачены тяжелой болезнью. 11 февраля 1968 года Сорокин скончался в своем доме на Клифф-стрит в Винчестере. В том же году Американская социологическая ассоциация учредила ежегодную премию имени Сорокина за лучшую книгу по социологии [12 с. 22].</p>
<p>Вывод: таким образом, в этой главе данной работы мы рассмотрели научную биографию Питирима Александровича Сорокина, которая позволяет проследить как в процессе накопления знаний у Сорокина, его знакомств с новым кругом людей, начинает складываться новая достаточно цельная система мировоззрения. Она, по словам самого П. Сорокина «была разновидностью эмпирического неопозитивизма или критического реализма, основывающаяся на логических и эмпирических научных методах познания. Социологически – это был некий синтез социологии Конта и взглядов Спенсера на эволюционное развитие, скорректированный и подкрепленный теориями Н. Михайловского, П. Лаврова, Е. Де Роберти, Л. Петражицкого, М. Ковалевского, М. Ростовцева, П. Кропоткина – из русских мыслителей, и Г. Тарда, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, М. Вебера, Р. Штаммлера, К. Маркса, В. Парето и других из числа западных ученых. Политически – мое мировоззрение представляло из себя форму социалистической идеологии, основанной на этике солидарности, взаимопомощи и свободы» [12 с.10].</p>
<p>Именно эта система взглядов потом и была причиной революционных убеждений П.А. Сорокина и его поступков в ходе двух русских революций. Она и вызвала его столь большой диапазон его метаний – от категорического неприятия Октябрьского переворота в России до сотрудничества с новой властью, которая, как видно из первой главы, никогда не признавала Сорокина «своим» и, в конце концов заставила его покинуть страну.</p>
<h2>II. Российский и американский и периоды творчества П. А. Сорокина</h2>
<p>В историко-социологической литературе традиционно принято, хотя, видимо, не вполне справедливо, разграничивать два периода творчества Сорокина – русский и американский. Конечно же, русский Сорокин и Сорокин-американец довольно непохожи друг на друга и по кругу анализируемых проблем, и по характеру использования материала, и по степени зрелости и самостоятельности создаваемых теорий. Однако очевидно, что интегральная сущность всех его работ всегда оставалась неизменной. Более того, и все его мировоззрение было пронизано интегральным синтезом и на уровне спиентических программ, и в политических взглядах, и даже на уровне жизненной философии. В этом смысле принципиальное отличие между ранним и поздним Сорокиным заключается лишь в глобализме его теории: если он начинал довольно традиционно для социальной мысли рубежа веков, то в гарвардский период превратился в могущественного макросоциолога, рассматривающего цивилизацию в качестве атомарной единицы своего анализа [12 с.22].</p>
<p>Российский период меньше всего известен на Западе и в Америке и, по-видимому, совсем «не участвовал» в становлении всемирной известности Сорокина. Для «американского» социолога П. Сорокина «русский период» творчества является своего рода инкубационным, «годами учения», очень замечательными и по-своему продуктивными, но – не более того.</p>
<p>Однако именно за эти десять лет у Сорокина созрели замыслы всех дальнейших его тем и, что особенно важно, наглядно обозначились те этапы его творческой эволюции, которые он и проделал в течение своей последующей жизни, хотя эта эволюция и растянулась на сорок с лишним лет.</p>
<p>В самом общем и схематичном виде эту эволюцию можно охарактеризовать типично русской формулой «от марксизма к идеализму», хотя и с целым рядом оговорок. И все же, несмотря на эти оговорки, эволюция Сорокина представляет собой, может быть, самое замечательное явление в истории русской социальной мысли и позволяет яснее понять общий путь ее развития [10].</p>
<p>В работах российского периода рассматривалось много теоретических проблем, которые волновали Сорокина на протяжении всей его «дальней дороги» по социологии. В первую очередь это касается «Системы социологии», в которой четко была поставлена проблема интегральной социологии – сквозная для всего творчества ученого. В книге оказались сформулированными темы, которые в разное время привлекали его исследовательское внимание: формы межличностного взаимодействия людей, биопсихосоциальные различия между ними, механизмы социального контроля, классовая, групповая, территориальная, языковая, культурная, профессиональная, возрастная и иные структуры общества и многие другие аспекты анализа социальной жизни и социальных процессов. Сорокин исходил из положения о том, что общество является частью природы, а человеческий разум – наиболее совершенная форма космической энергии. Отсюда следовало понимание того, что в обществе действуют законы, общие для всей Вселенной. Задача социологии состоит в выявлении и анализе отношений и функциональных связей и зависимостей, обеспечивающих существование общества в его многообразных конкретных формах [4 с. 204].</p>
<p>Именно в этот период ученый доказывал, что имеются все необходимые основания для существования социологии как автономной, независимой науки, обладающей значительной практической и теоретической важностью. Вместе с тем, он показывает и обосновывает тесную связь социологии с биологией, экологией, коллективной и индивидуальной психологией и другими науками.</p>
<p>Анализируя архитектонику социологии, ее структуру, Сорокин выделяет прежде всего теоретическую и практическую социологию. В теоретической социологии он рассматривает социальную аналитику, социальную механику и социальную генетику.</p>
<p>Предметом социальной аналитики является изучение строения (структуры) социального явления и его основных форм. При этом речь идет о явлениях, взятых в их статическом состоянии и рассматриваемых только в пространстве, а не во времени, и только с точки зрения их строения, а не функционирования.</p>
<p>Сорокиным рассматриваются два «подотдела» социальной аналитики: первый, в котором изучается строение простейшего социального явления (при этом он специально выделяет этапы этого изучения: определение такого явления, разложение его на элементы, систематику основных форм), и второй, в котором анализируется строение сложных социальных единств, образованных путем той или иной комбинации простейших социальных явлений (и здесь выделяются этапы анализа: определение таких единств, разложение их на простейшие социальные явления, классификация основных видов сложных социальных изменений).</p>
<p>Предметом социальной механики является изучение процессов взаимодействия людей, их поведения и тех сил, которыми оно вызывается и определяется. Пользуясь данными социальной аналитики, социальная механика занимается изучением социальных функций или эффектов, которые вызываются факторами человеческого поведения.</p>
<p>Первая ее задача состоит в том, чтобы дать классификацию «раздражителей» поведения людей. Вторая задача заключается в изучении влияния каждого раздражителя («фактора») на поведение людей и через последнее – на общественные явления.</p>
<p>Что касается социальной генетики или генетической социологии, то она главной своей задачей ставит определение исторических тенденций на основе изучения основных постоянных линий развития социальной жизни, данных во времени, а не в пространстве. Социальная генетика должна также дать объяснение различным отклонениям и отступлениям от этих тенденций, поскольку они имеют место в ту или иную эпоху, в той или иной сфере общественного взаимодействия. По-другому социальную генетику, считал социолог, можно назвать теорией социальной эволюции [4 с.205].</p>
<p>Рассматривая социологию как науку, Сорокин предлагает исходить из следующих принципов.</p>
<p>Во-первых, она должна строиться и развиваться по типу естественных наук.</p>
<p>Во-вторых, социология должна изучать только те явления, которые поддаются наблюдению, проверке и измерению.</p>
<p>В-третьих, она должна опираться только на факты и в этом смысле отказаться от всякого философствования.</p>
<p>В-четвертых, идею монизма следует заменить и признать необходимость плюрализма в социологии.</p>
<p>В-пятых, социология должна отказаться от какого-либо нормативизма в социальном познании. Нетрудно обнаружить, что все эти принципы были направлены против неокантианства в социологии и знаменовали собой утверждение основных идей неопозитивизма.</p>
<p>Столь же значимой в теоретическом плане, что и вопрос о принципах, была проблема метода социологии. Ее толкование также оказалось направленным против неокантианства. Сорокин выступал против сведения социологии к науке о должном, нормативном, поскольку, если принять такую позицию, основными аргументами в этой сфере знаний окажутся те, что связаны с верой, а не с фактическими доказательствами.</p>
<p>Субъективный метод в социологии, по мнению Сорокина, является лишь вспомогательным. Основным же должен быть объективный метод, связанный с выявлением объективно данных фактов и функциональных связей между ними. Рассматривая соотношение объективизма и субъективизма в социологии, он делает следующий вывод: «… исходным и основным методом изучения явлений взаимодействия людей может и должен быть метод объективный, изучающий внешне-данные факты функциональной зависимости поведения одних людей от существования и поведения других» [16 с. 247].</p>
<p>Одной из важных социологических проблем, рассматриваемых исследователем в «Социальной аналитике», является структура общества, говоря точнее его терминами, «населения». Он сравнивал общество с куском слюды, который расслаивается на отдельные слои. Также как в слюде слои часто непрочно связаны друг с другом, в обществе может быть много групп и структур, не связанных между собой, в отличие от конкретного слоя, где существует взаимное тяготение индивидов.</p>
<p>Отсюда Сорокин делает вывод, что единого общества быть не может, а есть совокупность конкретных обществ, проживающих на одной территории. Весьма значимые для социологии проблемы поставлены в «Социальной механике». Среди них доминирующее место занимает анализ социального поведения индивидов в условиях социальных перегруппировок населения (потом Сорокин введет для обозначения этого процесса термин «социальная мобильность»). Социолог говорит о трех типах перегруппировок. Он пишет о перемещениях индивидов из одних групп в другие, о появлении одних – гомогенных (однородных) групп и исчезновении других, об исчезновении целого агрегата и замене его новой группировкой. По существу, это раннее изложение концепции социальной мобильности, окончательно сформулированной им в 1927 г. в книге «Социальная мобильность» [4 с.206].</p>
<p>Предпосылки теории социального поведения Сорокиным были сформулированы еще в книге «Преступление и кара, подвиг и награда». Они связаны с проблемами социальной мотивации. Было доказано, что кары и награды (а они рассматриваются как санкции) становятся решающим фактором поведения людей и его трансформации. Одна и та же кара или награда тем сильнее влияет на человека, чем ближе момент ее осуществления, чем больше человек нуждается в награде и страдает от отнимаемого у него карой.</p>
<p>В упомянутой книге Сорокин рассматривает большое количество явлений, которые регулируются в обществе с помощью кар и наград. Эти явления систематизируются социологом в виде трех типов действий: дозволенных, запрещенных, рекомендуемых [4 с.207].</p>
<p>Значение российского периода творчества Сорокина трудно переоценить. Это был пик классического этапа отечественной социологии. Идеи, сформулированные им и развитые в работах 1910-х – начала 1920-х гг., оказали значительное влияние не только на российскую, но и мировую социологию всего XX в. Не случайно, переехав в США осенью 1923 г., Сорокин за короткое время – в течение 7-10 лет – сумел выдвинуться в ряд наиболее известных и влиятельных американских социологов. Именно он получил приглашение создать социологический факультет одного из самых престижных университетов в США – Гарвардского – и стать его первым деканом. В США он стремился развить основные теоретические положения своей социологии, корни которой восходят к российскому периоду творчества. Так, в Гарварде Сорокин основал исследовательский центр по изучению творческого альтруизма с целью разработки практических методик установления в отношениях между людьми добра, справедливости, действенной любви.</p>
<p>Он много сделал для становления социологического образования в России. Он не только возглавил отделение социологии в Петроградском университете, но и создал целый ряд учебных программ для изучения его любимой науки в учебных заведениях различного уровня. Для достижения этой же цели и популяризации социологии он написал первый в России «Общедоступный учебник социологии» [4 с.208].</p>
<p>По мнению некоторых авторов, с появлением П. Сорокина социология в США в полной мере приобщилась к мировым теоретическим традициям социальной мысли, а присущий американской социологии эмпиризм был обогащен богатством методологического анализа [8 с.316].</p>
<p>Остановимся подробнее на основных идеях и теориях Сорокина, изложенных им в работах американского периода жизни и творчества.</p>
<p>В книге «Социология революций» он доказывает, что революции и сопутствующие им войны, как правило, усиливают и ускоряют дезинтеграцию общества. Ценности и идеалы, воспроизводимые в революционный период, чаще всего иллюзорны. Их анализ позволил Сорокину сформулировать закон «социального иллюзионизма». Для доказательства действенности и жизненности этого закона он сравнивает ряд лозунгов, выдвинутых Февральской и Октябрьской революциями в России 1917 г., с действительностью, наступившей через два-три года. Так, ставилась задача ликвидировать, разрушить пирамиду социального неравенства, но вместо одного неравенства появилось другое – у людей не стало даже формальных прав, включая право на жизнь. Обещали всем хлеба – получили голод и вымирание. Хотели и обещали уничтожить капитализм – разрушили средства производства и обращения [5 с. 55].</p>
<p>Как теперь выясняется, закон социального иллюзионизма активно «работает» в странах, оторванных от достижений мировой цивилизации в области свободы и демократии.</p>
<p>Так что сорокинский закон социального иллюзионизма оказался достаточно действенным. Социолог отмечает, что революции, несмотря на побуждения самих революционеров, изменяют поведение людей не в лучшую сторону, культивируя вражду, ненависть, злобу, обман, разрушение. Освободиться от этих явлений никому не дано, они неизбежны, ибо революции биологизируют и даже криминализируют поведение людей. Они приводят к установлению авторитарного режима, который держится на культивировании образа врага и поддержании дефицита.</p>
<p>Сорокин прогнозировал падение власти коммунистов в России в связи с прекращением войны и ростом «сытости» населения, однако ошибся в сроках, полагая, что это произойдет достаточно быстро.</p>
<p>Еще один закон, сформулированный Сорокиным для общества кризисного периода, был назван им законом позитивной и негативной поляризации. В соответствии с этим законом люди во время кризисов ведут себя неоднозначно: одна часть общества становится более склонной к социальной аномии (негативный полюс), другая – к моральному совершенствованию и религиозности (позитивный полюс).</p>
<p>Индивиды могут тяготеть либо к одному, либо к другому полюсу. Это значит, что в обществе может наблюдаться рост ожесточения, криминальных деяний, эгоизма, самоубийств, тупой покорности судьбе, равно как и активизация творческих усилий, альтруизма, стремления жить по моральным заповедям, неинституционализированной религиозности и т. д.</p>
<p>Реформы общества в условиях его кризиса должны исходить, по мнению Сорокина, из интегральной сущности человека и ни в коем случае не препятствовать его базовым инстинктам. Для этого, как минимум, необходимо, чтобы:</p>
<p>а) сущности человека соответствовала форма производства и распределения благ;</p>
<p>б) государство в конечном счете стимулировало творческую активность населения;</p>
<p>в) утвердился морально-правовой порядок, единый как для власти, так и для населения.</p>
<p>Сорокин утверждал в связи со сказанным, что в форму производства должна быть заложена постоянно действующая пружина, именуемая «личным интересом» работника. Как видно, идеи интегральной сущности человека, которые стали затем одним из лейтмотивов всего творчества Сорокина, были сформулированы еще в ранних работах мыслителя [5 с.56].</p>
<p>Важнейшая социологическая концепция, раскрытая им в книге «Социальная мобильность» (1927), посвящена анализу и изложению основ собственной теории социальной стратификации и социальной мобильности.</p>
<p>В книге предлагается следующее определение социальной стратификации: «Социальная стратификация означает дифференциацию некой данной совокупности людей на иерархически соподчиненные классы. Она проявляется в наличии высших и низших слоев. Ее основа и сама сущность состоит в неравномерном распределении прав и привилегий, обязанностей и ответственности, социальных благ и лишений, социальной власти и влияния среди членов того или иного сообщества» [13 с.9].</p>
<p>Говоря о многочисленных конкретных ипостасях социальной стратификации, Сорокин сводит их многообразие к трем ее основным формам: экономической, политической и профессиональной. Социолог доказывает, что социальная стратификация – это постоянная характеристика любого организованного общества. Она есть всюду – в экономике и политике, науке, культуре и образовании, менеджменте и банде преступников. Нестратифицированного общества не бывает. Невозможно рассматривать изменения в положении социальных групп и слоев, если не представлять себе четко сами эти слои (страты). Столь же нормальным и естественным состоянием общества является социальная мобильность. Под ней Сорокиным понимается «любое перемещение индивидуального или социального объекта или ценности – всего, что создано или модифицировано человеческой деятельностью, – из одного положения в другое» [13 с. 28].</p>
<p>В соответствии с его концепцией мобильность различается по направленности (горизонтальная и вертикальная, последняя рассматривается им в двух плоскостях – как восходящая и нисходящая), по форме (коллективная и индивидуальная), по интенсивности и масштабности.</p>
<p>Горизонтальная мобильность предполагает переход из одной социальной группы в другую, но на том же уровне социальной стратификации. Вертикальная мобильность означает перемещения индивида (группы) из одного пласта в другой (если вверх, то это будет восходящая мобильность, если вниз – то нисходящая).</p>
<p>Вертикальная мобильность рассматривается социологом в трех аспектах, соответствующих трем формам социальной стратификации, – политическом, экономическом, профессиональном. Он определяет основные механизмы мобильности, с помощью которых преодолеваются «сита», как бы просеивающие индивидов. Это семья, школа, церковь, армия, всевозможные профессиональные, экономические и политические организации.</p>
<p>При рассмотрении названных структур в русле вертикальной мобильности Сорокин анализирует их в качестве «каналов социальной циркуляции». Так, характеризуя в этом плане школу, он пишет: «В обществах, где «школы» были доступны всем членам, школьная система представляла собой «социальный лифт», передвигающийся с самых нижних этажей общества до самых верхних. В обществах, где школы вообще или школы привилегированные доступны только их высшим слоям, школьная система представляет собой лифт, двигающийся только в пределах верхних этажей социального здания, перевозящий вверх и вниз лишь обитателей этих верхних этажей. Но даже в таких обществах некоторым индивидам из низших слоев общества удавалось проникнуть в этот школьный лифт и благодаря ему возвыситься» [13 с. 29].</p>
<p>На базе богатого эмпирического материала Сорокин делает вывод, что в любом обществе социальная циркуляция индивидов и их распределение осуществляется не по воле случая, а по необходимости, и при этом строго контролируется разнообразными институтами. При этом он доказывает, что «церковь, семья и школа, а также профессиональные организации выступают не только средствами образования и воспитания человеческих существ, – помимо этого они выполняют функции социального отбора и распределения членов общества. Эти функции имеют чрезвычайно большое социальное значение, едва ли не меньшее, чем образование и воспитание» [см с. 30].</p>
<p>Основные теоретические концепции Сорокина были направлены на объяснение эволюционных изменений в обществе через трансформации культуры. Социолог пишет, что «в самом широком смысле слова культуру можно трактовать как некую совокупность, которая создана или модифицирована в результате сознательной или бессознательной деятельности двух или более индивидов, взаимодействующих друг с другом или влияющих друг на друга своим поведением» [14 с.33].</p>
<p>Теория социокультурной динамики не случайно занимает центральное место в социологическом творчестве Сорокина. В ней заметно стремление социолога проанализировать источники и движущие силы социальных изменений и их диалектику в обществе. Признавая большую роль теорий, в которых подчеркивается значение географического, биологического и психологического факторов в социокультурном изменении, он считает, что «основные достижения и основной взгляд принадлежат социологическим теориям, которые рассмотрели различные социальные и культурные факторы как главные движущие силы социокультурного изменения» [14 с. 386].</p>
<p>Анализируя общественную реальность в историческом срезе, Сорокин характеризовал ее как иерархию различных социальных и культурных систем, начиная с мелких и кончая самыми крупными и объемными – суперсистемами. Последние существуют на протяжении столетий, охватывают все виды социальных взаимодействий, все формы материальной и духовной жизни людей, включая науку, искусство, религию, язык и т. д.</p>
<p>В процессе анализа суперсистем Сорокин особое внимание уделяет характеристике культурных суперсистем, где главную роль играют ценности. Эта категория занимает в концепции социокультурной динамики одно из центральных мест, о чем чуть ниже будет специально сказано. В каждую историческую эпоху, согласно трактовке социолога, доминирует и господствует одна из культурных суперсистем, в структуре которой можно обнаружить как остатки ее «предшественницы», так и ростки «наследницы». Этот поиск составляет важную задачу социологии и должен осуществляться, в соответствии с концепцией ученого, сквозь призму анализа ценностей различного характера, к числу которых в первую очередь относятся нормы (как правовые, так и в особенности культурные и моральные).</p>
<p>Сорокин рассматривал исторический процесс через призму движения типов культур, каждый из которых выступает как определенная целостность. Таких основных типов социолог выделяет три: чувственный, рациональный (умозрительный), идеациональный.</p>
<p>Первый характеризуется преобладанием непосредственного чувственного восприятия действительности, второй – господством рационального мышления, третий – доминантой интуиции. Каждый из этих типов культуры находится в развитии и присущ человеческому обществу на различных этапах его прогресса. Рассматривая процесс перехода от чувственной культуры к идеациональной, Сорокин писал: «Мы как бы находимся между двумя эпохами: умирающей чувственной культурой нашего лучезарного вчера и грядущей идеациональной культурой создаваемого завтра. Мы живем, мыслим, действуем в конце сияющего чувственного дня, длившегося шесть веков. Лучи заходящего солнца все еще освещают величие уходящей эпохи. Но свет медленно угасает, и в сгущающейся тьме нам все труднее различать это величие и искать надежные ориентиры в наступающих сумерках. Ночь этой переходной эпохи начинает спускаться на нас, с ее кошмарами, пугающими тенями, душераздирающими ужасами. За ее пределами, однако, различим рассвет новой великой идеациональной культуры, приветствующий новое поколение – людей будущего» [15 с. 427].</p>
<p>В соответствии с концепцией социокультурной динамики все люди, так или иначе, вступают в систему социального взаимодействия под влиянием целого ряда факторов: бессознательных (рефлексы), биосознательных (голод, жажда, половые влечения) и социосознательных (значения, нормы, ценности) регуляторов.</p>
<p>Система последней группы регуляторов есть культурное качество. Каждая эпоха вырабатывает свои культурные качества, которые меняются от одной из них к другой и определяют типы социокультурной динамики. На основании таких качеств создаются образцы культурной жизни.</p>
<p>Центральная категория в концепции социокультурной динамики Сорокина – ценности. Их классификация представлена четырьмя группами. Первая включает ценности, возникающие в результате познавательной деятельности (основная среди них – истина), вторая охватывает ценности эстетического удовлетворения (центральная – красота), третья касается ценностей социальной адаптации и морали (доминанта – добро), четвертая группа предполагает наличие ценностей, объединяющих все в единое целое (польза) [5 с. 58].</p>
<p>Любую социально значимую человеческую активность и деятельность можно объяснить с помощью этих поистине универсальных категорий, наиболее интегральной среди которых, по мнению Сорокина, является польза. Интерес социолога к проблемам социокультурной динамики был связан в значительной степени с кризисом современной ему культуры, понимаемой в самом широком смысле слова – вплоть до почти полного отождествления культуры и общества (о чем им написана книга «Кризис нашего века», изданная в Нью-Йорке в 1941 г., а затем и еще одна работа – «Общество, культура, личность»). Социолог стремился обосновать возможность преодоления кризиса культуры и общества посредством «моральной реконструкции человечества», в которой значительная роль уделялась реализации идеи интегрализма.</p>
<p>Сквозь всю теоретическую социологию Сорокина красной нитью проходит идея интегрализма. По сути она оказалась сквозной для всего творчества ученого, коснувшись различных социальных субъектов, процессов и структур. Наиболее ярко она проявилась, пожалуй, в анализе личности и общества. «Новая интегральная теория личности, – писал ученый, – не отрицает, что человек является животным организмом, наделенным «бессознательным», рефлексивно-инстинктивным механизмом тела, но она подчеркивает, что, помимо этой формы бытия, человек является сознательным, рациональным мыслителем и сверхсознательным творцом или духом» [5 с.59].</p>
<p>Человек интегрален, считал социолог, прежде всего по своей природе, которая складывается под комплексным влиянием ряда факторов космического, биологического, психологического, социокультурного характера. Для получения истины, являющейся главной целью деятельности человека, он пользуется тремя основными каналами – чувствами, разумом, интуицией. В результате их интегрального использования знание о мире человека становится полным. Процитируем в этой связи самого Сорокина: «Истина, полученная с помощью интегрального использования всех трех каналов познания – чувства, разума и интуиции – это более полная и более ценная истина, нежели та, которая получена через один из этих каналов. История человеческого знания – это кладбище, заполненное неправильными эмпирическими наблюдениями, неправильными рассуждениями и псевдоинтуициями. При интегральном использовании этих трех каналов познания они дополняют друг друга и контролируют» [5 с.59].</p>
<p>Говоря о теории интегрального типа общества Сорокина, следует отметить, что в ней он стремился представить свой вариант будущего. В 1960-х гг. в ряду концепций конвергенции (сближения, соединения обществ и стран с различным социальным строем) она занимала одно из центральных мест благодаря реалистическому подходу к пониманию взаимосвязи различных организаций и систем общественной жизни и необходимости использования лучших достижений каждой из них в интересах человечества.</p>
<p>В отечественной литературе 1960 – 1970-х гг. эта теория подвергалась критике, подчас огульной и необоснованной. Между тем ряд положений, касающихся действительных завоеваний человеческого общества, отражал реализм подхода Сорокина. Это, в частности, касается плюрализма форм собственности и политической структуры, стимулирования труда и экономической дисциплины, отношений с другими странами и способов планирования и т. д. Доказательством концептуальной значимости социологической теории является то, что человечество, пусть трудно, медленно, мучительно, но все же продвигается по пути интеграции [5 с.60].</p>
<p>Интегральная теория общества Сорокина была положена в основу его заглавного доклада VI Всемирному социологическому конгрессу, проходившему в 1966 г. во французском городе Эвиане. В это время социолог уже тяжело болел и не сумел приехать на конгресс. От его имени доклад был зачитан одним из членов американской делегации и распространен в письменной форме как документ конгресса для обсуждения его участниками.</p>
<p>Доклад был посвящен проблеме единства и многообразия в социологии. В нем Сорокин сравнивал социологию с двуликим Янусом, одно лицо которого – единство, другое – разнообразие. В то время призыв ученого к конвергенции социологии, сближению и единению ее представителей из разных стран был воспринят рядом отечественных авторов, в том числе и участников конгресса, как крайне реакционный и подвергнут резкой критике. Однако прошедшие годы показали, что Сорокин был прав.</p>
<p>Время же для действительного единства в социологии при всем многообразии позиций приходит только теперь. Это единство в многообразии становится возможным благодаря возникновению новой атмосферы в науке в целом, в социологии в особенности [5 с.61].</p>
<p>Вывод: в этой главе мы проследили, какую связь идеи наиболее продуктивного американского периода в жизни ученого имеют связь с его предшествующей российской научной деятельностью.</p>
<p>Так уж сложилось, что российский период творчества всемирно известного социолога меньше всего известен на Западе и в Америке и, по-видимому, совсем «не участвовал» в становлении этой всемирной известности. Для «американского» социолога П. Сорокина, по мнению многих западных историков социологии, «русский период» творчества является своего рода инкубационным, «годами учения», очень замечательными и по-своему продуктивными, но – не более того.</p>
<p>Однако именно за эти десять лет у Сорокина созрели замыслы всех дальнейших его тем и, что особенно важно, наглядно обозначились те этапы его творческой эволюции, которые он и проделал в течение своей последующей жизни, хотя эта эволюция и растянулась на сорок с лишним лет.</p>
<p>Именно этому генезису идей П.Сорокина посвящена данная глава работы.</p>
<h2>III. Работа П. А. Сорокина «Социокультурная динамика»</h2>
<p>В фундаментальном четырехтомном труде П. Сорокина «Социальная и культурная динамика», увидевшем свет в 1937—1941 гг. П.А. Сорокин продолжил линию в изучении циклических процессов в развитии человечества, намеченную в трудах Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера и А. Тойнби, каждый из которых разработал свою оригинальную версию циклизма.</p>
<p>Очевидным является то, что понятие «социокультурная динамика» неразрывно связано с понятиями «культура» и «история». Автор научного труда посвящает свою работу феномену «социокультурная динамика», хотя в авторском тексте не дается четкого определения этого понятия. Исходя из полученных данных, можно сделать вывод, что социокультурная динамика — это социокультурное и историческое изменение, развитие, флуктуация или социокультурные процессы, происходящие под воздействием различных внутренних и внешних факторов. Очевидно, весь труд Питирима Сорокина является попыткой декодировать явление, определить его сущностные характеристики, создать некую научную парадигму.</p>
<p>Питирим Сорокин исследовал смену социокультурных строев на протяжении более двух с половиной тысячелетий на примере Европы и Средиземноморья. Он показал, как периодически сменяется один строй другим, выделил хронологические рамки такой смены.</p>
<p>В своем исследовании П. Сорокин использует такие понятия, как «социокультурный процесс» и «социокультурные флуктуации». «Под процессом понимается любой вид движения, модификация, преобразования, перестройка... или эволюция,... которые имеют направление во времени, в пространстве, могут иметь качественное и количественное направление» [18, с. 130]. Давая обоснование принципу имманентной саморегуляции социокультурного процесса, Сорокин в качестве базовой тенденции социокультурных процессов выделяет автономную тенденцию качественно или количественно, а в ряде случаев качество и количество уравновешивают друг друга.</p>
<p>В общенаучном понимании, флуктуация (от лат. fluctuatio — колебание) — это любое колебание или любое периодическое изменение. «Социокультурные флуктуации», по П. Сорокину, — это «процессы, время от времени повторяющиеся в социальной и культурной жизни и в человеческой истории». Таким образом, по П. Сорокину, социокультурные флуктуации составляют суть динамики культуры, так как «любое динамическое состояние означает некоторую модификацию единицы в категории от... к...» [1, с. 130—131].</p>
<p>Проделав огромную работа по анализу развития общества на протяжении многих веков, Сорокин увидел в ней иерархию различных социальных и культурных систем, начиная с мелких и кончая самыми крупными и объемными — суперсистемами.</p>
<p>Последние, по мнению Сорокина, существуют на протяжении столетий, охватывают все виды социальных взаимодействий, все формы материальной и духовной жизни людей, включая науку, искусство, религию, язык и т.д.</p>
<p>В процессе анализа суперсистем Сорокин особое внимание уделяет характеристике культурных составляющих этих суперсистем, где главную роль принадлежит ценностям. Эта категория «ценности» занимает одно из центральных мест в концепции социокультурной динамики.</p>
<p>Питирим Сорокин впервые ввел деление социального и культурного строя на три сменяющих друг друга разновидности.</p>
<p>1. Чувственный строй, где приоритет отдается материальному миру, чувственному его восприятию в системе материальных потребностей человека и общества. В этом строе преобладают конкуренция, чувственная этика, эгоизм, стремление удовлетворить свои потребности любой ценой, не считаясь с интересами других людей и общества в целом.</p>
<p>2. Противоположностью является идеациональный, или сверхчувственный, строй, в котором на первое место выдвигается приоритет духовных ценностей, сверхчувственных религиозных взглядов, им подчиняется политическая жизнь, устремления и деятельность человека и общества, когда религия занимает ведущее место в функционировании всего общественного организма.</p>
<p>3. Идеалистический, или интегральный, строй, который гармонично сочетает ценности чувственного и идеационального социокультурных строев, материальные и духовные потребности и интересы человека и общества, объединяет достижения науки, культуры, этики в удовлетворении потребностей человека.</p>
<p>В каждую историческую эпоху, как считал П.А. Сорокин, доминирует и господствует одна из культурных суперсистем, в структуре которой можно обнаружить как остатки ее «предшественницы», так и ростки «наследницы». Этот поиск составляет важную задачу социологии и должен осуществляться, в соответствии с концепцией ученого, сквозь призму анализа ценностей различного характера, к числу которых в первую очередь относятся нормы (как правовые, так и в особенности культурные и моральные).</p>
<p>Первый характеризуется преобладанием непосредственного чувственного восприятия действительности, второй — господством рационального мышления, третий — доминантой интуиции. Каждый из этих типов культуры находится в развитии и присущ человеческому обществу на различных этапах его прогресса.</p>
<p>Для каждого из выделенных П. Сорокиным трех основных типов культур — чувственного, идеационального и идеалистического — характерен свой набор признаков, придающих неповторимый облик той исторической эпохе, в которой они доминируют.</p>
<p>При этом были намечены некие обязательные для любой суперсистемы свойства: свой (преобладающий) тип мировоззрения, специфический менталитет, свои формы верований, нравственные принципы, свои формы художественного творчества (искусство, литература), политической организации и свой тип личности с присущим ей образом поведения. Были подвергнуты изучению темпы и ритмы изменений, что позволило сравнивать разные суперсистемы с точки зрения изменчивости и устойчивости.</p>
<p>В соответствии с концепцией социокультурной динамики все люди так или иначе вступают в систему социального взаимодействия под влиянием целого ряда факторов: бессознательных (рефлексы), биосознательных (голод, жажда, половые влечения) и социосознательных (значения, нормы, ценности) регуляторов.</p>
<p>Система последней группы регуляторов есть культурное качество. Каждая эпоха вырабатывает свои культурные качества, которые меняются от одной из них к другой и определяют типы социокультурной динамики. На основании таких качеств создаются образцы культурной жизни.</p>
<p>Центральная категория в концепции социокультурной динамики Сорокина — ценности. Их классификация представлена четырьмя группами.</p>
<p>Первая включает ценности, возникающие в результате познавательной деятельности (основная среди них — истина), вторая охватывает ценности эстетического удовлетворения (центральная — красота), третья касается ценностей социальной адаптации и морали (доминанта — добро), четвертая группа предполагает наличие ценностей, объединяющих все в единое целое (польза).</p>
<p>Любую социально значимую человеческую активность и деятельность можно объяснить с помощью этих поистине универсальных категорий, наиболее интегральной среди которых, по мнению Сорокина, является польза.</p>
<p>Наименее устойчивой П. Сорокин считал систему идеалистическую, которая существует в течение меньшего времени, чем другие. Механизм перехода от одной системы к другой получил объяснение через процессы интеракции, которые различаются по интенсивности и экстенсивности, организованности и неорганизованности. Отдельно рассмотрены интеракции, основанные на принуждении или на добровольных началах.</p>
<p>Главным критерием при отнесении культуры к одному из выделенных типов служит реально достигнутая в обществе степень осмысления реальности. Чувственный тип культуры отличается основополагающим принципом, согласно которому все истинные реальности и ценности чувственно воспринимаемы и за их пределами нет и не может быть никаких других реальностей и других ценностей. Главный принцип идеационального типа культуры состоит в том, что истинной реальностью и абсолютной ценностью признается сверхчувственный и сверхрациональный Бог и Царство Божие.</p>
<p>По отношению к ним чувственная реальность есть всего лишь иллюзия, даже нечто негативное, а теология занимает место царицы наук. Характерным признаком преобладания идеациональной культуры служит состояние подъема в обществе, а происходящие в нем изменения имеют прогрессивный характер. Этому способствует и особая организация жизни в соответствии с евангельскими принципами. В идеалистическом (или интеграционном) типе культуры содержанием основополагающего принципа служит понимание истинной реальности как Неопределенного</p>
<p>Многообразия, выступающего в виде сверхрациональных, рациональных и чувственных форм, неотделимых одна от другой. Здесь наблюдается расцвет философии и теологии, которые находятся в отношениях гармоничного сотрудничества. П. Сорокин подчеркивал, что сочетание сверхчувственных и сверхрациональных элементов с чувственными и рациональными, отличается здесь бесконечным разнообразием.</p>
<p>Наступление эры чувственной культуры П. Сорокин рассматривает как следствие совершаемого в истории человечества глобального поворота в сторону регрессивных изменений, когда в процессе смены культур происходит небывалый всплеск негативной энергии, сопровождаемый анархическими действиями, кровопролитиями, различного рода бедствиями. В это время вспыхивают многочисленные войны и революции, усиливаются проявления жестокости, вандализма, приносящие людям неимоверные по своей тяжести страдания. В культуре того общества, к которому принадлежал сам ученый (западной, т.е. евро-американской цивилизации), он видел образец чувственной культуры со всеми проявлениями в ней признаков кризисного состояния.</p>
<p>Он отмечал, что преобладание чувственного элемента неизменно связано с погоней за призрачными ценностями, с тяжелейшими распрями, порождением культа силы и множеством вытекающих отсюда великих бедствий. Элементы чувственной культуры не вечны, говорит П. Сорокин, они со временем непременно будут вытеснены духовными ценностями.</p>
<p>Своим анализом культурных суперсистем П. Сорокин охватил все культуры мира в их историческом развитии. Он создал оригинальную теорию циклизма, в которой большое разнообразие культурных явлений исследовал с точки зрения повторяемости, прежде всего усиления и ослабления процессов стратификации (политической, профессиональной и др.). Конкретные примеры смены культурных суперсистем он продемонстрировал на примерах европейской истории начиная с первого тысячелетия до нашей эры.</p>
<p>Так, на территории Греции с IX по VI в. до н. э. доминировал идеациональный тип культуры, на смену которому пришла культура интегральная (или идеалистическая), просуществовавшая до конца IV в. до н. э.</p>
<p>К этому времени появляется греко-римская культура, в которой вплоть до III в. н. э. преобладали элементы чувственной суперсистемы. В III в. в результате дезинтеграции греко-римской культуры образовалась эклектическая смесь из разных культурных типов, и ею определялось лицо эпохи вплоть до VI в., когда на смену ей пришла христианская идеациональная культура. Господство последней длилось до XII в. В конце XII в. снова начинается процесс дезинтеграции культуры, в результате чего идеациональная культура уступает место новому, чувственному типу.</p>
<p>В XIII в. «встреча» этих двух культурных потоков привела к зарождению европейской интегральной культуры, которая сохранялась на протяжении XIII и XIV вв. В XV в. в Европу приходит чувственный тип культуры. Его господство, продолжавшееся в течение более трех столетий — до XIX в., сопровождалось ростом экономики, интенсивным развитием политической жизни, созданием прекрасных образцов чувственных форм искусства (музыки, живописи, скульптуры, словесных видов художественного творчества).</p>
<p>К концу XIX в. чувственная культура впадает в состояние усталости и снова начинается процесс ее дезинтеграции.</p>
<p>Состояние культуры XX столетия П. Сорокин характеризует как переходное, за которым должна последовать смена этого типа интеграционной суперсистемой. Все известные в истории человечества крупные цивилизации (египетская, вавилонская, греко-римская, индуистская, китайская и др.), считает П. Сорокин, пережили последовательную смену выделенных им трех типов культур.</p>
<p>Концепция социокультурной динамики П. Сорокина базируется на взаимосвязи концептов интегрированной культуры, ее типов и ее изменения, т. е. именно динамики: процессов, тенденций, флуктуаций, ритмов и темпов. Изменения в больших системах культуры, общественных отношений, типах личности и поведения исследуются в их взаимосвязи (типов культуры, социальных отношений и типов личности) в основном на материале греко-римской и западной культуры на протяжении более чем 25 веков истории. Сочетание логико-смыслового и причинно-функционального метода позволяет выявить основные принципы (основания) для интеграции компонентов культур и их типологии.</p>
<p>Важно заметить еще и то, что социолог выделяет три основных типа систем и интегрированной культуры – идеациональную, чувственную и идеалистическую (синтез идеациональной и чувственной) – по четырем характеристикам ментальности культур:</p>
<p>1) восприятием природы реальности;</p>
<p>2) природы целей и потребностей;</p>
<p>3) степени их удовлетворения;</p>
<p>4) способов их удовлетворения.</p>
<p>Исследуя «социокультурные флуктуации, то есть процессы, время от времени повторяющиеся в социальной и культурной жизни и в человеческой истории», Сорокин вводит понятия «социокультурный процесс», «социокультурное пространство», «социальное время», «направление процессов», «типы социокультурных процессов». Он отмечает, что при всех способах классификации «число их основных типов невелико: изоляция – контакт, ассимиляция – конфликт – адаптация., кооперирование – антагонизм, дифференциация – стратификация – интеграция, война – мир. процветание – депрессия. линейные – цикличные – неустойчивые переменные процессы и т. д».</p>
<p>Собственно говоря, логико-теоретический и эмпирико-социологический анализ взаимообусловленности флуктуаций типов культур, типов систем социальных отношений, а также типов личности и поведения и составляет содержание его концепции социокультурной динамики, ее специфику.</p>
<p>В целом, социальная и культурная динамика, по Сорокину, — это некая система анализа, цель которой помочь исследователю ответить на различные вопросы истории и спрогнозировать направление развития того или иного социокультурного явления. В то же время, «Социокультурная динамика» П. Сорокина — это попытка постановки проблемы определения нового вектора для исследования, расширения поля деятельности для исследователей-историков и культурологов.</p>
<p>Вывод: предложенная Сорокиным модель социокультурной динамики основана на принципе циклического развития культуры. В рамках этой модели, история цивилизации представляет собой смену культурных сверхсистем. Ученый выделяет три вида сверхсистем, каждый из которых соответствует определенной фазе развития любой культуры:</p>
<p> Идеациональную</p>
<p> Чувственную</p>
<p> Идеалистическую</p>
<p>Каждая из перечисленных сверхсистем основывается на собственной системе ценностей:</p>
<p>В каждую историческую эпоху, как считал П.А. Сорокин, доминирует и господствует одна из культурных суперсистем, в структуре которой можно обнаружить как остатки ее «предшественницы», так и ростки «наследницы».</p>
<p>Заключение</p>
<p>Таким образом, в первой главе данной работы мы рассмотрели научную биографию Питирима Александровича Сорокина, которая позволяет проследить как в процессе накопления знаний у Сорокина начинает складываться новая достаточно цельная система мировоззрения. Она, по словам самого П. Сорокина «была разновидностью эмпирического неопозитивизма или критического реализма, основывающаяся на логических и эмпирических научных методах познания. Социологически – это был некий синтез социологии Конта и взглядов Спенсера на эволюционное развитие, скорректированный и подкрепленный теориями Н. Михайловского, П. Лаврова, Е. Де Роберти, Л. Петражицкого, М. Ковалевского, М. Ростовцева, П. Кропоткина – из русских мыслителей, и Г. Тарда, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, М. Вебера, Р. Штаммлера, К. Маркса, В. Парето и других из числа западных ученых. Политически – мое мировоззрение представляло из себя форму социалистической идеологии, основанной на этике солидарности, взаимопомощи и свободы».</p>
<p>Именно эта система взглядов потом и была причиной революционных убеждений в Сорокина. Она и вызвала его столь большой диапазон его метаний – от категорического неприятия Октябрьского переворота в России до сотрудничества с новой властью, которая, как видно из первой главы, никогда не признавала Сорокина «своим» и, в конце концов заставила его покинуть страну.</p>
