Сам термин “конструктивизм” ввел в употребление представитель критического направления в международных отношениях Н. Онуф. В отличие от реалистов и либералов, определяющих интересы участников МО как борьбу за власть (реалисты) и либеральную модернизацию экономических и политических институтов (либералы), конструктивисты не настаивают на твердом знании интересов. По их убеждению, интересы и сама реальность обуславливаются меняющимся социально-культурным контекстом. Онтологически конструктивисты защищают идеалистическую картину мира, и потому международная система представляется им системой норм, идей и институтов, а не анархией и вызванной ею борьбой за материальные ресурсы. Интересы участников МО могут быть переформулированы с изменением культурного контекста, который, следовательно, подлежит изучению и пониманию. Значительным прорывом в развитии конструктивистского знания стал выход в 1996 году в США книги “Культура национальной безопасности” под редакцией П. Катценстайна.

Свою статью Александр Вендт так же начинает с рассмотрения разногласий между неореалистами и неолибералами “неореалисты и неолибералы разделяют в целом подобные предположения о агентах: государства являются главными действующими лицами в системе, и они определяют безопасность в “своекорыстных” условиях. Неореалисты и неолибералы могут не согласиться, в какой степени государства мотивировано относительным против абсолютного прироста, но обе группы принять эгоистическое состояние в качестве отправной точки для теории”.

Тут надо, мы считаем, напомнить основные положения этих двух школ.

Формирование нереалистического (англ. neorealism) направления (иное наименование – структурный реализм (англ. structural realism)) в теории международных отношений связано со стремлением приблизить ее к идеалам научного познания и внедрением в нее методологии структурализма, так, как она была разработана в рамках французской философии второй половины XX века.

Исходная установка неореалистов – государства, являясь основными и самостоятельными единицами международных отношений, рассматриваются не сами по себе, но с учетом тех структур, которые они образуют.

Неореализм сохраняет ряд исходных положений политического реализма:

• рассмотрение государства в качестве ключевого элемента международных отношений;
• закрепление за категорией силы (прежде всего рассматриваемой с точки зрения военного превосходства) доминирующей роли;
• использование концепции “баланс сил”;
• понимание международных отношений как анархичных.

При этом в неореализме относительно указанных пунктов происходят следующие трансформации:

• государства рассматриваются не только сами по себе, но и с учетом тех структур, которые они образуют;
• происходит расширение содержания категории силы за счет включения в нее невоенных составляющих;
• “баланс сил” рассматривается со структурной точки зрения (как правило, – на основе идеи полярности международных отношений);
• вводится идея “зрелой анархии”, которая в определенной степени подается регулированию^[2].

Теоретическими истоками неолиберализма (англ, neoliberlism), помимо собственно теоретической школы либерализма в международных отношениях (классического идеализма), послужили:

• неореализм;
• неолиберализм, как он формировался в сфере политической экономии и философии.

Основная установка неолиберализма – национальные государства заинтересованы (или должны быть заинтересованы) в абсолютном, а не в относительном выигрыше для себя и других государств. Между странами существует множество связей и отношений, в которых сила или могущество является недейственным или несущественным инструментом реализации политики. Воздействие на других участников международных отношений с помощью силы становится слишком дорогим. Более эффективными средствами влияния становятся экономические и правовые рычаги.

Неолибералы особое внимание обращают на множественность участников современных мировых процессов (в связи с чем это направление также называют плюрализмом (англ. – pluralism)). Акторами международных отношений могут выступать:

• государства – главные, но не единственные участники международных отношений;
• межправительственные организации;
• неправительственные организации;
• транснациональные корпорации;
• внутригосударственные регионы различных стран.
• государственные демократические институты, которые обеспечивают мир на национальном уровне, могут и должны быть воспроизведены и на уровне международном для разрешения конфликтов мирным путем.

Подключение новых акторов к международным отношениям имеет как следствие разделение властных полномочий между ними и государствами. При этом государства приобретают новые функции, связанные с координацией усилий на международной арене. Стирается грань между внешней и внутренней политикой^[3].

В своей статье Александр Вендт утверждает, что анархия не присуща международной системе в том виде, в каком ее представляют другие школы теории международных отношений, а скорее является структурой национальных государств в системе. В основе конструктивистской мысли лежит идея о том, что многие ключевые аспекты международных отношений социально построены (они получают свою форму в результате продолжающихся процессов социальной практики и взаимодействия), а не являются неотъемлемыми, вопреки предположениям неореализма и неолиберализма. Согласно Вендту, двумя основными принципами конструктивизма являются:

• Структуры человеческого объединения определяются прежде всего общими идеями, а не материальными силами.
• Идентичность и интересы целевых акторов строятся на этих общих идеях, а не задаются природой.

