В канун XXI в. международное сообщество определило основы нового мирового порядка. В принятой на Саммите тысячелетия в 2000 г. Декларации тысячелетия содержатся положения необходимые для понимания природы нового миропорядка. В Декларации говорится, что «руководители государств и правительств, наряду с ответственностью перед своими обществами несут коллективную ответственность перед народами мира за обеспечение их благополучия». В качестве основных целей нового мирового порядка Декларация определила «мир, безопасность и разоружение, освобождение народов от угрозы войны, как между государствами, так и внутри государств».
Для характеристики современного международного порядка наиболее значимыми являются несколько черт. Первая – его довольно жесткая иерархичность. В отечественной литературе сложилось два подхода к ее анализу: структурный и режимно-институциональный. Для первого типично исследование иерархии через призму полярности. В этой логике ключевым является вопрос о том, сколько полюсов влияния имеется в современном мире и какой из них – главный.
Дискуссии концентрируются вокруг двух версий: сторонники первой стремятся отыскать в современных международных отношениях признаки многополярности, второй – указывают на черты однополярности современной международной системы, одновременно выдвигая несколько версий понимания однополярности. Следуя такому комбинированному подходу, проще ответить на вопрос о природе современной международной иерархии, поскольку с позиции и структурного, и режимно-институционального подхода руководящим звеном таковой де-факто признаются Соединенные Штаты Америки как единственный комплексный лидер современного мира, хотя де-юре это главенствование не признается одними и оспаривается другими важнейшими игроками международной политики.
Под воздействием этих факторов во многих странах мира, включая и Россию, нарастают настроения антиглобализма, ностальгии по ушедшему в прошлое миру XX века.
В современном мире можно выделить несколько четко просматривающихся тенденций развития международных отношений. Первая тенденция характеризуется процессом становления мношполюсного мира.
Второй тенденцией развития современных международных отношений стала их глобализация заключающаяся в развитии единой системы мировой связи, ослаблении функций национального государств, активизации деятельности транснациональных корпораций.
Третьей тенденцией развития международных отношений стало нарастание глобальных проблем, а соответственно стремление государств мира к совместному их решению. Во всех перечисленных моделях по-своему ведет себя и феномен геополитического противоборства. В первом случае это классический образец с преобладанием жестких и бескомпромиссных способов выяснения отношений между собой, во втором это изощренные формы двойных стандартов, протекционизма и стяжательства, в условиях которых допускается применение силового воздействия и только третий вариант основан на инновационных методиках, принципах и подходах, когда геополитическое противоборство принимает формы сотрудничества, соревновательности, взаимодействия, которые способствуют минимизации рисков, связанных с насилием, своеволием и диктатом.
]]>В 90-е годы основной задачей, стоящей перед Организацией, стало, во-первых, переформулирование проблем с тем, чтобы ООН могло стать реальной, а не формальной основой м/н регулирования. Для этого, в свою очередь, требовалось проведение реформы, прежде всего СБ. Только тогда можно было бы рассчитывать на гармонизацию м/н отношений и упорядочивание с учетом интересов всех стран.
Перспектива восстановления консенсусных отношений всех постоянных членов СБ открылась в результате окончания “холодной войны” и в связи с агрессией Ирака против Кувейта в ноябре 1990 г. Совет Безопасности принял резолюцию 678, которая уполномочила государства – члены ООН применить «все необходимые меры для освобождения Кувейта». СССР и западные постоянные члены СБ поддержали резолюцию, КНР воздержалась.
Таким образом, принцип единогласия был соблюден. В январе 1991 г. возглавляемая Соединенными Штатами коалиция, в которую вошли вооруженные силы 29 государств, начала операцию «Буря в пустыне». Эта акция расценивается как начало возрождения эффективности СБ и как первый существенный случай использования механизма коллективного обеспечения м/н мира и безопасности. Надо заметить, что сама ООН не располагает вооруженными силами, а Военно-штабной комитет так и не начал, как это было предусмотрено статьями 43 и 47 Устава, функционировать. Поэтому реализация ее санкций по обеспечению м/н мира и безопасности делегировалась тем государствам, которые имели возможности и изъявляли готовность исполнить такие решения.
Другими примерами успешных операций, санкционированных или осуществляемых под руководством ООН, стали миротворческие операции в Боснии, Гаити, Македонии, Восточном Тиморе.