<p>Вторая глава данной работы – это попытка проследить, какую связь идеи наиболее продуктивного американского периода в жизни ученого имеют связь с его предшествующей российской научной деятельностью.</p>
<p>Ведь, так сложилось, что российский период меньше всего известен на Западе и в Америке и, по-видимому, совсем «не участвовал» в становлении всемирной известности Сорокина. Для «американского» социолога П. Сорокина, по мнению многих западных историков социологии, «русский период» творчества является своего рода инкубационным, «годами учения», очень замечательными и по-своему продуктивными, но – не более того.</p>
<p>Однако именно за эти десять лет у Сорокина созрели замыслы всех дальнейших его тем и, что особенно важно, наглядно обозначились те этапы его творческой эволюции, которые он и проделал в течение своей последующей жизни, хотя эта эволюция и растянулась на сорок с лишним лет.</p>
<p>Именно этому генезису идей П. Сорокина посвящена вторая глава данной работы.</p>
<p>Третья, заключительная часть работы – это своего рода эссе, рассказывающее об опыте знакомства с фундаментальным четырехтомным трудом ученого «Социокультурная динамика».</p>
<h2>Список использованной литературы</h2>
<ol>
<li>Баразгова, Е.С. Американская социология: традиции и современность : Курс лекций / Е.С. Баразгова . – Екатеринбург; Бишкек: Деловая книга: Одиссей, 1997 . – 175 с.</li>
<li>Василенко И. В., Парамонова В. А. История российской социологии: Учеб, пособие. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2004. – 88 с.</li>
<li>Елсуков, А. Н. История социологии: учеб. пособие / Елсуков А. Н. – Минск: Вышэйшая школа, 1997. – 381 с.</li>
<li>Зборовский, Г. Е. История социологии: классический этап: учеб. для вузов / Г. Е. Зборовский; Гос. образоват. учреждение высш. проф. образования ХМАО – Югры «Сургут. гос. пед. ун-т»; Урал. федерал. ун-т им. первого Президента России Б. Н. Ельцина. – 2-е изд. испр. и доп. – Сургут и [др.]: РИО СурГПУ, 2014. – 211c.</li>
<li>Зборовский, Г. Е. История социологии: современный этап: учеб, для вузов / Г. Е. Зборовский; Гос. образовав учреждение высш. проф. образования ХМАО – Югры «Сургут, гос. пед. ун-т»; Федер. гос. авт. образоват. учреждение высш. проф. образования «Урал, федер. ун-т им. первого Президента России Б. Н. Ельцина». – 2-е изд., испр. и доп. – Сургут [и др. ]: РИО СурГПУ, 2015. – 259 с.</li>
<li>История социологии в Западной Европе и США. Учебник для вузов. Ответственный редактор – академик РАН Г. В. Осипов. – М.: Издательство НОРМА (Издательская группа НОРМА-ИНФРА • М), 2001. – 576 с.</li>
<li>История социологии: В 3 кн.: Учебник / Под Ред. проф. В. И. Добренькова. – Кн. 1: История социологии (XIX – первая половина XX в.). – М.: ИНФРА-М, 2004. – 592 с.</li>
<li>Култыгин В.П. Классическая социология. - М.: Наука. 2000. – 526 с.</li>
<li>Медведько, Юрий. Питирим Сорокин за 90 минут / Ю. Медведько. – М.: ACT; СПб.: Сова, 2006. – 96 с.</li>
<li>Сапов В. В. Творческая эволюция Питирима Сорокина. // Сорокин П. Общедоступный учебник социологии. Статьи разных лет / Ин-т социологии. – М.: Наука, 1994. – 560 с.</li>
<li>Скуднова Т Д, Гасанов А. М. Актуальность идей П. Сорокина в глобализирующемся мире // Вестник Таганрогского института имени А.П. Чехова. 2012. №2 С.213-217.</li>
<li>Согомонов А. Ю. Судьбы и пророчества Питирима Сорокина // Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество / Общ. Ред., сост. и предисл. А. Ю. Согомонов: Пер. с англ. – М. · Политиздат, 1992. – 543 с.</li>
<li>Сорокин П. А. Социальная мобильность / пер. с англ. М. В. Соколовой. – М.: Academia: LVS, 2005. – 588 с.</li>
<li>Сорокин П. А. Социокультурная динамика и эволюционизм. (Американская социологическая мысль. – М. – 1996. С. 372-392</li>
<li>Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество / Общ. Ред., сост. и предисл. А. Ю. Согомонов: Пер. с англ. – М. · Политиздат, 1992. – 543 с.</li>
<li>Сорокин П. Л. Границы и предмет социологии // Социология в России XIX начала XX веков: Тексты. М, 1997. Вып. 1.</li>
<li>Сорокин П. Общедоступный учебник социологии. Статьи разных лет / Ин-т социологии. – М.: Наука, 1994. – 560 с.</li>
<li>Сорокин, П.А. Социальная и культурная динамика / Питирим Александрович Сорокин; пер. с англ., вст. статья и комментарии В.В. Сапова. — М: Астрель, 2006. — 1176 с</li>
<li>Ульяновский В. И. Гражданский гуманизм социологической концепции П. А. Сорокина // Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. 2014. №2 С. 160-165.</li>
<li>Шушляева О. Н. Понятие динамики культуры в трудах Питирима Сорокина // Ценности и смыслы. 2016. №3 (43) С.50-53.</li>
</ol>Специфика философии Средневековья2021-10-17T09:21:20+03:002021-10-17T09:21:20+03:00https://textfor.ru/filosofiya/spetsifika-filosofii-srednevekovyaAdmin<h2>Введение</h2>
<p>Специфика философии средневековья была обусловлена возникновением и развитием христианства. Конец античной философии - это конец языческой цивилизации. Однако античная философия дала начало развитию того, что мы называем европейской традицией в философии и что органически вошло в философскую мысль новой цивилизации, связанной с возникновением христианства.</p>
<p>На всех этапах своего развития - примерно первые 14 веков - средневековая философия органически была связана с интерпретацией идей Платона, Аристотеля и неоплатоников. I-III вв. можно считать переходным периодом от античности к средневековой философии. В это время складывается пестрый и сложный конгломерат старых и новых идей.</p>
<p>Можно выделить следующие этапы средневековой философии.</p>
<p>1. Патристика. Начало обоснования и защиты христианского учения на основе использования и переработки греческой философии.</p>
<p>2. Переходный период от патристики к схоластике (Северин Боэций).</p>
<p>3. Схоластика</p>
<p>Ранняя схоластика</p>
<p>Средняя схоластика</p>
<p>Поздняя схоластика [2 с.21].</p>
<p>Средневековье — эпоха господства религиозного сознания. Философия в этот период была ни чем иным, как служанкой богословия; т. е. она занималась в основном тем, что обслуживала религиозную веру.</p>
<p>То, что в средневековье философия была подчинена религии, явилось в своем роде самоотрицанием философии; ведь она возникла именно как свободная мысль, которая не связана никакими авторитетами и догмами [1 с.37].</p>
<h2>Соотношение науки, философии, религии</h2>
<p>В исторической науке период Средневековья в Западной Европе датируют V-XV вв. Однако по отношению к философии такая датировка не совсем корректна. Средневековая философия в Западной Европе – это христианская философия. Христианская же философия начала складываться гораздо раньше. Первые христианские философы – Афиногор, Теофил, Ириней, Юстин, Татиан и другие разрабатывали и пропагандировали свои идеи во II в. н.э.</p>
<p>Философия раннего христианства называлась апологетикой, а ее представители – апологетами. Это название они получили потому, что их сочинения нередко носили наименование и характер апологий, то есть сочинений, направленных на защиту и оправдание христианского вероучения и деятельности христиан. Ранние христиане решали две взаимосвязанные между собой задачи: непосредственно-практическую и идейно-теоретическую.</p>
<p>Суть первой состояла в необходимости защитить христианские общины от преследований, отстоять право на исповедование новой религии, укрепить их организационное единство, не допустить отхода от христианства его приверженцев, привлечь к нему широкие слои населения. Решение этой задачи предполагало выяснение отношений сторонников новой религии к государству и обществу, а их религиозных убеждений к государственной религии и требованиям гражданских обязанностей, к общественной нравственности, к борьбе с распространяемыми о христианах слухами как о безбожниках, святотатцах, аморальных людях, совершающих каннибальские обряды, к доказательству преимущества христианства перед другими религиями и т. д. В сочинениях, адресованных, прежде всего, представителям власти – римским императорам, наместникам, христианские апологеты убеждают их в лояльности приверженцев новой религии.</p>
<p>Наряду с решением непосредственно-практических задач, связанных с обеспечением нормального функционирования христианских организаций и ведением миссионерской деятельности, христианские апологеты много внимания уделяли разработке и теоретическому обоснованию своего вероучения. Дело в том, что христианская апологетика появилась и начала функционировать в момент становления церкви. В то время христианство еще существовало в форме разрозненных общин или епископальных церквей, не имевших единого, общепринятого вероучения. Предстояло только создать это вероучение.</p>
<p>Откуда же брался необходимый мыслительный материал? Прежде всего, объектом осмысления христианских апологетов являлись многочисленные мифологические образы и представления эмпирического религиозного сознания, частично заимствованные из ближневосточных, греческой и римской религий, частично заново сформировавшиеся в христианском сознании под влиянием новых социальных и духовных факторов.</p>
<p>Большой материал для философских размышлений давала также эллинистическая философия поздней античности. Христианским апологетам предстояло упорядочить весь этот разнородный материал, привести его в какую-то систему, по возможности, разъяснить наиболее важные положения, сделать их доступными восприятию своих приверженцев и оградить от нападок противников христианства.</p>
<p>При разработке основ вероучения христианским философам не требовалось заново изобретать понятийный аппарат и методологию оперирования этими понятиями, они могли воспользоваться, и воспользовались, понятийным языком древнегреческой и древнеримской философии. Исследователи истории христианства отмечают, что непосредственными теоретическими истоками раннехристианской философии была эллинистическая философия I-II вв., прежде всего, система иудейско-эллинистического философа из Александрии Филона и вульгаризованная греческая, в особенности, стоическая философия [3 с.71].</p>
<p>В центре мировоззрения Филона — бог как всемогущее существо, трансцендентное миру, не выразимое в понятиях, открывающееся человеку лишь в момент экстаза, т. е. полного отрешения от внешних чувств и от разума, интеллекта. Ясно, что именно с Филона, лица постороннего в греческой философии, но вторгшегося в него с монотеистическими иудаистскими представлениями, начинается деградация античной философии, вырождение ее в иррациональное промифологическо-религиозное мировоззрение [5 с.365].</p>
<p>Философия Филона базировалась на представлении о Боге как высшем существе, стоящем вне времени и пространства, трансцендентном миру (находящемся за пределами мира). В силу своей трансцендентности Бог не мог вступить в непосредственный контакт с миром, для этого нужен посредник. На мифологическом уровне эта проблема была разрешена в христианстве через образ агнца – Иисуса Христа, принявшего жертвенную смерть за грехи человечества во имя его спасения. Однако для зарождающейся христианской философии требовалось дать решение этой проблемы на теоретическом уровне. На этой основе сформировалась так называемая христологическая проблема, которая с особой силой стимулировала богословские поиски, открывала широкое поле для философских размышлений.</p>
<p>В античной философии уже были выработаны определенные подходы в решении проблемы преодоления дуализма мира и его сущности. Пифагорейцы, Платон и его последователи заложили основные методологические принципы учения о духовном единстве мира. Но ни классики античной философии, ни неоплатоники не создали концепции бога – личности. Они трактовали Единое, как некое первоначальное, произведшее из себя все бытие, как абсолютную абстрактно-безличную индивидуальность. Личностное понимание Бога впервые дано Филоном Александрийским [3 с.72].</p>
<p>То, что лично, неповторимо и неразрушимо – не составлено из чего-то внеличного, рассуждал Филон. Попытка объяснить личность причинно-генетически приводит к переходу от одного элемента к другому, вплоть до бесконечности. При этом дроблении теряется личность. Следовательно, чтобы сохранить личность во всей индивидуальности, своеобразии и единстве, необходимо допустить, что она может быть сотворена из ничего, без всяких предпосылок. Личность, так же как и Бог, – беспредпосылочна. Если Бог – абсолютное начало, то Он не может не быть личностью, ибо если Он не личность, то Ему что-то предшествовало, а, следовательно, Он не абсолютное начало. Таким образом, Бог – это личность, и требует личностного отношения и понимания.</p>
<p>Характеристика Бога как личности была существенным шагом вперед в направлении христианского мировоззрения, но она не давала полного преодоления пропасти между Богом и миром. Для преодоления этой пропасти необходимо было ввести опосредующие силы. Для этой цели Филон использует одно из центральных понятий античной философии – понятие Логоса. Так же, как и в античной философии, Логос у Филона наделяется рационально-логической и структурно-упорядочивающей функцией. Логос – это мировой порядок, красота и гармония. Это закон, приводящий все разнообразие вещей к единству. От него всякая форма, всякая устойчивость и определекнность. Взятый сам по себе, в абстракции от телесных вещей, Логос есть царство вечных умопостигаемых идей, тождественных с божественными мыслями. Мир создается Богом по модели этих идей и служит их отображением.</p>
<p>Но в отличие от античной философии, Логос у Филона выступает как сотворенный Богом дух, который первоначально есть божественный разум. После сотворения реального мира божественный разум сделался имманентным миру. Соответственно, идеи и логосы, как божественные составляющие, также становятся имманентными миру. В представлении Филона о Логосе не доставало лишь отождествления его с мессией – Христом. Логос, отождествленный с Христом, появится вскоре после смерти Филона, в Евангелии от Иоанна: «Вначале было Слово [в греческом подлиннике – Логос] и Слово было у Бога и Слово было Бог» (Иоанн. 1,1). И далее автор сочинения сближает Иисуса Христа с Богом через Логос. «Слово стало плотью и обитало в нем» (Иоанн. 1,4). Таким образом, возникает версия, что извечно существовавший Логос воплотился в Иисуса Христа. Иисус Христос интерпретируется как Бог, но понятие – Бог» – не тождественно понятию «Христос». Между ними существует известное различие, ибо иначе трудно понять смысл земного существования Логоса, его цель и назначение в мире. Бог-отец невидим, а Логос-сын должен воплотиться среди людей, чтобы они через него узнали об отце.</p>
<p>Учение о божественном Логосе развивали и представители стоицизма. Однако главный вклад стоицизма в формировании христианского мировоззрения состоит в том, что он представлял христианству систему нравственных ценностей. Для стоицизма характерна проповедь аполитизма, пренебрежения к реалиям конкретной социальной жизни, отрицание ценностей предметно-телесного и противопоставление телесного духовному, как более высокой сфере жизненных интересов.</p>
<p>Одной из важнейших задач философии является, по мнению Сенеки, задача утверждать между людьми особое содружество, проникнутое невидимой, но самой прочной связью, общину святых праведников, соединяющую в себе мир божественный и мир человеческий. Такую общину, как он думал, способны создать люди, воплотившие в себе идеалы мудреца – стоики. Эти люди, свободные от всевозможных страстей и потребностей, настоящие хозяева самих себя, обладающие всеми добродетелями, всегда поступающие правильно и достигшие всех этих качеств отношением непротивления и религиозной покорности к провиденциальному устройству мира.</p>
<p>Основные положение христианского вероучения принимают в религиозной философии и теологии форму руководящих установок, которые определяют способ восприятия, осмысления и переработки мыслительного материала, то есть форму основных принципов религиозно-философского теоретизирования и мировоззрения [3 с.74].</p>
<p>Главенствующей идеей христианского мировоззрения является идея Бога. Если античное мировоззрение, по своей сущности, космоцентрично, то средневековое – теоцентрично. Реальностью, определяющей все сущее в мире для христианства, является не природа, космос, а сверхъестественное начало – Бог. Представление о реальном существовании сверхъестественного и возможность установления с ним определенных отношений является одним из существенных моментов всех развитых религий, в том числе и христианства. Христианские мыслители придают сверхъестественному роль определяющего начала во всех происходящих в мире процессах, ставят в зависимость от него существование и природы, и человека, и общества.</p>
<p>Представление о реальном существовании сверхъестественного заставляет смотреть под особым углом зрения на развитие, смысл истории и мироздания, человеческие цели и ценности, придает им свой особый, как бы надмировой ракурс, возвышающийся над конечными житейскими и историческими ситуациями, укоренения в чем-то непреходящем, абсолютном, вечном, находящемся за пределами всего земного, относительного, временного, переходящего.</p>
<p>Такая точка зрения на все происходящее в мире, закрепленная в вероучении и культовой практике религиозных институтов, принимает в теологии и религиозной философии форму руководящей установки, которая определяет способ восприятия, осмысления и переработки всего мыслительного материала, обретает статус главного принципа религиозно-философского теоретизирования – супранатурализма (от лат. supеr – сверх и natura – природа). Принцип супранатурализма проводится в теологии и религиозной философии через всю систему понятий, мировоззренческих схем и более частных установок: креационизм, теизм, провиденциализм и т. д.</p>
<p>Действуя как важнейшая установка, основополагающий элемент религиозного философского стиля мышления, супранатурализм конкретизируется в христианской теологии рядом других принципов. Среди этих принципов следует особо выделить сотериологизм – ориентация всей жизнедеятельности человека на «спасение души». Иисус Христос рассматривается как спаситель мира и человечества, своей мученической смертью на кресте искупивший грехи человечества. Само же спасение интерпретируется как процесс обожествления, соединения человека с Богом в так называемом «божьем царстве».</p>
<p>В христианской теологии в соответствии с сотериологизмом происходит редукция человека как субъекта деятельности, познания и общения до объекта и субъекта «спасения». Смысл человеческого бытия, с точки зрения теоретиков христианства, состоит не в познании и преобразовании природы и общества, а в соединении с Богом в так называемом «божьем царстве». Все стороны жизнедеятельности человека при таком подходе рассматриваются через призму религиозных ценностей, как факторы, благоприятствующие или препятствующие «спасению». В результате, жизнь человека в религиозных концепциях получает как бы два измерения: первое – отношение человека к Богу, второе – отношение человека к природе и другим людям.</p>
<p>Конечно, нельзя категорично утверждать, что социальная активность человека, его познание и преобразование мира теряют в полной мере для религиозных мыслителей свой собственный смысл. В различных философско-теологических системах этим сторонам жизнедеятельности человека придается неодинаковое значение. Но главное, определяющее в них, отводится первому отношению, поскольку именно в нем раскрывается смысл человеческой жизни, именно здесь приобретается все доброе, нравственное. Второе отношение приобретает значение для человека лишь постольку, поскольку способствует формированию его духовного мира, выступает в качестве средства духовного восхождения к Богу [3 с.75].</p>
<p>С супранатурализмом и сотериологизмом тесно связан и другой важный принцип осмысления и переработки мыслительного материала в христианской теологии – ревеляционизм, или принцип богооткровенности (от лат. геуе!а!;ю – откровение). Трансцендентность и непостижимость бога, конечность и греховность человека таковы установки христианской философии, на основе которых функционирует ревеляционизм.</p>
<p>Принцип откровения предполагает, прежде всего, существование некоего «таинственного», которое необходимо знать людям для спасения. Но своим умом они не способны получить эти знания. Именно потому, что содержание откровения представляет собой трансцендентное бытие, которое бесконечно превосходит возможности естественного познания и возникает необходимость такой формы общения Бога с человеком. Само же общение понимается в христианской философии как процесс передачи Богом людям своей «тайны», как акт божественного самораскрытия через пророков и апостолов в Священном писании (Библии).</p>
<p>Христианская апологетика, предусматривающая развертывание откровения во времени, признает возможность и право интерпретации его содержания со стороны церкви. А сама церковь рассматривается в качестве единственного и никогда не ошибающегося его толкователя. Признание исключительного права церкви на интерпретацию содержания откровения оформляется в признание такой формы откровения как Священная Традиция, закрепленная в Священном Предании. Эта тенденция получила наибольшее развитие в католической церкви, где в качестве Священного Предания начали рассматриваться не только сочинения отцов церкви, постановления первых семи Вселенских соборов (православие), но и документы папы римского. Догмат о непогрешимости Папы Римского явился логическим продолжением и завершением этой практики.</p>
<p>Важный способ передачи Богом своей тайны – непосредственное общение, вхождение Бога в человека через мистическую интуицию. Откровение в этом случае понимается как непосредственное созерцание Бога, усвоение «тайны» в силу ее самоочевидности. Этот способ откровения, согласно ортодоксальным христианским представлениям, является привилегией святых, а также тех, кто путем особых усилий постигает на какой-то момент состояния святости.</p>
<p>Ревеляционизм предполагает отношение христианских философов к исходному мыслительному материалу не как к результату теоретического исследования человека, а как к полученной извне, в готовом виде, вечной и неизменной истине, которую люди должны принять в силу авторитета того, от кого она получена – Бога, церкви. Такой подход неизбежно обусловливает авторитетный, догматический тип мышления. Характерным моментом отношения христианских идеологов к содержанию своего мыслительного материала является отношение веры, которая выражает не просто доверие к авторитету или согласие с ним, но полное подчинение ему, устранение собственной критической мысли, подавление всякой возможности сомнения.</p>
<p>Теоцентризм, как самая характерная черта христианского мировоззрения, пронизывает все части философской теории: учение о бытии – онтологию, учение о человеке – антропологию, учение о познании – гносеологию и учение об историческом развитии – эсхатологию. В области онтологии теоцентризм раскрывается через принцип креационизма, в антропологии – через принцип антропологизма, в гносеологии – через принцип богоуподобления, в философии истории – через принцип провиденциализма и эсхатологизма. Дадим краткую характеристику этих основных моментов христианского мировоззрения.</p>
<p>Согласно христианскому вероучению, Бог создал мир из «ничего», сотворил его актом своей воли, благодаря своему могуществу. Божественное всемогущество продолжает каждый миг поддерживать бытие мира. Поддерживание бытия мира есть постоянное творение его Богом вновь. Если бы творческая сила Бога прекратилась, мир тотчас же бы вернулся в небытие.</p>
<p>В отличие от античных богов, которые были родственны природе и нередко отождествлялись с нею, христианский Бог стоит над природой, по ту сторону ее, и поэтому является трансцендентным Богом. Таким образом, в христианском мировоззрении активное творческое начало как бы изымается из природы, из космоса и передается запредельной силе – Богу. Бог трактуется как абсолютное творческое начало. Ему приписываются все те атрибуты, которыми древнегреческие философы наделяли бытие: он вечен, неизменен, самотождествен, ни от чего другого не зависит и является источником всего сущего. Однако христианская философия, как уже отмечалось раньше, имеет духовно-нравственную направленность, ориентирует человека на спасение его души. Поэтому христианская онтология строится на принципе, что Бог это не только высшее бытие, но и высшее Благо, высшая Истина и высшая Красота.</p>
<p>Антропоцентризм. В контексте религиозного мировоззрения, это совокупность взглядов, утверждающих исключительную роль человека среди творения Бога. Согласно христианскому учению, Бог сотворил человека не вместе со всеми существами, а отдельно, для него был выделен специальный день творения. Христианские философы подчеркивают особое положение человека в мире. Если все другие материальные системы – лишь просто творения, то человек – венец творения. Он является центром Вселенной и конечной целью творения. Более того, он существо, господствующее на Земле.</p>
<p>Высокий статус человеческого бытия определяется библейской формулой «человек – образ и подобие Бога». Какие же именно свойства Бога составляют сущность человеческой природы? Ясно, что человеку нельзя приписать ни всемогущество, ни бесконечность, ни безначальность. Христианское богословие дает ответ на этот вопрос однозначно: божественные качества человека – это разум и воля. Именно разум и свободная воля делают нравственным существом человека и представителем Бога в этом мире, продолжателем божественных деяний. Человеку, как и Богу, дана способность высказывать суждения, различать добро и зло.</p>
<p>Свобода воли позволяет человеку сделать выбор в пользу добра и зла. Первые люди – Адам и Ева – сделали этот выбор неудачно. Они выбрали зло и, тем самым, совершили грехопадение. Отныне природа человека оказалась испорченной, на него постоянно оказывает воздействие грехопадение. Поэтому христианские мыслители определяют природу человека двойственной.</p>
<p>Двойственность природы человека – важнейшая черта всего христианского мировоззрения. Это раздвоение человека крупнейший средневековый философ Августин называл «болезнью души», неподчинение ее себе самой, то есть высшему началу. Согласно христианскому мировоззрению, человек сам своими силами, не способен преодолевать своих греховных наклонностей. Ему постоянно необходима божественная помощь, действие божественной благодати. Соотношение природы и благодати является центральной темой христианской антропологии – учения о человеке.</p>
<p>В основе христианской концепции истории лежит представление о постоянной и необходимой связи человека с Богом. Человек трактуется как бытие, сотворенное Богом, спасенное Христом и предназначенное к сверхъестественной судьбе. Исторический процесс при таком подходе предстает как раскрытие богочеловеческого отношения, характеризующегося, с одной стороны, упадком, регрессом, вызванным грехопадением и отчуждением человека от Бога, а с другой стороны, – восхождением человека к Богу. Основная миссия истории характеризуется как спасительная, искупительная, испытательная и назидательная. При таком подходе исторический процесс получает как бы два измерения: горизонтальное и вертикальное. Горизонтальное характеризует исторический процесс с точки зрения его внутреннего развития: деятельности людей, их борьбы за власть, за улучшение благосостояния и т.д [3 с.77].</p>
<p>Вертикальное – характеризует влияние на исторический процесс действия Бога, его вмешательство в ход исторического развития. Христианское мировоззрение по своей основе провиденциально. Мир развивается не сам по себе, а согласно промыслу Божию. Согласно этому мировоззрению, промысел Бога распространяется на весь окружающий мир и придает природным и общественным процессам осмысленный и целенаправленный характер. В философии истории провиденциализм утверждает, что божественный замысел предопределяет историю людей, он пробивается через все события и факты. На долю людей остается либо содействовать осуществлению этого плана, и, таким образом, работать на спасение мира и человека, либо противодействовать ему, за что Бог подвергает людей всевозможным наказаниям.</p>
<p>Провиденциализм неразрывно связан с эсхатологией – учением о конце мира. История в христианском мировоззрении изображается как целесообразный процесс, направляемый Богом к заранее предопределяемой цели – царству Эсхатона («царству Божию»). Христианские мыслители изображают «царство Божие» как мир истинного, прекрасного и совершенного, в котором человек будет находиться в полном единении с Богом.</p>
<p>Достижение «царства Божиего» – это конечная цель и смысл человеческого существования. Это положение является основой христианского мировоззрения и признается всеми направлениями христианской философии и теологии. Расхождения между ними начинаются, когда речь заходит об истолковании этого «царства» и путей, ведущих к нему. В какой степени и при каких условиях возможно создание «царства Божия» в земных условиях, в историческом бытии. Способен ли человек в какой-либо мере своими силами без божественного действия подготовить «царство Божие» и т. д.</p>
<h2>Мистика и схоластика</h2>
<p>Поскольку в христианском мировоззрении цель и смысл познания задается не материальными потребностями людей и не жаждой самосовершенствования, а потребностью «спасения души», постольку конечной целью познавательных усилий человека признается не знание объективного мира – природы и истории, а обретение человеком через процесс познания своего первоначального «догреховного» облика, обретения «образа и подобия Бога». Одним из важнейших положений христианской философии является трактовка процесса познания как богоуподобления. Христианская теория познания основывается на библейском представлении о радикальной несамостоятельности и ущербности человеческой природы.</p>
<p>Полноценным субъектом деятельности и познания, с точки зрения христианской идеологии, может быть только Бог. Человек же производное от Бога существо, и уже поэтому он самостоятельно не способен к познанию.</p>
<p>Согласно христианскому воззрению, даже в своем первоначальном, «догреховном» состоянии человек был полностью зависим от Бога. Особенность этого «догреховного» состояния, по описаниям христианских философов, состоит в том, что человек жил не сам по себе, а по-божески, находился в единстве с Богом, был сопричастен сверхъестественному. Сущность же грехопадения, по их мнению, как раз и состоит в том, что человек отделился от Бога, захотел жить по своим принципам и нормам, пожелал стать равным Богу, иначе говоря, свободным субъектом деятельности и познания.</p>
<p>Уподобление Богу, обретение человеком вновь божественного образа и подобия истолковывается ортодоксальной христианской идеологией как отказ человека от своих претензий, от своей субъективности, от своего «я». Богоуподобление есть ничто иное, как самоотречение человека, полный переход в подчинение человека Богу. Формой же такого перехода, по мнению христианских мыслителей, является вера. При этом они прибегают к довольно расширенной трактовке феномена веры. Вера истолковывается ими как универсальное измерение человеческого сознания, субъективности, духовности, в которой выражается рационально непрозрачное отношение к действительности.</p>
<p>Вера трактуется и как психологическая установка, уверенность, приверженность к чему-либо, и как вера в сверхъестественное, как религиозная вера. Используя первое значение термина «вера», христианские философы рассматривают веру как особую, сверхъестественную, познавательно мировоззренческую позицию субъекта. Согласно их учению, вера имеет глубинные эмоционально-волевые основания и является психологически первичной по отношению к дискурсивному мышлению». Если не уверуете, то не уразумеете...</p>
<p>Познание, посредствуемое верой, – наидостовернейшее», – утверждает Климент Александрийский. Всякий, ищущий истину, считает он, должен исходить из каких-то первоначальных положений, определяющих пути развития его поиска, занимать определенную познавательно-мировоззренческую позицию, верить во что-то. Вера, как установка сознания, отождествляется христианскими философами с религиозной верой. Она трактуется как форма единения человека с Богом, как канал, через который Бог воздействует на познавательные способности человека, оздоравливает, оплодотворяет и совершенствует их.</p>
<p>Положение о радикальной несамостоятельности человека, как субъекта познания, наивысшие выражения получает через введение в познавательный процесс действия божественной благодати. Характеристика Бога в качестве мистической Любви – благодати в христианских системах не менее, а зачастую и более значима, чем определение его как Разум. Божественная благодать выступает в христианской гносеологии как главное движущее начало и регулятор познавательной деятельности. Необходимость использования этого фактора в познавательном процессе объясняется христианскими философами тем обстоятельством, что человек, в силу «греховности» своей природы, сам по себе не может уподобиться Богу.</p>
<p>Для объяснения механизма божественной интервенции в познавательный процесс христианские философы нередко используют световую символику, которая в концентрированном виде представлена в так называемой теории просветления или озарения. Эта теория заимствована христианскими мыслителями из неоплатонизма и в той или иной степени разделяется большинством школ христианской философии и теологии.</p>
<p>Согласно этой теории, разум, в конечном итоге, познает мир не в силу собственных потенций, а с помощью божественного света, мистического излияния божества, просветляющего как сами вещи, так и человеческое мышление. Без этого света, утверждают идеологи христианства, сущность предмета осталась бы невысвеченной, скрытой от ума. Божественный свет фигурирует в системах христианских философов в определенной степени как образное представление, символ, но в то же время этому символическому образу нередко придается и реальное, физическое значение.</p>
<p>Учение о божественном проникновении в человеческое познание является основой одного из крупнейших направлений средневековой философии – мистицизма. Это учение берет свое начало в системе крупнейшего представителя средневековой философии Августина Аврелия (354-430 гг.). По учению Августина, весь мир пронизан разумом, логосом, содержащим в себе световую природу, поскольку имеет общую причину своего возникновения – Бога. Однако, утверждал Августин, ни вещи, ни человеческая душа не содержат в самих себе света. Они светятся отраженным светом. Все видимо, все реально только через Бога. Бог – это Солнце, которое само не видимо, но делающее все остальное видимым. Всякое познание осуществляется через лучи божественного света. Свет сотворенный дает возможность познать телесные вещи, свет разума – интеллигибельные предметы, свет благодати – истины откровения [3 с.78].</p>
<p>Наиболее яркое выражение мистицизм нашел в православной традиции Иоанна Богослова, Василия Великого, Григория Нисского; в католической – Бернара Клервосского, Джованни Фиданца (Бонавентуры).</p>
<p>Мистицизм учит, что до грехопадения человек представлял собой существо духовной, световой субстанции. Грехопадение привело к тому, что он лишился своей первоначальной сущности, был низвергнут в мир чувственного бытия. Теперь же, в процессе «спасения», человек должен отказаться от всего телесного, «мира» и возвратить себе прежний световой духовный облик. Этот процесс включает в себя три стадии: первую – очищение души от чувственных страстей и привязанностей (катарсис); вторую – просветление души мудростью – интеллигибельным светом божественных истин; и третью – озарение, мистический экстаз, слияние человека с Богом. Все эти три ступени неразрывным образом связаны друг с другом.</p>
<p>Катарсис рассматривается в мистических системах как предварительное условие просветления. Для того чтобы человек был способен воспринимать божественный свет, он должен из падшего состояния вернуться в состояние первозданной чистоты. Роль катарсиса заключается в восстановлении в человеке затемненного грехопадением божественного образа. Процесс очищения требует больших аскетических усилий. В конечном итоге этого процесса, по мысли христианских мистиков, должна произойти дематериализация человека, отрешение его от всего земного.</p>
<p>Сбросив прежние телесные покровы, которые отяжелели и влекли вниз, душа получает возможность облачиться в новые одежды из света, которые в силу легкости повлекут ее вверх. Таким образом, человек вступает в новую стадию богоуподобления – стадию просветления. На этой стадии совершается постепенное восхождение ума от низших проявлений «световой энергии» к более высоким.</p>
<p>В конце концов этот процесс должен завершиться непосредственным общением Бога и человека. Внешним выражением все возрастающего единения человека с Богом выступает мистический экстаз – божественное озарение. В системах мистицизма оно трактуется как явление сознанию истины в своей самоочевидности. Душа в момент озарения созерцает не только умопостигаемую действительность, но и самый свет, то есть видит самого Бога – источник всякого света – в его бестелесной сущности. На высшем этапе восхождения души к Богу осуществляется возвращение душе своего первозданного вида т. е. «образа и подобия Бога». Только тогда, согласно концепциям мистиков, происходит полное слияние человека с Богом.</p>
<p>Наряду с мистицизмом, в средневековой философии огромным влияниям пользовалась схоластика. И перевести этот термин можно как «школьная философия», то есть философия, которая была приспособлена для широкого обучения людей основам христианского мировоззрения. Схоластика сформировалась в период абсолютного господства христианской идеологии во всех сферах общественной жизни Западной Европы. Когда, по выражению Ф. Энгельса, «догматы церкви стали одновременно и политическими аксиомами, а библейские тексты получили во всяком суде силу закона».</p>
<p>Схоластика (9—15 века н. э.) – средневековая «школьная философия», представители которой пытались рационально обосновать и систематизировать христианское вероучение. Для этого они использовали идеи античной философии (Платона и особенно Аристотеля). Схоластики абсолютизировали книжное знание. Их споры часто были оторваны от реальных проблем жизни. Поэтому в последующем схоластику большей частью воспринимали отрицательно. Тем не менее в ее недрах высвечивалось много важных проблем. Так, схоласты дали своей дискуссией о природе общих понятий (универсалий) хороший материал последующим поколениям философов и ученых для анализа проблем языка и мышления. Участников дискуссии называли реалистами и номиналистами.</p>
<p>Реалисты считали общее реальным, существующим в реальной действительности, что общим понятиям соответствует реально общее. Номиналисты считали, что общие понятия – это всего лишь имена, названия вещей (nomina в переводе на русский означает название). Реалисты и номиналисты делятся на крайних и умеренных. Крайние реалисты утверждают, что общее не просто реально существует, но и управляет всем сущим, господствует над всем; оно существует отдельно от вещей, в каком-то отдельном мире, например, в уме Бога. Умеренные реалисты утверждают, что общее существует реально, но не отдельно от единичных вещей, а в них самих, и это общее осознается нами в виде общих понятий [1 с.48].</p>
<p>Схоластика является наследницей, которая продолжает традиции христианской апологетики и Августина. Ее представители стремились создать стройную систему христианского мировоззрения, где была построена иерархия сфер бытия, на вершине которой располагалась церковь. Выигрывая у раннехристианских мыслителей в широте охвата проблематики, создании грандиозных систем, схоластики существенно проигрывали им в оригинальности решения проблем, творческом подходе. Одним из самых характерных признаков схоластического стиля мышления является авторитаризм Схоластов, в сущности, не волнует происхождение тех или иных положений, которыми они оперируют. Главное – лишь бы они были одобрены авторитетом церкви [3 с.80].</p>
<h2>Список использованной литературы</h2>
<ol>
<li>Балашов Л. Е. Философия: Учебник. 3-е изд., с исправлениями и дополнениями – М., 2009. – с. 664.</li>
<li>Кузнецов В. Г., Кузнецова И. Д., Миронов В. В., Момджян К. Х. Философия: Учебник. – М.: ИНФРА-М, 2004. – 519 с.</li>
<li>Радугин А. А. Философия: курс лекций. – 2-е изд., перераб. и дополн. – М.: Центр, 2004. – 336 с.</li>
<li>Философия: Учебник для вузов / Под общ. ред. В. В. Миронова. — М.: Норма, 2005. — 928 с.</li>
<li>Чанышев А. Н. Курс лекций по древней и средневековой философии: Учеб. пособие для вузов. – М.: Высш. шк., 1991. – 512 с.</li>
</ol><h2>Введение</h2>
<p>Специфика философии средневековья была обусловлена возникновением и развитием христианства. Конец античной философии - это конец языческой цивилизации. Однако античная философия дала начало развитию того, что мы называем европейской традицией в философии и что органически вошло в философскую мысль новой цивилизации, связанной с возникновением христианства.</p>
<p>На всех этапах своего развития - примерно первые 14 веков - средневековая философия органически была связана с интерпретацией идей Платона, Аристотеля и неоплатоников. I-III вв. можно считать переходным периодом от античности к средневековой философии. В это время складывается пестрый и сложный конгломерат старых и новых идей.</p>
<p>Можно выделить следующие этапы средневековой философии.</p>
<p>1. Патристика. Начало обоснования и защиты христианского учения на основе использования и переработки греческой философии.</p>
<p>2. Переходный период от патристики к схоластике (Северин Боэций).</p>
<p>3. Схоластика</p>
<p>Ранняя схоластика</p>
<p>Средняя схоластика</p>
<p>Поздняя схоластика [2 с.21].</p>
<p>Средневековье — эпоха господства религиозного сознания. Философия в этот период была ни чем иным, как служанкой богословия; т. е. она занималась в основном тем, что обслуживала религиозную веру.</p>
<p>То, что в средневековье философия была подчинена религии, явилось в своем роде самоотрицанием философии; ведь она возникла именно как свободная мысль, которая не связана никакими авторитетами и догмами [1 с.37].</p>
<h2>Соотношение науки, философии, религии</h2>
<p>В исторической науке период Средневековья в Западной Европе датируют V-XV вв. Однако по отношению к философии такая датировка не совсем корректна. Средневековая философия в Западной Европе – это христианская философия. Христианская же философия начала складываться гораздо раньше. Первые христианские философы – Афиногор, Теофил, Ириней, Юстин, Татиан и другие разрабатывали и пропагандировали свои идеи во II в. н.э.</p>
<p>Философия раннего христианства называлась апологетикой, а ее представители – апологетами. Это название они получили потому, что их сочинения нередко носили наименование и характер апологий, то есть сочинений, направленных на защиту и оправдание христианского вероучения и деятельности христиан. Ранние христиане решали две взаимосвязанные между собой задачи: непосредственно-практическую и идейно-теоретическую.</p>
<p>Суть первой состояла в необходимости защитить христианские общины от преследований, отстоять право на исповедование новой религии, укрепить их организационное единство, не допустить отхода от христианства его приверженцев, привлечь к нему широкие слои населения. Решение этой задачи предполагало выяснение отношений сторонников новой религии к государству и обществу, а их религиозных убеждений к государственной религии и требованиям гражданских обязанностей, к общественной нравственности, к борьбе с распространяемыми о христианах слухами как о безбожниках, святотатцах, аморальных людях, совершающих каннибальские обряды, к доказательству преимущества христианства перед другими религиями и т. д. В сочинениях, адресованных, прежде всего, представителям власти – римским императорам, наместникам, христианские апологеты убеждают их в лояльности приверженцев новой религии.</p>
<p>Наряду с решением непосредственно-практических задач, связанных с обеспечением нормального функционирования христианских организаций и ведением миссионерской деятельности, христианские апологеты много внимания уделяли разработке и теоретическому обоснованию своего вероучения. Дело в том, что христианская апологетика появилась и начала функционировать в момент становления церкви. В то время христианство еще существовало в форме разрозненных общин или епископальных церквей, не имевших единого, общепринятого вероучения. Предстояло только создать это вероучение.</p>
<p>Откуда же брался необходимый мыслительный материал? Прежде всего, объектом осмысления христианских апологетов являлись многочисленные мифологические образы и представления эмпирического религиозного сознания, частично заимствованные из ближневосточных, греческой и римской религий, частично заново сформировавшиеся в христианском сознании под влиянием новых социальных и духовных факторов.</p>
<p>Большой материал для философских размышлений давала также эллинистическая философия поздней античности. Христианским апологетам предстояло упорядочить весь этот разнородный материал, привести его в какую-то систему, по возможности, разъяснить наиболее важные положения, сделать их доступными восприятию своих приверженцев и оградить от нападок противников христианства.</p>
<p>При разработке основ вероучения христианским философам не требовалось заново изобретать понятийный аппарат и методологию оперирования этими понятиями, они могли воспользоваться, и воспользовались, понятийным языком древнегреческой и древнеримской философии. Исследователи истории христианства отмечают, что непосредственными теоретическими истоками раннехристианской философии была эллинистическая философия I-II вв., прежде всего, система иудейско-эллинистического философа из Александрии Филона и вульгаризованная греческая, в особенности, стоическая философия [3 с.71].</p>
<p>В центре мировоззрения Филона — бог как всемогущее существо, трансцендентное миру, не выразимое в понятиях, открывающееся человеку лишь в момент экстаза, т. е. полного отрешения от внешних чувств и от разума, интеллекта. Ясно, что именно с Филона, лица постороннего в греческой философии, но вторгшегося в него с монотеистическими иудаистскими представлениями, начинается деградация античной философии, вырождение ее в иррациональное промифологическо-религиозное мировоззрение [5 с.365].</p>
<p>Философия Филона базировалась на представлении о Боге как высшем существе, стоящем вне времени и пространства, трансцендентном миру (находящемся за пределами мира). В силу своей трансцендентности Бог не мог вступить в непосредственный контакт с миром, для этого нужен посредник. На мифологическом уровне эта проблема была разрешена в христианстве через образ агнца – Иисуса Христа, принявшего жертвенную смерть за грехи человечества во имя его спасения. Однако для зарождающейся христианской философии требовалось дать решение этой проблемы на теоретическом уровне. На этой основе сформировалась так называемая христологическая проблема, которая с особой силой стимулировала богословские поиски, открывала широкое поле для философских размышлений.</p>
<p>В античной философии уже были выработаны определенные подходы в решении проблемы преодоления дуализма мира и его сущности. Пифагорейцы, Платон и его последователи заложили основные методологические принципы учения о духовном единстве мира. Но ни классики античной философии, ни неоплатоники не создали концепции бога – личности. Они трактовали Единое, как некое первоначальное, произведшее из себя все бытие, как абсолютную абстрактно-безличную индивидуальность. Личностное понимание Бога впервые дано Филоном Александрийским [3 с.72].</p>