Конструктивистские настроения резюмируются в следующей выдержке из статьи: “I argue that self-help and power politics do not follow either logically or causally from anarchy and that if today we find ourselves in a self-help world, this is due to process, not structure. There is no “logic” of anarchy apart from the practices that create and instantiate one structure of identities and interests rather than another; structure has no existence or causal powers apart from process. Self-help and power politics are institutions, not essential features of anarchy. Anarchy is what states make of it”. ^[4]

Мы, считает Вендт не должны относиться к интересам и идентичности как к данности. Хотя Вендт соглашается с государственным взглядом, он утверждает, что в важной области исследований следует рассматривать интересы государства и идентичность как зависимую переменную. Вендт признает, что есть те, кто изучает, как факторы первого и второго образа влияют на идентичность и интересы государства; он хочет, чтобы мы изучили, как анархия влияет на идентичность и интересы государства.

В центре внимания статьи находится демонстрация того, что одно из ключевых понятий реализма – политика силы – по сути, социально и может быть преобразо­вано в ходе человеческой деятельности.

Рассматривая идентичность государства, А. Вендт опреде­ляет его как относительно стабильные, основанные на ролях, ожидания актора относительно самого себя. Формирование идентичности государства происходит в ходе взаимодействия с другими участниками международных отношений. Как подчер­кивает А. Вендт, идентичности как самостоятельные сущности не могут определяться изолированно от социального контекста – они внутренне взаимосвязаны. В результате идентичности должны трактоваться в качестве набора значений, которые субъект приписывает себе, рассматривая поступки других акто­ров. Таким образом, познание государством самого себя непо­средственно связано с восприятием других участников между­народных отношений.

Вендт считает, что нужна комбинация неолиберализма и конструктивизма, которая изучит, как система влияет на идентичность и интересы государства.

Вендт выступает за конструктивистский подход к концепции самопомощи. Он утверждает, что международные институты (здесь институт самопомощи) могут изменить государственную идентичность и интересы.

Он утверждает, что концепция самопомощи, как ее определяют реалисты (и главным образом вальс), происходит от взаимодействия единиц в системе, а не от анархии. Эта концепция вступает в противоречие со структурными, детерминистскими аргументами, выдвигаемыми реалистами, в которых анархия является ключевой объясняющей переменной, которая управляет взаимодействиями.

Вендт говорит, что государства взаимодействуют друг с другом и, основываясь на результатах этого взаимодействия, могут охарактеризоваться как самопомощь, но этому результату не обязательно следовать. То, что наблюдается, самопомощь или нет, определяется процессом, а не структурой.

Взгляды других представителей социального конструктивизма развивают идеи Александра Вендта, “чьи работы, по сути, заложили основы данного теоретического направления”^[5].

Так, Дж. Рагги же на примере анализа средневекового мироустройства развивает представление о множественности элементов, включающем в себя города, торговые ассоциации, коммерческие лиги, университеты, п|апство, империи и др.). Эти элементы образовывали пространство взаимопересекающихся юридических компетенций. Современная система международных отношений характеризуется иным уровнем дифференциации – исключительностью компетенций наций-государств, которая основывается на идее взаимного признания суверенитетов.

Таким образом, вводя в исследование концепт дифференциации, Дж. Рагги считает, что в измерении, которое он очерчивает, и будет иметь место возможная грядущая трансформация современной системы в постсовременную.

Дж. Рагги также вводит новое понимание международного процесса, основанное на введенном Э. Дюркгеймом понятии динамической плотности системы – общего количества, скорости и разнообразия взаимодействий. Качественная трансформация динамической плотности системы определяет системную трансформацию в целом.

И. Нойманн, опираясь на философские идеи Л. Витгенштейна, предлагает подойти к анализу государства как актора мировой политики с точки зрения лингвистического анализа, который, по его мнению, позволяет преодолеть недостатки, связанные с антропоморфным видением субъекта миро-политического действия:

• в рамках лингвистического анализа основным объектом исследования выступает разноуровневая структура отношений между элементами, что дает возможность уйти от поиска онтологических основ изучаемого объекта;
• эволюция языкового феномена отличается от эволюции организма, что способствует расширению проблематики адаптации государства к современным условиям.