В целом в период с 1990 по 1995 г. в деятельности ООН по обеспечению м/н мира и безопасности произошел существенный прорыв. Следует отметить следующие черты этого феномена. Во-первых, он стал возможным в результате окончания холодной войны и формирования консенсуса всех постоянных членов СБ. Во-вторых, общественное мнение в мире и особенно в странах, которые несли основное бремя в процессе реализации таких операций, все больше поддерживало их проведение и вытекающие отсюда последствия — экономические затраты и риск жертв среди военнослужащих. Отсутствие такой готовности применительно к Сомали, Руанде и на протяжении длительного времени – к Боснии осложняло эти операции. В-третьих, хотя все операции и проводились под лозунгом защиты м/н мира и безопасности, по существу, большинство из них были нацелены на противодействие гуманитарным катастрофам и даже на восстановление внутренней законности.
В то же время параллельно этому процессу начинает развиваться новая тенденция – принятие рядом западных государств решений о применении военной силы в одностороннем порядке, в обход СБ. Примерами могут сложить нелегитимные, с точки зрения м/н права, или, по крайней мере, спорные ситуации вокруг Сербии (1999), Ирака (почти весь период с 1992 по 2003).
В такой ситуации было бы полезно рассмотреть существующие ныне проекты реформы СБ. Главная проблема реформы СБ, согласно Докладу Генсека ООН Кофи Аннана 2005 года «При большей свободе» заключается:
Генсек озвучил две, наиболее согласованные и пользующиеся поддержкой Модели реформы ООН.
Модель A предусматривает шесть новых постоянных мест, но никакого дополнительного права вето, и три новых непостоянных места на двухлетний срок, которые будут распределяться между основными региональными зонами. Модель B не предусматривает никаких новых постоянных мест, но предусматривает создание новой категории в виде восьми мест на четырехлетний возобновляемый срок и одного нового непостоянного места на двухлетний (и невозобновляемый) срок, которые будут распределяться между основными региональными зонами.
И всё-таки в 90-е годы, однако, реформы ООН не случилось.
]]>Глобальное управление – исторически новое явление международной жизни, не имеющее сколь-либо близких ему прецедентов. Его возникновение датируется серединой 1970-х гг. – рубежом, на котором было в целом осознано появление и значение глобальных проблем; уже шедшая глобализация диктовала существенно более высокую степень координации финансовой и общей политики ведущих западных государств; а противоборство двух систем вступало в его качественно новый этап. За последующие полвека глобальное управление претерпело значительную эволюцию во всех его аспектах – по его участникам, целям, идеологии, диапазону и содержанию решаемых задач, а также по его институтам. В то же время система глобального управления далека от завершенности, а мировое развитие 2000-х – начала 2010-х гг. поставило перед ней новые, существенно более сложные задачи.
Международная безопасность – система международных отношений, основанная на соблюдении всеми государствами общепризнанных принципов и норм международного права, исключающая решение спорных вопросов и разногласий между ними с помощью силы или угрозы.
Суть международной безопасности не сводится к сумме безопасности отдельных государств. Она намного шире и включает глобальные и региональные режимы, нормы и институты, которые непосредственно связаны с поддержанием международного мира и правопорядка, в первую очередь, в военной и политической областях. К основным концепциям этой области международных отношений относятся суверенитет и территориальная целостность государств, невмешательство в их внутренние дела, право народов на самоопределение, соблюдение других гуманитарных прав, неприменение силы и угрозы силой, мирное разрешение международных споров, сокращение и нераспространение вооружений, ограничение способов и инструментов (т.е. вооружений, войск) легитимного применения военной силы.
В течение XX века, и более всего его второй половины, сложилась обширная, сложная и разветвленная система международной безопасности. Она состоит из общих правовых норм и институтов, многосторонних организаций, союзов государств и организаций коллективной безопасности, неформальных объединений государств, постоянных переговорных каналов и конкретных юридически обязывающих догово¬ров со своими институтами имплементации, мер доверия и предотвращения случай¬ных военных инцидентов, односторонних политических обязательств, механизмов мирного урегулирования межгосударственных и внутренних конфликтов, институтов и контингентов миротворческих операций. Растущую роль в системе играют непра-вительственные общественные организации, движения и центры международного и национального профиля.