<p>То, что лично, неповторимо и неразрушимо – не составлено из чего-то внеличного, рассуждал Филон. Попытка объяснить личность причинно-генетически приводит к переходу от одного элемента к другому, вплоть до бесконечности. При этом дроблении теряется личность. Следовательно, чтобы сохранить личность во всей индивидуальности, своеобразии и единстве, необходимо допустить, что она может быть сотворена из ничего, без всяких предпосылок. Личность, так же как и Бог, – беспредпосылочна. Если Бог – абсолютное начало, то Он не может не быть личностью, ибо если Он не личность, то Ему что-то предшествовало, а, следовательно, Он не абсолютное начало. Таким образом, Бог – это личность, и требует личностного отношения и понимания.</p>
<p>Характеристика Бога как личности была существенным шагом вперед в направлении христианского мировоззрения, но она не давала полного преодоления пропасти между Богом и миром. Для преодоления этой пропасти необходимо было ввести опосредующие силы. Для этой цели Филон использует одно из центральных понятий античной философии – понятие Логоса. Так же, как и в античной философии, Логос у Филона наделяется рационально-логической и структурно-упорядочивающей функцией. Логос – это мировой порядок, красота и гармония. Это закон, приводящий все разнообразие вещей к единству. От него всякая форма, всякая устойчивость и определекнность. Взятый сам по себе, в абстракции от телесных вещей, Логос есть царство вечных умопостигаемых идей, тождественных с божественными мыслями. Мир создается Богом по модели этих идей и служит их отображением.</p>
<p>Но в отличие от античной философии, Логос у Филона выступает как сотворенный Богом дух, который первоначально есть божественный разум. После сотворения реального мира божественный разум сделался имманентным миру. Соответственно, идеи и логосы, как божественные составляющие, также становятся имманентными миру. В представлении Филона о Логосе не доставало лишь отождествления его с мессией – Христом. Логос, отождествленный с Христом, появится вскоре после смерти Филона, в Евангелии от Иоанна: «Вначале было Слово [в греческом подлиннике – Логос] и Слово было у Бога и Слово было Бог» (Иоанн. 1,1). И далее автор сочинения сближает Иисуса Христа с Богом через Логос. «Слово стало плотью и обитало в нем» (Иоанн. 1,4). Таким образом, возникает версия, что извечно существовавший Логос воплотился в Иисуса Христа. Иисус Христос интерпретируется как Бог, но понятие – Бог» – не тождественно понятию «Христос». Между ними существует известное различие, ибо иначе трудно понять смысл земного существования Логоса, его цель и назначение в мире. Бог-отец невидим, а Логос-сын должен воплотиться среди людей, чтобы они через него узнали об отце.</p>
<p>Учение о божественном Логосе развивали и представители стоицизма. Однако главный вклад стоицизма в формировании христианского мировоззрения состоит в том, что он представлял христианству систему нравственных ценностей. Для стоицизма характерна проповедь аполитизма, пренебрежения к реалиям конкретной социальной жизни, отрицание ценностей предметно-телесного и противопоставление телесного духовному, как более высокой сфере жизненных интересов.</p>
<p>Одной из важнейших задач философии является, по мнению Сенеки, задача утверждать между людьми особое содружество, проникнутое невидимой, но самой прочной связью, общину святых праведников, соединяющую в себе мир божественный и мир человеческий. Такую общину, как он думал, способны создать люди, воплотившие в себе идеалы мудреца – стоики. Эти люди, свободные от всевозможных страстей и потребностей, настоящие хозяева самих себя, обладающие всеми добродетелями, всегда поступающие правильно и достигшие всех этих качеств отношением непротивления и религиозной покорности к провиденциальному устройству мира.</p>
<p>Основные положение христианского вероучения принимают в религиозной философии и теологии форму руководящих установок, которые определяют способ восприятия, осмысления и переработки мыслительного материала, то есть форму основных принципов религиозно-философского теоретизирования и мировоззрения [3 с.74].</p>
<p>Главенствующей идеей христианского мировоззрения является идея Бога. Если античное мировоззрение, по своей сущности, космоцентрично, то средневековое – теоцентрично. Реальностью, определяющей все сущее в мире для христианства, является не природа, космос, а сверхъестественное начало – Бог. Представление о реальном существовании сверхъестественного и возможность установления с ним определенных отношений является одним из существенных моментов всех развитых религий, в том числе и христианства. Христианские мыслители придают сверхъестественному роль определяющего начала во всех происходящих в мире процессах, ставят в зависимость от него существование и природы, и человека, и общества.</p>
<p>Представление о реальном существовании сверхъестественного заставляет смотреть под особым углом зрения на развитие, смысл истории и мироздания, человеческие цели и ценности, придает им свой особый, как бы надмировой ракурс, возвышающийся над конечными житейскими и историческими ситуациями, укоренения в чем-то непреходящем, абсолютном, вечном, находящемся за пределами всего земного, относительного, временного, переходящего.</p>
<p>Такая точка зрения на все происходящее в мире, закрепленная в вероучении и культовой практике религиозных институтов, принимает в теологии и религиозной философии форму руководящей установки, которая определяет способ восприятия, осмысления и переработки всего мыслительного материала, обретает статус главного принципа религиозно-философского теоретизирования – супранатурализма (от лат. supеr – сверх и natura – природа). Принцип супранатурализма проводится в теологии и религиозной философии через всю систему понятий, мировоззренческих схем и более частных установок: креационизм, теизм, провиденциализм и т. д.</p>
<p>Действуя как важнейшая установка, основополагающий элемент религиозного философского стиля мышления, супранатурализм конкретизируется в христианской теологии рядом других принципов. Среди этих принципов следует особо выделить сотериологизм – ориентация всей жизнедеятельности человека на «спасение души». Иисус Христос рассматривается как спаситель мира и человечества, своей мученической смертью на кресте искупивший грехи человечества. Само же спасение интерпретируется как процесс обожествления, соединения человека с Богом в так называемом «божьем царстве».</p>
<p>В христианской теологии в соответствии с сотериологизмом происходит редукция человека как субъекта деятельности, познания и общения до объекта и субъекта «спасения». Смысл человеческого бытия, с точки зрения теоретиков христианства, состоит не в познании и преобразовании природы и общества, а в соединении с Богом в так называемом «божьем царстве». Все стороны жизнедеятельности человека при таком подходе рассматриваются через призму религиозных ценностей, как факторы, благоприятствующие или препятствующие «спасению». В результате, жизнь человека в религиозных концепциях получает как бы два измерения: первое – отношение человека к Богу, второе – отношение человека к природе и другим людям.</p>
<p>Конечно, нельзя категорично утверждать, что социальная активность человека, его познание и преобразование мира теряют в полной мере для религиозных мыслителей свой собственный смысл. В различных философско-теологических системах этим сторонам жизнедеятельности человека придается неодинаковое значение. Но главное, определяющее в них, отводится первому отношению, поскольку именно в нем раскрывается смысл человеческой жизни, именно здесь приобретается все доброе, нравственное. Второе отношение приобретает значение для человека лишь постольку, поскольку способствует формированию его духовного мира, выступает в качестве средства духовного восхождения к Богу [3 с.75].</p>
<p>С супранатурализмом и сотериологизмом тесно связан и другой важный принцип осмысления и переработки мыслительного материала в христианской теологии – ревеляционизм, или принцип богооткровенности (от лат. геуе!а!;ю – откровение). Трансцендентность и непостижимость бога, конечность и греховность человека таковы установки христианской философии, на основе которых функционирует ревеляционизм.</p>
<p>Принцип откровения предполагает, прежде всего, существование некоего «таинственного», которое необходимо знать людям для спасения. Но своим умом они не способны получить эти знания. Именно потому, что содержание откровения представляет собой трансцендентное бытие, которое бесконечно превосходит возможности естественного познания и возникает необходимость такой формы общения Бога с человеком. Само же общение понимается в христианской философии как процесс передачи Богом людям своей «тайны», как акт божественного самораскрытия через пророков и апостолов в Священном писании (Библии).</p>
<p>Христианская апологетика, предусматривающая развертывание откровения во времени, признает возможность и право интерпретации его содержания со стороны церкви. А сама церковь рассматривается в качестве единственного и никогда не ошибающегося его толкователя. Признание исключительного права церкви на интерпретацию содержания откровения оформляется в признание такой формы откровения как Священная Традиция, закрепленная в Священном Предании. Эта тенденция получила наибольшее развитие в католической церкви, где в качестве Священного Предания начали рассматриваться не только сочинения отцов церкви, постановления первых семи Вселенских соборов (православие), но и документы папы римского. Догмат о непогрешимости Папы Римского явился логическим продолжением и завершением этой практики.</p>
<p>Важный способ передачи Богом своей тайны – непосредственное общение, вхождение Бога в человека через мистическую интуицию. Откровение в этом случае понимается как непосредственное созерцание Бога, усвоение «тайны» в силу ее самоочевидности. Этот способ откровения, согласно ортодоксальным христианским представлениям, является привилегией святых, а также тех, кто путем особых усилий постигает на какой-то момент состояния святости.</p>
<p>Ревеляционизм предполагает отношение христианских философов к исходному мыслительному материалу не как к результату теоретического исследования человека, а как к полученной извне, в готовом виде, вечной и неизменной истине, которую люди должны принять в силу авторитета того, от кого она получена – Бога, церкви. Такой подход неизбежно обусловливает авторитетный, догматический тип мышления. Характерным моментом отношения христианских идеологов к содержанию своего мыслительного материала является отношение веры, которая выражает не просто доверие к авторитету или согласие с ним, но полное подчинение ему, устранение собственной критической мысли, подавление всякой возможности сомнения.</p>
<p>Теоцентризм, как самая характерная черта христианского мировоззрения, пронизывает все части философской теории: учение о бытии – онтологию, учение о человеке – антропологию, учение о познании – гносеологию и учение об историческом развитии – эсхатологию. В области онтологии теоцентризм раскрывается через принцип креационизма, в антропологии – через принцип антропологизма, в гносеологии – через принцип богоуподобления, в философии истории – через принцип провиденциализма и эсхатологизма. Дадим краткую характеристику этих основных моментов христианского мировоззрения.</p>
<p>Согласно христианскому вероучению, Бог создал мир из «ничего», сотворил его актом своей воли, благодаря своему могуществу. Божественное всемогущество продолжает каждый миг поддерживать бытие мира. Поддерживание бытия мира есть постоянное творение его Богом вновь. Если бы творческая сила Бога прекратилась, мир тотчас же бы вернулся в небытие.</p>
<p>В отличие от античных богов, которые были родственны природе и нередко отождествлялись с нею, христианский Бог стоит над природой, по ту сторону ее, и поэтому является трансцендентным Богом. Таким образом, в христианском мировоззрении активное творческое начало как бы изымается из природы, из космоса и передается запредельной силе – Богу. Бог трактуется как абсолютное творческое начало. Ему приписываются все те атрибуты, которыми древнегреческие философы наделяли бытие: он вечен, неизменен, самотождествен, ни от чего другого не зависит и является источником всего сущего. Однако христианская философия, как уже отмечалось раньше, имеет духовно-нравственную направленность, ориентирует человека на спасение его души. Поэтому христианская онтология строится на принципе, что Бог это не только высшее бытие, но и высшее Благо, высшая Истина и высшая Красота.</p>
<p>Антропоцентризм. В контексте религиозного мировоззрения, это совокупность взглядов, утверждающих исключительную роль человека среди творения Бога. Согласно христианскому учению, Бог сотворил человека не вместе со всеми существами, а отдельно, для него был выделен специальный день творения. Христианские философы подчеркивают особое положение человека в мире. Если все другие материальные системы – лишь просто творения, то человек – венец творения. Он является центром Вселенной и конечной целью творения. Более того, он существо, господствующее на Земле.</p>
<p>Высокий статус человеческого бытия определяется библейской формулой «человек – образ и подобие Бога». Какие же именно свойства Бога составляют сущность человеческой природы? Ясно, что человеку нельзя приписать ни всемогущество, ни бесконечность, ни безначальность. Христианское богословие дает ответ на этот вопрос однозначно: божественные качества человека – это разум и воля. Именно разум и свободная воля делают нравственным существом человека и представителем Бога в этом мире, продолжателем божественных деяний. Человеку, как и Богу, дана способность высказывать суждения, различать добро и зло.</p>
<p>Свобода воли позволяет человеку сделать выбор в пользу добра и зла. Первые люди – Адам и Ева – сделали этот выбор неудачно. Они выбрали зло и, тем самым, совершили грехопадение. Отныне природа человека оказалась испорченной, на него постоянно оказывает воздействие грехопадение. Поэтому христианские мыслители определяют природу человека двойственной.</p>
<p>Двойственность природы человека – важнейшая черта всего христианского мировоззрения. Это раздвоение человека крупнейший средневековый философ Августин называл «болезнью души», неподчинение ее себе самой, то есть высшему началу. Согласно христианскому мировоззрению, человек сам своими силами, не способен преодолевать своих греховных наклонностей. Ему постоянно необходима божественная помощь, действие божественной благодати. Соотношение природы и благодати является центральной темой христианской антропологии – учения о человеке.</p>
<p>В основе христианской концепции истории лежит представление о постоянной и необходимой связи человека с Богом. Человек трактуется как бытие, сотворенное Богом, спасенное Христом и предназначенное к сверхъестественной судьбе. Исторический процесс при таком подходе предстает как раскрытие богочеловеческого отношения, характеризующегося, с одной стороны, упадком, регрессом, вызванным грехопадением и отчуждением человека от Бога, а с другой стороны, – восхождением человека к Богу. Основная миссия истории характеризуется как спасительная, искупительная, испытательная и назидательная. При таком подходе исторический процесс получает как бы два измерения: горизонтальное и вертикальное. Горизонтальное характеризует исторический процесс с точки зрения его внутреннего развития: деятельности людей, их борьбы за власть, за улучшение благосостояния и т.д [3 с.77].</p>
<p>Вертикальное – характеризует влияние на исторический процесс действия Бога, его вмешательство в ход исторического развития. Христианское мировоззрение по своей основе провиденциально. Мир развивается не сам по себе, а согласно промыслу Божию. Согласно этому мировоззрению, промысел Бога распространяется на весь окружающий мир и придает природным и общественным процессам осмысленный и целенаправленный характер. В философии истории провиденциализм утверждает, что божественный замысел предопределяет историю людей, он пробивается через все события и факты. На долю людей остается либо содействовать осуществлению этого плана, и, таким образом, работать на спасение мира и человека, либо противодействовать ему, за что Бог подвергает людей всевозможным наказаниям.</p>
<p>Провиденциализм неразрывно связан с эсхатологией – учением о конце мира. История в христианском мировоззрении изображается как целесообразный процесс, направляемый Богом к заранее предопределяемой цели – царству Эсхатона («царству Божию»). Христианские мыслители изображают «царство Божие» как мир истинного, прекрасного и совершенного, в котором человек будет находиться в полном единении с Богом.</p>
<p>Достижение «царства Божиего» – это конечная цель и смысл человеческого существования. Это положение является основой христианского мировоззрения и признается всеми направлениями христианской философии и теологии. Расхождения между ними начинаются, когда речь заходит об истолковании этого «царства» и путей, ведущих к нему. В какой степени и при каких условиях возможно создание «царства Божия» в земных условиях, в историческом бытии. Способен ли человек в какой-либо мере своими силами без божественного действия подготовить «царство Божие» и т. д.</p>
<h2>Мистика и схоластика</h2>
<p>Поскольку в христианском мировоззрении цель и смысл познания задается не материальными потребностями людей и не жаждой самосовершенствования, а потребностью «спасения души», постольку конечной целью познавательных усилий человека признается не знание объективного мира – природы и истории, а обретение человеком через процесс познания своего первоначального «догреховного» облика, обретения «образа и подобия Бога». Одним из важнейших положений христианской философии является трактовка процесса познания как богоуподобления. Христианская теория познания основывается на библейском представлении о радикальной несамостоятельности и ущербности человеческой природы.</p>
<p>Полноценным субъектом деятельности и познания, с точки зрения христианской идеологии, может быть только Бог. Человек же производное от Бога существо, и уже поэтому он самостоятельно не способен к познанию.</p>
<p>Согласно христианскому воззрению, даже в своем первоначальном, «догреховном» состоянии человек был полностью зависим от Бога. Особенность этого «догреховного» состояния, по описаниям христианских философов, состоит в том, что человек жил не сам по себе, а по-божески, находился в единстве с Богом, был сопричастен сверхъестественному. Сущность же грехопадения, по их мнению, как раз и состоит в том, что человек отделился от Бога, захотел жить по своим принципам и нормам, пожелал стать равным Богу, иначе говоря, свободным субъектом деятельности и познания.</p>
<p>Уподобление Богу, обретение человеком вновь божественного образа и подобия истолковывается ортодоксальной христианской идеологией как отказ человека от своих претензий, от своей субъективности, от своего «я». Богоуподобление есть ничто иное, как самоотречение человека, полный переход в подчинение человека Богу. Формой же такого перехода, по мнению христианских мыслителей, является вера. При этом они прибегают к довольно расширенной трактовке феномена веры. Вера истолковывается ими как универсальное измерение человеческого сознания, субъективности, духовности, в которой выражается рационально непрозрачное отношение к действительности.</p>
<p>Вера трактуется и как психологическая установка, уверенность, приверженность к чему-либо, и как вера в сверхъестественное, как религиозная вера. Используя первое значение термина «вера», христианские философы рассматривают веру как особую, сверхъестественную, познавательно мировоззренческую позицию субъекта. Согласно их учению, вера имеет глубинные эмоционально-волевые основания и является психологически первичной по отношению к дискурсивному мышлению». Если не уверуете, то не уразумеете...</p>
<p>Познание, посредствуемое верой, – наидостовернейшее», – утверждает Климент Александрийский. Всякий, ищущий истину, считает он, должен исходить из каких-то первоначальных положений, определяющих пути развития его поиска, занимать определенную познавательно-мировоззренческую позицию, верить во что-то. Вера, как установка сознания, отождествляется христианскими философами с религиозной верой. Она трактуется как форма единения человека с Богом, как канал, через который Бог воздействует на познавательные способности человека, оздоравливает, оплодотворяет и совершенствует их.</p>
<p>Положение о радикальной несамостоятельности человека, как субъекта познания, наивысшие выражения получает через введение в познавательный процесс действия божественной благодати. Характеристика Бога в качестве мистической Любви – благодати в христианских системах не менее, а зачастую и более значима, чем определение его как Разум. Божественная благодать выступает в христианской гносеологии как главное движущее начало и регулятор познавательной деятельности. Необходимость использования этого фактора в познавательном процессе объясняется христианскими философами тем обстоятельством, что человек, в силу «греховности» своей природы, сам по себе не может уподобиться Богу.</p>
<p>Для объяснения механизма божественной интервенции в познавательный процесс христианские философы нередко используют световую символику, которая в концентрированном виде представлена в так называемой теории просветления или озарения. Эта теория заимствована христианскими мыслителями из неоплатонизма и в той или иной степени разделяется большинством школ христианской философии и теологии.</p>
<p>Согласно этой теории, разум, в конечном итоге, познает мир не в силу собственных потенций, а с помощью божественного света, мистического излияния божества, просветляющего как сами вещи, так и человеческое мышление. Без этого света, утверждают идеологи христианства, сущность предмета осталась бы невысвеченной, скрытой от ума. Божественный свет фигурирует в системах христианских философов в определенной степени как образное представление, символ, но в то же время этому символическому образу нередко придается и реальное, физическое значение.</p>
<p>Учение о божественном проникновении в человеческое познание является основой одного из крупнейших направлений средневековой философии – мистицизма. Это учение берет свое начало в системе крупнейшего представителя средневековой философии Августина Аврелия (354-430 гг.). По учению Августина, весь мир пронизан разумом, логосом, содержащим в себе световую природу, поскольку имеет общую причину своего возникновения – Бога. Однако, утверждал Августин, ни вещи, ни человеческая душа не содержат в самих себе света. Они светятся отраженным светом. Все видимо, все реально только через Бога. Бог – это Солнце, которое само не видимо, но делающее все остальное видимым. Всякое познание осуществляется через лучи божественного света. Свет сотворенный дает возможность познать телесные вещи, свет разума – интеллигибельные предметы, свет благодати – истины откровения [3 с.78].</p>
<p>Наиболее яркое выражение мистицизм нашел в православной традиции Иоанна Богослова, Василия Великого, Григория Нисского; в католической – Бернара Клервосского, Джованни Фиданца (Бонавентуры).</p>
<p>Мистицизм учит, что до грехопадения человек представлял собой существо духовной, световой субстанции. Грехопадение привело к тому, что он лишился своей первоначальной сущности, был низвергнут в мир чувственного бытия. Теперь же, в процессе «спасения», человек должен отказаться от всего телесного, «мира» и возвратить себе прежний световой духовный облик. Этот процесс включает в себя три стадии: первую – очищение души от чувственных страстей и привязанностей (катарсис); вторую – просветление души мудростью – интеллигибельным светом божественных истин; и третью – озарение, мистический экстаз, слияние человека с Богом. Все эти три ступени неразрывным образом связаны друг с другом.</p>
<p>Катарсис рассматривается в мистических системах как предварительное условие просветления. Для того чтобы человек был способен воспринимать божественный свет, он должен из падшего состояния вернуться в состояние первозданной чистоты. Роль катарсиса заключается в восстановлении в человеке затемненного грехопадением божественного образа. Процесс очищения требует больших аскетических усилий. В конечном итоге этого процесса, по мысли христианских мистиков, должна произойти дематериализация человека, отрешение его от всего земного.</p>
<p>Сбросив прежние телесные покровы, которые отяжелели и влекли вниз, душа получает возможность облачиться в новые одежды из света, которые в силу легкости повлекут ее вверх. Таким образом, человек вступает в новую стадию богоуподобления – стадию просветления. На этой стадии совершается постепенное восхождение ума от низших проявлений «световой энергии» к более высоким.</p>
<p>В конце концов этот процесс должен завершиться непосредственным общением Бога и человека. Внешним выражением все возрастающего единения человека с Богом выступает мистический экстаз – божественное озарение. В системах мистицизма оно трактуется как явление сознанию истины в своей самоочевидности. Душа в момент озарения созерцает не только умопостигаемую действительность, но и самый свет, то есть видит самого Бога – источник всякого света – в его бестелесной сущности. На высшем этапе восхождения души к Богу осуществляется возвращение душе своего первозданного вида т. е. «образа и подобия Бога». Только тогда, согласно концепциям мистиков, происходит полное слияние человека с Богом.</p>
<p>Наряду с мистицизмом, в средневековой философии огромным влияниям пользовалась схоластика. И перевести этот термин можно как «школьная философия», то есть философия, которая была приспособлена для широкого обучения людей основам христианского мировоззрения. Схоластика сформировалась в период абсолютного господства христианской идеологии во всех сферах общественной жизни Западной Европы. Когда, по выражению Ф. Энгельса, «догматы церкви стали одновременно и политическими аксиомами, а библейские тексты получили во всяком суде силу закона».</p>
<p>Схоластика (9—15 века н. э.) – средневековая «школьная философия», представители которой пытались рационально обосновать и систематизировать христианское вероучение. Для этого они использовали идеи античной философии (Платона и особенно Аристотеля). Схоластики абсолютизировали книжное знание. Их споры часто были оторваны от реальных проблем жизни. Поэтому в последующем схоластику большей частью воспринимали отрицательно. Тем не менее в ее недрах высвечивалось много важных проблем. Так, схоласты дали своей дискуссией о природе общих понятий (универсалий) хороший материал последующим поколениям философов и ученых для анализа проблем языка и мышления. Участников дискуссии называли реалистами и номиналистами.</p>
<p>Реалисты считали общее реальным, существующим в реальной действительности, что общим понятиям соответствует реально общее. Номиналисты считали, что общие понятия – это всего лишь имена, названия вещей (nomina в переводе на русский означает название). Реалисты и номиналисты делятся на крайних и умеренных. Крайние реалисты утверждают, что общее не просто реально существует, но и управляет всем сущим, господствует над всем; оно существует отдельно от вещей, в каком-то отдельном мире, например, в уме Бога. Умеренные реалисты утверждают, что общее существует реально, но не отдельно от единичных вещей, а в них самих, и это общее осознается нами в виде общих понятий [1 с.48].</p>
<p>Схоластика является наследницей, которая продолжает традиции христианской апологетики и Августина. Ее представители стремились создать стройную систему христианского мировоззрения, где была построена иерархия сфер бытия, на вершине которой располагалась церковь. Выигрывая у раннехристианских мыслителей в широте охвата проблематики, создании грандиозных систем, схоластики существенно проигрывали им в оригинальности решения проблем, творческом подходе. Одним из самых характерных признаков схоластического стиля мышления является авторитаризм Схоластов, в сущности, не волнует происхождение тех или иных положений, которыми они оперируют. Главное – лишь бы они были одобрены авторитетом церкви [3 с.80].</p>
<h2>Список использованной литературы</h2>
<ol>
<li>Балашов Л. Е. Философия: Учебник. 3-е изд., с исправлениями и дополнениями – М., 2009. – с. 664.</li>
<li>Кузнецов В. Г., Кузнецова И. Д., Миронов В. В., Момджян К. Х. Философия: Учебник. – М.: ИНФРА-М, 2004. – 519 с.</li>
<li>Радугин А. А. Философия: курс лекций. – 2-е изд., перераб. и дополн. – М.: Центр, 2004. – 336 с.</li>
<li>Философия: Учебник для вузов / Под общ. ред. В. В. Миронова. — М.: Норма, 2005. — 928 с.</li>
<li>Чанышев А. Н. Курс лекций по древней и средневековой философии: Учеб. пособие для вузов. – М.: Высш. шк., 1991. – 512 с.</li>
</ol>Пять общих вопросов по социологии2021-10-12T20:38:25+03:002021-10-12T20:38:25+03:00https://textfor.ru/filosofiya/pyat-obshchikh-voprosov-po-sotsiologiiAdmin<h2>Основные функции социологии</h2>
<p>Многообразие связей социологии с жизнью общества, ее общественное предназначение определяются, в первую очередь, функциями, которые она выполняет. Несмотря на сложный характер предмета социологической науки, ее задачи и функции могут быть определены достаточно однозначно важно лишь иметь в виду соответствующие масштабные особенности при изучении общества, В общем плане функции социологии не отличаются от задач и функций любой другой научной дисциплины. Таковыми являются: гносеологическая, прогностическая, праксеологическая и идеологическая.</p>
<p>Гносеологическая функция реализуется в системе познавательных средств науки. В качестве таковых в социологии выступают общие и специальные теории, раскрывающие законы функционирования и развития как общества в целом, так и отдельных его сторон и звеньев. К средствам познания относятся также приемы и методы сбора первичной эмпирической информации, логические и математические приемы обработки этой информации, средства описания (фиксации) фактов и их объяснения, в целом средства формирования нового социологического знания. Сюда же включается и критическая функция социологии т.к. познание связано с критическим осмыслением уже имеющихся социологических теорий, социологического знания в целом в его содержательном и методологическом аспектах и выработкой на этой основе новых теоретических и методологических парадигм. Критическая функция не обходится без соответствующей оценки изучаемых объектов, поэтому она дополняется аксеологической функцией.</p>
<p>Прогностическая функция реализуется в системе тех общих суждений, в которых описываются возможные состояние социальной системы в ближайшем или отдаленном будущем, осуществляется научное предвидение социального развития общества в целом или отдельных его звеньев и подсистем.</p>
<p>Праксеологическая функция теснее всего связана с прикладной социологией и реализуется в практических рекомендациях, которые предлагаются социологами своим заказчикам, различным управленческим структурам.</p>
<p>Эти рекомендации служат основой для принятия управленческих решений, и тем самым социология активно вторгается в реальную жизнь общества.</p>
<p>Идеологическая функция связана с тем, что, социология, будучи научной дисциплиной, не может не отражать социальные интересы различных слоев обществу, т.к. они непосредственно входят в предмет этой науки, ч</p>
<p>именно поэтому социологические теории отличаются не только по моделям структурной организации общества, того или иного объяснения его природы но и по принципам политической ориентации тех или иных авторов. Поэтому социология (особенно в ранге своих общих теорий) просто не может выйти за пределы идеологических предпочтений, в какой-то мере она является теоретическим обоснованием соответствующих политических идеалов.</p>
<p>Описание функций социологического знания позволяет заключить, что социология занимает одно из центральных мест в структуре мировоззрения, определяя своеобразное видение не только социального мира, но и мира в целом.</p>
<h2>«Понимающая социология» М.Вебера</h2>
<p>Неклассический тип научности социологии разработан немецкими мыслителями Г. Зиммелем (1858—1918) и М. Вебером (1864—1920). В основе этой методологии лежит представление о принципиальной противоположности законов природы и общества и, следовательно, признание необходимости существования двух типов научного знания: наук о природе (естествознания) и наук о культуре (гуманитарного знания). Социология же, по их мнению, это пограничная наука, и поэтому она должна заимствовать у естествознания и гуманитарных наук все лучшее. У естествознания социология заимствует приверженность к точным фактам и причинно-следственное объяснение действительности, у гуманитарных наук — метод понимания и отнесения к ценностям.</p>
<p>Такая трактовка взаимодействия социологии и других наук вытекает из их понимания предмета социологии. Г. Зиммель и М. Вебер отвергали в качестве предмета социологического знания такие понятия, как «общество», «народ», «человечество», «коллективное» и т. д. Они считали, что предметом исследования социолога может быть только индивид, поскольку именно он обладает сознанием, мотивацией своих действий и рациональным поведением. Г. Зиммель и М. Вебер подчеркивали важность понимания социологом субъективного смысла, который вкладывается в действие самим действующим индивидом. По их мнению, наблюдая цепочку реальных действий людей, социолог должен сконструировать их объяснение на основе понимания внутренних мотивов этих действии. И здесь ему помажет знание того, что в сходных ситуациях большинство людей поступает одинаковым образом, руководствуется аналогичными мотивами. Исходя из своего представления о предмете социологии и ее месте среди других наук Г. Зиммель и М- Вебер формулируют ряд методологических принципов, на которые, по их мнению, опирается социологическое знание:</p>
<p>1) Требование устранения из научного мировоззрения представления об объективности содержания наших знаний. Условием превращения социального знания в действительную науку является то, что оно не должно выдавать свои понятия и схемы за отражения или выражения самой действительности и ее законов. Социальная наука обязана исходить из признания принципиального различия между социальной теорией и действительностью.</p>
<p>2) Поэтому социология не должна претендовать на что-то большее, чем выяснение причин тех или иных свершившихся событий, воздерживаясь от так называемых «научных прогнозов».</p>
<p>Строгое следование этим двум правилам может создать впечатление, что социологическая теория не имеет объективного, общезначимого смысла, а является плодом субъективного произвола. Чтобы снять это впечатление, Г. Зиммель и М. Вебер утверждают:</p>
<p>3) Социологические теории и понятия не являются результатом интеллектуального произвола, ибо сама интеллектуальная деятельность подчиняется вполне определенным социальным приемам и, прежде всего, правилам формальной логики и общечеловеческим ценностям.</p>
<p>4) Социолог должен знать, что в основе механизма его интеллектуальной деятельности лежит отнесение всего многообразия эмпирических данных к этим общечеловеческим ценностям, которые задают общее направление всему человеческому мышлению. «Отнесение к ценностям кладет предел индивидуальному произволу», — писал М. Вебер.</p>
<p>М. Вебер различает понятия «ценностные суждения» и «отнесение к ценностям». Ценностное суждение всегда личностно и субъективно. Это какое-либо утверждение, которое связано с нравственной, политической или какой-либо другой оценкой. Но возникает вопрос: откуда же берутся эти ценностные предпочтения? М. Вебер отвечает гак:</p>
<p>5) Изменение ценностных предпочтений социолога определятся «интересом эпохи», то есть социально-историческими обстоятельствами, в которых он действует.</p>
<p>Каковы же инструменты познания, через которые реализуются основные принципы «понимающей социологии».</p>
<p>Главным инструментом познания у М. Вебера выступают «идеальные типы». «Идеальные типы», по Веберу, не имеют эмпирических прообразов в самой реальности и не отражают ее, а представляют собой мыслительные логические конструкции, создаваемые исследователем. Эти конструкции формируются с помощью выделения отдельных черт реальности, считающихся исследователем наиболее типическими. «Идеальный тип,— писал Вебер,— это «картина однородного мышления, существующая в воображении ученых и предназначенная для рассмотрения очевидных, наиболее «типичных социальных фактов». Идеальные типы — это предельные понятия, используемые в познании в качестве масштаба для соотнесения и сравнения с ними социальной исторической реальности. По Веберу, все социальные факты объясняются социальными типами. Вебер предложил типологию социальных действий, типов государства и рациональности. Он оперирует такими идеальными типами, как «капитализм», «бюрократизм», «религия» и т.д.</p>
<p>Какую же основную задачу решают идеальные типы? М. Вебер считает, что главная цель социологии — сделать максимально понятным о, что не было таковым в самой реальности, выявить смысл того, что было пережито, даже если этот смысл самими людьми не был осознан. Идеальные типы и позволяют сделать этот исторический или социальный материал более осмысленным, чем он был в самом опыте реальной жизни.</p>
<p> </p>
<h2>Разрешение социальных конфликтов</h2>
<p>Большое внимание в современной конфликтологии придается овладению методами разрешения конфликтов. Они весьма разнообразны, каждый, из них применяется с учетом особенностей той или иной организация, условий ее функционирования, взаимодействия с соперниками и т.п.</p>
<p>Первая группа методов разрешения конфликтов, которые активно проповедуются Д.Карнеги, М.Месконом и другими известными специалистами по менеджменту, включает в себя уклонение от конфликтного взаимодействия, исключение социальной демонстрации, когда один из партнеров стремится всячески продемонстрировать свои успехи, достоинства и т.п., унижая тем самым другого, подталкивая его к противостоянию.</p>
<p>Одним из часто применяемых методов разрешения конфликтов является принуждение, которое в случае обострения межэтнических и межстрановых противоречий оборачивается применением вооруженной силы, военными действиями.</p>
<p>Одним из конструктивных способов разрешения межэтнических конфликтов является так называемое правило совместного решения проблемы, соблюдая которое соперники не стремятся добиться своей цели за счет других, а пытаются найти наилучший вариант совместного, взаимовыгодного решения конфликтной ситуации.</p>
<p>Широко распространен и часто применяется специфический способ решения конфликтов, называемый компромиссом, когда достигается соглашение путем взаимных уступок. В таком случае сводится к минимуму недоброжелательность, и возникает возможность погасить конфликт к удовлетворению обеих сторон.</p>
<p>В разрешении конфликтов, особенно возникающих между различными организациями, группами, нациями, странами, очень важное место занимают переговоры, в ходе которых нужно искать взаимную выгоду на основе взаимоприемлемого использования существующих различий и расхождений.</p>
<p>В межгрупповых и межстрановых конфликтах довольно часто дает положительный эффект такой способ разрешения конфликтной ситуации, когда конкуренты обращаются к третьей стороне, не участвующей в конфликте непосредственно, в целях прекращения противоборства и налаживания сотрудничества. Посреднические функции в конфликте могут выполнять как отельные лица, так и любые организации, правительства. Примером осуществления таких функций может служить роль миссий ОБСЕ в чеченском конфликте или деятельность посредников в Югославском конфликте, в событиях в Албании и т.д.</p>
<p>Одним из широко распространенных в западных странах и находящих все более широкое распространение в последнее время в странах СНГ способов разрешения межгрупповых конфликтов является применение арбитража. Последний представляет собой определенный набор процедур примирительного характера, осуществляемых прежде всего официально на это уполномоченными учреждениями или организациями, например, судов по трудовым спорам.</p>
<p>Существуют и другие способы разрешения конфликтов. Избежать их в нашей жизни невозможно. Но следует знать, какими способами можно перевести их энергию из деструктивной стычки противоположных интересов в конструктивное русло, как разрешить юс с пользой для дела. Не только теоретическая, но и практическая значимость социологии конфликта заключается в том, что на основе применения ее основных положений можно выделить причины, особенности, последствия различных конфликтов и умело применяя способы их разрешения превратить социальный конфликт из средства раскола общества и разрушения в действенный рычаг стабилизации и сотрудничества, прогрессивного развития общества. В тех случаях, когда конфликтная ситуация выходит из-под управления людей и соответствующих социальных институтов, это приводит к социальной борьбе, которая также является одним из способов разрешения конфликта.</p>
<h2>Социальные изменения</h2>
<p>Основной категорией, отражающей суть социальной динамики, является понятие развития. Однако само это понятие требует тщательной разработки и прояснения, так как в своем популярном употреблении используется в достаточно широком диапазоне значений, вбирая в себя все оттенки социальных изменений от острой классовой борьбы до мирного и плавного эволюционного процесса.</p>
<p>Иначе говоря, для того, чтобы установить подлинный смысл категории социального развития, необходимо выяснить значение родственных понятий и категорий, которые являются своеобразными смысловыми спутниками основного понятия. Одной из таких категорий и является понятие "социальное изменение", которое для социологии приобретает особый смысл, т.к. на микро уровне этой науке приходится больше сталкиваться именно с различного вида изменениями, чем с проявлением развития, предполагающего более широкий контекст исследования.</p>
<p>В самом общем смысле изменение — это наиболее общая - форма бытия всех материальных объектов и духовных явлений, связанная с частичным или полным преобразованием внешних или внутренних форм организации объектов, их местопребыванием в той или иной точке пространства, в том или ином интервале времени. Если движение, по утверждению Ф. Энгельса, есть изменение вообще, то оно присуще всем объектам природы, ибо нет таких объектов, которые находились бы в абсолютном покое и не претерпевали каких-либо изменений, От простого механического„ перемещения тел в пространстве до глубоких качественных преобразований в структуре общества – таков диапазон изменений. Постоянно и непрерывно от микроуровня до макроуровня, от простейших живых организмов до высот мыслящей материи происходит многочисленные изменения, являя тем самым универсальный признак всякого бытия. Особое значение эта проблема (под названием "изменчивость") приобрела в биологии, где имеется ряд конкурирующий теорий, стремящихся раскрыть природу изменения, его основные причины и механизм осуществления. Суть разногласия здесь состоит в том, что разные авторы по-разному оценивают внешние и внутренние стимулы изменений. Особое значение имеет проблема социального изменения. Учитывая сложный характер организации общества, можно предположить, что универсальность изменения здесь проявляется в том», что оно присуще всем элементам социальной структуры проявляется на всех этапах развития общества. Говоря о природе социальных изменений, необходимо разобрать некоторые основные теоретические положения, раскрывающие суть всяких изменений.</p>
<p>Учитывая общее философское положение о всеобщей связи и взаимодействии объектов природы и общества, а также диалектику внутренних и внешних связей можно предположить, что изменения также взаимодействуют друг с другом. Поэтому в обществе действуют какие-то локальные, а постоянно действующие цепи изменений, которые подготавливают качественные преобразования в обществе и стимулируют его развитие. Из всего многообразия социальных изменений можно выделить основные типы, которые в большей или меньшей степени, но обязательно сказываются на социальном развитии.</p>
<p>Учитывая тот факт, что природа была и остается колыбелью человечества, нельзя не учитывать природных основ социального бытия, и, естественно, природные изменения играют одну из первостепенных ролей в общественном развитии. Причем здесь необходимо учитывать как естественные изменения природы, (увеличения или уменьшения температурного режима планеты движение материков, землетрясения, извержения вулканов и т.д.), так и изменения природы, стимулируемые самим социогенезом (увеличение или уменьшение посевных площадей, увеличение или уменьшение урожайности, истощение ресурсов, загрязнение среды, изменение теплового режима планеты или химического вещества атмосферы из-за техногенных причин, ядерные катастрофы и т.д.).</p>
<p>Второй тип — это изменения демографические, которые могут, иметь частный, локальный или глобальный характер. Семи эти изменения представляют собой функцию природных или социальных изменений, но, возникнув, имеют существенное обратное воздействие на природу и социальную среду.</p>
<p>Третий тип изменений - это изменения, происходящие в производственной сфере. От примитивного собирательства через совершенствование орудий труда до современных информационных систем и автоматизированных производств - таков общий путь изменений, время от времени приводящий к существенным качественным скачкам в сфере производства (камень, металл, нар, двигатели внутреннего сгорания, атом - таковы основные вехи технологической эволюции, каждая из которых имела свои собственные качественные преобразования). Важность и значимость этого тише изменений признавалась многими исследователями и иногда рассматривалась как единственный стимул общественного прогресса</p>
<p>Четвертый тип изменений - это изменения, происходящие в системе управления от его элементарных форм в семье и племени до современных государственных и межгосударственных структур. Так как здесь особое значение имеет информация и коммуникация, то изменения в этих сферах имеют особый социальный смысл.</p>
<p>Пятый тип изменений - это изменения социальной организации. Само понятие организации полисемантично, но в общем плане его можно определить как связь между людьми в различных социальных структурах от семьи до монополии, и государства в целом, Эти изменения связаны с тем, что с одной стороны, совершенствуются традиционные связи, а с другой - возникают новые, виды организаций и устанавливаются связи между ними. Организация- это и элемент, и связь. Именно из сочетания этих признаков и определяется понятие организации. Как элемент организация наряду с другими элементами составляет социальную структуру общества, и тем самым этот тип изменений плавно переходит в следующий</p>
<p>Шестой тип изменений - это изменения в рамках социальной структуры: Общество, как было отмечено выше, складывается из общностей, представляющих собой особые социальные единицы, начиная от семьи и кончая всем человечеством. Ясно, что в каждом из составляющих общество элементов происходят свои изменения так или иначе воздействующие на характер общественного развития</p>
<p>Это изменения происходящие в семье, в этических, классово -политических системах, которые, опять же, имеют внешние и внутренние детерминанты и сами оказывают влившие на общественное развитие.</p>