Таким образом, государство как актор мировой политики-это не статичный объект, а процесс, продукт постоянных конститутивных практик. Это конструкт устойчивых социальных практик – языковой конструкт.

Конструктивистский подход в области изучения вопросов безопасности развивается в рамках Копенгагенской шкоды и концентрирует внимание на том, как те или иные вопросы становятся вопросами безопасности, как угрозы становятся угрозами. Представители Копенгагенской школы – Б. Бузан и О. Вайвер – предлагают новую модель понимания международной и региональной безопасности^[6].

Традиционный подход в изучении безопасности акцентирует внимание на материальных факторах (например, количество вооружения, численность населения и т. д.). Исследователи в рамках Копенгагенской школы отказываются рассматривать вопрос, есть ли угрозы в реальности, существуют ли они объективно, и утверждают, что все угрозы конструируются. Копенгагенская школа утверждает, что оружие само по себе не является угрозой. Танки сами по себе не могут являться угрозой, потому что они, например, могут использоваться в миротворческих операциях. Танки становятся угрозой только если мы принимаем решение, что некоторые данные танки – угроза, и начи наем действовать в соответствии с этим решением.

В соответствии с представлениями Копенгагенской школы между акторами существует соревнование за право определять, что является угрозой, что является безопасностью^[7].

Литература

1. Alexander Wendt. Anarchy is what states make of it: the social construction of power politics. Article in International Organization ■ March 1992 URL: https://courses. helsinki. fi/sites/default/files/course-material/4594742/Wendt. pdf (дата обращения: 07.11.2018).
2. Ивачева О. Е. Идеи, традиции, институты – значение конструктивизма в современных международных исследованиях (на примере исследований безопасности в АСЕАН) // Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) № 9 (18). 2015 I Политические науки. – СС. 70-73
3. Лебедева М. М. Мировая политика: Учебник для вузов / М. М. Лебедева. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Аспект Пресс, 2007 – 365 с.
4. Павленко О. В. Конструктивистский подход к исследованию международных отношений: возможности и пределы // Вестник РГГУ. Серия: Международные отношения. Зарубежное регионоведение. Востоковедение. № 6 (149), 2015. С. 53-68.
5. Черных И. А. Теории международных отношений: Учебное пособие для специальностей “Международные Отношения”, “Регионоведение” и “Политология”. – Алматы, Казак университетi. 2009. – 182 с.

Ссылки

^[1] Alexander Wendt. Anarchy is what states make of it: the social construction of power politics. Article in International Organization March 1992 URL: https://courses.helsinki.fi/sites/default/files/course-material/4594742/Wendt.pdf (дата обращения: 07.11.2018).

^[2] Черных И.А. Теории международных отношений: Учебное пособи^ для специальностей «Международные Отношения», «Регионоведение» и «Политология». - Алматы, Казак университетi. 2009. - с.48

^[3] Черных И.А. Теории международных отношений: Учебное пособи^ для специальностей «Международные Отношения», «Регионоведение» и «Политология». - Алматы, Казак университетi. 2009. - с.81

^[4] «Я утверждаю, что политика самопомощи и власти не следует ни логически, ни причинно из анархии, и что, если сегодня мы окажемся в мире самопомощи, это связано с обрабатывать, а не структурировать. Не существует «логики» анархии, кроме практики, которая создает и создает одну структуру идентичностей и интересов, а не другую, структура не имеет существования или причинных способностей помимо процесса. Политика самопомощи и власти учреждения, а не существенные признаки анархии. Анархия - это то, что государства делают из нее». (Перевод Google)

^[5] Черных И.А. Теории международных отношений: Учебное пособие для специальностей «Международные Отношения», «Регионоведение» и «Политология». - Алматы, Казак университетi. 2009. - с.137

^[6] Черных И.А. Теории международных отношений: Учебное пособие для специальностей «Международные Отношения», «Регионоведение» и «Политология». - Алматы, Казак университетi. 2009. – С.87

^[7] Черных И.А. Теории международных отношений: Учебное пособие для специальностей «Международные Отношения», «Регионоведение» и «Политология». - Алматы, Казак университетi. 2009. – С.88

Почему случаются войны? Национализм ли их основная причина? Или идеология? Или отсутствие мирового правительства? Или неправильное восприятие? Или врожденная агрессивность людей? Почему существует значительное социально-экономическое неравенство между регионами мира?