В основе правовой и институциональной системы международной безопасности лежит Устав Организации Объединенных Наций, сама ООН и ее Совет Безопасности, которым принадлежит главенствующая роль как в мирном урегулировании вооруженных конфликтов, так и в ограничении вооружений и разоружении (последнее является прерогативой Первого комитета ООН в Нью-Йорке и Конференции по разоружению в Женеве).
Под эгидой ООН созданы региональные организации коллективной безопасности (например, Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе). Помимо этого существуют военно-политические союзы государств (как НАТО, ОДКБ), многосторонние организации с элементами обеспечения безопасности (Евросоюз, СНГ), а также менее формальные объединения держав, ставящие вопросы безопасности в повестку дня («Большая Восьмерка», ШОС, БРИКС).
Регулярно действующие дипломатические форумы по урегулированию конфликтов – это, к примеру, женевские конференции по Сирии и Квартет по ближневосточному урегулированию, Минская группа по Карабаху. Постоянные переговоры по ограничению опасных технологических программ и материалов ведутся в рамках «6+1» по иранской ядерной программе и «5+1» по ядерному оружию Северной Кореи.
Международное миротворчество на институционально-правовой основе Совета Безопасности ООН стали важнейшим и неотъемлемым инструментом обеспечения международной безопасности. В настоящее время в мире осуществляется 15 таких операций (помимо операции ООН-НАТО в Афганистане), в которых задействовано более 100 тысяч человек военного и полицейского персонала.
Обеспечение международной безопасности можно условно разделить на нормы, меры и институты регламентации военной деятельности государств (применения военной силы, развития и развертывания войск и вооружений) и меры совместного, в том числе глобального, управления состоянием международной безопасности. Грань между ними весьма расплывчатая и касается она не только военной деятельности, но также экономики и техники мирного или двойного назначения.
]]>Современный международный порядок и современная система межгосударственных отношений ведут свое начало с 1648 года, когда Вестфальский мирный договор положил конец Тридцатилетней войне в Западной Европе и санкционировал распадение Священной Римской империи на 355 самостоятельных государств. Именно с этого времени в качестве главной формы политической организации общества повсеместно утверждается национальное государство (в западной терминологии «государство-нация»), а доминирующим принципом международных отношений становится принцип национального (то есть государственного) суверенитета.
Вестфальский договор имел целью закрепить сложившееся в результате войны соотношение сил и, закрепив границы национальных государств, создать противодействие их стремлению установить свое господство над территориями друг друга. Вместе с государством-нацией и правовым закреплением национально-государственного суверенитета в международных отношениях закрепляется система политического равновесия. Основной ее смысл это компромисс между принципом суверенитета и принципом общего интереса.
Одним из главных средств поддержания равновесия является тот или иной вид коалиции: либо объединение «всех против одного», либо когда этот «один» предусмотрительно окружил себя союзниками, коалиция блокады, в которую вступают те, кто хочет сохранить сложившееся соотношение сил. Коалиция направлена на устрашение государства, которое потенциально в той или иной форме нарушает политическое равновесие.
В дальнейшем понятие политического равновесия приобрело более широкий смысл и стало означать: а) любое распределение силы; б) политику какого-либо государства или группы государств, направленную на то, чтобы чрезмерные амбиции другого государства были обузданы с помощью согласованной оппозиции тех, кто рискует стать жертвами этих амбиций; в) многополярную совокупность, в которую время от времени объединяются великие державы с целью умерить чрезмерные амбиции одной из них.
Идея равновесия как принцип международных отношений и международного права просуществовали до 1815 г., когда поражение Наполеона и временная победа монархических реставраций были закреплены на Венском конгрессе в принципе «легитимизма», означавшем в данном случае попытку победителей восстановить феодальные порядки.
«Легитимизм» как оправдание вооруженных интервенций европейских монархий с целью насаждения феодальных порядков не мог сохраниться длительное время. Уже во второй половине XIX в. рушится созданный в результате Венского конгресса Священный союз, а к концу столетия в Европе происходит формирование двух основных военно-политических группировок Тройственного союза и Антанты, развязавших в начале XX в. первую мировую войну. Ее итогом стали новый раскол Европы и мира в целом, Октябрьская революция и образование СССР.