<p>Наконец, седьмой тип изменений - это изменения, происходящие в духовной сфере, имеющие собственную сложную структуру от начальных форм образования до высот философского, научного и теологического знания, от народного творчества до шедевров мирового искусства.</p>
<p>Таким образом, изменения, являясь предпосылкой развития, пронизывают всю структуру общества. Взаимодействуя друг с другом, они как бы детерминируют друг друга, одни изменения вызывают другие, их накопление ведет сначала к незаметным, а затем ко все более и более существенным преобразованиям. Именно поэтому они и оказываются той базой, на основе которой осуществляется процесс социального развития, последнее невозможно понять и объяснить, абстрагируясь от мелких и порой даже незаметных изменений. Такое мелкое изменение, как рябь на воде, дает знать о глубинных течениях, может сигнализировать о важных общественных переменах. Специалист должен улавливать эти сигналы и предсказывать ход развивающихся событий.</p>
<h2>Виды социологических исследований</h2>
<p>Гипотеза в социологическом исследовании — это научно обоснованное предположение о структуре социальных объектов, о характере элементов и связей, образующих эти объекты, о механизме их функционирования и развития. Научная гипотеза может быть сформулирована только в результате предварительного анализа изучаемого объекта.</p>
<p>Процесс установления истинности или ложности гипотезы есть процесс ее эмпирического обоснования, ее проверки в ходе социологического исследования. В результате такого исследования гипотезы либо опровергаются, либо подтверждаются и становятся положениями теории, истинность которых уже доказана. Социолог должен прибегать к таким методам сбора информации, как наблюдение, опрос, тестирование и т. д.</p>
<p>В социологическом исследовании под наблюдением понимается метод сбора первичных эмпирических данных, который заключается в преднамеренном, целенаправленном, систематическом непосредственном восприятии и регистрации социальных фактов, подвергающихся контролю и проверке.</p>
<p>Главным преимуществом непосредственного наблюдения является то, что оно позволяет фиксировать события и элементы человеческого поведения в момент их совершения, в то время как другие методы сбора первичных данных основываются на предварительных или ретроспективных суждениях индивидов. Другим важным достоинством этого метода является то, что исследователь в определенной степени не зависит от объекта своего исследования, он может собирать факты независимо от желания индивидов или группы говорить или от их умения отвечать на вопросы.</p>
<p>В наблюдении заложена определенная доля объективности, которая задается самой установкой фиксирования происходящих ситуаций, явлений, фактов. Однако в этой процедуре имеется и субъективный элемент. Наблюдение предполагает неразрывную связь наблюдателя с объектом наблюдения, которая накладывает отпечаток и на восприятие наблюдателем социальной действительности, и на понимание сути наблюдаемых явлений, их интерпретацию. Чем сильнее наблюдатель связан с объектом наблюдения, тем больше элемент субъективизма, тем больше эмоциональная окрашенность его восприятия. Еще одной важной особенностью метода наблюдения, ограничивающей его применение, является сложность, а порой и невозможность проведения повторного наблюдения.</p>
<p>В зависимости от роли наблюдателя в изучаемой ситуации различают четыре вида наблюдения: полное участие наблюдателя в ситуации; участник ситуации как наблюдатель; наблюдатель как участник; наблюдатель не участвует в процессе.</p>
<p>Полное участие в ситуации предполагает включение наблюдателя в изучаемую группу как полноправного ее члена. Роль наблюдателя неизвестна членам группы. Примером этой разновидности наблюдения может служить работа исследователя в изучаемом коллективе рабочих без раскрытия им своего действительного положения.</p>
<p>Классический пример использования этого метода — работа американского социолога У. Уайта, который три года прожил в квартале итальянских эмигрантов одного из американских городов, изучая их обычаи, взаимоотношения, адаптацию к новой культуре, язык, жаргон, и даже подружился с главарями соперничавших банд рэкетиров и т.д.</p>
<p>Этот метод имеет следующие особенности. Незаменимый на предварительном этапе исследования, когда погружение в жизнь объекта стимулирует творческий процесс (постановку проблемы, выдвижение гипотез исследования), а также на этапе обобщения результатов (ведь исследователь начинает «чувствовать» эту среду и может тонко объяснить выявленные тенденции, связи). Но волей-неволей длительное погружение в жизнь изучаемого объекта формирует привязанности, симпатии и антипатии, а это ведет к субъективизму наблюдателя, неосознанной фильтрации событий и т. п. Вместе с тем, когда предметом изучения становится самобытность той или иной культуры, включенное наблюдение способно достаточно эффективно решать поставленные задачи. Ситуация открытого наблюдения по сравнению с методикой скрытого наблюдения имеет свои преимущества: наблюдатель легче входит в исследовательскую ситуацию, поскольку ему не нужно осваивать новую, непривычную ролевую позицию; наблюдаемый коллектив адаптируется к присутствию наблюдателя и при положительном отношении к целям исследователя начинает активно помогать ему в сборе материала.</p>
<p>Опрос — самый распространенный метод сбора первичной информации. С его помощью получают почти 90% всех социологических данных. В каждом случае опрос предполагает обращение к непосредственному участнику и нацелен на те стороны процесса, которые мало поддаются или вообще не поддаются прямому наблюдению. Вот почему опрос незаменим, когда речь идет об исследовании тех содержательных характеристик общественных, коллективных и межличностных отношений, которые скрыты от постороннего взгляда и проявляются лишь в определенных условиях и ситуациях.</p>
<p>Точную информацию дает сплошной опрос. Более экономичным и в то же время менее надежным способом получения информации является выборочное обследование. Если обозначить все население или ту его часть, о которой вы стремитесь получить сведения, как генеральную совокупность, то выборочная совокупность (или просто выборка) — это точная, но уменьшенная ее копия. Знаменитый институт Гэллапа в США регулярно опрашивает 1,5—2 тысячи человек, а получает достоверные сведения о том, как будут голосовать на предстоящих выборах все 300 миллионов американцев. Ошибка не превышает нескольких процентов.</p>
<p>Итак, выборочная совокупность должна быть точной копией генеральной. Отклонение от оригинала называется ошибкой репрезентативности. Она не должна быть очень большой, в противном случае социолог не имеет права распространять выводы исследования, в ходе которого опрошена часть людей, на все население. Репрезентировать — значит точно отражать генеральную совокупность при помощи выборочной. Математическая статистика вооружила социолога самыми современными методами расчета выборки. Главное, чтобы накануне исследования социолог точно определил, кто является типичным представителем генеральной совокупности, и добился того, чтобы у всех были равные шансы попасть в выборку. А кто именно должен быть опрошен, решают случай и математика.</p>
<p>Принципы выборочного обследования лежат в основе всех методов социологии — анкетного опроса, интервью, наблюдения, эксперимента, анализа документов. Действительно, каким бы способом вы ни изучали людей, всех их охватить невозможно.</p>
<p>Две основные разновидности социологического опроса — анкетирование и интервьюирование.</p>
<p>При анкетировании опрашиваемый сам заполняет вопросник в присутствии анкетера или без него. По форме проведения оно может быть индивидуальным или групповым. В последнем случае за короткое время можно опросить значительное число людей. Оно бывает также очным и заочным. Наиболее распространенные формы заочного: почтовый опрос, опрос через газету, журнал.</p>
<p>Интервьюирование предполагает личное общение с опрашиваемым, при котором исследователь (или его полномочный представитель) сам задает вопросы и фиксирует ответы. По форме проведения оно может быть прямым, как говорится, лицом к лицу, и опосредованным, например, по телефону.</p>
<p>В зависимости от источника (носителя) первичной социологической информации различают опросы массовые и специализированные. В массовом опросе основным источником информации выступают представители различных социальных групп, деятельность которых непосредственно не связана с предметом анализа. Участников массовых опросов принято называть респондентами. В специализированных опросах главный источник информации — компетентные лица, чьи профессиональные или теоретические знания, жизненный опыт позволяют делать авторитетные заключения. По сути дела участниками таких опросов являются эксперты, способные дать взвешенную оценку по интересующим исследователя вопросам. Отсюда еще одно широко распространенное в социологии название таких опросов — экспертные опросы, или оценки. Качество оценок самих результатов (подтверждающих определенные условия верификации среди указанных в гипотезе) зависит от концептуально-аналитических подходов экспертов, их идеологической ангажированности.</p>
<p>Почти во всех индустриальных странах проводились и проводятся социологические эксперименты, доставляющие эмпирическую информацию с помощью самых различных способов социального измерения. Только в социологическом эксперименте создается исследовательская ситуация, которая позволяет получать весьма специфическую социальную информацию, не извлекаемую другими методами социального измерения. Социологический эксперимент — метод получения социальной информации в контролируемых и управляемых условиях исследования социальных объектов. При этом социологи создают специфическую экспериментальную ситуацию с направленно воздействующим на нее особым фактором, не характерным для обычного течения событий. Под влиянием такого фактора (или ряда факторов) происходят определенные изменения в деятельности исследуемых социальных объектов, фиксируемые экспериментаторами. Чтобы правильно выбрать такой фактор, называемый независимой переменной, необходимо предварительно изучить социальный объект теоретически, так как он может привести к всестороннему изменению объекта или «раствориться» в многочисленных связях и не оказать существенного влияния на него.</p>
<p>Контент-анализ предполагает извлечение социологической информации из документальных источников. Он основан на выявлении некоторых количественных статистических характеристик текстов (или сообщений). Иначе говоря, контент-анализ в социологии — это количественный анализ любого рода социологической информации. В настоящее время применение этого метода связано с широким использованием компьютерных технологий. Преимущество этого метода — в оперативном получении фактографических данных о том или ином социальном явлении на основе объективной информации.</p>
<h2>Список использованной литературы:</h2>
<p>1. Волков Ю.Г. Нечипуренко В.Н. и др. Социология: Курс лекций. Учебное пособие. - Ростов-н/Д: Феникс, 1999. –512с.</p>
<p>2. Елсуков А.Н., Бабосов Е.М. и др. Социология. Учебное пособие. – Мн.:НТООО «ТетраСистемс», 1998. – 560с.</p><h2>Основные функции социологии</h2>
<p>Многообразие связей социологии с жизнью общества, ее общественное предназначение определяются, в первую очередь, функциями, которые она выполняет. Несмотря на сложный характер предмета социологической науки, ее задачи и функции могут быть определены достаточно однозначно важно лишь иметь в виду соответствующие масштабные особенности при изучении общества, В общем плане функции социологии не отличаются от задач и функций любой другой научной дисциплины. Таковыми являются: гносеологическая, прогностическая, праксеологическая и идеологическая.</p>
<p>Гносеологическая функция реализуется в системе познавательных средств науки. В качестве таковых в социологии выступают общие и специальные теории, раскрывающие законы функционирования и развития как общества в целом, так и отдельных его сторон и звеньев. К средствам познания относятся также приемы и методы сбора первичной эмпирической информации, логические и математические приемы обработки этой информации, средства описания (фиксации) фактов и их объяснения, в целом средства формирования нового социологического знания. Сюда же включается и критическая функция социологии т.к. познание связано с критическим осмыслением уже имеющихся социологических теорий, социологического знания в целом в его содержательном и методологическом аспектах и выработкой на этой основе новых теоретических и методологических парадигм. Критическая функция не обходится без соответствующей оценки изучаемых объектов, поэтому она дополняется аксеологической функцией.</p>
<p>Прогностическая функция реализуется в системе тех общих суждений, в которых описываются возможные состояние социальной системы в ближайшем или отдаленном будущем, осуществляется научное предвидение социального развития общества в целом или отдельных его звеньев и подсистем.</p>
<p>Праксеологическая функция теснее всего связана с прикладной социологией и реализуется в практических рекомендациях, которые предлагаются социологами своим заказчикам, различным управленческим структурам.</p>
<p>Эти рекомендации служат основой для принятия управленческих решений, и тем самым социология активно вторгается в реальную жизнь общества.</p>
<p>Идеологическая функция связана с тем, что, социология, будучи научной дисциплиной, не может не отражать социальные интересы различных слоев обществу, т.к. они непосредственно входят в предмет этой науки, ч</p>
<p>именно поэтому социологические теории отличаются не только по моделям структурной организации общества, того или иного объяснения его природы но и по принципам политической ориентации тех или иных авторов. Поэтому социология (особенно в ранге своих общих теорий) просто не может выйти за пределы идеологических предпочтений, в какой-то мере она является теоретическим обоснованием соответствующих политических идеалов.</p>
<p>Описание функций социологического знания позволяет заключить, что социология занимает одно из центральных мест в структуре мировоззрения, определяя своеобразное видение не только социального мира, но и мира в целом.</p>
<h2>«Понимающая социология» М.Вебера</h2>
<p>Неклассический тип научности социологии разработан немецкими мыслителями Г. Зиммелем (1858—1918) и М. Вебером (1864—1920). В основе этой методологии лежит представление о принципиальной противоположности законов природы и общества и, следовательно, признание необходимости существования двух типов научного знания: наук о природе (естествознания) и наук о культуре (гуманитарного знания). Социология же, по их мнению, это пограничная наука, и поэтому она должна заимствовать у естествознания и гуманитарных наук все лучшее. У естествознания социология заимствует приверженность к точным фактам и причинно-следственное объяснение действительности, у гуманитарных наук — метод понимания и отнесения к ценностям.</p>
<p>Такая трактовка взаимодействия социологии и других наук вытекает из их понимания предмета социологии. Г. Зиммель и М. Вебер отвергали в качестве предмета социологического знания такие понятия, как «общество», «народ», «человечество», «коллективное» и т. д. Они считали, что предметом исследования социолога может быть только индивид, поскольку именно он обладает сознанием, мотивацией своих действий и рациональным поведением. Г. Зиммель и М. Вебер подчеркивали важность понимания социологом субъективного смысла, который вкладывается в действие самим действующим индивидом. По их мнению, наблюдая цепочку реальных действий людей, социолог должен сконструировать их объяснение на основе понимания внутренних мотивов этих действии. И здесь ему помажет знание того, что в сходных ситуациях большинство людей поступает одинаковым образом, руководствуется аналогичными мотивами. Исходя из своего представления о предмете социологии и ее месте среди других наук Г. Зиммель и М- Вебер формулируют ряд методологических принципов, на которые, по их мнению, опирается социологическое знание:</p>
<p>1) Требование устранения из научного мировоззрения представления об объективности содержания наших знаний. Условием превращения социального знания в действительную науку является то, что оно не должно выдавать свои понятия и схемы за отражения или выражения самой действительности и ее законов. Социальная наука обязана исходить из признания принципиального различия между социальной теорией и действительностью.</p>
<p>2) Поэтому социология не должна претендовать на что-то большее, чем выяснение причин тех или иных свершившихся событий, воздерживаясь от так называемых «научных прогнозов».</p>
<p>Строгое следование этим двум правилам может создать впечатление, что социологическая теория не имеет объективного, общезначимого смысла, а является плодом субъективного произвола. Чтобы снять это впечатление, Г. Зиммель и М. Вебер утверждают:</p>
<p>3) Социологические теории и понятия не являются результатом интеллектуального произвола, ибо сама интеллектуальная деятельность подчиняется вполне определенным социальным приемам и, прежде всего, правилам формальной логики и общечеловеческим ценностям.</p>
<p>4) Социолог должен знать, что в основе механизма его интеллектуальной деятельности лежит отнесение всего многообразия эмпирических данных к этим общечеловеческим ценностям, которые задают общее направление всему человеческому мышлению. «Отнесение к ценностям кладет предел индивидуальному произволу», — писал М. Вебер.</p>
<p>М. Вебер различает понятия «ценностные суждения» и «отнесение к ценностям». Ценностное суждение всегда личностно и субъективно. Это какое-либо утверждение, которое связано с нравственной, политической или какой-либо другой оценкой. Но возникает вопрос: откуда же берутся эти ценностные предпочтения? М. Вебер отвечает гак:</p>
<p>5) Изменение ценностных предпочтений социолога определятся «интересом эпохи», то есть социально-историческими обстоятельствами, в которых он действует.</p>
<p>Каковы же инструменты познания, через которые реализуются основные принципы «понимающей социологии».</p>
<p>Главным инструментом познания у М. Вебера выступают «идеальные типы». «Идеальные типы», по Веберу, не имеют эмпирических прообразов в самой реальности и не отражают ее, а представляют собой мыслительные логические конструкции, создаваемые исследователем. Эти конструкции формируются с помощью выделения отдельных черт реальности, считающихся исследователем наиболее типическими. «Идеальный тип,— писал Вебер,— это «картина однородного мышления, существующая в воображении ученых и предназначенная для рассмотрения очевидных, наиболее «типичных социальных фактов». Идеальные типы — это предельные понятия, используемые в познании в качестве масштаба для соотнесения и сравнения с ними социальной исторической реальности. По Веберу, все социальные факты объясняются социальными типами. Вебер предложил типологию социальных действий, типов государства и рациональности. Он оперирует такими идеальными типами, как «капитализм», «бюрократизм», «религия» и т.д.</p>
<p>Какую же основную задачу решают идеальные типы? М. Вебер считает, что главная цель социологии — сделать максимально понятным о, что не было таковым в самой реальности, выявить смысл того, что было пережито, даже если этот смысл самими людьми не был осознан. Идеальные типы и позволяют сделать этот исторический или социальный материал более осмысленным, чем он был в самом опыте реальной жизни.</p>
<p> </p>
<h2>Разрешение социальных конфликтов</h2>
<p>Большое внимание в современной конфликтологии придается овладению методами разрешения конфликтов. Они весьма разнообразны, каждый, из них применяется с учетом особенностей той или иной организация, условий ее функционирования, взаимодействия с соперниками и т.п.</p>
<p>Первая группа методов разрешения конфликтов, которые активно проповедуются Д.Карнеги, М.Месконом и другими известными специалистами по менеджменту, включает в себя уклонение от конфликтного взаимодействия, исключение социальной демонстрации, когда один из партнеров стремится всячески продемонстрировать свои успехи, достоинства и т.п., унижая тем самым другого, подталкивая его к противостоянию.</p>
<p>Одним из часто применяемых методов разрешения конфликтов является принуждение, которое в случае обострения межэтнических и межстрановых противоречий оборачивается применением вооруженной силы, военными действиями.</p>
<p>Одним из конструктивных способов разрешения межэтнических конфликтов является так называемое правило совместного решения проблемы, соблюдая которое соперники не стремятся добиться своей цели за счет других, а пытаются найти наилучший вариант совместного, взаимовыгодного решения конфликтной ситуации.</p>
<p>Широко распространен и часто применяется специфический способ решения конфликтов, называемый компромиссом, когда достигается соглашение путем взаимных уступок. В таком случае сводится к минимуму недоброжелательность, и возникает возможность погасить конфликт к удовлетворению обеих сторон.</p>
<p>В разрешении конфликтов, особенно возникающих между различными организациями, группами, нациями, странами, очень важное место занимают переговоры, в ходе которых нужно искать взаимную выгоду на основе взаимоприемлемого использования существующих различий и расхождений.</p>
<p>В межгрупповых и межстрановых конфликтах довольно часто дает положительный эффект такой способ разрешения конфликтной ситуации, когда конкуренты обращаются к третьей стороне, не участвующей в конфликте непосредственно, в целях прекращения противоборства и налаживания сотрудничества. Посреднические функции в конфликте могут выполнять как отельные лица, так и любые организации, правительства. Примером осуществления таких функций может служить роль миссий ОБСЕ в чеченском конфликте или деятельность посредников в Югославском конфликте, в событиях в Албании и т.д.</p>
<p>Одним из широко распространенных в западных странах и находящих все более широкое распространение в последнее время в странах СНГ способов разрешения межгрупповых конфликтов является применение арбитража. Последний представляет собой определенный набор процедур примирительного характера, осуществляемых прежде всего официально на это уполномоченными учреждениями или организациями, например, судов по трудовым спорам.</p>
<p>Существуют и другие способы разрешения конфликтов. Избежать их в нашей жизни невозможно. Но следует знать, какими способами можно перевести их энергию из деструктивной стычки противоположных интересов в конструктивное русло, как разрешить юс с пользой для дела. Не только теоретическая, но и практическая значимость социологии конфликта заключается в том, что на основе применения ее основных положений можно выделить причины, особенности, последствия различных конфликтов и умело применяя способы их разрешения превратить социальный конфликт из средства раскола общества и разрушения в действенный рычаг стабилизации и сотрудничества, прогрессивного развития общества. В тех случаях, когда конфликтная ситуация выходит из-под управления людей и соответствующих социальных институтов, это приводит к социальной борьбе, которая также является одним из способов разрешения конфликта.</p>
<h2>Социальные изменения</h2>
<p>Основной категорией, отражающей суть социальной динамики, является понятие развития. Однако само это понятие требует тщательной разработки и прояснения, так как в своем популярном употреблении используется в достаточно широком диапазоне значений, вбирая в себя все оттенки социальных изменений от острой классовой борьбы до мирного и плавного эволюционного процесса.</p>
<p>Иначе говоря, для того, чтобы установить подлинный смысл категории социального развития, необходимо выяснить значение родственных понятий и категорий, которые являются своеобразными смысловыми спутниками основного понятия. Одной из таких категорий и является понятие "социальное изменение", которое для социологии приобретает особый смысл, т.к. на микро уровне этой науке приходится больше сталкиваться именно с различного вида изменениями, чем с проявлением развития, предполагающего более широкий контекст исследования.</p>
<p>В самом общем смысле изменение — это наиболее общая - форма бытия всех материальных объектов и духовных явлений, связанная с частичным или полным преобразованием внешних или внутренних форм организации объектов, их местопребыванием в той или иной точке пространства, в том или ином интервале времени. Если движение, по утверждению Ф. Энгельса, есть изменение вообще, то оно присуще всем объектам природы, ибо нет таких объектов, которые находились бы в абсолютном покое и не претерпевали каких-либо изменений, От простого механического„ перемещения тел в пространстве до глубоких качественных преобразований в структуре общества – таков диапазон изменений. Постоянно и непрерывно от микроуровня до макроуровня, от простейших живых организмов до высот мыслящей материи происходит многочисленные изменения, являя тем самым универсальный признак всякого бытия. Особое значение эта проблема (под названием "изменчивость") приобрела в биологии, где имеется ряд конкурирующий теорий, стремящихся раскрыть природу изменения, его основные причины и механизм осуществления. Суть разногласия здесь состоит в том, что разные авторы по-разному оценивают внешние и внутренние стимулы изменений. Особое значение имеет проблема социального изменения. Учитывая сложный характер организации общества, можно предположить, что универсальность изменения здесь проявляется в том», что оно присуще всем элементам социальной структуры проявляется на всех этапах развития общества. Говоря о природе социальных изменений, необходимо разобрать некоторые основные теоретические положения, раскрывающие суть всяких изменений.</p>
<p>Учитывая общее философское положение о всеобщей связи и взаимодействии объектов природы и общества, а также диалектику внутренних и внешних связей можно предположить, что изменения также взаимодействуют друг с другом. Поэтому в обществе действуют какие-то локальные, а постоянно действующие цепи изменений, которые подготавливают качественные преобразования в обществе и стимулируют его развитие. Из всего многообразия социальных изменений можно выделить основные типы, которые в большей или меньшей степени, но обязательно сказываются на социальном развитии.</p>
<p>Учитывая тот факт, что природа была и остается колыбелью человечества, нельзя не учитывать природных основ социального бытия, и, естественно, природные изменения играют одну из первостепенных ролей в общественном развитии. Причем здесь необходимо учитывать как естественные изменения природы, (увеличения или уменьшения температурного режима планеты движение материков, землетрясения, извержения вулканов и т.д.), так и изменения природы, стимулируемые самим социогенезом (увеличение или уменьшение посевных площадей, увеличение или уменьшение урожайности, истощение ресурсов, загрязнение среды, изменение теплового режима планеты или химического вещества атмосферы из-за техногенных причин, ядерные катастрофы и т.д.).</p>
<p>Второй тип — это изменения демографические, которые могут, иметь частный, локальный или глобальный характер. Семи эти изменения представляют собой функцию природных или социальных изменений, но, возникнув, имеют существенное обратное воздействие на природу и социальную среду.</p>
<p>Третий тип изменений - это изменения, происходящие в производственной сфере. От примитивного собирательства через совершенствование орудий труда до современных информационных систем и автоматизированных производств - таков общий путь изменений, время от времени приводящий к существенным качественным скачкам в сфере производства (камень, металл, нар, двигатели внутреннего сгорания, атом - таковы основные вехи технологической эволюции, каждая из которых имела свои собственные качественные преобразования). Важность и значимость этого тише изменений признавалась многими исследователями и иногда рассматривалась как единственный стимул общественного прогресса</p>
<p>Четвертый тип изменений - это изменения, происходящие в системе управления от его элементарных форм в семье и племени до современных государственных и межгосударственных структур. Так как здесь особое значение имеет информация и коммуникация, то изменения в этих сферах имеют особый социальный смысл.</p>
<p>Пятый тип изменений - это изменения социальной организации. Само понятие организации полисемантично, но в общем плане его можно определить как связь между людьми в различных социальных структурах от семьи до монополии, и государства в целом, Эти изменения связаны с тем, что с одной стороны, совершенствуются традиционные связи, а с другой - возникают новые, виды организаций и устанавливаются связи между ними. Организация- это и элемент, и связь. Именно из сочетания этих признаков и определяется понятие организации. Как элемент организация наряду с другими элементами составляет социальную структуру общества, и тем самым этот тип изменений плавно переходит в следующий</p>
<p>Шестой тип изменений - это изменения в рамках социальной структуры: Общество, как было отмечено выше, складывается из общностей, представляющих собой особые социальные единицы, начиная от семьи и кончая всем человечеством. Ясно, что в каждом из составляющих общество элементов происходят свои изменения так или иначе воздействующие на характер общественного развития</p>
<p>Это изменения происходящие в семье, в этических, классово -политических системах, которые, опять же, имеют внешние и внутренние детерминанты и сами оказывают влившие на общественное развитие.</p>
<p>Наконец, седьмой тип изменений - это изменения, происходящие в духовной сфере, имеющие собственную сложную структуру от начальных форм образования до высот философского, научного и теологического знания, от народного творчества до шедевров мирового искусства.</p>
<p>Таким образом, изменения, являясь предпосылкой развития, пронизывают всю структуру общества. Взаимодействуя друг с другом, они как бы детерминируют друг друга, одни изменения вызывают другие, их накопление ведет сначала к незаметным, а затем ко все более и более существенным преобразованиям. Именно поэтому они и оказываются той базой, на основе которой осуществляется процесс социального развития, последнее невозможно понять и объяснить, абстрагируясь от мелких и порой даже незаметных изменений. Такое мелкое изменение, как рябь на воде, дает знать о глубинных течениях, может сигнализировать о важных общественных переменах. Специалист должен улавливать эти сигналы и предсказывать ход развивающихся событий.</p>
<h2>Виды социологических исследований</h2>
<p>Гипотеза в социологическом исследовании — это научно обоснованное предположение о структуре социальных объектов, о характере элементов и связей, образующих эти объекты, о механизме их функционирования и развития. Научная гипотеза может быть сформулирована только в результате предварительного анализа изучаемого объекта.</p>
<p>Процесс установления истинности или ложности гипотезы есть процесс ее эмпирического обоснования, ее проверки в ходе социологического исследования. В результате такого исследования гипотезы либо опровергаются, либо подтверждаются и становятся положениями теории, истинность которых уже доказана. Социолог должен прибегать к таким методам сбора информации, как наблюдение, опрос, тестирование и т. д.</p>
<p>В социологическом исследовании под наблюдением понимается метод сбора первичных эмпирических данных, который заключается в преднамеренном, целенаправленном, систематическом непосредственном восприятии и регистрации социальных фактов, подвергающихся контролю и проверке.</p>
<p>Главным преимуществом непосредственного наблюдения является то, что оно позволяет фиксировать события и элементы человеческого поведения в момент их совершения, в то время как другие методы сбора первичных данных основываются на предварительных или ретроспективных суждениях индивидов. Другим важным достоинством этого метода является то, что исследователь в определенной степени не зависит от объекта своего исследования, он может собирать факты независимо от желания индивидов или группы говорить или от их умения отвечать на вопросы.</p>
<p>В наблюдении заложена определенная доля объективности, которая задается самой установкой фиксирования происходящих ситуаций, явлений, фактов. Однако в этой процедуре имеется и субъективный элемент. Наблюдение предполагает неразрывную связь наблюдателя с объектом наблюдения, которая накладывает отпечаток и на восприятие наблюдателем социальной действительности, и на понимание сути наблюдаемых явлений, их интерпретацию. Чем сильнее наблюдатель связан с объектом наблюдения, тем больше элемент субъективизма, тем больше эмоциональная окрашенность его восприятия. Еще одной важной особенностью метода наблюдения, ограничивающей его применение, является сложность, а порой и невозможность проведения повторного наблюдения.</p>
<p>В зависимости от роли наблюдателя в изучаемой ситуации различают четыре вида наблюдения: полное участие наблюдателя в ситуации; участник ситуации как наблюдатель; наблюдатель как участник; наблюдатель не участвует в процессе.</p>
<p>Полное участие в ситуации предполагает включение наблюдателя в изучаемую группу как полноправного ее члена. Роль наблюдателя неизвестна членам группы. Примером этой разновидности наблюдения может служить работа исследователя в изучаемом коллективе рабочих без раскрытия им своего действительного положения.</p>
<p>Классический пример использования этого метода — работа американского социолога У. Уайта, который три года прожил в квартале итальянских эмигрантов одного из американских городов, изучая их обычаи, взаимоотношения, адаптацию к новой культуре, язык, жаргон, и даже подружился с главарями соперничавших банд рэкетиров и т.д.</p>
<p>Этот метод имеет следующие особенности. Незаменимый на предварительном этапе исследования, когда погружение в жизнь объекта стимулирует творческий процесс (постановку проблемы, выдвижение гипотез исследования), а также на этапе обобщения результатов (ведь исследователь начинает «чувствовать» эту среду и может тонко объяснить выявленные тенденции, связи). Но волей-неволей длительное погружение в жизнь изучаемого объекта формирует привязанности, симпатии и антипатии, а это ведет к субъективизму наблюдателя, неосознанной фильтрации событий и т. п. Вместе с тем, когда предметом изучения становится самобытность той или иной культуры, включенное наблюдение способно достаточно эффективно решать поставленные задачи. Ситуация открытого наблюдения по сравнению с методикой скрытого наблюдения имеет свои преимущества: наблюдатель легче входит в исследовательскую ситуацию, поскольку ему не нужно осваивать новую, непривычную ролевую позицию; наблюдаемый коллектив адаптируется к присутствию наблюдателя и при положительном отношении к целям исследователя начинает активно помогать ему в сборе материала.</p>
<p>Опрос — самый распространенный метод сбора первичной информации. С его помощью получают почти 90% всех социологических данных. В каждом случае опрос предполагает обращение к непосредственному участнику и нацелен на те стороны процесса, которые мало поддаются или вообще не поддаются прямому наблюдению. Вот почему опрос незаменим, когда речь идет об исследовании тех содержательных характеристик общественных, коллективных и межличностных отношений, которые скрыты от постороннего взгляда и проявляются лишь в определенных условиях и ситуациях.</p>
<p>Точную информацию дает сплошной опрос. Более экономичным и в то же время менее надежным способом получения информации является выборочное обследование. Если обозначить все население или ту его часть, о которой вы стремитесь получить сведения, как генеральную совокупность, то выборочная совокупность (или просто выборка) — это точная, но уменьшенная ее копия. Знаменитый институт Гэллапа в США регулярно опрашивает 1,5—2 тысячи человек, а получает достоверные сведения о том, как будут голосовать на предстоящих выборах все 300 миллионов американцев. Ошибка не превышает нескольких процентов.</p>
<p>Итак, выборочная совокупность должна быть точной копией генеральной. Отклонение от оригинала называется ошибкой репрезентативности. Она не должна быть очень большой, в противном случае социолог не имеет права распространять выводы исследования, в ходе которого опрошена часть людей, на все население. Репрезентировать — значит точно отражать генеральную совокупность при помощи выборочной. Математическая статистика вооружила социолога самыми современными методами расчета выборки. Главное, чтобы накануне исследования социолог точно определил, кто является типичным представителем генеральной совокупности, и добился того, чтобы у всех были равные шансы попасть в выборку. А кто именно должен быть опрошен, решают случай и математика.</p>
<p>Принципы выборочного обследования лежат в основе всех методов социологии — анкетного опроса, интервью, наблюдения, эксперимента, анализа документов. Действительно, каким бы способом вы ни изучали людей, всех их охватить невозможно.</p>
<p>Две основные разновидности социологического опроса — анкетирование и интервьюирование.</p>
<p>При анкетировании опрашиваемый сам заполняет вопросник в присутствии анкетера или без него. По форме проведения оно может быть индивидуальным или групповым. В последнем случае за короткое время можно опросить значительное число людей. Оно бывает также очным и заочным. Наиболее распространенные формы заочного: почтовый опрос, опрос через газету, журнал.</p>
<p>Интервьюирование предполагает личное общение с опрашиваемым, при котором исследователь (или его полномочный представитель) сам задает вопросы и фиксирует ответы. По форме проведения оно может быть прямым, как говорится, лицом к лицу, и опосредованным, например, по телефону.</p>
<p>В зависимости от источника (носителя) первичной социологической информации различают опросы массовые и специализированные. В массовом опросе основным источником информации выступают представители различных социальных групп, деятельность которых непосредственно не связана с предметом анализа. Участников массовых опросов принято называть респондентами. В специализированных опросах главный источник информации — компетентные лица, чьи профессиональные или теоретические знания, жизненный опыт позволяют делать авторитетные заключения. По сути дела участниками таких опросов являются эксперты, способные дать взвешенную оценку по интересующим исследователя вопросам. Отсюда еще одно широко распространенное в социологии название таких опросов — экспертные опросы, или оценки. Качество оценок самих результатов (подтверждающих определенные условия верификации среди указанных в гипотезе) зависит от концептуально-аналитических подходов экспертов, их идеологической ангажированности.</p>
<p>Почти во всех индустриальных странах проводились и проводятся социологические эксперименты, доставляющие эмпирическую информацию с помощью самых различных способов социального измерения. Только в социологическом эксперименте создается исследовательская ситуация, которая позволяет получать весьма специфическую социальную информацию, не извлекаемую другими методами социального измерения. Социологический эксперимент — метод получения социальной информации в контролируемых и управляемых условиях исследования социальных объектов. При этом социологи создают специфическую экспериментальную ситуацию с направленно воздействующим на нее особым фактором, не характерным для обычного течения событий. Под влиянием такого фактора (или ряда факторов) происходят определенные изменения в деятельности исследуемых социальных объектов, фиксируемые экспериментаторами. Чтобы правильно выбрать такой фактор, называемый независимой переменной, необходимо предварительно изучить социальный объект теоретически, так как он может привести к всестороннему изменению объекта или «раствориться» в многочисленных связях и не оказать существенного влияния на него.</p>
<p>Контент-анализ предполагает извлечение социологической информации из документальных источников. Он основан на выявлении некоторых количественных статистических характеристик текстов (или сообщений). Иначе говоря, контент-анализ в социологии — это количественный анализ любого рода социологической информации. В настоящее время применение этого метода связано с широким использованием компьютерных технологий. Преимущество этого метода — в оперативном получении фактографических данных о том или ином социальном явлении на основе объективной информации.</p>
<h2>Список использованной литературы:</h2>
<p>1. Волков Ю.Г. Нечипуренко В.Н. и др. Социология: Курс лекций. Учебное пособие. - Ростов-н/Д: Феникс, 1999. –512с.</p>
<p>2. Елсуков А.Н., Бабосов Е.М. и др. Социология. Учебное пособие. – Мн.:НТООО «ТетраСистемс», 1998. – 560с.</p>Общие принципы научного познания2021-10-12T18:45:41+03:002021-10-12T18:45:41+03:00https://textfor.ru/filosofiya/obshchie-printsipy-nauchnogo-poznaniyaAdmin<p>Современная наука руководствуется тремя основными принципами познания: принципом детерминизма, принципом соответствия и принципом дополнительности. Принцип детерминизма имеет, можно сказать, многовековую историю, хотя он претерпел на рубеже XIX - XX веков существенные изменения и дополнения в своем толковании. Принципы соответствия и дополнительности были сформулированы в период рубежа XIX и XX веков в связи с развитием новых направлений в физике - теории относительности, квантовой механики и т.д. и в свою очередь, в числе других факторов, обусловили перерастание классической науки XVIII - XIX веков в современную науку.</p>
<p><strong>Принцип детерминизма. </strong>Принцип детерминизма, будучи общенаучным, организует построение знания в конкретных науках. Детерминизм выступает прежде всего в форме причинности как совокупности обстоятельств, которые предшествуют во времени какому-либо данному событию и вызывают его.</p>
<p>То есть имеет место связь явлений и процессов, когда одно явление, процесс (причина) при определенных условиях с необходимостью порождает, производит другое явление, процесс (следствие).</p>
<p>Принципиальным недостатком прежнего, классического (так называемого лапласовского) детерминизма явилось то обстоятельство, что он ограничивался одной лишь непосредственно действующей причинностью, трактуемой чисто механистически: объективная природа случайности отрицалась, вероятностные связи выводились за пределы детерминизма и противопоставлялись материальной детерминации явлений.</p>
<p>Современное понимание принципа детерминизма предполагает наличие разнообразных объективно существующих форм взаимосвязи явлений, многие из которых выражаются в виде соотношений, не имеющих непосредственно причинного характера, то есть прямо не содержащих момента порождения одного другим. Сюда входят пространственные и временные корреляции, функциональные зависимости и т.д. В том числе в современной науке, в отличие от детерминизма классической науки, особенно важными оказываются соотношения неопределенностей, формулируемые на языке статистических законов или соотношений нечетких множеств, или соотношений интервальных величин и т.д.</p>
<p>Однако все формы реальных взаимосвязей явлений в конечном счете складываются на основе всеобщей действующей причинности, вне которой не существует ни одно явление действительности. В том числе и такие события, называемые случайными, в совокупности которых выявляются статистические законы.</p>
<p>В последнее время теория вероятностей, математическая статистика и т.д. все больше внедряются в исследования в общественных, гуманитарных науках, в том числе и в педагогике<a href="https://textfor.ru/#_ftn1" id="_ftnref1"><sup>[1]</sup></a>.</p>
<p><strong>Принцип соответствия. </strong>В своем первоначальном виде принцип соответствия был сформулирован как «эмпирическое правило», выражающее закономерную связь в форме предельного перехода между теорией атома, основанной на квантовых постулатах, и классической механикой; а также между специальной теорией относительности и классической механикой. Так, например, условно выделяются четыре механики: классическая механика И. Ньютона (соответствующая большим массам, т.е. массам, неизмеримо большим массы элементарных частиц и малым скоростям, т.е. скоростям, неизмеримо меньшим скорости света), релятивистская механика - теория относительности А. Эйнштейна (большие массы, большие скорости), квантовая механика (малые массы, малые скорости) и релятивистская квантовая механика (малые массы, большие скорости). Они полностью согласуются между собой «на стыках». В процессе дальнейшего развития научного знания истинность принципа соответствия была доказана практически для всех важнейших открытий в физике, а вслед за этим и в других науках, после чего стала возможной его обобщенная формулировка: теории, справедливость которых экспериментально установлена для той или иной области явлений, с появлением новых, более общих теорий не устраняются как нечто ложное, но сохраняют свое значение для прежней области явлений как предельная форма и частный случай новых теорий. Выводы новых теорий в той области, где была справедлива старая «классическая» теория, переходят в выводы классической теории.</p>
<p>Принцип соответствия означает, в частности, и преемственность научных теорий. На необходимость следования принципу соответствия приходится обращать внимание соискателей, поскольку в последнее время в гуманитарных и общественных науках (в том числе в педагогике) стали появляться работы, особенно выполненные людьми, пришедшими в эти отрасли науки из других, «сильных» областей научного знания, в которых делаются попытки создать новые теории, концепции и т.п., мало связанные или никак не связанные с прежними теориями. Так, например, во многих педагогических исследованиях последнего времени, посвященных различным образовательным, информационным технологиям в обучении, педагогическим техникам и т.д. новые построения вообще никак не соотносятся с традиционными для педагогики понятиями: педагогический процесс, дидактика, методика, методы, средства обучения и т.п. Новые теоретические построения бывают полезны для развития науки, но если они не будут соотноситься с прежними, то ученые в скором времени вообще перестанут понимать друг друга.</p>
<p><strong>Принцип дополнительности. </strong>Принцип дополнительности возник в результате новых открытий в физике также на рубеже XIX и XX веков, когда выяснилось, что исследователь, изучая объект, вносит в него, в том числе посредством применяемого прибора, определенные изменения. Этот принцип был впервые сформулирован Н. Бором: воспроизведение целостности явления требует применения в познании взаимоисключающих «дополнительных» классов понятий. В физике, в частности, это означало, что получение экспериментальных данных об одних физических величинах неизменно связано с изменением данных о других величинах, дополнительных к первым. Тем самым с помощью дополнительности устанавливалась эквивалентность между классами понятий, описывающими противоречивые ситуации в различных сферах познания.</p>
<p>Принцип дополнительности существенно повернул весь строй науки. Если классическая наука функционировала как цельное образование, ориентированное на получение системы знаний в окончательном и завершенном виде; на однозначное исследование событий; исключение из контекста науки влияния деятельности исследователя и используемых им средств; на оценку входящего в наличный фонд науки знания как абсолютно достоверного; то с появлением принципа дополнительности ситуация изменилась.</p>
<p>Важно следующее:</p>
<ul>