Теория международных отношений пытается ответить на эти вопросы. Здесь, впрочем, стоит заметить, что, несмотря на прилагательное международный, основное внимание чаще всего придается отношениям между государствами. Также изучаются факторы, внешние к государству, такие как бюрократические правительственные коалиции, группы интересов, президенты и правящие олигархии.

Различие взглядов на природу международных отношений обычно вызывает серьезные дебаты. В 1930-х годах реалисты и идеалисты вели дискуссии относительно природы международной политики и возможности мирных изменений. В 1960-х имела место так называемая «вторая великая дискуссия» между традиционалистами и бихейвиористами относительно приемлемой методологии. Если традиционалисты опирались на исторические, философские, юридические и другие традиционные методы исследования, бихейвиористы отстаивали концептуальное развитие социальных наук и современные численные методы как наиболее предпочтительные.

Данная работа посвящена количественной теории международных отношений Д. Сингера.

Количественная теория международных отношений Д. Сингера

Мировая политика охватывает очень широкий круг проблем и участников международного общения и взаимодействия. Перед исследователем всегда стоит вопрос: как объяснить то или иное явление, обусловленное целым рядом факторов, имеющее к тому же множество аспектов? Воспользуемся примером Б. Бузана, который пишет, что причины начала Второй мировой войны можно искать и в стремлении к реваншу Германии, и в слабости Франции, и в личностных особенностях Сталина или Гитлера, и в нестабильности системы международных отношений конца 1930-х годов в целом. Иными словами, объяснение любому событию в международной жизни может быть найдено на уровне и отдельных политических деятелей, и государств, и всей мировой системы. В связи с этим возникает методологический вопрос о том, как выявлять причинно-следственные связи.

Сама идея различения уровней анализа возникла в конце 1950-х годов под влиянием сциентизма в международных исследованиях. Сциентистская ориентация требовала более четкого осознания исследователями взаимоотношений между отдельными элементами и системой как таковой. Термин «уровни анализа» (англ.: levels of analysis) стал широко использоваться благодаря статье американского исследователя Дж. Д. Сингера(J. D. Singer) «Проблема уровней анализа в международных отношениях» (The Level-of-Analysis Problem in International Relations), опубликованной в 1961 г. Он выделил два уровня — международную систему в целом и Уровень отдельного государства. Однако основной вклад в разработку проблемы системы и отдельных ее элементов еще раньше, в 1954 г., внес работой «Человек, государство и война» (Man, the State and War) К. Уолтц (К. Waltz). Правда, он говорил не об уровнях анализа, а об образах, которыми оперирует исследователь.

В настоящее время их, как правило, различают в мировой политике три:

• уровень индивида (англ.: individual level of analysis);
• уровень отдельного государства (англ.: state level of analysis);
• глобальный уровень (англ.: global level of analysis).

Первый уровень — уровень индивида, предполагает анализ индивидуальных особенностей людей, вовлеченных в политический процесс на мировой арене. Большинство исследований в этой области ведется в рамках поли­тической психологии, где нередко выделяются два подуровня: по­литической элиты и масс.

На втором уровне ― отдельных государств ― исследуются, напри­мер, процессы принятия политических решений, но уже с точки зрения не психологических особенностей того или иного индивида, а того, каков в той или иной стране механизм принятия политических решений в сфере международной жизни.

Так, в исследованиях американского автора Р.Н. Лебоу обнаружено, что давление внутреннего фактора может заставлять политических деятелей основывать свое видение внешней политики на предполо­жениях и ожиданиях, которые далеки от действительности. Как показали другие исследования, важным также оказывается то, какую роль в принятии решения международного характера играют военные и гражданские лица. Данный уровень анализа предполагает рассмотрение экономических, военных, внутриполитических и других вопросов, которые обусловливают формирование внешнеполитического курса и влияют на общемировые процессы.

Глобальный уровень анализа мировой политики и международных отношений является, пожалуй, наиболее слож­ным. Он предполагает изучение как взаимодействий государств, так и негосударственных участников мировой политической системы. Выявляется роль отдельных структурных элементов в формирова­нии и функционировании этой системы, исследуются вопро­сы сотрудничества и конкуренции различных акторов, определяются тенденции развития самой системы.

Другими важными компонентами проводимых международных исследований являются данные и выбор метода.