К трем измерениям международного порядка, на которые указывал С. Хоффманн, добавилось четвертое идеологическое измерение. Раскол Европы и мира углубился, ибо образовались два противостоящих друг Другу лагеря, две общественно-политические системы, исповедующие противоположные идеологии. Шаткая стабильность между ними поддерживалась при помощи «холодной войны» и взаимного устрашения, подкрепляемого растущим ядерным арсеналом обеих сторон и ведущего к безудержной гонке вооружений, которая становилась все более обременительной для их экономик и для мировой экономики в целом. В структурном отношении сформировавшийся после второй мировой войны международный порядок предстает как явно выраженное биполярное устройство, усложняемое по всем измерениям целым рядом обстоятельств, более подробно о которых
После второй мировой войны сложился международный порядок, отличавшийся двумя существенными особенностями.
Во-первых, это четкое разделение мира на две социально-политические системы, которые находились в состоянии перманентной «холодной войны» друг с другом, взаимных угроз и гонки вооружений. Раскол мира нашел отражение в постоянном усилении военной мощи двух сверхдержав США и СССР, он институализировался в противостоящих друг Другу двух военно-политических (НАТО и ОВД) и политико-экономических (ЕЭС и СЭВ) союзах и прошел не только по «центру», но по «периферии» международной системы.
Во-вторых, это образование Организации Объединенных наций и ее специализированных учреждении и все более настойчивые попытки регулирования международных отношений и совершенствования международного права. Образование ООН отвечало объективной потребности создания управляемого международного порядка и стало началом формирования международного сообщества как субъекта управления им. В результате сложившийся международный порядок проявлялся в своих основных измерениях как противоречивый и неустойчивый, вызывая все более обоснованную озабоченность мирового общественного мнения.
]]>В настоящее время традиционное европейское государство-нация испытывает на себе воздействие процессов тройного феномена: глобализации, интеграции и регионализации. Эти современные процессы стирают такие понятия как суверенитет и государственная граница, и делают более прозрачным различие между внешней и внутренней политикой, а регионализация набирает силы в этом новом контексте.
Глобализацию необходимо отличать от интеграции. Этот момент необходимо прояснить, поскольку глобализация и интеграция имеют нечто общее во внешних проявлениях: диффузия власти (передача компетенций с национального уровня другим организациям и ассоциациям, региональным и местным властям), ослабление национального государства, повышение проницаемости границ и, как следствие, свободное перемещение финансовых потоков, товаров, услуг, рабочей силы, наконец, создание собственной институциональной системы.
Вместе с тем смысл этих процессов принципиально различен. Если европейская интеграция (точнее, ее идея) является результатом сознательных и продуманных действий и усилий, прежде всего, политических акторов в послевоенный период, стремлений разрешить франко-германские противоречия, то глобализация охватывает круг процессов естественно-исторических: глобальное распространение информации и идей и появление элемента гражданского общества, сети неправительственных организаций, действующих в области защиты прав человека и экологии, наконец, глобализация финансов и появление интегрированных глобальных финансовых рынков.
Региональная интеграция, в отличие от глобализации, направлена на подтягивание отстающих стран и регионов, предоставляет им возможность найти свое место в мире. Это обуславливает ее противоречие глобальной интеграции, которая либо подавляет бедные страны и регионы, либо игнорирует их.
Процессы интеграции и глобализации развиваются неравномерно в зависимости от региона, местности или отрасли, они не тождественны всеобщему выравниванию или гомогенизации. Как указывает Брюс Скотт, глобализация представляет возможности всем, но не гарантирует результатов. То же самое можно отнести и к интеграции. Бедные страны, как и бедные регионы в составе стран не могут усвоить преимущества, предоставляемые интеграцией и глобализацией. Взаимосвязь региона и глобализации (и интеграции) в существенной степени зависит от эффективности и адекватности политического и экономического управления региональных элит, от выбора и реализации ими стратегий, от того, насколько элиты способны использовать ресурсы глобализации и интеграции.
Помимо глобализации, на формирование регионального направления во внешней политике государств оказывает влияние такая тенденция развития мира, как регионализация. Именно она выступает существенным фактором формирования регионального направления во внешней политике государств, развития международных связей регионов.
Регионализация — это процесс регионального структурирования пространства в пределах одного государства, а также процесс включения регионов в между народные связи на межгосударственном уровне2. Регионализация тесно связана с регионализмом.