<li>- включение субъективной деятельности исследователя в контекст науки привело к изменению понимания предмета знания: им стала теперь не реальность «в чистом виде», а некоторый ее срез, заданный через призмы принятых теоретических и эмпирических средств и способов ее освоения познающим субъектом;</li>
<li>- взаимодействие изучаемого объекта с исследователем (в том числе посредством приборов) не может не привести к различной проявляемости свойств объекта в зависимости от типа его взаимодействия с познающим субъектом в различных, часто взаимоисключающих условиях. А это означает правомерность и равноправие различных научных описаний объекта, в том числе различных теорий, описывающих один и тот же объект, одну и ту же предметную область. Поэтому, очевидно, булгаковский Воланд и говорит: «Все теории стоят одна другой».</li>
</ul>
<p>Так, например, в настоящее время многие социально-экономические системы исследуются посредством построения математических моделей с использованием различных разделов математики: дифференциальных уравнений, теории вероятностей, нечеткой логики, интервального анализа и др. Причем интерпретация результатов моделирования одних и тех же явлений, процессов с использованием разных математических средств дают хотя и близкие, но все же разные выводы.</p>
<p>В целом, в соответствии с указанными выше тремя принципами научного познания, различия между классической и «неклассической», современной наукой могут быть представлены в виде следующей таблицы (таблица 1)<a href="https://textfor.ru/#_ftn2" id="_ftnref2"><sup>[2]</sup></a>.</p>
<p>Таблица 1. Сравнительная характеристика двух эпох развития науки (по В.В. Ильину)</p>
<table class="alert-dark">
<tbody>
<tr>
<td style="width: 600px; text-align: center; vertical-align: middle;" scope="colgroup">
<p>Признаки для сравнения</p>
</td>
<td colspan="2">
<p>Эпохи развития науки</p>
</td>
</tr>
<tr>
<td> </td>
<td>
<p>классика</p>
</td>
<td>
<p>не классика</p>
</td>
</tr>
<tr>
<td>
<p>1. Объект</p>
</td>
<td>
<p>«Природный процесс» выделяется безотносительно к условиям его изучения</p>
</td>
<td>
<p>Запретна трактовку предметности «самой по себе» без учета способов ее освоения. «Без познающего субъекта нет объекта»</p>
</td>
</tr>
<tr>
<td>
<p>2. Метод познания</p>
</td>
<td>
<p>Постулирование зеркально-непосредственно-очевидного соответствия знания действительности (наивный реализм)</p>
</td>
<td>
<p>Дополнительность: сознательное использование в исследованиях (наблюдение, описание) групп взаимоисключающих понятий</p>
</td>
</tr>
<tr>
<td>
<p>3. Отношение к эмпирическим данным</p>
</td>
<td>
<p>Эмпирическая методология восхождения к истине. Знание как прямое обобщение опыта</p>
</td>
<td>
<p>Построение «безотносительно» к опыту концептуальных схем, организующих и направляющих понимание опытных данных</p>
</td>
</tr>
<tr>
<td>
<p>4. Истина</p>
</td>
<td>
<p>Адекватное знание как реальность, а не как императив</p>
</td>
<td>
<p>Различные ракурсы видения системы не сводятся к одному- единственному ракурсу невозможность «Божественного» взгляда» (обозрения всей реальности)</p>
</td>
</tr>
<tr>
<td>
<p>5. Научность знания</p>
</td>
<td>
<p>Научным считается лишь всесторонне обоснованное в некоем доскональном смысле знание. Присутствие неопределенности расценивается как недостаточная обоснованность, гипотетичность знания</p>
</td>
<td>
<p>Абсолютная точность и строгость знания недостижимы</p>
</td>
</tr>
</tbody>
</table>
<p>В философской и юридической литературе в числе общих принципов научного познания чаще всего называют принципы объективности и ценности научного познания, принцип всесторонности научного познания, принцип конкретного исторического подхода и др.</p>
<p><strong>Принцип объективности</strong> означает, что в процессе познания нужно подходить к исследуемым явлениям и предметам так, как они существуют в реальности, не домысливая и не добавляя к ним ничего такого, чего в действительности в них нет. В свете этого требования необходимо рассматривать государство и право в процессе их многовекового развития, в их действительных связях и отношениях, уметь отличать помыслы и побуждения политиков и юристов от действительной направленности законодательства, обусловленного в итоге экономическими отношениями общества<a href="https://textfor.ru/#_ftn3" id="_ftnref3"><sup>[3]</sup></a>.</p>
<p><strong>Принцип познаваемости объективного мира </strong>оптимистически утверждает о способности индивида и общества в целом верно отражать реальный мир и познавать его закономерности. Если в настоящее время и есть какие-либо препятствия на пути научного познания, то они сводятся в основном к существованию границ между познанным и еще не познанным. Данный принцип полностью применим и к правовой науке, объект и предмет которой могут быть познаны во всей их сложности и многообразии. Наличие в правовой науке традиционно нерешенных проблем (например, проблемы правопонимания) имеет временный характер, обусловленный неспособностью юристов найти верный путь к решению этой фундаментальной проблемы и выработать соответствующий инструментарий научного познания.</p>
<p>Для раскрытия сущности государства и права весьма важным является и всеобщий принцип всесторонности познания, т. е. выявления всех их сторон, связей, отношений. Данное требование имеет особую актуальность для правовой науки, поскольку явно нарушается доктринами, рассматривающими право с односторонних позиций: как волю господствующего класса (юридический позитивизм) либо как совокупность правовых психических переживаний индивида (психологическая теория права) и т. д. Между тем государство и право находятся во взаимосвязи со всеми базисными и надстроечными явлениями и без тщательного, детального выяснения этих связей невозможно раскрыть как сущность этих явлений, так и закономерности их функционирования и развития.</p>
<p><strong>Принцип всесторонности познания</strong> требует исследовать все связи, стороны, отношения, которые существуют на момент исследования. Наряду с этим необходимо выявить и все ранее существовавшие связи и стороны исследования, установив, как исследуемое явление возникло и какие этапы в развитии проделало. Научное познание социальных явлений неизменно предполагает применение принципа исторического подхода, требующего исследовать историю возникновения социальных явлений и процессов, главные этапы их исторического развития, а современное состояние этих явлений рассматривать как итог, результат предшествующего развития.</p>
<p>В связи с тем, что мир находится в постоянном развитии, изменении, конкретно-исторический характер имеют и научные знания; они являются достоверными постольку, поскольку соответствуют определенному состоянию в развитии исследуемого. Последующее развитие этого исследуемого означает, что имевшиеся о нем научные сведения устарели и нуждаются в изменении, дополнении сообразно тем изменениям, которые претерпел отражаемый ими объект. С учетом этого обстоятельства в число всеобщих логических требований входит принцип конкретно-исторического подхода к познанию исследуемых явлений и признание конкретно-исторического, относительного характера научной истины. Абстрактной, годной на все времена истины не бывает, она всегда имеет конкретно-исторический характер.</p>
<p>Любой метод, как бы ни была велика его роль в познании, позволяет получить плодотворные результаты лишь в органическом взаимодействии с философским методом в качестве одной из форм конкретизации определенной совокупности его принципов.</p>
<p>Всеобщие принципы познания не связаны с каким-то одним общим, специальным или частным методом, а реализуются в нескольких методах, выполняющих одинаковые познавательные задачи. В методе теории государства и права имеется широкий круг способов изучения социальной правовой практики, анализа и обобщения единичных фактов, что свидетельствует о весьма высоком уровне его разработки. Философский метод оставляет большую свободу для выбора и использования отдельных общих и специальных методов в соответствии со спецификой фактического материала, с задачами исследования, уровнем развития науки и т. д. Чем разнообразней и совершенней метод конкретной науки, чем полнее в нем отражены достижения науки и условия, в которых протекает процесс познания, тем полнее и глубже осуществляется познание предмета этой науки.</p>
<p>Общие, специальные и частные методы, будучи объединенными в целостное образование — метод общей теории государства и права, находятся в тесной взаимосвязи. Каждый конкретный метод применяется для решения определенных познавательных задач и лишь в совокупности с другими приемами научного познания позволяет решить основную задачу науки — раскрыть полно и всесторонне ее предмет<a href="https://textfor.ru/#_ftn4" id="_ftnref4"><sup>[4]</sup></a>.</p>
<h2>Список использованной литературы</h2>
<p>1. Кунафин М. С. Концепции современного естествознания: Учебное пособие. Изд-е. – Уфа, 2003. – 130 с.</p>
<p>2. Новиков A.M. Докторская диссертация?: Пособие для докторантов и соискателей ученой степени доктора наук. - 3-е изд. - М.: Издательство «Эгвес», 2003. - 120 с.</p>
<ol start="3">
<li>Сырых В. М. История и методология юридической науки: учебник / В. М. Сырых. - М.: Норма: ИНФРА-М,2012. - 464 с.</li>
</ol>
<p>4. Хорошавина С. Г. Концепции современного естествознания: курс лекций / Изд. 4-е. — Ростов н/Д: Феникс, 2005. — 480 с.</p>
<p> </p>
<p><a href="https://textfor.ru/#_ftnref1" id="_ftn1"><sup>[1]</sup></a> Новиков A.M. Докторская диссертация?: Пособие для докторантов и со-искателей ученой степени доктора наук. - 3-е изд. - М.: Издательство «Эгвес», 2003. – с 34.</p>
<p><a href="https://textfor.ru/#_ftnref2" id="_ftn2"><sup>[2]</sup></a> Новиков A.M. Докторская диссертация: Пособие для докторантов и соискателей ученой степени доктора наук. - 3-е изд. - М.: Издательство «Эгвес», 2003. – с 36.</p>
<p><a href="https://textfor.ru/#_ftnref3" id="_ftn3"><sup>[3]</sup></a> Сырых В. М. История и методология юридической науки: учебник / В. М. Сырых. - М.: Норма: ИНФРА-М,2012. - с 91.</p>
<p><a href="https://textfor.ru/#_ftnref4" id="_ftn4"><sup>[4]</sup></a> Сырых В. М. История и методология юридической науки: учебник / В. М. Сырых. - М.: Норма: ИНФРА-М,2012. - с 92.</p><p>Современная наука руководствуется тремя основными принципами познания: принципом детерминизма, принципом соответствия и принципом дополнительности. Принцип детерминизма имеет, можно сказать, многовековую историю, хотя он претерпел на рубеже XIX - XX веков существенные изменения и дополнения в своем толковании. Принципы соответствия и дополнительности были сформулированы в период рубежа XIX и XX веков в связи с развитием новых направлений в физике - теории относительности, квантовой механики и т.д. и в свою очередь, в числе других факторов, обусловили перерастание классической науки XVIII - XIX веков в современную науку.</p>
<p><strong>Принцип детерминизма. </strong>Принцип детерминизма, будучи общенаучным, организует построение знания в конкретных науках. Детерминизм выступает прежде всего в форме причинности как совокупности обстоятельств, которые предшествуют во времени какому-либо данному событию и вызывают его.</p>
<p>То есть имеет место связь явлений и процессов, когда одно явление, процесс (причина) при определенных условиях с необходимостью порождает, производит другое явление, процесс (следствие).</p>
<p>Принципиальным недостатком прежнего, классического (так называемого лапласовского) детерминизма явилось то обстоятельство, что он ограничивался одной лишь непосредственно действующей причинностью, трактуемой чисто механистически: объективная природа случайности отрицалась, вероятностные связи выводились за пределы детерминизма и противопоставлялись материальной детерминации явлений.</p>
<p>Современное понимание принципа детерминизма предполагает наличие разнообразных объективно существующих форм взаимосвязи явлений, многие из которых выражаются в виде соотношений, не имеющих непосредственно причинного характера, то есть прямо не содержащих момента порождения одного другим. Сюда входят пространственные и временные корреляции, функциональные зависимости и т.д. В том числе в современной науке, в отличие от детерминизма классической науки, особенно важными оказываются соотношения неопределенностей, формулируемые на языке статистических законов или соотношений нечетких множеств, или соотношений интервальных величин и т.д.</p>
<p>Однако все формы реальных взаимосвязей явлений в конечном счете складываются на основе всеобщей действующей причинности, вне которой не существует ни одно явление действительности. В том числе и такие события, называемые случайными, в совокупности которых выявляются статистические законы.</p>
<p>В последнее время теория вероятностей, математическая статистика и т.д. все больше внедряются в исследования в общественных, гуманитарных науках, в том числе и в педагогике<a href="https://textfor.ru/#_ftn1" id="_ftnref1"><sup>[1]</sup></a>.</p>
<p><strong>Принцип соответствия. </strong>В своем первоначальном виде принцип соответствия был сформулирован как «эмпирическое правило», выражающее закономерную связь в форме предельного перехода между теорией атома, основанной на квантовых постулатах, и классической механикой; а также между специальной теорией относительности и классической механикой. Так, например, условно выделяются четыре механики: классическая механика И. Ньютона (соответствующая большим массам, т.е. массам, неизмеримо большим массы элементарных частиц и малым скоростям, т.е. скоростям, неизмеримо меньшим скорости света), релятивистская механика - теория относительности А. Эйнштейна (большие массы, большие скорости), квантовая механика (малые массы, малые скорости) и релятивистская квантовая механика (малые массы, большие скорости). Они полностью согласуются между собой «на стыках». В процессе дальнейшего развития научного знания истинность принципа соответствия была доказана практически для всех важнейших открытий в физике, а вслед за этим и в других науках, после чего стала возможной его обобщенная формулировка: теории, справедливость которых экспериментально установлена для той или иной области явлений, с появлением новых, более общих теорий не устраняются как нечто ложное, но сохраняют свое значение для прежней области явлений как предельная форма и частный случай новых теорий. Выводы новых теорий в той области, где была справедлива старая «классическая» теория, переходят в выводы классической теории.</p>
<p>Принцип соответствия означает, в частности, и преемственность научных теорий. На необходимость следования принципу соответствия приходится обращать внимание соискателей, поскольку в последнее время в гуманитарных и общественных науках (в том числе в педагогике) стали появляться работы, особенно выполненные людьми, пришедшими в эти отрасли науки из других, «сильных» областей научного знания, в которых делаются попытки создать новые теории, концепции и т.п., мало связанные или никак не связанные с прежними теориями. Так, например, во многих педагогических исследованиях последнего времени, посвященных различным образовательным, информационным технологиям в обучении, педагогическим техникам и т.д. новые построения вообще никак не соотносятся с традиционными для педагогики понятиями: педагогический процесс, дидактика, методика, методы, средства обучения и т.п. Новые теоретические построения бывают полезны для развития науки, но если они не будут соотноситься с прежними, то ученые в скором времени вообще перестанут понимать друг друга.</p>
<p><strong>Принцип дополнительности. </strong>Принцип дополнительности возник в результате новых открытий в физике также на рубеже XIX и XX веков, когда выяснилось, что исследователь, изучая объект, вносит в него, в том числе посредством применяемого прибора, определенные изменения. Этот принцип был впервые сформулирован Н. Бором: воспроизведение целостности явления требует применения в познании взаимоисключающих «дополнительных» классов понятий. В физике, в частности, это означало, что получение экспериментальных данных об одних физических величинах неизменно связано с изменением данных о других величинах, дополнительных к первым. Тем самым с помощью дополнительности устанавливалась эквивалентность между классами понятий, описывающими противоречивые ситуации в различных сферах познания.</p>
<p>Принцип дополнительности существенно повернул весь строй науки. Если классическая наука функционировала как цельное образование, ориентированное на получение системы знаний в окончательном и завершенном виде; на однозначное исследование событий; исключение из контекста науки влияния деятельности исследователя и используемых им средств; на оценку входящего в наличный фонд науки знания как абсолютно достоверного; то с появлением принципа дополнительности ситуация изменилась.</p>
<p>Важно следующее:</p>
<ul>
<li>- включение субъективной деятельности исследователя в контекст науки привело к изменению понимания предмета знания: им стала теперь не реальность «в чистом виде», а некоторый ее срез, заданный через призмы принятых теоретических и эмпирических средств и способов ее освоения познающим субъектом;</li>
<li>- взаимодействие изучаемого объекта с исследователем (в том числе посредством приборов) не может не привести к различной проявляемости свойств объекта в зависимости от типа его взаимодействия с познающим субъектом в различных, часто взаимоисключающих условиях. А это означает правомерность и равноправие различных научных описаний объекта, в том числе различных теорий, описывающих один и тот же объект, одну и ту же предметную область. Поэтому, очевидно, булгаковский Воланд и говорит: «Все теории стоят одна другой».</li>
</ul>
<p>Так, например, в настоящее время многие социально-экономические системы исследуются посредством построения математических моделей с использованием различных разделов математики: дифференциальных уравнений, теории вероятностей, нечеткой логики, интервального анализа и др. Причем интерпретация результатов моделирования одних и тех же явлений, процессов с использованием разных математических средств дают хотя и близкие, но все же разные выводы.</p>
<p>В целом, в соответствии с указанными выше тремя принципами научного познания, различия между классической и «неклассической», современной наукой могут быть представлены в виде следующей таблицы (таблица 1)<a href="https://textfor.ru/#_ftn2" id="_ftnref2"><sup>[2]</sup></a>.</p>
<p>Таблица 1. Сравнительная характеристика двух эпох развития науки (по В.В. Ильину)</p>
<table class="alert-dark">
<tbody>
<tr>
<td style="width: 600px; text-align: center; vertical-align: middle;" scope="colgroup">
<p>Признаки для сравнения</p>
</td>
<td colspan="2">
<p>Эпохи развития науки</p>
</td>
</tr>
<tr>
<td> </td>
<td>
<p>классика</p>
</td>
<td>
<p>не классика</p>
</td>
</tr>
<tr>
<td>
<p>1. Объект</p>
</td>
<td>
<p>«Природный процесс» выделяется безотносительно к условиям его изучения</p>
</td>
<td>
<p>Запретна трактовку предметности «самой по себе» без учета способов ее освоения. «Без познающего субъекта нет объекта»</p>
</td>
</tr>
<tr>
<td>
<p>2. Метод познания</p>
</td>
<td>
<p>Постулирование зеркально-непосредственно-очевидного соответствия знания действительности (наивный реализм)</p>
</td>
<td>
<p>Дополнительность: сознательное использование в исследованиях (наблюдение, описание) групп взаимоисключающих понятий</p>
</td>
</tr>
<tr>
<td>
<p>3. Отношение к эмпирическим данным</p>
</td>
<td>
<p>Эмпирическая методология восхождения к истине. Знание как прямое обобщение опыта</p>
</td>
<td>
<p>Построение «безотносительно» к опыту концептуальных схем, организующих и направляющих понимание опытных данных</p>
</td>
</tr>
<tr>
<td>
<p>4. Истина</p>
</td>
<td>
<p>Адекватное знание как реальность, а не как императив</p>
</td>
<td>
<p>Различные ракурсы видения системы не сводятся к одному- единственному ракурсу невозможность «Божественного» взгляда» (обозрения всей реальности)</p>
</td>
</tr>
<tr>
<td>
<p>5. Научность знания</p>
</td>
<td>
<p>Научным считается лишь всесторонне обоснованное в некоем доскональном смысле знание. Присутствие неопределенности расценивается как недостаточная обоснованность, гипотетичность знания</p>
</td>
<td>
<p>Абсолютная точность и строгость знания недостижимы</p>
</td>
</tr>
</tbody>
</table>
<p>В философской и юридической литературе в числе общих принципов научного познания чаще всего называют принципы объективности и ценности научного познания, принцип всесторонности научного познания, принцип конкретного исторического подхода и др.</p>
<p><strong>Принцип объективности</strong> означает, что в процессе познания нужно подходить к исследуемым явлениям и предметам так, как они существуют в реальности, не домысливая и не добавляя к ним ничего такого, чего в действительности в них нет. В свете этого требования необходимо рассматривать государство и право в процессе их многовекового развития, в их действительных связях и отношениях, уметь отличать помыслы и побуждения политиков и юристов от действительной направленности законодательства, обусловленного в итоге экономическими отношениями общества<a href="https://textfor.ru/#_ftn3" id="_ftnref3"><sup>[3]</sup></a>.</p>
<p><strong>Принцип познаваемости объективного мира </strong>оптимистически утверждает о способности индивида и общества в целом верно отражать реальный мир и познавать его закономерности. Если в настоящее время и есть какие-либо препятствия на пути научного познания, то они сводятся в основном к существованию границ между познанным и еще не познанным. Данный принцип полностью применим и к правовой науке, объект и предмет которой могут быть познаны во всей их сложности и многообразии. Наличие в правовой науке традиционно нерешенных проблем (например, проблемы правопонимания) имеет временный характер, обусловленный неспособностью юристов найти верный путь к решению этой фундаментальной проблемы и выработать соответствующий инструментарий научного познания.</p>
<p>Для раскрытия сущности государства и права весьма важным является и всеобщий принцип всесторонности познания, т. е. выявления всех их сторон, связей, отношений. Данное требование имеет особую актуальность для правовой науки, поскольку явно нарушается доктринами, рассматривающими право с односторонних позиций: как волю господствующего класса (юридический позитивизм) либо как совокупность правовых психических переживаний индивида (психологическая теория права) и т. д. Между тем государство и право находятся во взаимосвязи со всеми базисными и надстроечными явлениями и без тщательного, детального выяснения этих связей невозможно раскрыть как сущность этих явлений, так и закономерности их функционирования и развития.</p>
<p><strong>Принцип всесторонности познания</strong> требует исследовать все связи, стороны, отношения, которые существуют на момент исследования. Наряду с этим необходимо выявить и все ранее существовавшие связи и стороны исследования, установив, как исследуемое явление возникло и какие этапы в развитии проделало. Научное познание социальных явлений неизменно предполагает применение принципа исторического подхода, требующего исследовать историю возникновения социальных явлений и процессов, главные этапы их исторического развития, а современное состояние этих явлений рассматривать как итог, результат предшествующего развития.</p>
<p>В связи с тем, что мир находится в постоянном развитии, изменении, конкретно-исторический характер имеют и научные знания; они являются достоверными постольку, поскольку соответствуют определенному состоянию в развитии исследуемого. Последующее развитие этого исследуемого означает, что имевшиеся о нем научные сведения устарели и нуждаются в изменении, дополнении сообразно тем изменениям, которые претерпел отражаемый ими объект. С учетом этого обстоятельства в число всеобщих логических требований входит принцип конкретно-исторического подхода к познанию исследуемых явлений и признание конкретно-исторического, относительного характера научной истины. Абстрактной, годной на все времена истины не бывает, она всегда имеет конкретно-исторический характер.</p>
<p>Любой метод, как бы ни была велика его роль в познании, позволяет получить плодотворные результаты лишь в органическом взаимодействии с философским методом в качестве одной из форм конкретизации определенной совокупности его принципов.</p>
<p>Всеобщие принципы познания не связаны с каким-то одним общим, специальным или частным методом, а реализуются в нескольких методах, выполняющих одинаковые познавательные задачи. В методе теории государства и права имеется широкий круг способов изучения социальной правовой практики, анализа и обобщения единичных фактов, что свидетельствует о весьма высоком уровне его разработки. Философский метод оставляет большую свободу для выбора и использования отдельных общих и специальных методов в соответствии со спецификой фактического материала, с задачами исследования, уровнем развития науки и т. д. Чем разнообразней и совершенней метод конкретной науки, чем полнее в нем отражены достижения науки и условия, в которых протекает процесс познания, тем полнее и глубже осуществляется познание предмета этой науки.</p>
<p>Общие, специальные и частные методы, будучи объединенными в целостное образование — метод общей теории государства и права, находятся в тесной взаимосвязи. Каждый конкретный метод применяется для решения определенных познавательных задач и лишь в совокупности с другими приемами научного познания позволяет решить основную задачу науки — раскрыть полно и всесторонне ее предмет<a href="https://textfor.ru/#_ftn4" id="_ftnref4"><sup>[4]</sup></a>.</p>
<h2>Список использованной литературы</h2>
<p>1. Кунафин М. С. Концепции современного естествознания: Учебное пособие. Изд-е. – Уфа, 2003. – 130 с.</p>
<p>2. Новиков A.M. Докторская диссертация?: Пособие для докторантов и соискателей ученой степени доктора наук. - 3-е изд. - М.: Издательство «Эгвес», 2003. - 120 с.</p>
<ol start="3">
<li>Сырых В. М. История и методология юридической науки: учебник / В. М. Сырых. - М.: Норма: ИНФРА-М,2012. - 464 с.</li>
</ol>
<p>4. Хорошавина С. Г. Концепции современного естествознания: курс лекций / Изд. 4-е. — Ростов н/Д: Феникс, 2005. — 480 с.</p>
<p> </p>
<p><a href="https://textfor.ru/#_ftnref1" id="_ftn1"><sup>[1]</sup></a> Новиков A.M. Докторская диссертация?: Пособие для докторантов и со-искателей ученой степени доктора наук. - 3-е изд. - М.: Издательство «Эгвес», 2003. – с 34.</p>
<p><a href="https://textfor.ru/#_ftnref2" id="_ftn2"><sup>[2]</sup></a> Новиков A.M. Докторская диссертация: Пособие для докторантов и соискателей ученой степени доктора наук. - 3-е изд. - М.: Издательство «Эгвес», 2003. – с 36.</p>
<p><a href="https://textfor.ru/#_ftnref3" id="_ftn3"><sup>[3]</sup></a> Сырых В. М. История и методология юридической науки: учебник / В. М. Сырых. - М.: Норма: ИНФРА-М,2012. - с 91.</p>
<p><a href="https://textfor.ru/#_ftnref4" id="_ftn4"><sup>[4]</sup></a> Сырых В. М. История и методология юридической науки: учебник / В. М. Сырых. - М.: Норма: ИНФРА-М,2012. - с 92.</p>Проблема происхождения человека2021-10-12T14:05:44+03:002021-10-12T14:05:44+03:00https://textfor.ru/filosofiya/problema-proiskhozhdeniya-chelovekaAdmin<h2>Введение</h2>
<p>Что такое человек? Каково место человека в природе? Вечно ли существует человек или он возник на каком-то этапе развития мира? Если он возник исторически, то каким образом? Каким было его раннее существование? В чем состоит его предназначение? Эти тесно связанные между собой вопросы издавна волновали людей.</p>
<p>Ответы на них определялись достигнутым уровнем развития науки, естествознания, философскими и идеологическими позициями мыслителей, ученых. Несмотря на ряд гениальных догадок, проблема происхождения человека и общества в древности и Средневековье была покрыта наслоениями мифологии, мистики, религиозных домыслов, умозрительных спекуляций, далеких от доказательности, обоснованности. Настоящий переворот в накоплении антропологических и этнографических данных начинается в эпоху Великих географических открытий (в конце XV в.). В конце XIX и в XX в. материалистическое естествознание в тесном союзе с гуманитарными и общественными науками существенно продвинулось в решении проблемы происхождения человека и общества.</p>
<p>Проблема антропогенеза — возникновения человека — представляет большой научный интерес и вызывает жаркие споры среди ученых. Причина этому, с одной стороны, — огромное методологическое значение материалистического решения вопроса о происхождении человека, а с другой — возможность проследить, как закономерности органической эволюции, действующие на уровне биологической формы движения материи, уступают место иным, связанным с возникновением социальной формы движения материи. Социальные факторы антропогенеза (трудовая деятельность, общественный образ жизни, речь и мышление) приобрели важное значение в эволюции человека, что позволяет говорить об антропосоциогенезе. Это означает, что становление социальной формы движения не отменило действия биологических законов, а лишь изменило их проявление.</p>
<h2>Проблема происхождения человека</h2>
<p>Человек – сложная целостная система, которая в свою очередь является компонентом более сложных систем – биологической и социальной. Это обусловлено тем, что человек является существом как биологическим, так и социальным. Как же исторически формировался человек как существо биосоциальное?</p>
<p>До XIX в. в европейской мысли господствовала теистическая антропологическая концепция, согласно которой мир появился в результате акта божественного творения по принципу: «И сказал Бог: да будет... и стало...». Это же относится и к акту творения человека: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему... И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его: мужчину и женщину сотворил их» (Быт., 1:26,27). Согласно этой концепции, мир не имеет развития и истории. Прошлое и будущее точно такие же, как и настоящее. Это полностью относится и к человеку. Мир и человек появились потому, что так сказал Бог – единственная причина их творения.</p>
<p>Во многих первобытных племенах были распространены представления о том, что их предки произошли от животных и даже растений (тотемы). В античности высказывались мысли о естественном происхождении людей из ила (Анаксимандр). Тогда же заговорили о сходстве человека и обезьяны (Ганнон из Карфагена).</p>
<p>В настоящее время в связи с ажиотажем вокруг НЛО в моду вошли версии о происхождении человека от внеземных существ, посещавших Землю, или даже от скрещивания космических пришельцев с обезьянами.</p>
<p>Во всех этих концепциях отсутствует главное, что делает теорию научной – объяснение естественных причин и закономерностей появления и развития мира и человека.</p>
<p>Интенсивное научное осмысление проблемы антропогенеза началось в XIX в. И главное достижение в этой области было связано с утверждением эволюционной теории. Так, уже в 1795 г. шотландский ученый геолог Джеймс Геттон (1726 – 1797) сформулировал теорию эволюции геологических формаций. Он представил геологическую историю Земли как повторение циклов разрушения одних континентов и возникновения других, указав при этом на сходство современных и древних геологических процессов.</p>
<p>Следом за ним в 1796 г. французский ученый – астроном, математик, физик маркиз Пьер Симон де Лаплас (1749 – 1827) предложил свою космогоническую гипотезу происхождения Солнечной системы (гипотеза Лапласа).</p>
<p>В этом же году дед знаменитого Чарлза Дарвина, английский врач и натуралист Эразм Дарвин (1731-1802) опубликовал теорию эволюции жизни в виде эпической поэмы «Зоономия», в которой в натурфилософской форме развивал представления об эволюции животных под влиянием внешней среды.</p>
<p>Значительный вклад в утверждение эволюционизма внес и предшественник Дарвина французский естествоиспытатель Жан Батист Ламарк (1744-1829). Он создал достаточно целостную концепцию эволюции живой природы, согласно которой виды животных и растений постоянно изменяются, усложняясь в своей организации в результате влияния внешней среды и некоего внутреннего стремления всех организмов к усовершенствованию. Ламарк провозгласил принцип эволюции всеобщим законом живой природы, хотя и не вскрыл подлинных причин эволюции. Одновременно с немецким ученым Г. Р. Травиранусом он ввел термин «биология».</p>
<p>Таковы были естественнонаучные предпосылки возникновения эволюционной теории английского естествоиспытателя Чарльза Роберта Дарвина (1809-1882), опубликовавшего в 1859 г. свой знаменитый труд «Происхождение видов путем естественного отбора». В нем на основе обобщения результатов собственных наблюдений и достижений биологии и селекционной практики он вскрыл основные факторы и причины эволюции органического мира. А в 1871 г. в книге «Происхождение человека и половой отбор» Дарвин выдвинул гипотезу происхождения человека от обезьяноподобного предка [6 с.467].</p>
<p>Дарвин преодолел однолинейный детерминизм Ламарка и показал, что эволюция в органическом мире осуществляется в результате трех основных факторов: изменчивости, наследственности, и естественного отбора. Изменчивость является основой образования новых признаков в строении и функциях организмов. Наследственность закрепляет эти новые признаки и особенности. Под воздействием естественного отбора в процессе борьбы за существование устраняются организмы, не способные приспособиться к условиям существования. Благодаря этому единому процессу организмы в результате эволюции накапливают все новые приспособительные признаки. Это и ведет, в конечном счете, к образованию новых видов.</p>
<p>Таким образом, Дарвин установил движущие силы эволюции органического мира и объяснил естественнонаучным путем процесс становления и развития биологических видов. Его теория дала причинное объяснение развития видов и тем самым заложила основы научной концепции эволюции. С этих пор стало совершенно ясно, что настоящее состояние биологических видов, в том числе и человека, обусловлено его прошлым, а будущее основано на настоящем. Он показал, что нет ничего сверхъестественного в происхождении человека.</p>
<p>Сходство человека с животными определяется, во-первых, вещественным составом, строением и поведением организмов. Человек состоит из тех же белков и нуклеиновых кислот, что и животное, и многие структуры и функции нашего тела такие же, как и у животных. Чем выше на эволюционной шкале стоит животное, тем ближе его сходство с человеком. Во-вторых, человеческий зародыш в своем развитии проходит те же стадии, которые прошла эволюция животного. И, в-третьих, у человека имеются рудиментарные органы, которые выполняли важные функции у животных и сохранились у человека, хотя сейчас не нужны ему (например, аппендикс, копчик и др.).</p>
<p>Появление в процессе эмбрионального развития человека хорды, жаберных щелей в полости глотки, дорсальной полой нервной трубки, двухсторонней симметрии в строении тела определяет принадлежность человека к типу хордовых. Развитие позвоночного столба, сердце на брюшной стороне тела, наличие двух пар конечностей — к типу позвоночных. Теплокровность, развитие молочных желез, наличие волос на поверхности тела свидетельствуют о принадлежности человека к классу млекопитающих. Развитие детеныша внутри тела матери и питание плода через плаценту определяют принадлежность человека к подклассу плацентарных. Множество более частных признаков четко определяют положение человека в системе отряда приматов. Итак, с биологической точки зрения, человек — один из видов млекопитающих, относящихся к отряду приматов, подотряду высших.</p>
<p>Однако и отличия от животных фундаментальны. К ним прежде всего относится разум. Самые высшие животные не обладают способностью к понятийному мышлению, т. е. к формированию отвлеченных, абстрактных представлений о предметах, в которых обобщены основные свойства конкретных вещей. Мышление животных, если о таковом можно говорить, всегда конкретно; мышление человека может быть абстрактным, отвлеченным, обобщающим, понятийным, логичным. Благодаря способности к понятийному мышлению, человек сознает, что он делает, и понимает мир. Вторым главным отличием является то, что человек обладает речью. У животных может быть очень развитая система общения с помощью сигналов, но только у человека есть вторая сигнальная система — общение с помощью слов. В естествознании предполагается, что речь произошла из звуков, произносимых при работе, которые потом становились общими в процессе совместного труда. Таким же путем в процессе общественного труда постепенно мог возникнуть разум. Способность к труду — еще одно фундаментальное отличие человека от животных. Только человек способен изготовлять, творить орудия труда. С этим связаны утверждения, что животные приспосабливаются к окружающей среде, а человек преобразует ее, и что в конечном счете труд создал человека. Со способностью к труду соотносятся еще два отличительных признака человека: прямохождение, которое освободило его руки, и, как следствие, развитие руки, особенно большого пальца на ней. Наконец, еще два характерных признака человека, повлиявших на развитие культуры, — использование огня и захоронение трупов.</p>
<p>Таким образом, главные отличия человека от животных: понятийное мышление, речь, труд — стали теми путями, по которым шло обособление человека от природы [2 с.399].</p>
<p>Но, разработав теорию естественного происхождения человека, Дарвин не смог включить в нее влияние социального фактора на его развитие. Кроме того, в его теории отсутствует качественное отличие ума человека от животного. Это во многом объясняется тем, что он не затрагивает роли труда в процессе антропогенеза.</p>
<p>На эту роль было обращено внимание в трудовой теории антропогенеза, защитником которой был, в частности, Ф. Энгельс. Представители этой теории считали, что труд не отменяет действия биологических законов, но он преобразовывает характер действия естественного отбора, формирует способность становящегося человека преобразовывать природу по своим собственным меркам, а вместе с тем способствует и формированию самого человека. Сторонники этой теории именно с трудовой деятельностью связывают развитие руки, речи, мозга, мышления, сотрудничества людей и сплочения их в социальные коллективы.</p>
<p>Нет сомнения, что возникновение труда и его развитие действительно оказало огромное влияние на антропосоциогенез. Важным моментом при этом является то, что любой труд связан с изготовлением орудий труда, в которых закрепляются социальный опыт человека, его навыки, умения, способ мышления. Кроме того, они же являются и основным способом передачи этого социального опыта, т. е. лежат в основе новой – социальной формы наследования, которую Дарвин не рассматривает.</p>
<p>Таким образом, было показано, что становление человека и общества – это взаимосвязанный процесс, – процесс антропосоциогенеза, и важнейшая роль в нем принадлежит трудовой деятельности. Хотя, как пишет М. И. Урысон, «сама трудовая деятельность возникла в результате жесткого естественного отбора» [6 с.466].</p>
<p>Новый аспект критики дарвиновской концепции возник на волне первых успехов генетики, зародившейся на рубеже ХХ в. Появляется мутационная теория эволюции нидерландского ученого Хуго де Фриза (1848-1935), согласно которой новые виды возникают скачкообразно, в результате крупных единичных мутаций в генном наследственном аппарате (геноме). И это возникновение никак не связано с естественным отбором, о котором писал Дарвин.</p>
<p>Критика дарвинизма с различных точек зрения была широко распространена в биологии до конца 20-х гг., когда произошел синтез классического дарвинизма с новейшими достижениями генетики, который получил название синтетической теории эволюции. Большую роль при этом сыграла популяционная генетика. Эта наука, основанная отечественными биологами С. С. Четвериковым и Н. В. Тимофеевым-Ресовским, изучает элементарные эволюционные процессы не в индивидуальном организме, а в популяциях животных и растений. Согласно ей, минимальной единицей эволюции в биосфере является не особь, как это считается в теории Дарвина, а популяция, совокупность индивидов одного вида, способных скрещиваться между собой.</p>
<p>Синтетическая теория эволюции (или обновленный дарвинизм) приобрела широкое распространение в мире среди биологов уже в 40-х гг. Однако в нашей стране нормальное развитие эволюционной теории на 10-15 лет было нарушено деятельностью небезызвестного Т. Д. Лысенко. И лишь к 70-м гг. эволюционная биология освободилась от пагубного влияния лысенковщины. В западных странах сопротивление дарвинизму и эволюционизму вообще оказывали общественные круги, близкие к церкви. Хотя и по сей день там широко распространен креационизм – точка зрения, согласно которой человек является венцом божественного творения, а не частью природы и продуктом ее развития. И это несмотря на то, что в 1950 г. сам Папа Пий XII в специальной энциклике (послании к католикам) «Происхождение человека» согласился с правомочностью эволюционного взгляда на происхождение человеческого тела, хотя при этом и подчеркнул, что душа человека создана Богом.</p>
<p>Следует отметить, что споры вокруг эволюционной теории не утихают и сегодня. Так, в последние десятилетия ведется критика самой синтетической теории эволюции. Прежде всего, она связана с распространением в биологии различных сальтационистских концепций, утверждающих скачкообразный характер развития жизни, в том числе и антропогенеза. При этом представители современного сальтационизма, используя новейшие достижения молекулярной биологии, биологии развития, палеонтологии и других наук, придают решающее значение в эволюции случайным явлениям. В основных положениях это течение близко неокатастрофизму, который также является достаточно популярным направлением. Его представители полагают, что основное значение в смене форм жизни на Земле имеют массовые вымирания, обусловленные глобальными катастрофами.</p>
<p>На наш взгляд, указанные подходы достаточно хорошо согласуются с теорией самоорганизации систем. В ее основе лежит принцип самоорганизации как движущей силы развития любых открытых неравновесных систем, систем, обменивающихся со средой веществом и энергией. В таких системах переход одного качественного состояния в другое происходит как скачкообразный процесс, переводящий открытую неравновесную систему, достигшую своего критического состояния, в качественно новое устойчивое состояние с более высоким уровнем сложности и упорядоченности. При этом выбор конечного состояния системы после скачка (флуктуации), согласно этой теории, носит случайный характер. В этом в общих чертах и заключается сущность самоорганизации рассматриваемых систем. К ним относятся и все биологические системы, включая человека. Разработка теории самоорганизации началась сравнительно недавно и связана прежде всего с таким направлением в науке, как синергетика.</p>
<p>С теорией самоорганизации согласуется и эволюционная концепция антропогенеза Пьера Тейяра де Шардена. Свою теорию он изложил в знаменитой работе «Феномен человека». С его точки зрения, переход к «феномену человека» осуществляется не через морфологические изменения и не посредством естественного отбора, как у Дарвина, а определяется внутренними силами самого организма будущего Homo sapiens. Находка синантропа, одним из открывателей которого был сам Тейяр де Шарден, позволила заполнить важнейший пробел в ряду антропогецеза и показать, каким путем шло развитие от предчеловека к «человеку разумному»: увеличение и усложнение мозга, выпрямление лба, овладение огнем и орудиями деятельности.</p>
<p>По мнению Тейяра де Шардена, появление Homo sapiens – это скачок в антропогенезе. «Человек,– пишет он, – вошел бесшумно... Он шел столь тихо, что, когда мы начинаем его замечать, по нестираемым следам каменных орудий, выдающих его присутствие, он уже покрывает весь Старый Свет – от Мыса Доброй Надежды до Пекина. Безусловно, он уже говорит и живет группами. Он уже добывает огонь». При этом весьма характерный вывод, который делает автор, заключается в том, что появление человека – процесс коллективный и «первым человеком» является и может быть только множество людей». В этой связи следует особо отметить, что заслуга Тейяра де Шардена состоит не только в том, что он, как один из открывателей синантропа, помог замкнуть цепь наших представлений об антропогенезе, найдя критическое недостающее звено в этой цепи между обезьяночеловеком и неандертальцем. Его заслуга состоит также в том, что он в рамках эволюционной концепции обосновал единство биологической и социальной природы человека. Если представить ближайший к Homo sapiens ряд в общей цепи антропогенеза, то, с точки зрения Тейяра, он будет иметь следующий вид: австралопитек – питекантроп – синантроп – Homo sapiens.</p>
<p>Если же проследить всю цепочку предшественников современного человека, то с точки зрения сегодняшнего естествознания, она будет выглядеть следующим образом. Самый древний известный науке предок человека и высших обезьян – рамапитек – жил на территории от Индии до Африки около 14 млн. лет назад. Примерно 10 млн. лет назад от него отделился предок орангутана – сивапитек, который остался в Азии. Общий же предок гориллы, шимпанзе и человека, по-видимому, обосновался в Африке. Именно там обнаружены древнейшие орудия труда (примерно 2,5 млн. лет назад) и древнейшие остатки жилищ (1,75 млн. лет). В Африке же найдены и останки человека умелого – зинджантропа, жившего 2 млн. лет назад. Он обладал уже такими чисто человеческими признаками, как прямохождение и заметная развитость кисти руки. При этом название «умелый» ему дано за умение изготовлять и применять первобытные каменные орудия труда. От человека умелого прослеживается связь и с древнейшим человекообразным существом – австралопитеком, обитавшим также в Африке от 4 до 2 млн. лет назад. Далее развитие современного человека прослеживается уже более определенно: питекантроп (обитавший во временных рамках 1,9 – 0,65 млн. лет назад), синантроп (400 тыс. лет назад), неандерталец (ранняя форма Homo sapiens), появившийся, по разным данным, от 30 до 40 тыс. лет назад.</p>
<p>Такова общая теоретическая ситуация разработки проблемы антропогенеза на сегодняшний день. Не все в ней до конца выяснено и объяснено, не во всем ученые согласны между собой. И в этом нет ничего удивительного, ибо мы имеем дело с венцом творения природы – человеком. Для нас при этом важно подчеркнуть, что в науке сегодня можно считать доказанным тот факт, что человек – это продукт естественного развития самой природы. Своими корнями он уходит в биосферу Земли и является ее законнорожденным дитем [6 с. 468].</p>
<h2>Список использованной литературы</h2>
<p>1. Балашов Л. Е. Философия: Учебник. 3-е изд., с исправлениями и дополнениями – М., 2009. – с. 664.</p>
<p>2. Гусейханов М. К., Раджабов О. Р. Концепции современного естествознания: Учебник. — 6-е изд., перераб. и доп. — М.: Издательско-торговая корпорация «Дашков и К°», 2007. — 540 с.</p>
<p>3. Крюков В. В. Философия: Учебник для студентов технических ВУЗов. Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2006.</p>
<p>4. Кузнецов В. Г., Кузнецова И. Д., Миронов В. В., Момджян К. Х. Философия: Учебник. – М.: ИНФРА-М, 2004. – 519 с.</p>
<p>5. Радугин А. А. Философия: курс лекций. – 2-е изд., перераб. и дополн. – М.: Центр, 2004. – 336 с.</p>
<p>6. Философия: Учебник / Под Ред. проф. В. Н. Лавриненко. – 2-е изд., испр. и доп. – M.: Юристъ. 2004.</p><h2>Введение</h2>