Принято различать первичные и вторичные данные. К первичным обычно относят такие, как заявления и выступления политических деятелей, официальные документы и прочие источники информации: статистические данные, исторические факты и т.п. К вторичным данным принадлежат материалы, основанные на первичных данных и отраженные в научных публикациях.

Методы исследования (приёмы, способы познания), используемые в мировой политике, а также в международных отношениях подразделяют на две большие группы: качественные и количественные.

Качественные методы: историко-социологический, наблюдение, сравнение, изучение документов и т.п.

Качественные методы предполагают использование аналитических процедур для изучения тех или иных фактов, процессов и т.п. Ранее эти методы ча­сто назывались историко-описательными, предполагающими обращение к историческому знанию, а также интуитивно-логическими, т.е. ориентированными на научный труд в виде эссе. Сегодня они довольно широко используются при изучении мировой политики и международных отношений.

Количественные методы появились в международных исследованиях позднее качественных (по этой причине ученых, которые пользовались ими, называли модернистами) и предназначались для выявления тех или иных числовых параметров. Их применение было особенно популярно в 1960-е годы. В то время к исследованию общественных наук и международных отношений, в частности, было привлечено много математиков: тогда казалось, что такой подход позволит избежать субъективизма в исследовании.

Модернизм появился в середине 50-х годов и стал своеобразным противовесом господствовавшему в сфере изучения международных отношений политическому реализму. Возникновение нового направления было обусловлено разными причинами. Во-первых, влиянием технологического и научного прогресса, новыми средствами и возможностями для теоретического и эмпирического изучения международных отношений. Во-вторых, изменениями в мировой политике, вызванными ослаблением в конце 50-х годов накала «холодной войны». В-третьих, приходом в американскую политическую науку нового поколения ученых. Куинси Райт, Мортон Каплан, Карл Фридрих и Карл Дойч, а именно с этими именами связывают рождение модернизма, стремились привнести в теорию международных отношений новые идеи и методы, частично заимствуя их из других общественных и естественных наук.

Усилия модернистов во многом были направлены на выработку некоей альтернативной политическому реализму общей теории международных отношений. Надежды на создание подобной теории были связаны с использованием для исследования мировой политики и международных отношений общей теории систем. Первая подобная попытка была предпринята в 1955 году Ч. Макклеландом, выдвинувшим предположение о том, что международные отношения следует рассматривать как систему, состоящую из взаимосвязанных частей, структура которой в значительной степени определяет поведение объединенных ею государств. Дальнейшее развитие данная концепция получила в работах М. Каплана, Дж. Розенау, Р. Розенкранца, Д. Сингера и других американских политологов. Они считали целью всякой международной системы сохранение внутреннего стабильного состояния.

Одним из наиболее известных методов интегральной оценки национальной экономической безопасности является Сводный индекс национального потенциала (англ. Composite Index of National Capability, CINC). Он был разработан профессором политологии из США Дж. Дэвидом Сингером (англ. J. David Singer) в рамках проекта Мичиганского университета Correlates of War (Корреляты войны – англ.), фокусирующегося на количественных исследованиях причин войн. CINC оперирует демографическими, экономическими и военными показателями.

Методологически CINC представляет собой среднее арифметическое шести компонентов и рассчитывается по формуле:

Где

TPR – коэффициент общей численности населения страны;

UPR – коэффициент городского населения страны;

ISPR – коэффициент производства чугуна и стали в стране;

ECR – коэффициент потребления первичной энергии в стране;

MER – коэффициент военных расходов страны;

MPR – коэффициент численности армии.

Каждый из коэффициентов является процентом от мирового значения и рассчитывается по формуле:

Коэффициент =

Где

Country – значение показателя по отдельно взятой стране;

World – значение показателя в целом по миру.

Таким образом, ранжирование по общему показателю даёт возможность межстранового сравнения.

Однако необходимость учитывать в расчётах большой объём статистических данных затрудняет оперативный анализ при помощи CINC. Даже если нет задачи построения общего рейтинга стран, всё равно требуется мировая статистика по каждому компоненту.

Первый сбор данных и расчёт CINC был произведён в 1960-х годах, но тогда индекс охватывал лишь крупные державы. После этого набор данных был расширен, чтобы охватить большее количество стран. С тех пор, в рамках проекта Correlates of War расчёты CINC ещё несколько раз обновлялись, и на момент написания этой статьи актуальным является набор данных версии 4.0, охватывающий период с 1816 по 2007 год.