Регионализм — это естественный, органический принцип территориальной организации социальных, политических, экономических и культурных аспектов жизнедеятельности человеческих сообществ. Регионализм анализируется в таких категориях, как социальная сплоченность этнических, расовых и языковых групп, проживающих совместно; экономическая взаимодополняемость тех хозяйственных и промышленных единиц, которые работают в рамках данной территории; совместимость общих ценностей, связанных с культурой, религией, историческими традициями.
Использование принципа регионализации помогает создавать условия для рационального распределения компетенции власти и производственных ресурсов среди различных групп населения. Поэтому можно сказать, что регионаизация внутренне присуща всем типам современных сообществ независимо от их размеров, уровня развития, особенностей политических и государственных структур и т.д.
]]>Процессы глобализации сопровождаются рядом факторов, основными из которых являются следующие.
Существуют различные трактовки глобализации. Например, сторонники реалистской парадигмы понимают ее в духе «столкновения цивилизаций» (С. Хантингтон); как результат победы Запада во главе с США в холодной войне против СССР и закономерный процесс распространения гегемонии единственной сверхдержавы на остальной мир (Г. Киссинджер); наконец, как геополитическое переустройство мира, включающее, в частности, пересмотр политики союзов, когда принадлежность к одному и тому же региону играет важную, но уже не первостепенную роль (Ф. Сашвальд).
Неолибералы рассматривают глобализацию как «конец истории» (Ф. Фукуяма), окончательную победу и распространение на весь мир западных ценностей — рыночной экономики, плюралистической демократии, индивидуальных прав и свобод человека; как все более широкое распространение во взаимодействиях государств норм международного права (М. Закер); как процесс постепенного преодоления государствами своих узкоэгоистических национальных интересов и становления «сообщества цивилизованных стран», являющегося результатом взаимопроникновения национальных экономик, интернационализации финансов, усиления роли крупнейших ТНК в мировой экономике, роста непосредственной конкуренции предприятий и фирм, независимо от их национальной принадлежности (Р. Липшуц).
Неомарксисты считают, что термин «глобализация» означает не что иное, как целенаправленную стратегию монополистического капитала и американского империализма, имеющую целью окончательное закрепление экономического неравенства в мире и эксплуатацию «периферийных» и «полуферийных» регионов и государств крупнейшими монополиями «мирового центра» (Р. Кокс); как понятие, заменяющее термин «империализм», содержанием которого является политика мирового капитализма, направленная на подчинение мира потребностям своего собственного развития (С. Амин).
Согласно А.П. Федотову, создателю глобалистики, глобализация — процесс планетного объединения всех сфер человеческой деятельности, охватывающий производство, технологию, торговлю, культуру, политические и государственные институты, и направляемый мировым финансовым капиталом, мировыми банками. Процесс глобализации направляется детищем мирового капитализма, он отражает интересы капитала. Умножение капитала углубляет расслоение богатых и бедных и напряженность между ними.
]]>Системный подход стал одним из элементов того фундамента, который позволил начать применение методов точных и естественных наук в политологии и теории международных отношений. Одна из первых попыток найти некие общие законы политического поведения на основании концепции систем принадлежит Д. Истону.
Закон системной самоорганизации гласит, что система стремится к снижению энтропии, для чего необходимо установление динамического равновесия между ее элементами, а также между системой и средой8. Д. Истон использовал это положение для анализа внутриполитической системы, сконцентрировав все внимание на механизмах ее адаптации к внутренней и внешней среде. Также он попытался обрисовать характер взаимодействия между политической системой конкретного государства и международной системой9.
Исследователям бихевиористского направления в теории международных отношений принадлежит заслуга накопления огромного эмпирического материала относительно скрытых (неочевидных) взаимосвязей между различными частями международной системы. Из всего многообразия научных работ хотелось бы отметить один из первых сборников количественных исследований под редакцией Д. Сингера. В целом, бихевиористам удалось показать, что системный подход позволяет увидеть более широкую картину, выявить те взаимосвязи, которые не учитываются традиционной наукой.
Если бихевиористы внесли значительный вклад в создание эмпирической базы относительно основных параметров международной системы, то заслугой, в первую очередь, К. Уолца (неорелиаст) является объяснение ее поведения. Для Уолца основные причины мировой политики кроются в структуре международной системы. Ему принадлежит самая четкая и доскональная на сегодняшний день концепция возникновения и функционирования структуры.