<p>Что такое человек? Каково место человека в природе? Вечно ли существует человек или он возник на каком-то этапе развития мира? Если он возник исторически, то каким образом? Каким было его раннее существование? В чем состоит его предназначение? Эти тесно связанные между собой вопросы издавна волновали людей.</p>
<p>Ответы на них определялись достигнутым уровнем развития науки, естествознания, философскими и идеологическими позициями мыслителей, ученых. Несмотря на ряд гениальных догадок, проблема происхождения человека и общества в древности и Средневековье была покрыта наслоениями мифологии, мистики, религиозных домыслов, умозрительных спекуляций, далеких от доказательности, обоснованности. Настоящий переворот в накоплении антропологических и этнографических данных начинается в эпоху Великих географических открытий (в конце XV в.). В конце XIX и в XX в. материалистическое естествознание в тесном союзе с гуманитарными и общественными науками существенно продвинулось в решении проблемы происхождения человека и общества.</p>
<p>Проблема антропогенеза — возникновения человека — представляет большой научный интерес и вызывает жаркие споры среди ученых. Причина этому, с одной стороны, — огромное методологическое значение материалистического решения вопроса о происхождении человека, а с другой — возможность проследить, как закономерности органической эволюции, действующие на уровне биологической формы движения материи, уступают место иным, связанным с возникновением социальной формы движения материи. Социальные факторы антропогенеза (трудовая деятельность, общественный образ жизни, речь и мышление) приобрели важное значение в эволюции человека, что позволяет говорить об антропосоциогенезе. Это означает, что становление социальной формы движения не отменило действия биологических законов, а лишь изменило их проявление.</p>
<h2>Проблема происхождения человека</h2>
<p>Человек – сложная целостная система, которая в свою очередь является компонентом более сложных систем – биологической и социальной. Это обусловлено тем, что человек является существом как биологическим, так и социальным. Как же исторически формировался человек как существо биосоциальное?</p>
<p>До XIX в. в европейской мысли господствовала теистическая антропологическая концепция, согласно которой мир появился в результате акта божественного творения по принципу: «И сказал Бог: да будет... и стало...». Это же относится и к акту творения человека: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему... И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его: мужчину и женщину сотворил их» (Быт., 1:26,27). Согласно этой концепции, мир не имеет развития и истории. Прошлое и будущее точно такие же, как и настоящее. Это полностью относится и к человеку. Мир и человек появились потому, что так сказал Бог – единственная причина их творения.</p>
<p>Во многих первобытных племенах были распространены представления о том, что их предки произошли от животных и даже растений (тотемы). В античности высказывались мысли о естественном происхождении людей из ила (Анаксимандр). Тогда же заговорили о сходстве человека и обезьяны (Ганнон из Карфагена).</p>
<p>В настоящее время в связи с ажиотажем вокруг НЛО в моду вошли версии о происхождении человека от внеземных существ, посещавших Землю, или даже от скрещивания космических пришельцев с обезьянами.</p>
<p>Во всех этих концепциях отсутствует главное, что делает теорию научной – объяснение естественных причин и закономерностей появления и развития мира и человека.</p>
<p>Интенсивное научное осмысление проблемы антропогенеза началось в XIX в. И главное достижение в этой области было связано с утверждением эволюционной теории. Так, уже в 1795 г. шотландский ученый геолог Джеймс Геттон (1726 – 1797) сформулировал теорию эволюции геологических формаций. Он представил геологическую историю Земли как повторение циклов разрушения одних континентов и возникновения других, указав при этом на сходство современных и древних геологических процессов.</p>
<p>Следом за ним в 1796 г. французский ученый – астроном, математик, физик маркиз Пьер Симон де Лаплас (1749 – 1827) предложил свою космогоническую гипотезу происхождения Солнечной системы (гипотеза Лапласа).</p>
<p>В этом же году дед знаменитого Чарлза Дарвина, английский врач и натуралист Эразм Дарвин (1731-1802) опубликовал теорию эволюции жизни в виде эпической поэмы «Зоономия», в которой в натурфилософской форме развивал представления об эволюции животных под влиянием внешней среды.</p>
<p>Значительный вклад в утверждение эволюционизма внес и предшественник Дарвина французский естествоиспытатель Жан Батист Ламарк (1744-1829). Он создал достаточно целостную концепцию эволюции живой природы, согласно которой виды животных и растений постоянно изменяются, усложняясь в своей организации в результате влияния внешней среды и некоего внутреннего стремления всех организмов к усовершенствованию. Ламарк провозгласил принцип эволюции всеобщим законом живой природы, хотя и не вскрыл подлинных причин эволюции. Одновременно с немецким ученым Г. Р. Травиранусом он ввел термин «биология».</p>
<p>Таковы были естественнонаучные предпосылки возникновения эволюционной теории английского естествоиспытателя Чарльза Роберта Дарвина (1809-1882), опубликовавшего в 1859 г. свой знаменитый труд «Происхождение видов путем естественного отбора». В нем на основе обобщения результатов собственных наблюдений и достижений биологии и селекционной практики он вскрыл основные факторы и причины эволюции органического мира. А в 1871 г. в книге «Происхождение человека и половой отбор» Дарвин выдвинул гипотезу происхождения человека от обезьяноподобного предка [6 с.467].</p>
<p>Дарвин преодолел однолинейный детерминизм Ламарка и показал, что эволюция в органическом мире осуществляется в результате трех основных факторов: изменчивости, наследственности, и естественного отбора. Изменчивость является основой образования новых признаков в строении и функциях организмов. Наследственность закрепляет эти новые признаки и особенности. Под воздействием естественного отбора в процессе борьбы за существование устраняются организмы, не способные приспособиться к условиям существования. Благодаря этому единому процессу организмы в результате эволюции накапливают все новые приспособительные признаки. Это и ведет, в конечном счете, к образованию новых видов.</p>
<p>Таким образом, Дарвин установил движущие силы эволюции органического мира и объяснил естественнонаучным путем процесс становления и развития биологических видов. Его теория дала причинное объяснение развития видов и тем самым заложила основы научной концепции эволюции. С этих пор стало совершенно ясно, что настоящее состояние биологических видов, в том числе и человека, обусловлено его прошлым, а будущее основано на настоящем. Он показал, что нет ничего сверхъестественного в происхождении человека.</p>
<p>Сходство человека с животными определяется, во-первых, вещественным составом, строением и поведением организмов. Человек состоит из тех же белков и нуклеиновых кислот, что и животное, и многие структуры и функции нашего тела такие же, как и у животных. Чем выше на эволюционной шкале стоит животное, тем ближе его сходство с человеком. Во-вторых, человеческий зародыш в своем развитии проходит те же стадии, которые прошла эволюция животного. И, в-третьих, у человека имеются рудиментарные органы, которые выполняли важные функции у животных и сохранились у человека, хотя сейчас не нужны ему (например, аппендикс, копчик и др.).</p>
<p>Появление в процессе эмбрионального развития человека хорды, жаберных щелей в полости глотки, дорсальной полой нервной трубки, двухсторонней симметрии в строении тела определяет принадлежность человека к типу хордовых. Развитие позвоночного столба, сердце на брюшной стороне тела, наличие двух пар конечностей — к типу позвоночных. Теплокровность, развитие молочных желез, наличие волос на поверхности тела свидетельствуют о принадлежности человека к классу млекопитающих. Развитие детеныша внутри тела матери и питание плода через плаценту определяют принадлежность человека к подклассу плацентарных. Множество более частных признаков четко определяют положение человека в системе отряда приматов. Итак, с биологической точки зрения, человек — один из видов млекопитающих, относящихся к отряду приматов, подотряду высших.</p>
<p>Однако и отличия от животных фундаментальны. К ним прежде всего относится разум. Самые высшие животные не обладают способностью к понятийному мышлению, т. е. к формированию отвлеченных, абстрактных представлений о предметах, в которых обобщены основные свойства конкретных вещей. Мышление животных, если о таковом можно говорить, всегда конкретно; мышление человека может быть абстрактным, отвлеченным, обобщающим, понятийным, логичным. Благодаря способности к понятийному мышлению, человек сознает, что он делает, и понимает мир. Вторым главным отличием является то, что человек обладает речью. У животных может быть очень развитая система общения с помощью сигналов, но только у человека есть вторая сигнальная система — общение с помощью слов. В естествознании предполагается, что речь произошла из звуков, произносимых при работе, которые потом становились общими в процессе совместного труда. Таким же путем в процессе общественного труда постепенно мог возникнуть разум. Способность к труду — еще одно фундаментальное отличие человека от животных. Только человек способен изготовлять, творить орудия труда. С этим связаны утверждения, что животные приспосабливаются к окружающей среде, а человек преобразует ее, и что в конечном счете труд создал человека. Со способностью к труду соотносятся еще два отличительных признака человека: прямохождение, которое освободило его руки, и, как следствие, развитие руки, особенно большого пальца на ней. Наконец, еще два характерных признака человека, повлиявших на развитие культуры, — использование огня и захоронение трупов.</p>
<p>Таким образом, главные отличия человека от животных: понятийное мышление, речь, труд — стали теми путями, по которым шло обособление человека от природы [2 с.399].</p>
<p>Но, разработав теорию естественного происхождения человека, Дарвин не смог включить в нее влияние социального фактора на его развитие. Кроме того, в его теории отсутствует качественное отличие ума человека от животного. Это во многом объясняется тем, что он не затрагивает роли труда в процессе антропогенеза.</p>
<p>На эту роль было обращено внимание в трудовой теории антропогенеза, защитником которой был, в частности, Ф. Энгельс. Представители этой теории считали, что труд не отменяет действия биологических законов, но он преобразовывает характер действия естественного отбора, формирует способность становящегося человека преобразовывать природу по своим собственным меркам, а вместе с тем способствует и формированию самого человека. Сторонники этой теории именно с трудовой деятельностью связывают развитие руки, речи, мозга, мышления, сотрудничества людей и сплочения их в социальные коллективы.</p>
<p>Нет сомнения, что возникновение труда и его развитие действительно оказало огромное влияние на антропосоциогенез. Важным моментом при этом является то, что любой труд связан с изготовлением орудий труда, в которых закрепляются социальный опыт человека, его навыки, умения, способ мышления. Кроме того, они же являются и основным способом передачи этого социального опыта, т. е. лежат в основе новой – социальной формы наследования, которую Дарвин не рассматривает.</p>
<p>Таким образом, было показано, что становление человека и общества – это взаимосвязанный процесс, – процесс антропосоциогенеза, и важнейшая роль в нем принадлежит трудовой деятельности. Хотя, как пишет М. И. Урысон, «сама трудовая деятельность возникла в результате жесткого естественного отбора» [6 с.466].</p>
<p>Новый аспект критики дарвиновской концепции возник на волне первых успехов генетики, зародившейся на рубеже ХХ в. Появляется мутационная теория эволюции нидерландского ученого Хуго де Фриза (1848-1935), согласно которой новые виды возникают скачкообразно, в результате крупных единичных мутаций в генном наследственном аппарате (геноме). И это возникновение никак не связано с естественным отбором, о котором писал Дарвин.</p>
<p>Критика дарвинизма с различных точек зрения была широко распространена в биологии до конца 20-х гг., когда произошел синтез классического дарвинизма с новейшими достижениями генетики, который получил название синтетической теории эволюции. Большую роль при этом сыграла популяционная генетика. Эта наука, основанная отечественными биологами С. С. Четвериковым и Н. В. Тимофеевым-Ресовским, изучает элементарные эволюционные процессы не в индивидуальном организме, а в популяциях животных и растений. Согласно ей, минимальной единицей эволюции в биосфере является не особь, как это считается в теории Дарвина, а популяция, совокупность индивидов одного вида, способных скрещиваться между собой.</p>
<p>Синтетическая теория эволюции (или обновленный дарвинизм) приобрела широкое распространение в мире среди биологов уже в 40-х гг. Однако в нашей стране нормальное развитие эволюционной теории на 10-15 лет было нарушено деятельностью небезызвестного Т. Д. Лысенко. И лишь к 70-м гг. эволюционная биология освободилась от пагубного влияния лысенковщины. В западных странах сопротивление дарвинизму и эволюционизму вообще оказывали общественные круги, близкие к церкви. Хотя и по сей день там широко распространен креационизм – точка зрения, согласно которой человек является венцом божественного творения, а не частью природы и продуктом ее развития. И это несмотря на то, что в 1950 г. сам Папа Пий XII в специальной энциклике (послании к католикам) «Происхождение человека» согласился с правомочностью эволюционного взгляда на происхождение человеческого тела, хотя при этом и подчеркнул, что душа человека создана Богом.</p>
<p>Следует отметить, что споры вокруг эволюционной теории не утихают и сегодня. Так, в последние десятилетия ведется критика самой синтетической теории эволюции. Прежде всего, она связана с распространением в биологии различных сальтационистских концепций, утверждающих скачкообразный характер развития жизни, в том числе и антропогенеза. При этом представители современного сальтационизма, используя новейшие достижения молекулярной биологии, биологии развития, палеонтологии и других наук, придают решающее значение в эволюции случайным явлениям. В основных положениях это течение близко неокатастрофизму, который также является достаточно популярным направлением. Его представители полагают, что основное значение в смене форм жизни на Земле имеют массовые вымирания, обусловленные глобальными катастрофами.</p>
<p>На наш взгляд, указанные подходы достаточно хорошо согласуются с теорией самоорганизации систем. В ее основе лежит принцип самоорганизации как движущей силы развития любых открытых неравновесных систем, систем, обменивающихся со средой веществом и энергией. В таких системах переход одного качественного состояния в другое происходит как скачкообразный процесс, переводящий открытую неравновесную систему, достигшую своего критического состояния, в качественно новое устойчивое состояние с более высоким уровнем сложности и упорядоченности. При этом выбор конечного состояния системы после скачка (флуктуации), согласно этой теории, носит случайный характер. В этом в общих чертах и заключается сущность самоорганизации рассматриваемых систем. К ним относятся и все биологические системы, включая человека. Разработка теории самоорганизации началась сравнительно недавно и связана прежде всего с таким направлением в науке, как синергетика.</p>
<p>С теорией самоорганизации согласуется и эволюционная концепция антропогенеза Пьера Тейяра де Шардена. Свою теорию он изложил в знаменитой работе «Феномен человека». С его точки зрения, переход к «феномену человека» осуществляется не через морфологические изменения и не посредством естественного отбора, как у Дарвина, а определяется внутренними силами самого организма будущего Homo sapiens. Находка синантропа, одним из открывателей которого был сам Тейяр де Шарден, позволила заполнить важнейший пробел в ряду антропогецеза и показать, каким путем шло развитие от предчеловека к «человеку разумному»: увеличение и усложнение мозга, выпрямление лба, овладение огнем и орудиями деятельности.</p>
<p>По мнению Тейяра де Шардена, появление Homo sapiens – это скачок в антропогенезе. «Человек,– пишет он, – вошел бесшумно... Он шел столь тихо, что, когда мы начинаем его замечать, по нестираемым следам каменных орудий, выдающих его присутствие, он уже покрывает весь Старый Свет – от Мыса Доброй Надежды до Пекина. Безусловно, он уже говорит и живет группами. Он уже добывает огонь». При этом весьма характерный вывод, который делает автор, заключается в том, что появление человека – процесс коллективный и «первым человеком» является и может быть только множество людей». В этой связи следует особо отметить, что заслуга Тейяра де Шардена состоит не только в том, что он, как один из открывателей синантропа, помог замкнуть цепь наших представлений об антропогенезе, найдя критическое недостающее звено в этой цепи между обезьяночеловеком и неандертальцем. Его заслуга состоит также в том, что он в рамках эволюционной концепции обосновал единство биологической и социальной природы человека. Если представить ближайший к Homo sapiens ряд в общей цепи антропогенеза, то, с точки зрения Тейяра, он будет иметь следующий вид: австралопитек – питекантроп – синантроп – Homo sapiens.</p>
<p>Если же проследить всю цепочку предшественников современного человека, то с точки зрения сегодняшнего естествознания, она будет выглядеть следующим образом. Самый древний известный науке предок человека и высших обезьян – рамапитек – жил на территории от Индии до Африки около 14 млн. лет назад. Примерно 10 млн. лет назад от него отделился предок орангутана – сивапитек, который остался в Азии. Общий же предок гориллы, шимпанзе и человека, по-видимому, обосновался в Африке. Именно там обнаружены древнейшие орудия труда (примерно 2,5 млн. лет назад) и древнейшие остатки жилищ (1,75 млн. лет). В Африке же найдены и останки человека умелого – зинджантропа, жившего 2 млн. лет назад. Он обладал уже такими чисто человеческими признаками, как прямохождение и заметная развитость кисти руки. При этом название «умелый» ему дано за умение изготовлять и применять первобытные каменные орудия труда. От человека умелого прослеживается связь и с древнейшим человекообразным существом – австралопитеком, обитавшим также в Африке от 4 до 2 млн. лет назад. Далее развитие современного человека прослеживается уже более определенно: питекантроп (обитавший во временных рамках 1,9 – 0,65 млн. лет назад), синантроп (400 тыс. лет назад), неандерталец (ранняя форма Homo sapiens), появившийся, по разным данным, от 30 до 40 тыс. лет назад.</p>
<p>Такова общая теоретическая ситуация разработки проблемы антропогенеза на сегодняшний день. Не все в ней до конца выяснено и объяснено, не во всем ученые согласны между собой. И в этом нет ничего удивительного, ибо мы имеем дело с венцом творения природы – человеком. Для нас при этом важно подчеркнуть, что в науке сегодня можно считать доказанным тот факт, что человек – это продукт естественного развития самой природы. Своими корнями он уходит в биосферу Земли и является ее законнорожденным дитем [6 с. 468].</p>
<h2>Список использованной литературы</h2>
<p>1. Балашов Л. Е. Философия: Учебник. 3-е изд., с исправлениями и дополнениями – М., 2009. – с. 664.</p>
<p>2. Гусейханов М. К., Раджабов О. Р. Концепции современного естествознания: Учебник. — 6-е изд., перераб. и доп. — М.: Издательско-торговая корпорация «Дашков и К°», 2007. — 540 с.</p>
<p>3. Крюков В. В. Философия: Учебник для студентов технических ВУЗов. Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2006.</p>
<p>4. Кузнецов В. Г., Кузнецова И. Д., Миронов В. В., Момджян К. Х. Философия: Учебник. – М.: ИНФРА-М, 2004. – 519 с.</p>
<p>5. Радугин А. А. Философия: курс лекций. – 2-е изд., перераб. и дополн. – М.: Центр, 2004. – 336 с.</p>
<p>6. Философия: Учебник / Под Ред. проф. В. Н. Лавриненко. – 2-е изд., испр. и доп. – M.: Юристъ. 2004.</p>Феминистская социологическая теория и ее развитие в истории цивилизации2015-09-05T14:45:54+03:002015-09-05T14:45:54+03:00https://textfor.ru/filosofiya/feministskayaAdmin<div class="mceTmpl">
<h2>Введение</h2>
<p>В различные эпохи проблема прав человека, неизменно оставаясь политико-правовой, приобретала либо религиозное, либо этическое, либо философское звучание в зависимости от расстановки социальных сил, культуры и традиций.</p>
<p>Особое место в вопросе о равенстве и правах, равноправии и свободах занимает проблема равноправия женщин в обществе. Важную роль в достижении равноправия женщин сыграл феминизм как идеология и социально-политическое движение, в значительной степени определившее логику мирового развития начиная с конца 1960-х – начала 1970-х гг.</p>
<p>Феминистская социальная теория ХХ в. не может рассматриваться или пониматься в отрыве от феминизма как социального движения. Как и феминистское социальное движение, превратившееся из кампании 1920-х гг. за равные избирательные права женщин в радикальное движение за фундаментальное гендерное равенство на работе и дома, в правовом отношении и в отношении культурных практик, феминистская социальная теория эволюционировала, принимая различные формы – либерализма, марксизма и постмодернизма. В целом феминистская социальная теория стремится понять и объяснить подчиненное положение женщин в обществе, обращаясь к гендерным различиям и, в частности, основываясь на теории патриархата.</p>
<p>Феминизм, идеи и ценности которого бросали вызов самым фундаментальным представлениям традиционной политической мысли, преуспел в создании гендерных исследований и гендерных концепций как важных предметов в ряду академических дисциплин и в повышении осознания проблем пола в общественной жизни в целом. Феминизм своим появлением обязан долгому и тернистому пути женского движения, которое началось с доказательства необходимости наделения женщин политическими правами и свободами.</p>
<p>Женское движение в каждой конкретной исторической ситуации преследовало различные цели: от достижения избирательного права для женщин, обеспечения равного доступа к образованию наравне с мужчинами до увеличения количества женщин, занимающих высокое социальное положение, а также получения женщинами права развода, имущественных прав, равенства в обязанностях по уходу за детьми.</p>
<p>«Первая волна» феминизма была связана прежде всего с проблемой формального равенства между мужчинами и женщинами. В 1960-е гг. феминизм принял более радикальную форму – феминисты стали стремиться к революционному преобразованию общества в целом. С теоретической точки зрения этот резкий поворот был связан с принятием идей различных радикальных традиций, включая марксизм, психоанализ и анархизм.</p>
<p>В настоящее время феминизм завоевал большую популярность не только в обществе, но и оказывает свое влияние на современную социологию, что и определяет актуальность данной работы.</p>
<p>Тема данной работы: «Феминистская социологическая теория и ее развитие в истории цивилизации».</p>
<p>Объект исследования – феминистская социологическая теория.</p>
<p>Предмет исследования – эволюция идей феминизма в истории цивилизации.</p>
<p>Цель работы – проследить зарождение и генезис феминистических воззрений.</p>
<p>В числе задач, которые ставились при написании данной работы – рассмотреть историю возникновения феминизма и его генезис, который привел к возникновению различных течений феминизма. Так же ставится задача рассмотреть появление и развитие феминизма в России.</p>
<h2>Глава 1. Социологическая теория феминизма и ее историческое развитие.</h2>
<h3>1.1. Генезис феминистской теории и ее социально-философские предпосылки. (Жан Поль Сартр, Симона де Бовуар)</h3>
<p>Традиционно зарождение феминизма относят в XVIII веку и связывают с именем Мэри Уоллстоункрафт, о чем и пишет Т. А. Королева: «Как отдельный социально-политический феномен женское движение получило развитие только в XIX в. «Первыми ласточками», как правило, считают книгу Мэри Уоллстоункрафт «В защиту прав женщины» (М. Wollstonecraft «Vindication of the Rigths of Women»), написанную после событий Французской революции, и книгу Джона Дж. Стюарта Милля в сотрудничестве с Г. Тейлор «Подчиненность женщин» (J. S. Mill «The Subjection of Women», 1861) ».</p>
<p>В целом, можно сказать, что феминизм как идеология и деятельность восходит ко времени Французской революции, когда в 1790 г. возникли женские политические клубы (запрещенные через три года). В начале XIX в. во Франции феминистские писательницы печатались в феминистских изданиях, феминизм находился под сильным влиянием идей Сен-Симона, Фурье (с именем которого часто связывают употребление самого термина «феминизм»). [29].</p>
<h3>1.2: Разновидности феминизма в историческом развитии</h3>
<p>Во-первых, под феминизмом понимается социально-политическая теория, анализирующая процесс угнетения женщин и главенства мужского начала в прошлом и настоящем, а также выявляющая пути преодоления превосходства мужчин над женщинами. Во-вторых, под ним имеется в виду массовое социальное движение, видящее своей целью достижение равенства женщин с мужчинами. В-третьих, феминизм воспринимается в качестве идеологии, направленной против всего женоненавистнического в теории и общественной практике. В-четвертых, феминизм – это и философская концепция социокультурного развития, предлагающая альтернативу господствующей европейской традиции, не учитывающей специфику природы женщин и женского социального опыта. В-пятых, феминизм представляет собой также методологию исследований мира и общества, основанную на сугубо женском взгляде на мир и женской системы ценностей.</p>
<p>Либеральный феминизм. Данное течение является одним из старейших феминистских течений, по сей день не утратившим своей значимости и актуальности. Его теоретический фундамент составили идеи либерализма и демократии, концепция «естественного договора», разработанная философами-просветителями, теория естественных прав, а также принципы равенства, свободы и представительной демократии, являющиеся интегральной частью либеральной идеологии[5].</p>
<h2>Глава 2. Проблемное поле современного феминизма</h2>
</div>
<h3 class="mceTmpl">2.1. Гендерная асимметрия как основа феминистской проблематики (вопросы неравенства)</h3>
<div> </div>
<div class="mceTmpl">
<p>В результате разделения понятий биологического и социального в 1960-е гг. в научный оборот вводится понятие «гендер».</p>
<p>Термин «гендер» (gender) в англоязычной философской и социологической литературе появился в конце 60-х годов XX века. До этого он использовался только в языкознании применительно к грамматической категории рода. Смысл его заимствования социологами и философами заключался в акцентировании того, что различия между полами в области разделения общественного труда, ролей в семье, сегрегация социального пространства по признаку пола и др. столь же условны, сколь условен род существительных. То же самое относится и к гендерным различиям в разных культурах и у разных поколений людей в рамках одной культуры.</p>
<p>Однако не пол, а нормы социальной культуры определяют мужские и женские психологические качества, модели поведения, виды деятельности, профессии. Быть в обществе мужчиной или женщиной означает не просто обладать теми или иными физиологическими особенностями – это означает выполнять те или иные предписанные гендерные роли[26].</p>
<p>Гендер создается или конструируется обществом как социальная модель женщин и мужчин и определяет их положение (статус) и роль в обществе и его институтах – семье, политике, экономике, образовании, СМИ и др. Он выступает как система, создающая различия в положении женщин и мужчин в социуме через соотношение власти и подчинения.</p>
<p>Гендерная идентичность означает, в какой мере чувствуют себя представители того или иного пола мужчинами или женщинами.</p>
<p>По мере развития научных исследований стало ясно, что единственное четкое и значимое биологическое различие между мужчинами и женщинами заключается в их роли в воспроизводстве потомства. «Если пол имеет отношение к физическим, телесным различиям между мужчиной и женщиной, то понятие «гендер» затрагивает их психологические, социальные и культурные особенности.</p>
<p>Разграничение пола и гендера является фундаментальным, так как многие различия между мужчиной и женщиной обусловливаются причинами, не являющимися биологическими по своей природе».</p>
<h3>2.2. Связь феминистской теории с социальными движениями</h3>
<p>Связь феминистской теории с социальными движениями удобней рассмотреть на примере женского движения в США второй половины XX века, которое во много определило основные идейные, организационные формы современного феминизма и гендерных политик западных индустриальных стран.</p>
<p>Возникнув в середине XIX века как движение за равные права женщин с мужчинами, феминизм первой волны завершился в 1920-е годы решением своей главной задачи – предоставлением американкам избирательных прав.</p>
<p>Западное женское движение второй волны возникло в конце 60-х годов ХХ века и с этого времени стало объектом исследований в рамках социологии общественных движений[13 с. 89].</p>
<p>Женское движение явилось одним из конкретных движений, осмысляя которое, развивалась социология общественных движений.</p>
<p>В разных парадигмах женское движение определяется по-разному. В одних случаях ему даются узкие трактовки, сводящие движение к новой автономной деятельности («новой» ветви). В других – в понятие женского движения включается широкий спектр женской деятельности, в том числе в партиях, профсоюзах, общественных институтах или других социальных движениях.</p>
<p>Если различать употребление термина «женское движение» в узком и широком смысле, то в первом случае в него включаются те виды деятельности, которые имеют феминистский характер, автономны, независимы от политических организаций и организаций, смешанных по признаку пола[42].</p>
<h2>Глава 3. Зарождение феминизма и его роль в истории России</h2>
</div>
<div class="mceTmpl">
<h3>3.1. Зарождение идей феминизма в России</h3>
<p>Предыстория русского феминизма берет начало в XVIII в. и коренится во влиянии на русское общество идей Великой Французской революции 1789 и идей Просвещения. Передовое русское общество следило за событиями во Франции, где в общем хоре требований освобождения от деспотизма свой голос подняли женщины. Возникновение нового отношения к женщине в обществе, зародившись в эпоху Петра Великого, подкрепило появление женщин нового типа – готовых и стремящихся участвовать в общественной жизни (Екатерина II, Е. Р. Дашкова, графини М. Г. Разумовская, А. К. Воронцова, М. А. Нарышкина). Появление на литературном небосклоне женщин-писательниц и поэтесс (Е. А. Княжниной, Е. А. Вельяшевой-Волынцевой, В. А. Волковой, Е. С. Меньшиковой), рождение женской литературы и женской автобиографической и мемуарной прозы свидетельствовало о появлении социального женского самосознания.</p>
<p>Целям «усиления социализации» женщин способствовало Женское патриотическое общество – «первая на русской почве организация для достижения общественных целей». Созданное в 1812, оно положило начало истории организованной женской политической активности в России. В известной степени, его деятельность была продолжена последовавшими за своими мужьями и братьями в Сибирь «декабристками» (Е. И. Трубецкой, М. Н. Волконской, Е. А. Уваровой, А. Г. Муравьевой и др.). Через этих женщин осуществлялась переписка заключенных, некоторые брались за передачу из Сибири в столицу и распространение в Москве и Петербурге вынесенных из острога политико-философских произведений. Создавая в Сибири публичные библиотеки, пункты медицинской помощи населению, организовывая лекции и концерты, «декабристки» сплачивали тех, кто оказался на поселении. Самой своей жизнью они выстраивали модель возможной для женщины внесемейной (публичной) инициативы. Аналогичный пример являют современницы декабристок из числа писательниц начала 19 в. (А. В. Зражевская, К. К. Павлова, А. П. Зонтаг, Е. А. Тимашева и др.). Отстаивая идеи женского равноправия, они также шли нелегким путем самопознания и самоопределения и, рассказывая о своем несогласии со стереотипами общепринятого, выступали против общегосударственного принципа «благонамеренности»[40 с. 125].</p>
<p>Россия XIX в. в сравнении с европейскими странами считалась достаточно патриархальной страной, как, собственно, и большинство других аграрных обществ. Причинами тому были влияние восточных культур еще со времен татаро-монгольского ига, доминирующая ортодоксальная православная религия, имперский характер государства, вынужденного постоянно воевать. По мере зарождения капиталистических отношений на повестку дня встал и женский вопрос, такие публикации появляются уже в начале XIX в[40 с. 126].</p>
<h3>3.2 Реализация феминистской теории в российской социологии</h3>
<p>Советская Россия была первым государством в мире, провозгласившим в Конституции 1918 г. юридическое равноправие мужчин и женщин во всех сферах социальной жизни. В эти годы на страницах революционной прессы бушевали споры о роли женщин в семье и новом обществе, о свободе половых и сексуальных отношений. Взгляды общественных деятелей и рядовых партийцев тех лет, порой противоречивые и меняющиеся во времени, подробно освещены, в частности, в работах Е. Б. Груздевой, С. И. Голода, В. З. Роговина, З. А. Янковой. С современных позиций суть большинства этих воззрений является достаточно прогрессивной (марксистская и социалистическая школы феминизма, впоследствии распространенные на Западе, в значительной мере опирались на взгляды классиков марксизма).</p>
<p>В последующие периоды методология исследований женских проблем в значительной мере, особенно в рамках научного коммунизма, отражала акценты в государственной идеологии, обусловленной, в свою очередь, социально-экономическим контекстом развития страны. Исходя из государственных нужд менялись и приоритеты в отношении женских ролей («общественница», «труженица», «мать») [40 с. 341].</p>
<p>В середине 80-х годов XX века в официальной политике и научных работах пересматривается концепция вечной женской проблемы: дом – работа, переоцениваются достижения советского периода в решении «женского вопроса», хотя еще и на платформе «социалистического проекта», артикулируется плюрализм позиций ученых. Дискуссии были стимулированы низкими количественными и качественными характеристиками населения, дезорганизацией семейной жизни (что, безусловно, было результатом множества факторов, но квалифицировано как «женская проблема»), а также переходом к новой экономической политике. В рамках социологии семьи концептуально ставился вопрос о необходимости предоставления женщине выбора между профессиональной деятельностью (в том числе при расширенных возможностях неполной занятости) и посвящением себя семье, материнству. Это был уже откат от марксистской идеи экономической независимости женщин и устоявшегося в советском обществе мнения, что неработающая женщина, даже если она мать, является «тунеядкой» и непременно «сидит» дома.</p>
<h2>Заключение</h2>
</div>
<div class="mceTmpl">
<p>Таким образом, существуют различные точки зрения на историю идеей, которые легли в основу феминистской теории. Традиционно зарождение феминизма относят в XVIII веку и связывают с именем Мэри Уоллстоункрафт, другие же исследователи находят в истории ее предшественников и прешественников, в том числе обнаруживают их в эпохе Возрождения.</p>
<p>Нет единства во мнениях и относительно того, кто ввел в оборот сам термин «феминизм», однако все сходятся во мнение, что женское движение как организованное движение началось в США в 1840-х. в Англии – в 1850-х, во Франции и в Германии в 1860-х, в скандинавских странах – в 1870-1880-х гг.</p>
<p>Обычно выделяются два пика движения: первая волна – конец XIX – начало XX в., вторая волна 1960-1970-е гг. ХХ век принес дальнейшее развитие идей феминизма. После окончания Второй мировой войны на большей части Европы и Америки женщины добились значительных успехов в отношении политического и юридического равенства с мужчинами.</p>
<p>Дальнейшее развитие идей феминизма связано с именами Сартра и Симоны де Бовуар, которая утверждала, что недостаток физической силы и детородная роль женщины исключали ее из процессов производства.</p>
<p>Однако с появлением новых технологий и контрацепции подчинение женщин перестало быть обусловленным физическими причинами. Единственное, что препятствовало восприятию женщинами себя как субъектов собственного права, была сформированная обществом искусственная идея женственности, в соответствии с которой женщина рассматривается как вторичный объект, значимый только по отношению к мужчине.</p>
<p>Критический подход к существующим социально-экономическим условиям породил феминистские идеи, направленные на защиту прав женщин, предоставление им равных прав с мужчинами сначала в труде и образовании, а впоследствии в гражданских правах, и, в первую очередь, в предоставлении права голоса, и все это предопределило появление различных видов феминизма.</p>
<p>В дальнейшем базисным понятием феминистской теории стало понятие «гендер», употребляя который исходят из определенных социокультурных дефиниций понятия женщины и мужчины и предполагают изначально установленное различие их социального положения.</p>
<p>Гендерные различия, или, иначе говоря, гендерная асимметрия, вполне объективно выражает состояние культурного развития общества и личности, характер культурного образования человека.</p>
<p>Предыстория русского феминизма берет начало в XVIII в. и коренится во влиянии на русское общество идей Великой Французской революции 1789 и идей Просвещения.</p>
<p>Как и на Западе, русские женщины, стремившиеся к тому, чтобы за ними были признаны гражданские и политические права, видели пути обретения этих прав через образование и свободный выбор профессии.</p>
<p>Советская Россия была первым государством в мире, провозгласившим в Конституции 1918 г. юридическое равноправие мужчин и женщин во всех сферах социальной жизни. В эти годы на страницах революционной прессы бушевали споры о роли женщин в семье и новом обществе, о свободе половых и сексуальных отношений.</p>
<p>Одно из важных направлений в будущем – более тщательная проработка вопросов, связанных с гносеологическими и социокультурными основами феминистской ориентации в условиях России.</p>
<h2>Список использованной литературы</h2>
<ol>
<li>Аберкромби Н., Хилл С., Тернер Б. С. Социологический словарь. издание 2-е, перераб. и доп. М: Экономика, – 2004 г. – 620 с.</li>
<li>Айвазова С. Идейные истоки женского движения в России//Общественные науки и современность, 1991, N 4. № 4.</li>
<li>Айвазова С. К истории феминизма//Общественные науки и современность, 1992, N 6.</li>
<li>Антология гендерных исследований. Сб. пер. / Сост. и комментарии Е. II. Гаповой и А. Р. Усмановой. – Мн.: Пропилеи, 2000. – 384 с.</li>
<li>Ахмедшина Ф., Шнырова О., Школьников И.. Основные направления феминистской теории. // Введение в теорию и практику гендерных отношений. Сборник научных статей. – Ташкент, – 2007.</li>
<li>Барчунова Т. В. «Эгоистичный гендер», или Воспроизводство гендерной асимметрии в гендерных исследованиях. Общественные науки и современность – 2002 – №5.</li>
<li>Батлер Дж. Феминизм под любым другим именем. Интервью с Рози Брайдотти // Гендерные исследования. №2,1999.</li>
<li>Бовуар С. Второй пол. М.: «Прогресс»», СПб.: «Алетейя». – 1997 – 832 с.</li>
<li>Бовуар С. Сила обстоятельств: Мемуары / Пер. с фр. – М.: «ИД «Флюид», 2008. – 496 с.</li>
<li>Брайдотти Р. Женские исследования и политики различия//Введение в гендерные исследования. ч. II. Харьков – 2001.</li>
<li>Брайсон В. Политическая теория феминизма. Пер. с англ. О. Лиnовской и Т. Лиnовской. М.: Идея-Пресс, 2001. – 304 с.</li>
<li>Брандт Г. А. Человек на обочине, или «место» женщины в истории европейской философии// Адам и Ева. Альманах гендерной истории. М.: ИВИ РАН – 2002. № 4.</li>
<li>Введение в гендерные исследования. Ч. I: Учебное пособие/ Под Ред. И. А. Жеребкиной – Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетейя, 2001. – 708 с.</li>
<li>Виноградова Т. История науки: версия феминизма. // Высшее образование в России. – 2001. – Выпуск № 6.</li>
<li>Воронина О. А. Социокультурные детерминанты развития гендерной теории в России и на Западе // Общественные науки и современность. – 2000. – № 4.</li>
<li>Ворошилова О. Н. Феминистские концепции женщины. // Теория и практика общественного развития – 2008. – Выпуск № 1.</li>
<li>Гидденс, Энтони Социология. Науч. Ред. В. А. Ядов. М., Эдиториал УРСС, – 1999. – 704 с</li>
<li>Гурьева К. А. Христианский феминизм: истоки и современность. // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. – 2014. – Выпуск № 3 / том 15.</li>
<li>Дашкова Т. Гендерная проблематика: Подходы к описанию // Исторические исследования в России – II. Семь лет спустя / Под Ред. Г. А. Бордюгова. М.: АИРО-ХХ, – 2003.</li>
<li>Джоан Уоллах Скотт Женская история и переписывание истории. Перевела А. Бородина.. // Пол и гендер в науках о человеке и обществе / Под Ред. В. Успенской. – Тверь: Феминист-Пресс, 2005.</li>
<li>Дороти Смит Женская перспектива как радикальная критика социологии. Перевела А. Бородина. // Пол и гендер в науках о человеке и обществе / Под Ред. В. Успенской. – Тверь: Феминист-Пресс, 2005.</li>
<li>Елисеев О. П.. Практикум по психологии личности. – СПб.: Питер. – 560 с.</li>
<li>Ельникова Г. А. Духовные и социокультурные основания российского феминизма: автореферат диссертации на соискание степени доктора социологических наук. – Белгород. – 2004.</li>
<li>Жеребкина И. «Прочти мое желание...». постмодернизм. психоанализ. феминизм. Идея-Пресс, 2000. – 256 с.</li>
<li>Кирилина А. В. О применении понятия гендер в русскоязычном лингвистическом описании // Филологические науки. – 2000. – № 3.</li>
<li>Клецина И. С., Санкт-Петербург Интеграция гендерной проблематики в систему психологического знания. // Пол и гендер в науках о человеке и обществе / Под Ред. В. Успенской. – Тверь: Феминист-Пресс, 2005.</li>
<li>Клименкова Т. А. Философские проблемы неофеминизма 70-х годов// Вопросы философии. – М., 1988. – № 5.</li>
<li>Колос Л. Н. Женское освободительное движение в России: русские женщины в борьбе за образование (1861-1917). Вестник Костромского государственного университета им. Н. А. Некрасова 2009 – Выпуск № 2 / том 15.</li>
<li>Королева Т. А. Женское движение: генезис и эволюция. // Вестник Томского государственного университета. – 2013. – Выпуск № 368.</li>
<li>Королева Т. А. Феминизм как идейно-политический феномен. // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. – 2010. – Выпуск № 126.</li>
<li>Крадецкая С. В. Журнал «Союз женщин» (1907-1909 ГГ.): история издания и основные особенности. // Вестник Пермского университета. Серия: История. – 2012. Выпуск № 3 (20).</li>
<li>Крыкова И. В. Феминизм: происхождение понятия и его трактования в современной науке. // Аналитика культурологии. – 2008 – Выпуск № 11 /</li>
<li>Малкина-Пых И. Г.. Гендерная терапия. Справочник практического психолога, 2003 – 245с</li>
<li>Мольтманн-Вендель Э. И сотворил Бог мужчину и женщину. Феминистская теология и человеческая идентичность // Вопросы философии. 1991 № 3. C. 94.</li>
<li>Попкова Л. Теория и практика современного феминизма: женское движение в США. // Введение в гендерные исследования. Ч. I: Учебное пособие/ Под Ред. И. А. Жеребкиной – Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетейя, 2001.</li>
<li>Пушкарева Н. Л. Гендерные исследования: рождение, становление, методы и перспективы в системе исторических наук // Женщина. Гендер. Культура. М.: МЦГИ, 1999.</li>
<li>Пушкарева Н. Л. Позорящие наказания для девушек в традиционной русской культуре XIX-начала XX в. как следствие гендерной асимметрии. // Вестник ТГЭУ – 2009. – № 3.</li>
<li>Пушкарёва Н. Л. Российские женщины и европейская культура: материалы V конференции, посвящённой теории и истории женского движения / Сост. и отв. Ред. Г. А. Тишкин. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001.</li>
<li>Ритцер Дж. Современные социологические теории. 5-е изд. – СПб.: Питер, 2002. – 688 с.</li>
<li>Социология в России / Под Ред. В. А. Ядова.-2-е изд., перераб. и дополн. – М.: Издательство Института социологии РАН, 1998. – 696 с.</li>
<li>Страхова К. А. Проблема равенства полов в конфронтации антифеминизма и феминизма. // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Социально-гуманитарные науки. – 2007. – Выпуск № 24 (96).</li>
<li>Темкина А. Женское движение второй волны: истоки, концептуализация и результаты. // // Введение в гендерные исследования. Ч. I: Учебное пособие/ Под Ред. И. А. Жеребкиной – Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетейя, 2001.</li>
<li>Успенская В. И. Суфражизм в истории феминизма // Женщины в социальной истории России. Тверь, 1997.</li>
<li>Успенская В. И.. Феминистская критика современного социологического знания// Пол и гендер в науках о человеке и обществе / Под Ред. В. Успенской. – Тверь: Феминист-Пресс, 2005. – 384 с.</li>
<li>Ушакин, С. А. Пол как идеологический продукт / С. А. Ушакин // Человек. – 1997. – № 2.</li>
<li>Ушакин, С. А. Поле пола: в центре и по краям. Вопросы философии, – 1999. – № 5.</li>
<li>Ушакова В. К. Общественная роль женщины и идеология феминизма. Дисс. на соиск. канд. филос. наук. – М. – 1984.</li>
<li>Фурье Ш. Теория четырех движений и всеобщих судеб. – М., Соцэкгиз, 1938. – 312 с.</li>
<li>Шведова Н. А. Гендер и развитие: проблемы и достижения // США и Канада: экономика, политика, культура. – 2007. – № 3.</li>
<li>Шнырова О. В. Женская история в России. // Пол и гендер в науках о человеке и обществе / Под Ред. В. Успенской. – Тверь: Феминист-Пресс, 2005. – 384 с.</li>
<li>Щепкина Е. Н. Из истории женской личности в России. Сост. и общ. Ред. В. Успенская. – Тверь: Феминист-Пресс, 2005. (Серия «Феминистская коллекция») – 320 с.</li>
<li>Юлина Н. С. Проблемы женщин: философские аспекты // Вопросы философии. – М., 1988. – № 5.</li>
</ol>
<p>{pdf=/images/stories/PDF/Феминистская социологическая теория и ее развитие в истории цивилизации.pdf|100%|300|native}</p>
</div>
<div class="notranslate" style="all: initial;"> </div>
<div class="notranslate" style="all: initial;"> </div>
<div class="notranslate" style="all: initial;"> </div>
<div class="notranslate" style="all: initial;"> </div><div class="mceTmpl">
<h2>Введение</h2>
<p>В различные эпохи проблема прав человека, неизменно оставаясь политико-правовой, приобретала либо религиозное, либо этическое, либо философское звучание в зависимости от расстановки социальных сил, культуры и традиций.</p>
<p>Особое место в вопросе о равенстве и правах, равноправии и свободах занимает проблема равноправия женщин в обществе. Важную роль в достижении равноправия женщин сыграл феминизм как идеология и социально-политическое движение, в значительной степени определившее логику мирового развития начиная с конца 1960-х – начала 1970-х гг.</p>
<p>Феминистская социальная теория ХХ в. не может рассматриваться или пониматься в отрыве от феминизма как социального движения. Как и феминистское социальное движение, превратившееся из кампании 1920-х гг. за равные избирательные права женщин в радикальное движение за фундаментальное гендерное равенство на работе и дома, в правовом отношении и в отношении культурных практик, феминистская социальная теория эволюционировала, принимая различные формы – либерализма, марксизма и постмодернизма. В целом феминистская социальная теория стремится понять и объяснить подчиненное положение женщин в обществе, обращаясь к гендерным различиям и, в частности, основываясь на теории патриархата.</p>