Сводный индекс национального потенциала был разработан Дэвидом Зингером в рамках проекта «Корреляты войны», который осуществлялся с начала 1960-х до конца 1990-х гг. под руководством Д. Сингера и сейчас поддерживается университетом Пенсильвании, США, были составлены несколько сводов данных такого рода, что позволяет произвести дополнительные сравнения участников вооруженных конфликтов.

Базы данных вооруженных конфликтов представляют собой своеобразный источник для работы историка, который помогает проследить и сопоставить наиболее важные характеристики вооруженных конфликтов как предварительный этап обращения к более детальному исследованию событий и фактов. Такой вид исследования необходимо отнести к количественно-качественным методам, так как он направлен на выявление и фиксацию наиболее существенных характеристик вооруженных конфликтов в стандартизированной форме, что позволяет применять методы математического анализа. С другой стороны, этот метод помогает обнаружить уникальные характеристики конкретных явлений, что является необходимым для дальнейшего выделения тех конкретно исторических сюжетов, изучение которых должно проводиться с вниманием к деталям и многообразию различных факторов. Важно отметить, что значительная часть баз данных о вооруженных конфликтах доступна через систему Интернет.

Это обстоятельство можно объяснить тем, что большая часть таких проектов выполнялась коллективами ученых, работающих в ведущих университетах и исследовательских центрах, и свободный доступ к аккумулированной информации рассматривается как важная черта научного сообщества, заинтересованного в изучении факторов войны и мира. Кроме того, многие проекты осуществлялись за счет грантов от крупных филантропических организаций, которые поддерживают исследования в области мира и безопасности: Фонд Форда, Фонд Карнеги, Институт мира США и другие, а одним из грантовых условий, как правило, является максимально широкое распространение полученных данных и поддержание открытого доступа к информации для всех заинтересованных лиц.

Начиная с 1970-х гг. широко применяются количественные и качественные параметры войны согласно методологии, предложенной в рамках проекта «Корреляты войны» под руководством Д. Сингера. Война понималась как вооруженный конфликт между двумя или более политическими сообществами, одно из которых представлено организованным государством, где в результате военных действий погибает не менее 1 тыс.

Список использованной литературы

1. Дегтерев Д. А. Количественные методы анализа в международно-правовых исследованиях // Вестник Московского университета МВД России. 2013. №3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kolichestvennye-metody-analiza-v-mezhdunarodno-pravovyh-issledovaniyah (дата обращения: 28.10.2018).

2. Захарова О. В. Особенности оценки уровня интеграционного взаимодействия стран и регионов мира // Вісник Маріупольського державного університету. Сер.: Економіка. 2015. №10. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/osobennosti-otsenki-urovnya-integratsionnogo-vzaimodeystviya-stran-i-regionov-mira (дата обращения: 28.10.2018).

3. Истомин И. А., Кильдюшкин А. С. Динамика соотношения потенциалов государств и перспективы формирования полицентричной системы международных отношений // Вестник СПбГУ. Серия 6. Политология. Международные отношения. 2017. №4. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/dinamika-sootnosheniya-potentsialov-gosudarstv-i-perspektivy-formirovaniya-politsentrichnoy-sistemy-mezhdunarodnyh-otnosheniy (дата обращения: 28.10.2018).

4. Лебедева М.М. Мировая политика: Учебник для вузов. 2-е изд., испр. и доп. — М.: Аспект Пресс, 2007. — 365 с.

5. Харитонова О.Г. Политические режимы и режимные изменения в зеркале научного дискурса // Вестник РУДН. Серия: Политология. 2017. №4. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/politicheskie-rezhimy-i-rezhimnye-izmeneniya-v-zerkale-nauchnogo-diskursa (дата обращения: 28.11.2018).

6. Цейковец Н.В. Индексные методы интегральной оценки уровня национальной экономической безопасности // ПСЭ. 2015. №4 (56). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/indeksnye-metody-integralnoy-otsenki-urovnya-natsionalnoy-ekonomicheskoy-bezopasnosti (дата обращения: 28.10.2018).

7. Цыганков П.А. Политическая социология международных отношений. М.: Радикс, 1994. — 208 с.