Исследователь объясняет ее появление по аналогии с микроэкономической теорией. Полагая, что государства действуют на основании рационального выбора, он сравнивает их с фирмами, находящимися в ситуации «идеальной конкуренции». Фирмы стремятся к максимизации своей прибыли и снижению издержек. Каждая из них добивается как можно более высокой цены на свой товар или услугу, что приносит ей значительную прибыль. Прибыльность производства в данном секторе рынка привлекает другие фирмы, возникает конкуренция, в результате которой цены снижаются. Ни одна из фирм в отдельности не стремится к такому результату. Но их взаимодействие порождает его.
Таким образом, структура не зависит от действий одного актора, но в некоторой степени является их следствием. Возникнув, структура начинает накладывать ограничения на деятельность каждого актора. Фирма, конечно, может назначить любую цену за свой товар, но если она не хочет обанкротиться, то будет согласовывать эту цену с требованиями рынка. То же самое, по мнению Уолца, происходит и на международной арене. Государства, действующие неэффективно в международных делах, терпят поражение и выбывают из игры.
В целом, для К. Уолца система международных отношений – это политическая система, основную роль в которой играют материальные факторы и распределение силы. Он рассматривает ее скорее в статике, чем в динамике. Однако предложенная им схема не ограничивает нас сугубо реалистической традицией.
Дальнейшее развитие представлений о системных факторах международных отношений произошло в рамках конструктивистской парадигмы. В своей программной статье А. Вендт показал, что, по существу, между неореалистической и неолиберальной трактовками международной системы не так уж много различий, поскольку и в первом, и во втором случае формирование структуры и процесса происходит механически31. Акторы взаимодействуют как неживые механизмы по принципу «импульс – реакция».
Следующий этап эволюции системного подхода в теории международных отношений связан с работами в рамках исторической социологии и Английской школы. Представители данных направлений пошли по пути «мультиструктурного» анализа. Разделяя глобальную систему международных отношений на сектора, они предполагали, что для каждого из них существует своя собственная структура и своя собственная логика взаимодействия. Б. Бузан и Д. Литтл выделяют пять секторов: военный, политический, экономический, социокультурный и экологический
]]>Среди негосударственных участников международных отношений выделяют межправительственные организации (МПО), неправительственные организации (НПО), транснациональные корпорации (ТНК) и другие общественные силы и движения, действующие на мировой арене. Возрастание их роли и влияния – относительно новое явление в международных отношениях, характерное для послевоенного времени. Французский специалист Ш. Зоргбиб выделяет три основных черты, определяющие международные организации: это, во-первых, политическая воля к сотрудничеству, зафиксированная в учредительных документах; во-вторых, наличие постоянного аппарата, обеспечивающего преемственность в развитии организации; в-третьих, автономность компетенции и решений.
Наиболее распространенной является классификация МПО по “геополитическому” критерию и в соответствии со сферой и направленностью их деятельности. В первом случае выделяют такие типы межправительственных организаций, как: универсальный (например, ООН или Лига Наций); межрегиональный (например, Организация Исламская Конференция); региональный (например, Латиноамериканская Экономическая Система); субрегиональный (например, Бенилюкс). В соответствии со вторым критерием различают общецелевые (ООН); экономические (ЕАСТ); военно-политические (НАТО); финансовые (МВФ, Всемирный Банк); научные ('Эврика”); технические (Международный Союз Телекоммуникации); или еще более узко специализированные МПО (Международное Бюро Мер и Весов).
В отличие от межправительственных организаций, НПО – это, как правило, нетерриториальные образования, ибо их члены не являются суверенными государствами. Они отвечают трем критериям: международный характер состава и целей; частный характер учредительства; добровольный характер деятельности
Так, Ф. Брайар и М.-Р. Джалили под НПО понимают структуры сотрудничества в специфических областях, объединяющие негосударственные институты и индивидов нескольких стран: религиозные организации (например, Экуменический Совет Церквей), организации ученых (например, Пагоушское Движение); спортивные (ФИФА), профсоюзные (МФП), правовые (Международная Амнистия), и т.п. организации, объединения, учреждения и ассоциации
НПО различаются по размерам, структуре, направленности деятельности и задачам. Однако все они имеют те общие черты, которые отличают их как от государств, так и от межправительственных организаций. В отличие от первых, они не могут быть представлены как акторы, действующие, говоря словами Г. Моргентау, во имя “интереса, выраженного в терминах власти”.