<p>Феминизм, идеи и ценности которого бросали вызов самым фундаментальным представлениям традиционной политической мысли, преуспел в создании гендерных исследований и гендерных концепций как важных предметов в ряду академических дисциплин и в повышении осознания проблем пола в общественной жизни в целом. Феминизм своим появлением обязан долгому и тернистому пути женского движения, которое началось с доказательства необходимости наделения женщин политическими правами и свободами.</p>
<p>Женское движение в каждой конкретной исторической ситуации преследовало различные цели: от достижения избирательного права для женщин, обеспечения равного доступа к образованию наравне с мужчинами до увеличения количества женщин, занимающих высокое социальное положение, а также получения женщинами права развода, имущественных прав, равенства в обязанностях по уходу за детьми.</p>
<p>«Первая волна» феминизма была связана прежде всего с проблемой формального равенства между мужчинами и женщинами. В 1960-е гг. феминизм принял более радикальную форму – феминисты стали стремиться к революционному преобразованию общества в целом. С теоретической точки зрения этот резкий поворот был связан с принятием идей различных радикальных традиций, включая марксизм, психоанализ и анархизм.</p>
<p>В настоящее время феминизм завоевал большую популярность не только в обществе, но и оказывает свое влияние на современную социологию, что и определяет актуальность данной работы.</p>
<p>Тема данной работы: «Феминистская социологическая теория и ее развитие в истории цивилизации».</p>
<p>Объект исследования – феминистская социологическая теория.</p>
<p>Предмет исследования – эволюция идей феминизма в истории цивилизации.</p>
<p>Цель работы – проследить зарождение и генезис феминистических воззрений.</p>
<p>В числе задач, которые ставились при написании данной работы – рассмотреть историю возникновения феминизма и его генезис, который привел к возникновению различных течений феминизма. Так же ставится задача рассмотреть появление и развитие феминизма в России.</p>
<h2>Глава 1. Социологическая теория феминизма и ее историческое развитие.</h2>
<h3>1.1. Генезис феминистской теории и ее социально-философские предпосылки. (Жан Поль Сартр, Симона де Бовуар)</h3>
<p>Традиционно зарождение феминизма относят в XVIII веку и связывают с именем Мэри Уоллстоункрафт, о чем и пишет Т. А. Королева: «Как отдельный социально-политический феномен женское движение получило развитие только в XIX в. «Первыми ласточками», как правило, считают книгу Мэри Уоллстоункрафт «В защиту прав женщины» (М. Wollstonecraft «Vindication of the Rigths of Women»), написанную после событий Французской революции, и книгу Джона Дж. Стюарта Милля в сотрудничестве с Г. Тейлор «Подчиненность женщин» (J. S. Mill «The Subjection of Women», 1861) ».</p>
<p>В целом, можно сказать, что феминизм как идеология и деятельность восходит ко времени Французской революции, когда в 1790 г. возникли женские политические клубы (запрещенные через три года). В начале XIX в. во Франции феминистские писательницы печатались в феминистских изданиях, феминизм находился под сильным влиянием идей Сен-Симона, Фурье (с именем которого часто связывают употребление самого термина «феминизм»). [29].</p>
<h3>1.2: Разновидности феминизма в историческом развитии</h3>
<p>Во-первых, под феминизмом понимается социально-политическая теория, анализирующая процесс угнетения женщин и главенства мужского начала в прошлом и настоящем, а также выявляющая пути преодоления превосходства мужчин над женщинами. Во-вторых, под ним имеется в виду массовое социальное движение, видящее своей целью достижение равенства женщин с мужчинами. В-третьих, феминизм воспринимается в качестве идеологии, направленной против всего женоненавистнического в теории и общественной практике. В-четвертых, феминизм – это и философская концепция социокультурного развития, предлагающая альтернативу господствующей европейской традиции, не учитывающей специфику природы женщин и женского социального опыта. В-пятых, феминизм представляет собой также методологию исследований мира и общества, основанную на сугубо женском взгляде на мир и женской системы ценностей.</p>
<p>Либеральный феминизм. Данное течение является одним из старейших феминистских течений, по сей день не утратившим своей значимости и актуальности. Его теоретический фундамент составили идеи либерализма и демократии, концепция «естественного договора», разработанная философами-просветителями, теория естественных прав, а также принципы равенства, свободы и представительной демократии, являющиеся интегральной частью либеральной идеологии[5].</p>
<h2>Глава 2. Проблемное поле современного феминизма</h2>
</div>
<h3 class="mceTmpl">2.1. Гендерная асимметрия как основа феминистской проблематики (вопросы неравенства)</h3>
<div> </div>
<div class="mceTmpl">
<p>В результате разделения понятий биологического и социального в 1960-е гг. в научный оборот вводится понятие «гендер».</p>
<p>Термин «гендер» (gender) в англоязычной философской и социологической литературе появился в конце 60-х годов XX века. До этого он использовался только в языкознании применительно к грамматической категории рода. Смысл его заимствования социологами и философами заключался в акцентировании того, что различия между полами в области разделения общественного труда, ролей в семье, сегрегация социального пространства по признаку пола и др. столь же условны, сколь условен род существительных. То же самое относится и к гендерным различиям в разных культурах и у разных поколений людей в рамках одной культуры.</p>
<p>Однако не пол, а нормы социальной культуры определяют мужские и женские психологические качества, модели поведения, виды деятельности, профессии. Быть в обществе мужчиной или женщиной означает не просто обладать теми или иными физиологическими особенностями – это означает выполнять те или иные предписанные гендерные роли[26].</p>
<p>Гендер создается или конструируется обществом как социальная модель женщин и мужчин и определяет их положение (статус) и роль в обществе и его институтах – семье, политике, экономике, образовании, СМИ и др. Он выступает как система, создающая различия в положении женщин и мужчин в социуме через соотношение власти и подчинения.</p>
<p>Гендерная идентичность означает, в какой мере чувствуют себя представители того или иного пола мужчинами или женщинами.</p>
<p>По мере развития научных исследований стало ясно, что единственное четкое и значимое биологическое различие между мужчинами и женщинами заключается в их роли в воспроизводстве потомства. «Если пол имеет отношение к физическим, телесным различиям между мужчиной и женщиной, то понятие «гендер» затрагивает их психологические, социальные и культурные особенности.</p>
<p>Разграничение пола и гендера является фундаментальным, так как многие различия между мужчиной и женщиной обусловливаются причинами, не являющимися биологическими по своей природе».</p>
<h3>2.2. Связь феминистской теории с социальными движениями</h3>
<p>Связь феминистской теории с социальными движениями удобней рассмотреть на примере женского движения в США второй половины XX века, которое во много определило основные идейные, организационные формы современного феминизма и гендерных политик западных индустриальных стран.</p>
<p>Возникнув в середине XIX века как движение за равные права женщин с мужчинами, феминизм первой волны завершился в 1920-е годы решением своей главной задачи – предоставлением американкам избирательных прав.</p>
<p>Западное женское движение второй волны возникло в конце 60-х годов ХХ века и с этого времени стало объектом исследований в рамках социологии общественных движений[13 с. 89].</p>
<p>Женское движение явилось одним из конкретных движений, осмысляя которое, развивалась социология общественных движений.</p>
<p>В разных парадигмах женское движение определяется по-разному. В одних случаях ему даются узкие трактовки, сводящие движение к новой автономной деятельности («новой» ветви). В других – в понятие женского движения включается широкий спектр женской деятельности, в том числе в партиях, профсоюзах, общественных институтах или других социальных движениях.</p>
<p>Если различать употребление термина «женское движение» в узком и широком смысле, то в первом случае в него включаются те виды деятельности, которые имеют феминистский характер, автономны, независимы от политических организаций и организаций, смешанных по признаку пола[42].</p>
<h2>Глава 3. Зарождение феминизма и его роль в истории России</h2>
</div>
<div class="mceTmpl">
<h3>3.1. Зарождение идей феминизма в России</h3>
<p>Предыстория русского феминизма берет начало в XVIII в. и коренится во влиянии на русское общество идей Великой Французской революции 1789 и идей Просвещения. Передовое русское общество следило за событиями во Франции, где в общем хоре требований освобождения от деспотизма свой голос подняли женщины. Возникновение нового отношения к женщине в обществе, зародившись в эпоху Петра Великого, подкрепило появление женщин нового типа – готовых и стремящихся участвовать в общественной жизни (Екатерина II, Е. Р. Дашкова, графини М. Г. Разумовская, А. К. Воронцова, М. А. Нарышкина). Появление на литературном небосклоне женщин-писательниц и поэтесс (Е. А. Княжниной, Е. А. Вельяшевой-Волынцевой, В. А. Волковой, Е. С. Меньшиковой), рождение женской литературы и женской автобиографической и мемуарной прозы свидетельствовало о появлении социального женского самосознания.</p>
<p>Целям «усиления социализации» женщин способствовало Женское патриотическое общество – «первая на русской почве организация для достижения общественных целей». Созданное в 1812, оно положило начало истории организованной женской политической активности в России. В известной степени, его деятельность была продолжена последовавшими за своими мужьями и братьями в Сибирь «декабристками» (Е. И. Трубецкой, М. Н. Волконской, Е. А. Уваровой, А. Г. Муравьевой и др.). Через этих женщин осуществлялась переписка заключенных, некоторые брались за передачу из Сибири в столицу и распространение в Москве и Петербурге вынесенных из острога политико-философских произведений. Создавая в Сибири публичные библиотеки, пункты медицинской помощи населению, организовывая лекции и концерты, «декабристки» сплачивали тех, кто оказался на поселении. Самой своей жизнью они выстраивали модель возможной для женщины внесемейной (публичной) инициативы. Аналогичный пример являют современницы декабристок из числа писательниц начала 19 в. (А. В. Зражевская, К. К. Павлова, А. П. Зонтаг, Е. А. Тимашева и др.). Отстаивая идеи женского равноправия, они также шли нелегким путем самопознания и самоопределения и, рассказывая о своем несогласии со стереотипами общепринятого, выступали против общегосударственного принципа «благонамеренности»[40 с. 125].</p>
<p>Россия XIX в. в сравнении с европейскими странами считалась достаточно патриархальной страной, как, собственно, и большинство других аграрных обществ. Причинами тому были влияние восточных культур еще со времен татаро-монгольского ига, доминирующая ортодоксальная православная религия, имперский характер государства, вынужденного постоянно воевать. По мере зарождения капиталистических отношений на повестку дня встал и женский вопрос, такие публикации появляются уже в начале XIX в[40 с. 126].</p>
<h3>3.2 Реализация феминистской теории в российской социологии</h3>
<p>Советская Россия была первым государством в мире, провозгласившим в Конституции 1918 г. юридическое равноправие мужчин и женщин во всех сферах социальной жизни. В эти годы на страницах революционной прессы бушевали споры о роли женщин в семье и новом обществе, о свободе половых и сексуальных отношений. Взгляды общественных деятелей и рядовых партийцев тех лет, порой противоречивые и меняющиеся во времени, подробно освещены, в частности, в работах Е. Б. Груздевой, С. И. Голода, В. З. Роговина, З. А. Янковой. С современных позиций суть большинства этих воззрений является достаточно прогрессивной (марксистская и социалистическая школы феминизма, впоследствии распространенные на Западе, в значительной мере опирались на взгляды классиков марксизма).</p>
<p>В последующие периоды методология исследований женских проблем в значительной мере, особенно в рамках научного коммунизма, отражала акценты в государственной идеологии, обусловленной, в свою очередь, социально-экономическим контекстом развития страны. Исходя из государственных нужд менялись и приоритеты в отношении женских ролей («общественница», «труженица», «мать») [40 с. 341].</p>
<p>В середине 80-х годов XX века в официальной политике и научных работах пересматривается концепция вечной женской проблемы: дом – работа, переоцениваются достижения советского периода в решении «женского вопроса», хотя еще и на платформе «социалистического проекта», артикулируется плюрализм позиций ученых. Дискуссии были стимулированы низкими количественными и качественными характеристиками населения, дезорганизацией семейной жизни (что, безусловно, было результатом множества факторов, но квалифицировано как «женская проблема»), а также переходом к новой экономической политике. В рамках социологии семьи концептуально ставился вопрос о необходимости предоставления женщине выбора между профессиональной деятельностью (в том числе при расширенных возможностях неполной занятости) и посвящением себя семье, материнству. Это был уже откат от марксистской идеи экономической независимости женщин и устоявшегося в советском обществе мнения, что неработающая женщина, даже если она мать, является «тунеядкой» и непременно «сидит» дома.</p>
<h2>Заключение</h2>
</div>
<div class="mceTmpl">
<p>Таким образом, существуют различные точки зрения на историю идеей, которые легли в основу феминистской теории. Традиционно зарождение феминизма относят в XVIII веку и связывают с именем Мэри Уоллстоункрафт, другие же исследователи находят в истории ее предшественников и прешественников, в том числе обнаруживают их в эпохе Возрождения.</p>
<p>Нет единства во мнениях и относительно того, кто ввел в оборот сам термин «феминизм», однако все сходятся во мнение, что женское движение как организованное движение началось в США в 1840-х. в Англии – в 1850-х, во Франции и в Германии в 1860-х, в скандинавских странах – в 1870-1880-х гг.</p>
<p>Обычно выделяются два пика движения: первая волна – конец XIX – начало XX в., вторая волна 1960-1970-е гг. ХХ век принес дальнейшее развитие идей феминизма. После окончания Второй мировой войны на большей части Европы и Америки женщины добились значительных успехов в отношении политического и юридического равенства с мужчинами.</p>
<p>Дальнейшее развитие идей феминизма связано с именами Сартра и Симоны де Бовуар, которая утверждала, что недостаток физической силы и детородная роль женщины исключали ее из процессов производства.</p>
<p>Однако с появлением новых технологий и контрацепции подчинение женщин перестало быть обусловленным физическими причинами. Единственное, что препятствовало восприятию женщинами себя как субъектов собственного права, была сформированная обществом искусственная идея женственности, в соответствии с которой женщина рассматривается как вторичный объект, значимый только по отношению к мужчине.</p>
<p>Критический подход к существующим социально-экономическим условиям породил феминистские идеи, направленные на защиту прав женщин, предоставление им равных прав с мужчинами сначала в труде и образовании, а впоследствии в гражданских правах, и, в первую очередь, в предоставлении права голоса, и все это предопределило появление различных видов феминизма.</p>
<p>В дальнейшем базисным понятием феминистской теории стало понятие «гендер», употребляя который исходят из определенных социокультурных дефиниций понятия женщины и мужчины и предполагают изначально установленное различие их социального положения.</p>
<p>Гендерные различия, или, иначе говоря, гендерная асимметрия, вполне объективно выражает состояние культурного развития общества и личности, характер культурного образования человека.</p>
<p>Предыстория русского феминизма берет начало в XVIII в. и коренится во влиянии на русское общество идей Великой Французской революции 1789 и идей Просвещения.</p>
<p>Как и на Западе, русские женщины, стремившиеся к тому, чтобы за ними были признаны гражданские и политические права, видели пути обретения этих прав через образование и свободный выбор профессии.</p>
<p>Советская Россия была первым государством в мире, провозгласившим в Конституции 1918 г. юридическое равноправие мужчин и женщин во всех сферах социальной жизни. В эти годы на страницах революционной прессы бушевали споры о роли женщин в семье и новом обществе, о свободе половых и сексуальных отношений.</p>
<p>Одно из важных направлений в будущем – более тщательная проработка вопросов, связанных с гносеологическими и социокультурными основами феминистской ориентации в условиях России.</p>
<h2>Список использованной литературы</h2>
<ol>
<li>Аберкромби Н., Хилл С., Тернер Б. С. Социологический словарь. издание 2-е, перераб. и доп. М: Экономика, – 2004 г. – 620 с.</li>
<li>Айвазова С. Идейные истоки женского движения в России//Общественные науки и современность, 1991, N 4. № 4.</li>
<li>Айвазова С. К истории феминизма//Общественные науки и современность, 1992, N 6.</li>
<li>Антология гендерных исследований. Сб. пер. / Сост. и комментарии Е. II. Гаповой и А. Р. Усмановой. – Мн.: Пропилеи, 2000. – 384 с.</li>
<li>Ахмедшина Ф., Шнырова О., Школьников И.. Основные направления феминистской теории. // Введение в теорию и практику гендерных отношений. Сборник научных статей. – Ташкент, – 2007.</li>
<li>Барчунова Т. В. «Эгоистичный гендер», или Воспроизводство гендерной асимметрии в гендерных исследованиях. Общественные науки и современность – 2002 – №5.</li>
<li>Батлер Дж. Феминизм под любым другим именем. Интервью с Рози Брайдотти // Гендерные исследования. №2,1999.</li>
<li>Бовуар С. Второй пол. М.: «Прогресс»», СПб.: «Алетейя». – 1997 – 832 с.</li>
<li>Бовуар С. Сила обстоятельств: Мемуары / Пер. с фр. – М.: «ИД «Флюид», 2008. – 496 с.</li>
<li>Брайдотти Р. Женские исследования и политики различия//Введение в гендерные исследования. ч. II. Харьков – 2001.</li>
<li>Брайсон В. Политическая теория феминизма. Пер. с англ. О. Лиnовской и Т. Лиnовской. М.: Идея-Пресс, 2001. – 304 с.</li>
<li>Брандт Г. А. Человек на обочине, или «место» женщины в истории европейской философии// Адам и Ева. Альманах гендерной истории. М.: ИВИ РАН – 2002. № 4.</li>
<li>Введение в гендерные исследования. Ч. I: Учебное пособие/ Под Ред. И. А. Жеребкиной – Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетейя, 2001. – 708 с.</li>
<li>Виноградова Т. История науки: версия феминизма. // Высшее образование в России. – 2001. – Выпуск № 6.</li>
<li>Воронина О. А. Социокультурные детерминанты развития гендерной теории в России и на Западе // Общественные науки и современность. – 2000. – № 4.</li>
<li>Ворошилова О. Н. Феминистские концепции женщины. // Теория и практика общественного развития – 2008. – Выпуск № 1.</li>
<li>Гидденс, Энтони Социология. Науч. Ред. В. А. Ядов. М., Эдиториал УРСС, – 1999. – 704 с</li>
<li>Гурьева К. А. Христианский феминизм: истоки и современность. // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. – 2014. – Выпуск № 3 / том 15.</li>
<li>Дашкова Т. Гендерная проблематика: Подходы к описанию // Исторические исследования в России – II. Семь лет спустя / Под Ред. Г. А. Бордюгова. М.: АИРО-ХХ, – 2003.</li>
<li>Джоан Уоллах Скотт Женская история и переписывание истории. Перевела А. Бородина.. // Пол и гендер в науках о человеке и обществе / Под Ред. В. Успенской. – Тверь: Феминист-Пресс, 2005.</li>
<li>Дороти Смит Женская перспектива как радикальная критика социологии. Перевела А. Бородина. // Пол и гендер в науках о человеке и обществе / Под Ред. В. Успенской. – Тверь: Феминист-Пресс, 2005.</li>
<li>Елисеев О. П.. Практикум по психологии личности. – СПб.: Питер. – 560 с.</li>
<li>Ельникова Г. А. Духовные и социокультурные основания российского феминизма: автореферат диссертации на соискание степени доктора социологических наук. – Белгород. – 2004.</li>
<li>Жеребкина И. «Прочти мое желание...». постмодернизм. психоанализ. феминизм. Идея-Пресс, 2000. – 256 с.</li>
<li>Кирилина А. В. О применении понятия гендер в русскоязычном лингвистическом описании // Филологические науки. – 2000. – № 3.</li>
<li>Клецина И. С., Санкт-Петербург Интеграция гендерной проблематики в систему психологического знания. // Пол и гендер в науках о человеке и обществе / Под Ред. В. Успенской. – Тверь: Феминист-Пресс, 2005.</li>
<li>Клименкова Т. А. Философские проблемы неофеминизма 70-х годов// Вопросы философии. – М., 1988. – № 5.</li>
<li>Колос Л. Н. Женское освободительное движение в России: русские женщины в борьбе за образование (1861-1917). Вестник Костромского государственного университета им. Н. А. Некрасова 2009 – Выпуск № 2 / том 15.</li>
<li>Королева Т. А. Женское движение: генезис и эволюция. // Вестник Томского государственного университета. – 2013. – Выпуск № 368.</li>
<li>Королева Т. А. Феминизм как идейно-политический феномен. // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. – 2010. – Выпуск № 126.</li>
<li>Крадецкая С. В. Журнал «Союз женщин» (1907-1909 ГГ.): история издания и основные особенности. // Вестник Пермского университета. Серия: История. – 2012. Выпуск № 3 (20).</li>
<li>Крыкова И. В. Феминизм: происхождение понятия и его трактования в современной науке. // Аналитика культурологии. – 2008 – Выпуск № 11 /</li>
<li>Малкина-Пых И. Г.. Гендерная терапия. Справочник практического психолога, 2003 – 245с</li>
<li>Мольтманн-Вендель Э. И сотворил Бог мужчину и женщину. Феминистская теология и человеческая идентичность // Вопросы философии. 1991 № 3. C. 94.</li>
<li>Попкова Л. Теория и практика современного феминизма: женское движение в США. // Введение в гендерные исследования. Ч. I: Учебное пособие/ Под Ред. И. А. Жеребкиной – Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетейя, 2001.</li>
<li>Пушкарева Н. Л. Гендерные исследования: рождение, становление, методы и перспективы в системе исторических наук // Женщина. Гендер. Культура. М.: МЦГИ, 1999.</li>
<li>Пушкарева Н. Л. Позорящие наказания для девушек в традиционной русской культуре XIX-начала XX в. как следствие гендерной асимметрии. // Вестник ТГЭУ – 2009. – № 3.</li>
<li>Пушкарёва Н. Л. Российские женщины и европейская культура: материалы V конференции, посвящённой теории и истории женского движения / Сост. и отв. Ред. Г. А. Тишкин. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001.</li>
<li>Ритцер Дж. Современные социологические теории. 5-е изд. – СПб.: Питер, 2002. – 688 с.</li>
<li>Социология в России / Под Ред. В. А. Ядова.-2-е изд., перераб. и дополн. – М.: Издательство Института социологии РАН, 1998. – 696 с.</li>
<li>Страхова К. А. Проблема равенства полов в конфронтации антифеминизма и феминизма. // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Социально-гуманитарные науки. – 2007. – Выпуск № 24 (96).</li>
<li>Темкина А. Женское движение второй волны: истоки, концептуализация и результаты. // // Введение в гендерные исследования. Ч. I: Учебное пособие/ Под Ред. И. А. Жеребкиной – Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетейя, 2001.</li>
<li>Успенская В. И. Суфражизм в истории феминизма // Женщины в социальной истории России. Тверь, 1997.</li>
<li>Успенская В. И.. Феминистская критика современного социологического знания// Пол и гендер в науках о человеке и обществе / Под Ред. В. Успенской. – Тверь: Феминист-Пресс, 2005. – 384 с.</li>
<li>Ушакин, С. А. Пол как идеологический продукт / С. А. Ушакин // Человек. – 1997. – № 2.</li>
<li>Ушакин, С. А. Поле пола: в центре и по краям. Вопросы философии, – 1999. – № 5.</li>
<li>Ушакова В. К. Общественная роль женщины и идеология феминизма. Дисс. на соиск. канд. филос. наук. – М. – 1984.</li>
<li>Фурье Ш. Теория четырех движений и всеобщих судеб. – М., Соцэкгиз, 1938. – 312 с.</li>
<li>Шведова Н. А. Гендер и развитие: проблемы и достижения // США и Канада: экономика, политика, культура. – 2007. – № 3.</li>
<li>Шнырова О. В. Женская история в России. // Пол и гендер в науках о человеке и обществе / Под Ред. В. Успенской. – Тверь: Феминист-Пресс, 2005. – 384 с.</li>
<li>Щепкина Е. Н. Из истории женской личности в России. Сост. и общ. Ред. В. Успенская. – Тверь: Феминист-Пресс, 2005. (Серия «Феминистская коллекция») – 320 с.</li>
<li>Юлина Н. С. Проблемы женщин: философские аспекты // Вопросы философии. – М., 1988. – № 5.</li>
</ol>
<p>{pdf=/images/stories/PDF/Феминистская социологическая теория и ее развитие в истории цивилизации.pdf|100%|300|native}</p>
</div>
<div class="notranslate" style="all: initial;"> </div>
<div class="notranslate" style="all: initial;"> </div>
<div class="notranslate" style="all: initial;"> </div>
<div class="notranslate" style="all: initial;"> </div>Социально-философские аспекты миграции2015-09-05T11:39:04+03:002015-09-05T11:39:04+03:00https://textfor.ru/filosofiya/2015-09-05-11-45-22Admin<h2>Введение</h2>
<p>В наиболее узком понимании миграция – это совокупность безвозвратных межпоселенных передвижений населения, связанных с переменой места жительства, те переселение. Это процесс, меняющий «рисунок» расселения в отдельных странах, на континентах, во всем мире.</p>
<p>Миграция населения оказывает большое влияние на демографическую ситуацию как в районе выхода, так и в районе вселения. Она приводит к сдвигам в возрастной структуре населения, в уровне рождаемости и смертности. Кроме того, повышение интенсивности миграции может влиять на рождаемость в сторону ее уменьшения. Тесно взаимосвязан этот процесс и с семейно-брачными отношениями. Важно также указать, что мигранты, с одной стороны, привносят свое демографическое сознание и поведение в места вселения, а с другой – воспринимают в определенной мере демографические установки населения районов вселения. В целом же миграция является тем фактором, благодаря которому может сложиться более равноценная демографическая ситуация в различных регионах.</p>
<p>Война приводит к колоссальным перемещениям населения, связанным с движением миллионов мирных жителей из районов военных действий, реэвакуацией и т. д. Многие из этих миграций были переменными. Миллионы людей перемещаются, структура населения некоторых стран радикально меняется. Такая миграция – это миграция по внеэкономическим причинам.</p>
<p>Экономическая миграция зависит от спроса на рабочую силу и протекает в определенных пределах постоянно. Экономические факторы иногда усиливают миграцию, вызванную политическими причинами. Конечно, термин «экономическая миграция» должен быть принят как относящийся не только к мигрирующим работникам, но и к членам их семей.</p>
<p>Освещение современной международной миграции облегчается тем, что этой проблемой занялись в последние годы в ООН, Секретариатом которой еще во Всемирной конференции по народонаселению в Бухаресте (1974) подготовлен специальный документ – «Тенденции международной миграции в 1950-1970 годах». Имеются также и другие статистические и литературные источники, в особенности о международной миграции рабочей силы в Европе.</p>
<p>Крайне сложная задача – прогнозирование миграций, особенно в условиях постоянно изменяющейся социально-экономической ситуации. Самая непосредственная зависимость миграции от экономических, политических, социальных факторов предполагает, что в основу прогноза миграции следует положить сценарий возможного развития в будущем указанных факторов. Однако сегодня не существует определенного сценария социально-экономического развития многих стран, на основе которого можно разрабатывать более или менее надежные перспективные оценки миграции.</p>
<p>Поэтому так важно рассмотреть социально-философские аспекты миграции и провести анализ миграционной политики России на современном этапе.</p>
<h2>Миграция: понятие и сущность. "Человек мигрирующий"</h2>
<p>В общепринятом понимании миграция населения (от лат. migratio – переселение) – социально-экономический процесс, представляющий собой совокупность перемещений, совершаемых людьми между странами, регионами, поселениями и т. д.</p>
<p>Миграция населения этимологически означает смену места жительства, перемещение, но допускает и более широкое толкование.</p>
<p>В современной социально-философской литературе феномен миграционности, как отмечалось, рассматривается на основе онтологических картин мира («пути и местности»), когда в качестве атрибутивности человеческого существования выступает homo migratio («человек мигрирующий»). Речь идет о его нахождении (месторасположении) в границах статических и динамических обществ, исторически подвижного и оседлого опыта, масштабирования перемещений, географии расселения человечества, в том числе в государствах и пределах городской цивилизации.</p>
<p>Многие авторы в своих работах ссылаются на статью И. Т. Касавина «Человек мигрирующий»: Онтология пути и местности"[8], положившей, по всей видимости, начало исследования феномена миграции в современной российской науке. В ней, рассматриваются основные тенденции текучести миграционного опыта, факторы жизнеспособности населения, взаимосоединимость экологических пространств и структурности пути, «транзитные онтологии» путешествий, исторические магистрали миграции, универсальный и локальный опыты расселения.</p>
<p>Это создает незаместимую основу для понимания современных миграционных процессов, особенностей образа жизни мигрантов в единстве социально-экономических, культурно-исторических и личностных факторов. Пространственные перемещения в фазисах познавательных установок обнаруживает такие сопряженные фрагменты, как миграционный опыт, миграционное существование, миграционное поведение (переходы), миграционные судьбы [13 с.25].</p>
<p>Речь идет о протяженных, рекомбинирующихся, сменяющих друг друга видах деятельности, в т. ч. о «своевременности» постановки общественно-политических проблем, «связывании» пространственно-предметных структур обновления жизни. В философском смысле можно говорить о сопряжении социально-метафизического и социально-онтологического планов: в первом случае миграционный процесс открывается со стороны измерения социально-человеческих сил, инструментальности взаимных контактов; во втором – выявляются сущностные характеристики мира мигранта, единство уникальных и действенных моделей перемещений.</p>
<p>В феноменологическом смысле «человек мигрирующий» осуществляет «предприятие», но не как приложение продуктивных усилий и трудовых навыков, а как «задуманные» действия и шаги в неопределенности результатов самого процесса. По мнению И. Т. Касавина, исторически следует принять образ призрачности, нереальности, текучести миграционного опыта. Только первоначальность регионализации местности снимает абстракции подобных перемещений (путешествий, поисков пути, дорог и т. д.). Последующая пульсирующая структурность мира порождает усиление миграционного процесса в переходе к гетерогенной автономии, что порождает далеко идущие следствия. Так, начинается поиск человеком новых территорий и «самого себя» уже в обладании набором интеллектуальных и физических качеств выживания[8 с. 76].</p>
<p>В результате, подчеркивает И.Т. Касавин, получает развитие «транзитная онтология», и в принципиальном смысле универсальный опыт миграции исключает привязанность к конкретике территорий. Подобное практикующее существование связывает между собой территориальные магистрали и миры общечеловеческой культуры (в перемещениях «Великого Бездомного» через социокультурные проселки по новым магистралям). При этом жизнь на определенной местности представляет не постоянную смену деятельности, а культивирование ее отдельных типов и создание условий их воспроизводства. Сообразно этому устанавливается политико-властная обстановка, появляется законодательство, мораль, общественная психология и идеология[13 с.26].</p>
<p>В житейском плане появляется Дом, который сообщает жизни порядок (симметрию), и не случайно мышление местных жителей ориентировано на примирение противоположностей, приобщение к социально-значимым духовным и практическим стереотипам. Исторически увеличение трудовых ресурсов на основе миграции означало возрастание продуктивной силы, но это должно сочетаться с внутренней интеграцией жизни общества, когда позиции переселенцев взаимно сочетаются с жизненными установками других членов общества.</p>
<p>В социально-исторических системах создавалась «армия мигрантов» для использования на вспомогательных работах при возведении сооружений, которая являлась частью «социальной машины». Ее применение было продиктовано экономическими причинами. Например, великие стройки прошлого (как и современности) создавали атмосферу постоянного напряжения в обществе, были призваны поддерживать строгие порядки, что являлось формой воспроизводства государства, подкрепления его власти и влияния[13 с.37].</p>
<p>Исторический опыт Америки, хотя и замыкается в строгом смысле на иммиграцию как «вселение» различных этнических групп в конкретно-социальную, поселенческую среду на постоянное жительство, заключает много поучительного. Прежде всего, это феномен «революции в видах и стилях работы» как конкретных способов действий и навыков. При вступлении на американский рынок труда определенная группа могла обнаружить, что подвергается дискриминации. В попытках перейти на новые, более высокие уровни представители такой группы могли вновь встретиться с дискриминацией. Но достигнув общепринятого уровня работы, они сами становятся «дискриминаторами» по отношению к вновь прибывающим, причем дискриминаторами амбивалентными – наряду с прошлым опытом проповедующими социальную доктрину «равных возможностей» и в значительной степени практикующими ее[12 с.97].</p>
<p>Форма внутримиграционного неравенства предстает крайне эффективной для социально-политической интеграции групп мигрантов в общественную систему. На этапах индустриальной урбанизации, когда смертность более или менее нейтрализует прирост населения крупных городов за счет рождаемости (причем других городов, из которых первые могли бы черпать свои людские ресурсы, слишком мало), их население увеличивается за счет миграции из сельской местности. В значительной степени миграционные потоки состоят из сельских жителей, направляющихся в город к своим родственникам, поселившимся там раньше. Преобладание миграции такого типа способствует возникновению в городе «племенных региональных» и «национальных» анклавов. Как следствие, имеет место макромиграционный феномен: в середине XX в. Чикаго гордился тем, что был одним из самых крупных «польских» и «немецких» городов. Хотя эти процессы имеют универсальный характер, существует историко-антропологическая сторона, объясняющая ряд его трудностей. Известная антитеза «онтологии города» и «онтологии всадника (переселенца)» обнаруживает резкий конфликт с городской цивилизацией: «новоявленные» группы людей (пришельцы) не уживались, а уничтожали город как культурное образование неумением жить в нем, приспосабливаться к его формам и нормам. Жизнь на конкретной территории культивирует знания и умения применительно к сегментам местности, вовлеченным в социально-практическую деятельность, что противоположно «энциклопедизму вечных странников и путешественников». В разрезе политической антропологии можно сделать предположение о том, что «человек мигрирующий» ищет не дом, а пристанище[12 с.98].</p>
<p>Развитие миграционных процессов означает, что многие этносы «оживают». Но видовая миграция связана с развитием экономико-трудовых потенциалов, т.е. не со стремлением к самореализации, а с поисками элементарной работы, когда преобладают «нищие граждане» с достаточно низкими экономическими и духовными запросами.</p>
<p>Как отмечает О.Ф. Шабров, это не переселенцы, которых раньше называли «солью нации» как подвижных, предприимчивых людей, способных поднять экономику: приезжают те, кто у себя на родине не смог найти повседневного применения. Соответственно, они не несут заряда культуры, даже собственной, который позволил бы оценить и построить правильное, уважительное отношение к ценностной системе людей, которые на данной территории проживают[12 с.98].</p>
<p>Т. Шибутани следующим образом характеризует социальную психологию человека-мигранта (в т.ч. в статусе маргинальной личности как «феномена окраины жизни»): серьезные сомнения в своей личной ценности, неопределенность связей с новым окружением, постоянный страх быть отвергнутым, как следствие, – болезненная застенчивость в присутствии других, излишнее беспокойство о будущем и боязнь любой неожиданной ситуации, неспособность утвердиться во мнении, что внешний мир справедливо к нему относится. Это диктует необходимость избегать неоправданно причиненных огорчений, исключать вызванные оскорбительными действиями чувства, причинения ущерба в намеренных случаях принижения достоинства[12 с.98].</p>
<p>Миграционный опыт позволяет видеть и понимать поколенческие различия народов, особенности социальных группировок качественные отличия эпох, творческие усилия. Расширяющиеся познавательные, со стороны «пестрых личностей» в обыденном смысле впечатления, неотрывное внимание к калейдоскопичности примет жизненного мира требуют особой заботы и работы зрения, соответственно, порождают переходы к постижению социального времени. Его направленностью являются контрасты образа жизни, общественных статусов, понимание собственного прошлого (родины) и положения на новых путях и дорогах, которые устремляют взгляд в перспективную реальность. В узкотематическом миграционном процессе заявляют себя образы фрагментарной историчности, «времен года», человеческих возрастов, проявления разновременности в традициях и пережитках, ростках и начатках будущего[13 с.10].</p>
<p>Понятие «истинной миграции» соотносится с настоящим временем, его новыми явлениями, территориями, ландшафтами. Основанием этого служит фактор культуры как всеобъемлющей системы, связывающий многоразличный мир ценностей и традиций, духовный модус человеческого существования. В этом отношении, подчеркивает М. Блюменкранц, человек не сводим к своей актуальной данности, пребывает в непрерывном становлении, реализует многообразные потенции и, благодаря этому, «всегда в пути, со всеми падениями и подъемами, ему сопутствующими». При выпадениях из различных пределов, эгоцентризме, индивидуалистических притязаниях, «человек мигрирующий» – продукт новых коммуникаций, хотя путешествия теряют «тепло добросовестных человеческих контактов», общение утрачивает «необходимую атмосферу интимности, что напоминает, скорее, «тюремное свидание под неизменным наблюдением … посредника – телефонного или электронного аппарата». В результате исчезает «точка центрирования», в которой стягивается смысл социально-человеческого существования и существования целостного мира, человеческая личность постепенно погружена в «приватный Космос». Она – «вечный Робинзон коммуникационных линий», как следствие, вырабатывается «накатанная техника скольжения по жизни»[13 с.11].</p>
<p>Показательно приложение к миграционному процессу ряда философских смыслов. В антропологической предметности у мигранта нет «окружающей среды», но ее открытость неизбежно сочетается с динамической стороной социальной жизни. Взаимодействие «Я», далее «Мы» с фактором «Они» включает различные классы объект-субъектных отношений – от статусно-регламентационных и обыденно житейских до структурности межличностного взаимодействия. Социальная событийность – реальный мир, пути и узлы контактов-соприкосновений обнаруживают непосредственные обращения в ответности и безответности. Разные жизни – это и различные способы взаимодействия с ней, принципы обустройства, методы диалогизации, инструменты пребывания в социокультурных ландшафтах.</p>
<p>Особый смысл характеру и типичности миграции, структуре и конфигурации целостных представлений стран-государств придают конкретные значительные личности и общественные события вследствие новых принципиальных оценок. Не случайно самый распространенный вид миграции – экономической – приводит к космополитизации образов территорий.</p>
<p>Например, сегодня не говорят о москвичах как особой нации, но о скорейшем превращении столичного мегаполиса в сплетение различных национальностей. В результате можно сделать вывод о том, что в разработке управленческого воздействия на миграционное существование необходимо учитывать сочетание свободы как гармонической ориентации и подлинной миграции в условиях современных коммуникационных систем. Существо стратегии миграционного развития предполагает системный характер процессов воспроизводства населения. Это значит, что анализ современных миграционных факторов в их влиянии на тенденции социальных процессов заключается не в исключении негативных явлений демографической ситуации, но прежде всего в организации воспроизводства населения в качестве органической целостности. Гипотетическое предположение заключается в существовании определенного порядка связей, позволяющих достигать необходимых параметров демографической политики[13 с.14].</p>
<h2>Миграционная политика России: история цели и перспективы</h2>
<p>Понятие «миграционная политика» раньше возникло и закрепилось в общественных науках стран Запада, а не России. Впрочем, в нашей стране применялись иные термины для извечного жизненного процесса: «переселенческое дело», «рациональное размещение производительных сил». Международно принятая терминология закрепилась в отечественной науке, публицистике, а затем – и в законодательстве к концу периода «перестройки», когда СССР столкнулся с массовыми потоками вынужденных и экономических переселенцев. Однако и спустя 17 лет понятийный аппарат в сфере миграционной политики остаётся дискуссионным. Есть даже крайняя точка зрения, по которой термин «миграционная политика» сам по себе является признаком нетерпимости и расизма.</p>
<p>Существуют два понимания миграционной политики, сформулированных И. А. Романовым. В широком смысле миграционная политика должна воздействовать на все факторы переселенческих процессов. В узком смысле – только на механизмы миграционного движения. Но «узкая» трактовка на деле невозможна, т. е. тем же органам власти и управления приходится улучшать параметры качества жизни, дабы повлиять на потоки переселенцев. Следовательно, миграционная политика – элемент социальной политики как более широкой системы. И. А. Романов полагает, что в условиях резкой неравномерности расселения, оттока жителей из стратегически важных регионов именно миграционная политика становится важной мерой эффективности всей социальной политики. Традиционные направления МП – иммиграционный контроль и интеграция переселенцев сочетаются с новыми направлениями – внешней помощью, прямыми иностранными инвестициями, внешней и внешнеторговой политикой по сдерживанию чрезмерной иммиграции. Это позволяет странам Запада воздействовать на миграционные процессы с упреждением, а не постфактум. Миграционная политика постиндустриальных обществ выходит и с государственного на наднациональный уровень. Таким образом, миграционная политика – это система принципов, целей и действий, с помощью которых государство и иные политические факторы регулируют потоки переселенцев. Государственная миграционная политика должна быть направлена на достижение целей, соответствующих интересам развития общества как системы[2 с.62].</p>
<p>К 2009 году сложились две точки зрения на миграционную политику. Сторонники первой (А. Г. Вишневский, Ж. А. Зайончковская, В. И. Мукомель) доказывают неизбежность массовой миграции в силу демографической нагрузки на экономику. По их прогнозам, к 2025 г. Россия испытает сокращение жителей в трудоспособном возрасте на 16,2 млн. чел. даже с учётом иммиграции. Сторонники второй точки зрения (Д. Валентей, Н. Слепцов, А. Дмитриев) делают акцент на негативных политических и социокультурных последствиях миграции, предполагая, что РФ должна сохранять сложившийся этноконфессиональный состав населения[2 с.63].</p>
<p>Свобода передвижения и выбора места жительства считается одним из неотъемлемых прав человека. Статья 13 Всеобщей декларации прав человека гласит: «Каждый человек имеет право свободно передвигаться и выбирать себе местожительство в пределах каждого государства… Каждый человек имеет право покидать любую страну, включая свою собственную, и возвращаться в свою собственную». Согласно Международному пакту о гражданских и политических правах 1966 г., любой человек может покинуть свою страну, т. е. имеет право на эмиграцию.</p>
<p>Но вместе с тем это право ограничивается императивами безопасности, общественного порядка, здоровья и нравственности, правами и свободами иных лиц. Международная миграция – это неотъемлемая часть глобализации. Если правительства охотно признают мобильность капитала, товаров и идей, но попытаются не допустить свободной миграции населения, такие попытки в принципе не увенчаются успехом. Запреты не остановят миграцию, но будут способствовать расцвету её нелегальных форм, – такова либеральная аргументация регулирования миграции.</p>
<p>Вместе с тем либеральный подход должен признавать равные права постоянного населения и мигрантов. Это вступает в противоречие с ограниченностью социального капитала и процессами глобализации, взламывающими автономию сообществ. Национальное государство, вынужденное сочетать права граждан и справами человека, неспособно эффективно ограждать своих граждан от посягательств иммигрантов на ограниченные ресурсы.</p>
<p>Интересно рассмотреть формирование нормативно-правовой основы миграционной политики в Российской Федерации. Становление законодательства в сфере миграционной политики шло в РФ крайне неравномерно как по темпам, так и по охвату всех аспектов предмета регулирования. В начале 1990-х гг. законотворчество и правоприменение развивались во всё более расходящихся направлениях. Рамочные законы должны были продемонстрировать лояльность постсоветских институтов власти международным стандартам. В 1992 г. Россия присоединилась к международной Конвенции о статусе беженцев (1951 г.) и Протоколу о статусе беженцев (1967 г.). На основе либеральной доктрины, плохо сочетающейся с ресурсной базой принимающих сообществ, принимается постановление Правительства РФ «О мерах по оказанию помощи беженцам и вынужденным переселенцам» от 3 марта 1992 г. В нём разрешена регистрация беженцев и вынужденных переселенцев «на жилой площади родных и знакомых, при их согласии, независимо от её размеров», а также приём на учёт «нуждающихся в улучшении жилищных условий без учёта времени проживания на данной территории»[2 с.65].</p>
<p>18 мая 1992 г. правительство России приняло программу «Миграция», впервые сформулировав принципы миграционной политики:</p>
<p>– свобода выбора беженцами и вынужденными переселенцами места жительства и видов работы;</p>
<p>– запрет высылки данных лиц в страны, откуда они прибыли в Россию;</p>
<p>– недопустимость дискриминации по признакам расы, вероисповедания, гражданства, этничности, социальной группы, политических взглядов и т. п.;</p>
<p>– гарантии прав и свобод, равенство прав с гражданами принимающего государства;</p>
<p>– безусловное соблюдение беженцами законов принимающей страны;</p>
<p>– недопустимость создания привилегий беженцам сравнительно с местными жителями;</p>