Безусловно, взаимное недоверие между сторонами появилось задолго до событий на Украине и было вызвано политикой стран Запада и Москвы по отношению друг к другу после окончания «холодной войны». В значительной степени негативное восприятие российскими элитами евроатлантических институтов было связано с проводившимися США и НАТО в различных регионах мира (в Боснии в 1994 году, в Косово в 1999 году, в Ираке в 2003 году и в Ливии в 2011 году) «операциями по принуждению к миру». В России данные военные интервенции зачастую рассматривались как нарушение международного права, поскольку они либо не были санкционированы Советом Безопасности ООН, либо в ходе их проведения США и НАТО существенно выходили за рамки принятых ООН резолюций.

С точки зрения Запада, политика «гуманитарного вмешательства» была вполне оправданной и логичной: Россия после распада СССР рассматривалась в качестве проигравшей стороны в «холодной войне», поэтому учитывать мнение Москвы было вовсе не обязательно. В новых условиях США и НАТО считали приоритетом распространение в мире демократических ценностей и борьбу за права человека, что зачастую позволяло им проводить военные операции даже при отсутствии формального разрешения СБ ООН. Однако роль проигравшей стороны для РФ была неприемлема, и Москва стремилась к равноправным отношениям с Западом, исключающим доминирование одного центра силы в международной системе. Неслучайно российская дипломатия, начиная со второй половины 90-х годов XX века, неизменно декларировала построение многополярного мира одним из своих внешнеполитических приоритетов.

Столкнувшись с нежеланием Запада считать Россию равным партнером, Москва предприняла попытку договориться с США и европейскими странами о разделе сфер интересов в Восточной Европе и расширении НАТО на Восток. Такой подход, в свою очередь, вызывал резкое неприятие в странах Запада, так как, согласно господствующей там точке зрения, говорить о сферах влияния в XXI веке было абсолютно не приемлемо.

Не сумев договориться с Западом по поводу расширения НАТО на Восток и ограничить односторонние действия США при проведении так называемых «гуманитарных интервенций», российское руководство постепенно стало принимать новые правила игры.

События 2008 года показали, что Россия, как и США, готова проводить политику «гуманитарного вмешательства» без санкции Совета Безопасности ООН. Более того, впервые после распада СССР российские власти решились на пересмотр границ, признав независимость Абхазии и Южной Осетии.

Представители НАТО заявляли, что РФ использует на востоке Украины тактику «гибридной войны», дестабилизируя тем самым ситуацию в соседнем государстве. Как и в Крыму, Россию обвинили в прямой поддержке сепаратистов, поставке им вооружений, направлении на территорию Украины «вежливых людей» и «зеленых человечков» (так на Западе назвали российских военнослужащих без знаков отличия). В результате было приостановлено членство России в G8, на нее были наложены экономические санкции, сорван намеченный на июнь 2014 года саммит Россия – ЕС в Сочи. Все заверения Москвы, что на Украине воюют исключительно добровольцы из России и военнослужащие из числа «отпускников», всерьез на Западе не воспринимались.

Фактически в настоящий момент как Россия, так и Запад не готовы идти на существенные уступки друг другу. Российское руководство считает, что все возможное для урегулирования кризиса на Украине уже сделано, и теперь инициатива находится на стороне Запада. Однако на Западе ожидают от Москвы более существенных уступок, и только в этом случае готовы пойти на смягчение санкционного режима в отношении России. Учитывая то, что для отмены санкций требуется консенсус в рамках ЕС (а это в нынешних условиях труднодостижимо), можно прогнозировать сохранение статус-кво еще в течение достаточно длительного промежутка времени.

Инициатива была провозглашена на Пражском саммите в мае 2009 года 27 государствами-членами Европейского союза и 6 странами-партнерами.

Цели Восточного партнерства заключаются в следующем:

• политическая и экономическая интеграция между ЕС и странами-партнерами;
• содействие безопасности, стабильности и надлежащему управлению;
• стимулирование сотрудничества между организациями гражданского общества и органами государственной власти стран-партнеров;
• поощрение контактов между людьми благодаря либерализации визового режима в долгосрочной перспективе и в индивидуальном порядке, после того как будут удовлетворены
• необходимые предварительные условия;
• повышение энергетической безопасности;
• содействие реформированию отрасли и охране окружающей среды.

Цели Восточного партнерства осуществляются в двустороннем и многостороннем формате.
Двусторонний формат предполагает углубление двусторонних связей между Европейским союзом и каждым из восточных партнеров. Это достигается путем заключения двусторонних соглашений, таких как соглашения об ассоциации, углубленные и всеобъемлющие соглашения о зонах свободной торговли, двусторонний диалог по либерализации виз, a также путем более тесного двустороннего сотрудничества в ряде областей и технического содействия.