В отличие от вторых, их учредителями являются не государства, а профессиональные, религиозные или частные организации, учреждения, институты, и, кроме того, принимаемые ими решения, как правило, не имеют для государств юридической силы. И все же им все чаще удается добиваться выполнения задач, которые они ставят перед собой, – и не только в профессиональной, но и в политической области. Это касается и таких задач, которые требуют серьезных уступок со стороны государств, вынужденных в ряде случаев поступаться “священным принципом” национального суверенитета.
]]>Впервые концепция международного режима была сформулирована в англо-саксонском мире в одном из выпусков журнала International Organization, вышедшего под общей редакцией профессора Стенфордского университета С. Краснера (1983). Сам Краснер определил международные режимы как совокупность принципов, норм, формализованных или неформального характера соглашений и процедур принятия решений, управляющих особой областью международных отношений. В той же книге Дж. Ружжи сравнил их с языком государственного действия.
Согласно его трактовке, возникновение и преобразование международных режимов выражает конкретный способ интернационализации политической власти. Присоединяясь к "режиму", государства соглашаются на то, чтобы пожертвовать своими непосредственными интересами в целях создания условий для более долговременного сотрудничества. Тем самым они устанавливают институциональные и нормативные основы мировой политики или же регионального порядка. Причем, если принципы и нормы представляют собой собственно характеристики режима, то договора и процедуры принятия решений относительно самостоятельны и могут меняться в рамках одного и того же режима. Теоретики режима также использовали это понятие для обозначения "правил игры" специфических институтов.
В качестве примера называют международный режим соблюдения прав человека, долговых обязательств, контроля за распространением вооружений, режим морского права, регулирования отношений между сверхдержавами, МВФ и ГАТТ.
Таким образом, понятие международного режима уточняется до специфической процедуры урегулирования или превентивного разрешения различных международных конфликтов – торговых, политических, финансовых и иных. Это совокупность институтов, характеристик и механизмов, не имеющих соответствующего юридического оформления, но способных выполнить возложенные на них задачи.
Благодаря международным режимам государства осуществляют процесс их сближения, выражающийся в экономической и политической интеграции мирового сообщества.
Итак, международники сформулировали определение, содержательно сходное с определением политического (т.е. внутриполитического) режима. В обоих случаях подразумевается состояние, промежуточное между "естественным" (или предгражданским) и тем, существование которого закреплено в соответствующих юридических процедурах и механизмах. И там, и там понятие "режим" конкретизирует понятие "система", наполняя ее реальным содержанием и раскрывая динамику ее функционирования и развития (хотя в международных отношениях эти понятия разведены значительно более четко – их просто невозможно перепутать или употребить как взаимозаменяемые, что в политической науке вполне допустимо). Наконец, в обоих случаях режим рассматривается как тип взаимодействия правящих структур и общества, как тип упорядочения их отношений и разрешения социального конфликта.
]]>ООН – международная организация, созданная для поддержания и укрепления международного мира и безопасности, развития сотрудничества между государствами. Основы её деятельности и структура разрабатывались в годы Второй мировой войны ведущими участниками антигитлеровской коалиции.
В 90-е годы основной задачей, стоящей перед Организацией, стало, во-первых, переформулирование проблем с тем, чтобы ООН могло стать реальной, а не формальной основой м/н регулирования. Для этого, в свою очередь, требовалось проведение реформы, прежде всего СБ.
В январе 1991 г. возглавляемая Соединенными Штатами коалиция, в которую вошли вооруженные силы 29 государств, начала операцию «Буря в пустыне». Эта акция расценивается как начало возрождения эффективности СБ и как первый существенный случай использования механизма коллективного обеспечения м/н мира и безопасности. Надо заметить, что сама ООН не располагает вооруженными силами, а Военно-штабной комитет так и не начал, как это было предусмотрено статьями 43 и 47 Устава, функционировать. Поэтому реализация ее санкций по обеспечению м/н мира и безопасности делегировалась тем государствам, которые имели возможности и изъявляли готовность исполнить такие решения.
Другими примерами успешных операций, санкционированных или осуществляемых под руководством ООН, стали миротворческие операции в Боснии, Гаити, Македонии, Восточном Тиморе.