<p>– непосредственное личное участие беженцев в обустройстве своей жизни;</p>
<p>– межгосударственная координация помощи данным лицам;</p>
<p>– государственная поддержка занятости и предоставления жилья данным лицам[2 с.66].</p>
<p>Анализ действующего российского законодательства по вопросам миграции подтверждает, что наиболее ранним и во многом «рамочным» актом стал Закон РФ от 25 июня 1993 г. № 5242-1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации». Наиболее системный характер имела Федеральная миграционная программа, утверждённая указом президента РФ от 9 августа 1994 г. На её основе затем принималась аналогичная программа на 1998 – 2000 гг.</p>
<p>Федеральная миграционная программа определяла основные понятия и термины миграционной политики: миграцию, её типы и причины. Установлены субъекты вынужденной, внутренней и незаконной миграции. Выяснен статус лица, в отношении которого применяются ограничения на право въезда и пребывания в РФ.</p>
<p>Федеральная миграционная программа определяет основную цель миграционной политики – регулирование миграционных потоков; преодоление негативных последствий стихийных процессов миграции; создание условий для беспрепятственной реализации прав мигрантов; обеспечение гуманного отношения к лицам, ищущим убежища в РФ.</p>
<p>Основные задачи миграционной политики (МП):</p>
<p>– защита прав и интересов мигрантов;</p>
<p>– развитие системы иммиграционного контроля;</p>
<p>– соблюдение государственных интересов при разработке и реализации МП;</p>
<p>– регулирование миграционных потоков с учётом социально-экономического развития и экологической обстановки в регионах, национальной совместимости, специфики психологии мигрантов и климатических особенностей мест расселения;</p>
<p>– создание условий для приёма и размещения мигрантов, стимулирующих их активное участие в адаптации к существующему социально-экономическому положению.</p>
<p>Миграционная политика основывается на следующих принципах:</p>
<p>– стимулирование рационального территориального распределения потоков вынужденных переселенцев;</p>
<p>– недопустимость дискриминации мигрантов;</p>
<p>– личное участие вынужденных переселенцев в обустройстве на новом месте жительства при государственной поддержке;</p>
<p>– квотирование ежегодного приёма беженцев и предоставления временного убежища;</p>
<p>– запрет высылки или принудительного возвращения беженцев в страны, откуда они прибыли, кроме случаев, предусмотренных законодательными актами или международными договорами РФ[2 с.68].</p>
<p>Данная программа ставит задачу определить формы взаимодействия федеральных органов исполнительной власти и органов субъектов РФ, круг их обязанностей и степень ответственности за решение проблем миграции. Позже, уже на основе Конституции РФ 1993 г., принят Федеральный закон от 15 августа 1996 г. «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию».</p>
<p>Последующие десять лет правовое регулирование внешней миграции проводилось в основном на основе двусторонних договоров. Кроме этого, Российская Федерация ратифицировала многосторонние международные соглашения по вопросам миграции[ с. ].</p>
<p>В 2000-х гг. проблема реформирования миграционной политики России стала одной из приоритетных тем научных и политических дискуссий, она занимает важное место в средствах массовой информации.</p>
<p>Вопросы управления миграцией вышли на первый план в региональных международных структурах, таких, как СНГ и ЕврАзЭС. В российском руководстве стало все более отчетливо проявляться понимание необходимости выработки такой миграционной политики, которая отвечала бы потребностям реально складывающейся экономической и демографической ситуации в стране и была бы способна эффективно регулировать все усложняющиеся потоки международной миграции. Нельзя не сказать также о том, что тема миграции, обостренная разрастающимися в обществе настроениями ксенофобии, этнической неприязни, сегрегации, стала орудием политической борьбы. Дискуссии среди ученых о том, насколько привлечение мигрантов может решить проблемы дефицита на рынке труда в России и каковы могут быть последствия массового притока мигрантов для российского общества, создали почву для спекуляций политиков, наращивающих свой авторитет на популистских лозунгах, например, «Россия для русских». На этом фоне принятие в 2006 г. новых законов, регулирующих миграцию в Россию граждан стран СНГ, оказалось принципиально важным шагом, обозначающим новое отношение российских властей как к миграции в целом, так и к трудовой миграции как важному ресурсу развития страны. Новая модель управления трудовой миграцией[7 с.80].</p>
<p>Принципиальный поворот в российской миграционной политике, произошедший в связи с изменением миграционного законодательства в 2006 г., повлек за собой кардинальное изменение ориентиров российской миграционной политики.</p>
<p>Во-первых, четко обозначилась группа стран, на граждан которых Россия намерена ориентироваться как на своих «предпочтительных» миграционных партнеров. Это бывшие советские республики, имеющие безвизовый режим въезда с Россией, – Азербайджан, Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Молдова, Таджикистан, Узбекистан, Украина. Данный момент исключительно важен как с исторической, так и с политической точки зрения. Выступая очевидным лидером на постсоветском пространстве, Россия выполняет свой моральный долг перед бывшими союзными республиками, отдавая им предпочтение перед мигрантами из других стран.</p>
<p>Во-вторых, принципиальным направлением миграционной политики России стала легализация мигрантов.</p>
<p>Несмотря на то, что в законодательстве не был достаточно проработан механизм включения в легальное миграционное поле тех мигрантов, которые уже находились на территории России, новые правила, нацеленные на выведение из тени миграционных потоков из стран СНГ, создают благоприятную атмосферу легализации – не как единовременной кампании, но как формирующейся тенденции правового регулирования миграционных потоков.</p>
<p>В-третьих, регулирование трудовой миграции стало приоритетом государственной миграционной политики. Выдвижение на первый план этого направления миграционной политики объективно предопределено перспективами развития рынка труда России и неизбежным дефицитом трудовых ресурсов вследствие сложившейся возрастной структуры населения и тенденций демографического развития. Формирование общего рынка труда постсоветских государств отвечает интересам всех стран региона: как стран, принимающих трудовых мигрантов, так и стран их выезда. Недооценка важности регулирования трудовой миграции в общем миграционном потоке, захлестнувшем Россию, привела в последние годы к недопустимому разрастанию масштабов незаконной миграции и нелегального трудоустройства, потере государственного контроля над миграционной ситуацией и рынком труда, росту антимигрантских настроений в обществе, ущемлению прав мигрантов.</p>
<p>В-четвертых, в арсенале средств борьбы с незаконной миграцией появились новые инструменты, а фокус этой борьбы сместился с самих мигрантов на работодателей, нарушающих миграционное и трудовое законодательство. Расширив каналы законного въезда, пребывания и трудоустройства и упростив процедуры получения необходимых разрешений, миграционные службы приобрели законное право жестко наказывать тех, кто, несмотря на это, продолжает применять незаконные практики трудоустройства.</p>
<p>В-пятых, новое миграционное законодательство «выбивает почву» из-под ног недобросовестных чиновников и «посредников», которые в последние годы фактически завели в тупик процесс управления международной миграцией. Простота и прозрачность новых правил практически не оставляют места для злоупотреблений, хотя укоренившийся страх перед российским чиновником часто продолжает мешать мигрантам отстаивать свои права.</p>
<p>В-шестых, либерализация миграционного законодательства повышает миграционную привлекательность России, что важно в условиях нарастания (как в мире в целом, так и на постсоветском пространстве) конкурентной борьбы за людские ресурсы[7 с.82].</p>
<h2>Заключение</h2>
<p>Таким образом, миграция населения – это социально-экономический процесс, представляющий собой совокупность перемещений, совершаемых людьми между странами, регионами, поселениями и т. д.</p>
<p>В социально-исторических системах создавалась «армия мигрантов» для использования на вспомогательных работах при возведении сооружений, которая являлась частью «социальной машины». Ее применение было продиктовано экономическими причинами.</p>
<p>Для понимания современных миграционных процессов, особенностей образа жизни мигрантов в единстве социально-экономических, культурно-исторических и личностных факторов важно учитывать основные тенденции текучести миграционного опыта, факторы жизнеспособности населения, исторические магистрали миграции, универсальный и локальный опыты расселения.</p>
<p>«Человек мигрирующий» как явление осуществляет «предприятие», но не как приложение продуктивных усилий и трудовых навыков, а как «задуманные» действия и шаги в неопределенности результатов самого процесса.</p>
<p>В философском смысле о "человеке мигрирующем" можно говорить как о сопряжении социально-метафизического и социально-онтологического планов: в первом случае миграционный процесс открывается со стороны измерения социально-человеческих сил, инструментальности взаимных контактов; во втором – выявляются сущностные характеристики мира мигранта, единство уникальных и действенных моделей перемещений.</p>
<p>Миграционная политика – элемент социальной политики как более широкой системы. Сам термин «миграционная политика» раньше возникло и закрепилось в общественных науках стран Запада, а не России, поэтому и становление законодательства в сфере миграционной политики шло в РФ крайне неравномерно как по темпам, так и по охвату всех аспектов предмета регулирования.</p>
<p>Постепенно, однако в российском руководстве стало все более отчетливо проявляться понимание необходимости выработки такой миграционной политики, которая отвечала бы потребностям реально складывающейся экономической и демографической ситуации в стране и была бы способна эффективно регулировать все усложняющиеся потоки международной миграции.</p>
<p>Принципиальный поворот в российской миграционной политике, произошедший в связи с изменением миграционного законодательства в 2006 г., повлек за собой кардинальное изменение ориентиров российской миграционной политики.</p>
<h2> Список использованной литературы</h2>
<p>1. Блюменкранц М. В поисках имени и лица. Феноменология современного ландшафта // Вопросы философии. – 2007. – № 1. – С. 49-54.</p>
<p>2. Бобылев В. Миграционная политика (сущность, структурное строение, основные типы) //Власть. – 2009. – № 6. – С. 61 – 64</p>
<p>3. Буданова Л. Ю. Исторические аспекты и проблемы миграции. // Научные Исследования В Образовании. – 2012. – №2. – С. 12-15</p>
<p>4. Василенко П. В. Зарубежные теории миграции населения. // Псковский регионологический журнал, 2013. №16. С. 36-42.</p>
<p>5. Волох В. Миграционная политика: изменения в законодательстве. // Власть. – 2012. – № 11. – С. 206-207.</p>
<p>6. Горяйнова М. В. Российские соотечественники как объект миграционной политики Российской Федерации. // Проблемы юридической науки и правоохранительной практики: взгляд молодых исследователей. – 2011. – № 2 (16). – С. 101-106.</p>
<p>7. Ивахнюк И. В. Миграционная политика России: новые инициативы. // Вестник Челябинского государственного университета. Серия Экономика. – 2008. – №29. – С. 77-88.</p>
<p>8. Касавин И. Т. «Человек мигрирующий: онтология пути и местности» // Вопросы философии. – 1997. – № 7. – С. 74-84.</p>
<p>9. Кобылинская С. В. Современная миграционная политика России // Научный журнал КубГАУ, – 2014 – №103 (09), – С. 1-16.</p>
<p>10. Метелёв И. С. О содержании и значимости миграционного опыта. // Проблемы современной экономики, – 2012. – № 3 (43). – С. 34-38.</p>
<p>11. Метелёв И. С. Социальная и индивидуальная природа миграционного опыта. // Вiсник СевНТУ: зб. наук. пр. Вип. 115/2011. Серiя: Фiлософiя. – Севастополь, 2011. – С. 34-38.</p>
<p>12. Метелёв И. С. Социально-философские аспекты миграции. //Власть. – 2010. – № 12. – С. 95 – 98.</p>
<p>13. Метелев И. С. Феномен миграции (методология анализа и жизненный смысл): монография. – Омск: Издание Омского института (филиала) РГТЭУ. – 2010. – 115 с.</p>
<p>14. Шмелев А. Л., Шмелева О. Ю. Инновационные подходы в государственном управлении в контексте разработки и реализации эффективной миграционной политики. // Международные отношения. Политология. Регионоведение. Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского, 2013, № 4 (1), с. 313-319.</p>
<p> </p><h2>Введение</h2>
<p>В наиболее узком понимании миграция – это совокупность безвозвратных межпоселенных передвижений населения, связанных с переменой места жительства, те переселение. Это процесс, меняющий «рисунок» расселения в отдельных странах, на континентах, во всем мире.</p>
<p>Миграция населения оказывает большое влияние на демографическую ситуацию как в районе выхода, так и в районе вселения. Она приводит к сдвигам в возрастной структуре населения, в уровне рождаемости и смертности. Кроме того, повышение интенсивности миграции может влиять на рождаемость в сторону ее уменьшения. Тесно взаимосвязан этот процесс и с семейно-брачными отношениями. Важно также указать, что мигранты, с одной стороны, привносят свое демографическое сознание и поведение в места вселения, а с другой – воспринимают в определенной мере демографические установки населения районов вселения. В целом же миграция является тем фактором, благодаря которому может сложиться более равноценная демографическая ситуация в различных регионах.</p>
<p>Война приводит к колоссальным перемещениям населения, связанным с движением миллионов мирных жителей из районов военных действий, реэвакуацией и т. д. Многие из этих миграций были переменными. Миллионы людей перемещаются, структура населения некоторых стран радикально меняется. Такая миграция – это миграция по внеэкономическим причинам.</p>
<p>Экономическая миграция зависит от спроса на рабочую силу и протекает в определенных пределах постоянно. Экономические факторы иногда усиливают миграцию, вызванную политическими причинами. Конечно, термин «экономическая миграция» должен быть принят как относящийся не только к мигрирующим работникам, но и к членам их семей.</p>
<p>Освещение современной международной миграции облегчается тем, что этой проблемой занялись в последние годы в ООН, Секретариатом которой еще во Всемирной конференции по народонаселению в Бухаресте (1974) подготовлен специальный документ – «Тенденции международной миграции в 1950-1970 годах». Имеются также и другие статистические и литературные источники, в особенности о международной миграции рабочей силы в Европе.</p>
<p>Крайне сложная задача – прогнозирование миграций, особенно в условиях постоянно изменяющейся социально-экономической ситуации. Самая непосредственная зависимость миграции от экономических, политических, социальных факторов предполагает, что в основу прогноза миграции следует положить сценарий возможного развития в будущем указанных факторов. Однако сегодня не существует определенного сценария социально-экономического развития многих стран, на основе которого можно разрабатывать более или менее надежные перспективные оценки миграции.</p>
<p>Поэтому так важно рассмотреть социально-философские аспекты миграции и провести анализ миграционной политики России на современном этапе.</p>
<h2>Миграция: понятие и сущность. "Человек мигрирующий"</h2>
<p>В общепринятом понимании миграция населения (от лат. migratio – переселение) – социально-экономический процесс, представляющий собой совокупность перемещений, совершаемых людьми между странами, регионами, поселениями и т. д.</p>
<p>Миграция населения этимологически означает смену места жительства, перемещение, но допускает и более широкое толкование.</p>
<p>В современной социально-философской литературе феномен миграционности, как отмечалось, рассматривается на основе онтологических картин мира («пути и местности»), когда в качестве атрибутивности человеческого существования выступает homo migratio («человек мигрирующий»). Речь идет о его нахождении (месторасположении) в границах статических и динамических обществ, исторически подвижного и оседлого опыта, масштабирования перемещений, географии расселения человечества, в том числе в государствах и пределах городской цивилизации.</p>
<p>Многие авторы в своих работах ссылаются на статью И. Т. Касавина «Человек мигрирующий»: Онтология пути и местности"[8], положившей, по всей видимости, начало исследования феномена миграции в современной российской науке. В ней, рассматриваются основные тенденции текучести миграционного опыта, факторы жизнеспособности населения, взаимосоединимость экологических пространств и структурности пути, «транзитные онтологии» путешествий, исторические магистрали миграции, универсальный и локальный опыты расселения.</p>
<p>Это создает незаместимую основу для понимания современных миграционных процессов, особенностей образа жизни мигрантов в единстве социально-экономических, культурно-исторических и личностных факторов. Пространственные перемещения в фазисах познавательных установок обнаруживает такие сопряженные фрагменты, как миграционный опыт, миграционное существование, миграционное поведение (переходы), миграционные судьбы [13 с.25].</p>
<p>Речь идет о протяженных, рекомбинирующихся, сменяющих друг друга видах деятельности, в т. ч. о «своевременности» постановки общественно-политических проблем, «связывании» пространственно-предметных структур обновления жизни. В философском смысле можно говорить о сопряжении социально-метафизического и социально-онтологического планов: в первом случае миграционный процесс открывается со стороны измерения социально-человеческих сил, инструментальности взаимных контактов; во втором – выявляются сущностные характеристики мира мигранта, единство уникальных и действенных моделей перемещений.</p>
<p>В феноменологическом смысле «человек мигрирующий» осуществляет «предприятие», но не как приложение продуктивных усилий и трудовых навыков, а как «задуманные» действия и шаги в неопределенности результатов самого процесса. По мнению И. Т. Касавина, исторически следует принять образ призрачности, нереальности, текучести миграционного опыта. Только первоначальность регионализации местности снимает абстракции подобных перемещений (путешествий, поисков пути, дорог и т. д.). Последующая пульсирующая структурность мира порождает усиление миграционного процесса в переходе к гетерогенной автономии, что порождает далеко идущие следствия. Так, начинается поиск человеком новых территорий и «самого себя» уже в обладании набором интеллектуальных и физических качеств выживания[8 с. 76].</p>
<p>В результате, подчеркивает И.Т. Касавин, получает развитие «транзитная онтология», и в принципиальном смысле универсальный опыт миграции исключает привязанность к конкретике территорий. Подобное практикующее существование связывает между собой территориальные магистрали и миры общечеловеческой культуры (в перемещениях «Великого Бездомного» через социокультурные проселки по новым магистралям). При этом жизнь на определенной местности представляет не постоянную смену деятельности, а культивирование ее отдельных типов и создание условий их воспроизводства. Сообразно этому устанавливается политико-властная обстановка, появляется законодательство, мораль, общественная психология и идеология[13 с.26].</p>
<p>В житейском плане появляется Дом, который сообщает жизни порядок (симметрию), и не случайно мышление местных жителей ориентировано на примирение противоположностей, приобщение к социально-значимым духовным и практическим стереотипам. Исторически увеличение трудовых ресурсов на основе миграции означало возрастание продуктивной силы, но это должно сочетаться с внутренней интеграцией жизни общества, когда позиции переселенцев взаимно сочетаются с жизненными установками других членов общества.</p>
<p>В социально-исторических системах создавалась «армия мигрантов» для использования на вспомогательных работах при возведении сооружений, которая являлась частью «социальной машины». Ее применение было продиктовано экономическими причинами. Например, великие стройки прошлого (как и современности) создавали атмосферу постоянного напряжения в обществе, были призваны поддерживать строгие порядки, что являлось формой воспроизводства государства, подкрепления его власти и влияния[13 с.37].</p>
<p>Исторический опыт Америки, хотя и замыкается в строгом смысле на иммиграцию как «вселение» различных этнических групп в конкретно-социальную, поселенческую среду на постоянное жительство, заключает много поучительного. Прежде всего, это феномен «революции в видах и стилях работы» как конкретных способов действий и навыков. При вступлении на американский рынок труда определенная группа могла обнаружить, что подвергается дискриминации. В попытках перейти на новые, более высокие уровни представители такой группы могли вновь встретиться с дискриминацией. Но достигнув общепринятого уровня работы, они сами становятся «дискриминаторами» по отношению к вновь прибывающим, причем дискриминаторами амбивалентными – наряду с прошлым опытом проповедующими социальную доктрину «равных возможностей» и в значительной степени практикующими ее[12 с.97].</p>
<p>Форма внутримиграционного неравенства предстает крайне эффективной для социально-политической интеграции групп мигрантов в общественную систему. На этапах индустриальной урбанизации, когда смертность более или менее нейтрализует прирост населения крупных городов за счет рождаемости (причем других городов, из которых первые могли бы черпать свои людские ресурсы, слишком мало), их население увеличивается за счет миграции из сельской местности. В значительной степени миграционные потоки состоят из сельских жителей, направляющихся в город к своим родственникам, поселившимся там раньше. Преобладание миграции такого типа способствует возникновению в городе «племенных региональных» и «национальных» анклавов. Как следствие, имеет место макромиграционный феномен: в середине XX в. Чикаго гордился тем, что был одним из самых крупных «польских» и «немецких» городов. Хотя эти процессы имеют универсальный характер, существует историко-антропологическая сторона, объясняющая ряд его трудностей. Известная антитеза «онтологии города» и «онтологии всадника (переселенца)» обнаруживает резкий конфликт с городской цивилизацией: «новоявленные» группы людей (пришельцы) не уживались, а уничтожали город как культурное образование неумением жить в нем, приспосабливаться к его формам и нормам. Жизнь на конкретной территории культивирует знания и умения применительно к сегментам местности, вовлеченным в социально-практическую деятельность, что противоположно «энциклопедизму вечных странников и путешественников». В разрезе политической антропологии можно сделать предположение о том, что «человек мигрирующий» ищет не дом, а пристанище[12 с.98].</p>
<p>Развитие миграционных процессов означает, что многие этносы «оживают». Но видовая миграция связана с развитием экономико-трудовых потенциалов, т.е. не со стремлением к самореализации, а с поисками элементарной работы, когда преобладают «нищие граждане» с достаточно низкими экономическими и духовными запросами.</p>
<p>Как отмечает О.Ф. Шабров, это не переселенцы, которых раньше называли «солью нации» как подвижных, предприимчивых людей, способных поднять экономику: приезжают те, кто у себя на родине не смог найти повседневного применения. Соответственно, они не несут заряда культуры, даже собственной, который позволил бы оценить и построить правильное, уважительное отношение к ценностной системе людей, которые на данной территории проживают[12 с.98].</p>
<p>Т. Шибутани следующим образом характеризует социальную психологию человека-мигранта (в т.ч. в статусе маргинальной личности как «феномена окраины жизни»): серьезные сомнения в своей личной ценности, неопределенность связей с новым окружением, постоянный страх быть отвергнутым, как следствие, – болезненная застенчивость в присутствии других, излишнее беспокойство о будущем и боязнь любой неожиданной ситуации, неспособность утвердиться во мнении, что внешний мир справедливо к нему относится. Это диктует необходимость избегать неоправданно причиненных огорчений, исключать вызванные оскорбительными действиями чувства, причинения ущерба в намеренных случаях принижения достоинства[12 с.98].</p>
<p>Миграционный опыт позволяет видеть и понимать поколенческие различия народов, особенности социальных группировок качественные отличия эпох, творческие усилия. Расширяющиеся познавательные, со стороны «пестрых личностей» в обыденном смысле впечатления, неотрывное внимание к калейдоскопичности примет жизненного мира требуют особой заботы и работы зрения, соответственно, порождают переходы к постижению социального времени. Его направленностью являются контрасты образа жизни, общественных статусов, понимание собственного прошлого (родины) и положения на новых путях и дорогах, которые устремляют взгляд в перспективную реальность. В узкотематическом миграционном процессе заявляют себя образы фрагментарной историчности, «времен года», человеческих возрастов, проявления разновременности в традициях и пережитках, ростках и начатках будущего[13 с.10].</p>
<p>Понятие «истинной миграции» соотносится с настоящим временем, его новыми явлениями, территориями, ландшафтами. Основанием этого служит фактор культуры как всеобъемлющей системы, связывающий многоразличный мир ценностей и традиций, духовный модус человеческого существования. В этом отношении, подчеркивает М. Блюменкранц, человек не сводим к своей актуальной данности, пребывает в непрерывном становлении, реализует многообразные потенции и, благодаря этому, «всегда в пути, со всеми падениями и подъемами, ему сопутствующими». При выпадениях из различных пределов, эгоцентризме, индивидуалистических притязаниях, «человек мигрирующий» – продукт новых коммуникаций, хотя путешествия теряют «тепло добросовестных человеческих контактов», общение утрачивает «необходимую атмосферу интимности, что напоминает, скорее, «тюремное свидание под неизменным наблюдением … посредника – телефонного или электронного аппарата». В результате исчезает «точка центрирования», в которой стягивается смысл социально-человеческого существования и существования целостного мира, человеческая личность постепенно погружена в «приватный Космос». Она – «вечный Робинзон коммуникационных линий», как следствие, вырабатывается «накатанная техника скольжения по жизни»[13 с.11].</p>
<p>Показательно приложение к миграционному процессу ряда философских смыслов. В антропологической предметности у мигранта нет «окружающей среды», но ее открытость неизбежно сочетается с динамической стороной социальной жизни. Взаимодействие «Я», далее «Мы» с фактором «Они» включает различные классы объект-субъектных отношений – от статусно-регламентационных и обыденно житейских до структурности межличностного взаимодействия. Социальная событийность – реальный мир, пути и узлы контактов-соприкосновений обнаруживают непосредственные обращения в ответности и безответности. Разные жизни – это и различные способы взаимодействия с ней, принципы обустройства, методы диалогизации, инструменты пребывания в социокультурных ландшафтах.</p>
<p>Особый смысл характеру и типичности миграции, структуре и конфигурации целостных представлений стран-государств придают конкретные значительные личности и общественные события вследствие новых принципиальных оценок. Не случайно самый распространенный вид миграции – экономической – приводит к космополитизации образов территорий.</p>
<p>Например, сегодня не говорят о москвичах как особой нации, но о скорейшем превращении столичного мегаполиса в сплетение различных национальностей. В результате можно сделать вывод о том, что в разработке управленческого воздействия на миграционное существование необходимо учитывать сочетание свободы как гармонической ориентации и подлинной миграции в условиях современных коммуникационных систем. Существо стратегии миграционного развития предполагает системный характер процессов воспроизводства населения. Это значит, что анализ современных миграционных факторов в их влиянии на тенденции социальных процессов заключается не в исключении негативных явлений демографической ситуации, но прежде всего в организации воспроизводства населения в качестве органической целостности. Гипотетическое предположение заключается в существовании определенного порядка связей, позволяющих достигать необходимых параметров демографической политики[13 с.14].</p>
<h2>Миграционная политика России: история цели и перспективы</h2>
<p>Понятие «миграционная политика» раньше возникло и закрепилось в общественных науках стран Запада, а не России. Впрочем, в нашей стране применялись иные термины для извечного жизненного процесса: «переселенческое дело», «рациональное размещение производительных сил». Международно принятая терминология закрепилась в отечественной науке, публицистике, а затем – и в законодательстве к концу периода «перестройки», когда СССР столкнулся с массовыми потоками вынужденных и экономических переселенцев. Однако и спустя 17 лет понятийный аппарат в сфере миграционной политики остаётся дискуссионным. Есть даже крайняя точка зрения, по которой термин «миграционная политика» сам по себе является признаком нетерпимости и расизма.</p>
<p>Существуют два понимания миграционной политики, сформулированных И. А. Романовым. В широком смысле миграционная политика должна воздействовать на все факторы переселенческих процессов. В узком смысле – только на механизмы миграционного движения. Но «узкая» трактовка на деле невозможна, т. е. тем же органам власти и управления приходится улучшать параметры качества жизни, дабы повлиять на потоки переселенцев. Следовательно, миграционная политика – элемент социальной политики как более широкой системы. И. А. Романов полагает, что в условиях резкой неравномерности расселения, оттока жителей из стратегически важных регионов именно миграционная политика становится важной мерой эффективности всей социальной политики. Традиционные направления МП – иммиграционный контроль и интеграция переселенцев сочетаются с новыми направлениями – внешней помощью, прямыми иностранными инвестициями, внешней и внешнеторговой политикой по сдерживанию чрезмерной иммиграции. Это позволяет странам Запада воздействовать на миграционные процессы с упреждением, а не постфактум. Миграционная политика постиндустриальных обществ выходит и с государственного на наднациональный уровень. Таким образом, миграционная политика – это система принципов, целей и действий, с помощью которых государство и иные политические факторы регулируют потоки переселенцев. Государственная миграционная политика должна быть направлена на достижение целей, соответствующих интересам развития общества как системы[2 с.62].</p>
<p>К 2009 году сложились две точки зрения на миграционную политику. Сторонники первой (А. Г. Вишневский, Ж. А. Зайончковская, В. И. Мукомель) доказывают неизбежность массовой миграции в силу демографической нагрузки на экономику. По их прогнозам, к 2025 г. Россия испытает сокращение жителей в трудоспособном возрасте на 16,2 млн. чел. даже с учётом иммиграции. Сторонники второй точки зрения (Д. Валентей, Н. Слепцов, А. Дмитриев) делают акцент на негативных политических и социокультурных последствиях миграции, предполагая, что РФ должна сохранять сложившийся этноконфессиональный состав населения[2 с.63].</p>
<p>Свобода передвижения и выбора места жительства считается одним из неотъемлемых прав человека. Статья 13 Всеобщей декларации прав человека гласит: «Каждый человек имеет право свободно передвигаться и выбирать себе местожительство в пределах каждого государства… Каждый человек имеет право покидать любую страну, включая свою собственную, и возвращаться в свою собственную». Согласно Международному пакту о гражданских и политических правах 1966 г., любой человек может покинуть свою страну, т. е. имеет право на эмиграцию.</p>
<p>Но вместе с тем это право ограничивается императивами безопасности, общественного порядка, здоровья и нравственности, правами и свободами иных лиц. Международная миграция – это неотъемлемая часть глобализации. Если правительства охотно признают мобильность капитала, товаров и идей, но попытаются не допустить свободной миграции населения, такие попытки в принципе не увенчаются успехом. Запреты не остановят миграцию, но будут способствовать расцвету её нелегальных форм, – такова либеральная аргументация регулирования миграции.</p>
<p>Вместе с тем либеральный подход должен признавать равные права постоянного населения и мигрантов. Это вступает в противоречие с ограниченностью социального капитала и процессами глобализации, взламывающими автономию сообществ. Национальное государство, вынужденное сочетать права граждан и справами человека, неспособно эффективно ограждать своих граждан от посягательств иммигрантов на ограниченные ресурсы.</p>
<p>Интересно рассмотреть формирование нормативно-правовой основы миграционной политики в Российской Федерации. Становление законодательства в сфере миграционной политики шло в РФ крайне неравномерно как по темпам, так и по охвату всех аспектов предмета регулирования. В начале 1990-х гг. законотворчество и правоприменение развивались во всё более расходящихся направлениях. Рамочные законы должны были продемонстрировать лояльность постсоветских институтов власти международным стандартам. В 1992 г. Россия присоединилась к международной Конвенции о статусе беженцев (1951 г.) и Протоколу о статусе беженцев (1967 г.). На основе либеральной доктрины, плохо сочетающейся с ресурсной базой принимающих сообществ, принимается постановление Правительства РФ «О мерах по оказанию помощи беженцам и вынужденным переселенцам» от 3 марта 1992 г. В нём разрешена регистрация беженцев и вынужденных переселенцев «на жилой площади родных и знакомых, при их согласии, независимо от её размеров», а также приём на учёт «нуждающихся в улучшении жилищных условий без учёта времени проживания на данной территории»[2 с.65].</p>
<p>18 мая 1992 г. правительство России приняло программу «Миграция», впервые сформулировав принципы миграционной политики:</p>
<p>– свобода выбора беженцами и вынужденными переселенцами места жительства и видов работы;</p>
<p>– запрет высылки данных лиц в страны, откуда они прибыли в Россию;</p>
<p>– недопустимость дискриминации по признакам расы, вероисповедания, гражданства, этничности, социальной группы, политических взглядов и т. п.;</p>
<p>– гарантии прав и свобод, равенство прав с гражданами принимающего государства;</p>
<p>– безусловное соблюдение беженцами законов принимающей страны;</p>
<p>– недопустимость создания привилегий беженцам сравнительно с местными жителями;</p>
<p>– непосредственное личное участие беженцев в обустройстве своей жизни;</p>
<p>– межгосударственная координация помощи данным лицам;</p>
<p>– государственная поддержка занятости и предоставления жилья данным лицам[2 с.66].</p>
<p>Анализ действующего российского законодательства по вопросам миграции подтверждает, что наиболее ранним и во многом «рамочным» актом стал Закон РФ от 25 июня 1993 г. № 5242-1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации». Наиболее системный характер имела Федеральная миграционная программа, утверждённая указом президента РФ от 9 августа 1994 г. На её основе затем принималась аналогичная программа на 1998 – 2000 гг.</p>
<p>Федеральная миграционная программа определяла основные понятия и термины миграционной политики: миграцию, её типы и причины. Установлены субъекты вынужденной, внутренней и незаконной миграции. Выяснен статус лица, в отношении которого применяются ограничения на право въезда и пребывания в РФ.</p>
<p>Федеральная миграционная программа определяет основную цель миграционной политики – регулирование миграционных потоков; преодоление негативных последствий стихийных процессов миграции; создание условий для беспрепятственной реализации прав мигрантов; обеспечение гуманного отношения к лицам, ищущим убежища в РФ.</p>
<p>Основные задачи миграционной политики (МП):</p>
<p>– защита прав и интересов мигрантов;</p>
<p>– развитие системы иммиграционного контроля;</p>
<p>– соблюдение государственных интересов при разработке и реализации МП;</p>
<p>– регулирование миграционных потоков с учётом социально-экономического развития и экологической обстановки в регионах, национальной совместимости, специфики психологии мигрантов и климатических особенностей мест расселения;</p>
<p>– создание условий для приёма и размещения мигрантов, стимулирующих их активное участие в адаптации к существующему социально-экономическому положению.</p>
<p>Миграционная политика основывается на следующих принципах:</p>
<p>– стимулирование рационального территориального распределения потоков вынужденных переселенцев;</p>
<p>– недопустимость дискриминации мигрантов;</p>
<p>– личное участие вынужденных переселенцев в обустройстве на новом месте жительства при государственной поддержке;</p>
<p>– квотирование ежегодного приёма беженцев и предоставления временного убежища;</p>
<p>– запрет высылки или принудительного возвращения беженцев в страны, откуда они прибыли, кроме случаев, предусмотренных законодательными актами или международными договорами РФ[2 с.68].</p>
<p>Данная программа ставит задачу определить формы взаимодействия федеральных органов исполнительной власти и органов субъектов РФ, круг их обязанностей и степень ответственности за решение проблем миграции. Позже, уже на основе Конституции РФ 1993 г., принят Федеральный закон от 15 августа 1996 г. «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию».</p>
<p>Последующие десять лет правовое регулирование внешней миграции проводилось в основном на основе двусторонних договоров. Кроме этого, Российская Федерация ратифицировала многосторонние международные соглашения по вопросам миграции[ с. ].</p>
<p>В 2000-х гг. проблема реформирования миграционной политики России стала одной из приоритетных тем научных и политических дискуссий, она занимает важное место в средствах массовой информации.</p>
<p>Вопросы управления миграцией вышли на первый план в региональных международных структурах, таких, как СНГ и ЕврАзЭС. В российском руководстве стало все более отчетливо проявляться понимание необходимости выработки такой миграционной политики, которая отвечала бы потребностям реально складывающейся экономической и демографической ситуации в стране и была бы способна эффективно регулировать все усложняющиеся потоки международной миграции. Нельзя не сказать также о том, что тема миграции, обостренная разрастающимися в обществе настроениями ксенофобии, этнической неприязни, сегрегации, стала орудием политической борьбы. Дискуссии среди ученых о том, насколько привлечение мигрантов может решить проблемы дефицита на рынке труда в России и каковы могут быть последствия массового притока мигрантов для российского общества, создали почву для спекуляций политиков, наращивающих свой авторитет на популистских лозунгах, например, «Россия для русских». На этом фоне принятие в 2006 г. новых законов, регулирующих миграцию в Россию граждан стран СНГ, оказалось принципиально важным шагом, обозначающим новое отношение российских властей как к миграции в целом, так и к трудовой миграции как важному ресурсу развития страны. Новая модель управления трудовой миграцией[7 с.80].</p>
<p>Принципиальный поворот в российской миграционной политике, произошедший в связи с изменением миграционного законодательства в 2006 г., повлек за собой кардинальное изменение ориентиров российской миграционной политики.</p>
<p>Во-первых, четко обозначилась группа стран, на граждан которых Россия намерена ориентироваться как на своих «предпочтительных» миграционных партнеров. Это бывшие советские республики, имеющие безвизовый режим въезда с Россией, – Азербайджан, Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Молдова, Таджикистан, Узбекистан, Украина. Данный момент исключительно важен как с исторической, так и с политической точки зрения. Выступая очевидным лидером на постсоветском пространстве, Россия выполняет свой моральный долг перед бывшими союзными республиками, отдавая им предпочтение перед мигрантами из других стран.</p>
<p>Во-вторых, принципиальным направлением миграционной политики России стала легализация мигрантов.</p>
<p>Несмотря на то, что в законодательстве не был достаточно проработан механизм включения в легальное миграционное поле тех мигрантов, которые уже находились на территории России, новые правила, нацеленные на выведение из тени миграционных потоков из стран СНГ, создают благоприятную атмосферу легализации – не как единовременной кампании, но как формирующейся тенденции правового регулирования миграционных потоков.</p>
<p>В-третьих, регулирование трудовой миграции стало приоритетом государственной миграционной политики. Выдвижение на первый план этого направления миграционной политики объективно предопределено перспективами развития рынка труда России и неизбежным дефицитом трудовых ресурсов вследствие сложившейся возрастной структуры населения и тенденций демографического развития. Формирование общего рынка труда постсоветских государств отвечает интересам всех стран региона: как стран, принимающих трудовых мигрантов, так и стран их выезда. Недооценка важности регулирования трудовой миграции в общем миграционном потоке, захлестнувшем Россию, привела в последние годы к недопустимому разрастанию масштабов незаконной миграции и нелегального трудоустройства, потере государственного контроля над миграционной ситуацией и рынком труда, росту антимигрантских настроений в обществе, ущемлению прав мигрантов.</p>
<p>В-четвертых, в арсенале средств борьбы с незаконной миграцией появились новые инструменты, а фокус этой борьбы сместился с самих мигрантов на работодателей, нарушающих миграционное и трудовое законодательство. Расширив каналы законного въезда, пребывания и трудоустройства и упростив процедуры получения необходимых разрешений, миграционные службы приобрели законное право жестко наказывать тех, кто, несмотря на это, продолжает применять незаконные практики трудоустройства.</p>
<p>В-пятых, новое миграционное законодательство «выбивает почву» из-под ног недобросовестных чиновников и «посредников», которые в последние годы фактически завели в тупик процесс управления международной миграцией. Простота и прозрачность новых правил практически не оставляют места для злоупотреблений, хотя укоренившийся страх перед российским чиновником часто продолжает мешать мигрантам отстаивать свои права.</p>
<p>В-шестых, либерализация миграционного законодательства повышает миграционную привлекательность России, что важно в условиях нарастания (как в мире в целом, так и на постсоветском пространстве) конкурентной борьбы за людские ресурсы[7 с.82].</p>
<h2>Заключение</h2>
<p>Таким образом, миграция населения – это социально-экономический процесс, представляющий собой совокупность перемещений, совершаемых людьми между странами, регионами, поселениями и т. д.</p>
<p>В социально-исторических системах создавалась «армия мигрантов» для использования на вспомогательных работах при возведении сооружений, которая являлась частью «социальной машины». Ее применение было продиктовано экономическими причинами.</p>
<p>Для понимания современных миграционных процессов, особенностей образа жизни мигрантов в единстве социально-экономических, культурно-исторических и личностных факторов важно учитывать основные тенденции текучести миграционного опыта, факторы жизнеспособности населения, исторические магистрали миграции, универсальный и локальный опыты расселения.</p>
<p>«Человек мигрирующий» как явление осуществляет «предприятие», но не как приложение продуктивных усилий и трудовых навыков, а как «задуманные» действия и шаги в неопределенности результатов самого процесса.</p>
<p>В философском смысле о "человеке мигрирующем" можно говорить как о сопряжении социально-метафизического и социально-онтологического планов: в первом случае миграционный процесс открывается со стороны измерения социально-человеческих сил, инструментальности взаимных контактов; во втором – выявляются сущностные характеристики мира мигранта, единство уникальных и действенных моделей перемещений.</p>
<p>Миграционная политика – элемент социальной политики как более широкой системы. Сам термин «миграционная политика» раньше возникло и закрепилось в общественных науках стран Запада, а не России, поэтому и становление законодательства в сфере миграционной политики шло в РФ крайне неравномерно как по темпам, так и по охвату всех аспектов предмета регулирования.</p>
<p>Постепенно, однако в российском руководстве стало все более отчетливо проявляться понимание необходимости выработки такой миграционной политики, которая отвечала бы потребностям реально складывающейся экономической и демографической ситуации в стране и была бы способна эффективно регулировать все усложняющиеся потоки международной миграции.</p>
<p>Принципиальный поворот в российской миграционной политике, произошедший в связи с изменением миграционного законодательства в 2006 г., повлек за собой кардинальное изменение ориентиров российской миграционной политики.</p>
<h2> Список использованной литературы</h2>
<p>1. Блюменкранц М. В поисках имени и лица. Феноменология современного ландшафта // Вопросы философии. – 2007. – № 1. – С. 49-54.</p>
<p>2. Бобылев В. Миграционная политика (сущность, структурное строение, основные типы) //Власть. – 2009. – № 6. – С. 61 – 64</p>
<p>3. Буданова Л. Ю. Исторические аспекты и проблемы миграции. // Научные Исследования В Образовании. – 2012. – №2. – С. 12-15</p>
<p>4. Василенко П. В. Зарубежные теории миграции населения. // Псковский регионологический журнал, 2013. №16. С. 36-42.</p>
<p>5. Волох В. Миграционная политика: изменения в законодательстве. // Власть. – 2012. – № 11. – С. 206-207.</p>
<p>6. Горяйнова М. В. Российские соотечественники как объект миграционной политики Российской Федерации. // Проблемы юридической науки и правоохранительной практики: взгляд молодых исследователей. – 2011. – № 2 (16). – С. 101-106.</p>
<p>7. Ивахнюк И. В. Миграционная политика России: новые инициативы. // Вестник Челябинского государственного университета. Серия Экономика. – 2008. – №29. – С. 77-88.</p>
<p>8. Касавин И. Т. «Человек мигрирующий: онтология пути и местности» // Вопросы философии. – 1997. – № 7. – С. 74-84.</p>
<p>9. Кобылинская С. В. Современная миграционная политика России // Научный журнал КубГАУ, – 2014 – №103 (09), – С. 1-16.</p>
<p>10. Метелёв И. С. О содержании и значимости миграционного опыта. // Проблемы современной экономики, – 2012. – № 3 (43). – С. 34-38.</p>
<p>11. Метелёв И. С. Социальная и индивидуальная природа миграционного опыта. // Вiсник СевНТУ: зб. наук. пр. Вип. 115/2011. Серiя: Фiлософiя. – Севастополь, 2011. – С. 34-38.</p>
<p>12. Метелёв И. С. Социально-философские аспекты миграции. //Власть. – 2010. – № 12. – С. 95 – 98.</p>
<p>13. Метелев И. С. Феномен миграции (методология анализа и жизненный смысл): монография. – Омск: Издание Омского института (филиала) РГТЭУ. – 2010. – 115 с.</p>
<p>14. Шмелев А. Л., Шмелева О. Ю. Инновационные подходы в государственном управлении в контексте разработки и реализации эффективной миграционной политики. // Международные отношения. Политология. Регионоведение. Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского, 2013, № 4 (1), с. 313-319.</p>
<p> </p>