В целом в период с 1990 по 1995 г. в деятельности ООН по обеспечению м/н мира и безопасности произошел существенный прорыв. Следует отметить следующие черты этого феномена. Во-первых, он стал возможным в результате окончания холодной войны и формирования консенсуса всех постоянных членов СБ. Во-вторых, общественное мнение в мире и особенно в странах, которые несли основное бремя в процессе реализации таких операций, все больше поддерживало их проведение и вытекающие отсюда последствия — экономические затраты и риск жертв среди военнослужащих. Отсутствие такой готовности применительно к Сомали, Руанде и на протяжении длительного времени – к Боснии осложняло эти операции. В-третьих, хотя все операции и проводились под лозунгом защиты м/н мира и безопасности, по существу, большинство из них были нацелены на противодействие гуманитарным катастрофам и даже на восстановление внутренней законности.
В то же время параллельно этому процессу начинает развиваться новая тенденция – принятие рядом западных государств решений о применении военной силы в одностороннем порядке, в обход СБ. Примерами могут сложить нелегитимные, с точки зрения м/н права, или, по крайней мере, спорные ситуации вокруг Сербии (1999), Ирака (почти весь период с 1992 по 2003).
В такой ситуации было бы полезно рассмотреть существующие ныне проекты реформы СБ. Главная проблема реформы СБ, согласно Докладу Генсека ООН Кофи Аннана 2005 года «При большей свободе» заключается:
— в приеме новых постоянных членов — тех, кто вносит наибольший финансовый, военный и дипломатический вклад в Организацию Объединенных Наций;
— в следующей отсюда проблеме механизма принятия решения, связанного с применением права вето;
— в полномочиях СБ, которые следовало бы расширить.
Несмотря на это, роль ООН как универсальной м/н организации, форума для всех суверенных государств мира, сохраняется. Реформа, несмотря на отсутствие согласия ряда держав, продолжается. Последним наиболее крупным событием в этой области является создание в 2006 году, по сути, седьмого главного органа ООН — Совета по правам человекам.
Вопрос о повышении действенности Организации Объединенных Наций и всего комплекса международных организаций, входящих в ее систему фактически не нов. Он начал привлекать внимание прогрессивных, впрочем, равно как и регрессивных, деятелей в области международных отношений сразу после подписания текста Устава ООН на Конференции Объединенных Наций по вопросу создания Организации 26 июня 1945 года в Сан-Франциско.
На начальном этапе все предложения по повышению эффективности ООН сводились к внесению лишь некоторых изменений в Устав, не заостряя внимание на реорганизации структуры документа или полном его пересмотре. В результате дебатов Устав, практически сохранившись в прежнем виде, перенес несколько поправок к четырем пунктам, касающимся численного состава Совета Безопасности и Экономического и Социального Совета. Целый ряд мер, способствующих повышению действенности Организации и укреплению ее роли, был осуществлен периодически меняющимися Генеральными секретарями, каждый из которых считал своим долгом первым делом перестроить Секретариат. Но, в целом, и голоса сторонников упрочения позиции ООН в международных отношениях, и выступления противников глобализации тонули в общей атмосфере напряженности, вызванной противостоянием сверхдержав, накалом «холодной войны», в действительности существенно препятствующей должному осуществлению ООН уставных целей и принципов.
На основе Устава ООН строится вся международно-правовая система современного миропорядка.
Разговор о назревшей необходимости перемен в Организации Объединенных Наций ведется уже давно, но в начале нового тысячелетия эта проблема стала особенно актуальна. Не смотря на очевидные положительные изменения глобального характера, проблемы с которыми сталкивается мировое сообщество, не только уменьшаются, но все более усложняются.
Достаточно упомянуть угрозу международного терроризма, негативный побочный эффект глобализации, пандемию ВИЧ/СПИД и другие опасные инфекционные заболевания, незаконное распространение наркотиков и др. Соблюдение прав человека также становится актуальной темой, привлекающей к себе все большее внимание со стороны мирового сообщества. Соответственно востребованность ООН как механизма коллективного поиска путей преодоления вызовов 21 века неуклонно растет. В связи с этим необходимость реформирования Организации Объединенных Наций обсуждается на самых разных уровнях и в различных форматах.
Кроме того, реформа ООН нужна еще и потому, что без нее Организация постепенно будет утрачивать нынешние позиции, окажется отодвинутой на обочину мировой политики, превратится в статиста, беспомощно взирающего на то, как группы государств или отдельные страны решают спорные вопросы по своему усмотрению
]]>