Многосторонний формат представляет собой структуру, в которой ЕС и восточные партнеры преодолевают общие вызовы в качестве группы. Многосторонний формат продвигает цели Восточного партнерства посредством четырех многосторонних (тематических) платформ и шести флагманских инициатив.

Финансирование инициативы: при создании Восточного партнерства в 2009 г. ЕС выделил на данную инициативу 600 млн. евро.

Органы управления инициативой:

Многосторонний формат Восточного партнерства действует на нескольких уровнях. Наивысший уровень представлен в виде саммитов глав государств и правительств стран-членов ЕС и стран-партнеров. Следующий уровень представлен в виде встреч министров иностранных дел и время от времени других министров.

В конце августа 2015 г. были обнародованы предварительные данные о том, что к концу года только в Германию прибудут более 800 тысяч беженцев. К настоящему времени Для федеральных земель Германии — это серьезное испытание. В Германии не утихают протесты против прибывающих в страну беженцев из Африки и Ближнего Востока. Число соискателей убежища в Германии растет. Федеральное ведомство по делам миграции и беженцев (BAMF) не успевает обрабатывать полученные прошения.

Прогноз развития еврозоны показывает неравномерность оживления европейской экономики и сложности экономического положения у ведущих стран Европейского Союза.
Следует также отметить, что трудности и противоречия в европейской интеграции начали проявляться еще в начале 2000 гг., когда была провалена Евроконституция на референдумах в Нидерландах и Франции. Утверждение бюджета Евросоюза на 2007—2013 гг. столкнулось с серьезными трудностями.

Присоединение к Евросоюзу в 2004 г. и 2007 г. новых участников, существенно уступавших по уровню своего экономического развития другим странам сообщества, только усилили эти проблемы. Глобальный кризис 2008—2009 гг., тяжело отразившийся на экономиках ряда стран ЕС (Греция и Ирландия оказались практически на грани банкротства), потребовал экстренных мер со стороны ЕС и остро поставил вопрос о необходимости изменения структуры европейской интеграции. Испания и Португалия испытали и испытывают существенные финансовые трудности, что связано с огромным государственным долгом и дефицитом бюджетов этих стран.

Усиление антиблоковых настроений внутри многих государств Евросоюза (прежде всего в Германии и Франции, так как на них легла основная часть помощи государствам-банкротам) является дополнительным дезинтеграционным фактором. Следствием широкой публичности следующей стадии европейской интеграции, которая вызывает все больше и больше дискуссий среди населения Евросоюза, а также увеличивающиеся противоречия в процессе расширения ЕС и углубления интеграции, явилось появление определенного евроскептицизма. Фактически поддержка европейской интеграции элитами существенно больше, чем поддержка народными массами, что проявилось и в ходе электоральной кампании в Европарламент весной 2014 г., когда партии крайне популистского толка, типа партии «Пять звезд» Джузеппе Грилло в Италии, привлекли на свою сторону значительную часть населения. Сформировавшийся евроскептицизм затрагивает практически всех.

Анализируя происходящие дезинтеграционные процессы в ЕС, крайне важно воздерживаться от так называемых «алармистских» настроений, так как прогноз краха Евросоюза может быть столь же неуместен, как и еврооптимизм.

При всей неоднозначности ситуации и политической нестабильности есть серьезные основания для беспокойства по поводу судьбы европейской интеграции. Как свидетельствуют цифры и факты, интеграционные процессы несут как положительные, так и отрицательные эффекты для экономик стран еврозоны.

Россия (с января 1992 года как Российская Федерация; до того — СССР) участвует в деятельности ОБСЕ с самого начала деятельности организации (в то время — СБСЕ) в 1970-х годах. Русский язык является одним из официальных языков организации.

В Парламентской ассамблее Россия представлена 15 из 323 делегатов. Представитель России является одним из сопредседателей Минской группы ОБСЕ[2] В деятельности Суда примирения и арбитража в рамках ОБСЕ Россия не участвует, подписав, но пока не ратифицировав соответствующую конвенцию.

В 1999 году по инициативе России в отношении военной операции НАТО в бывшей Югославии был задействован Московский механизм ОБСЕ.

БДИПЧ ОБСЕ наблюдало за рядом выборов в России. На выборах Госдумы в 2007 г. и президента в 2008 г. наблюдатели БДИПЧ отсутствовали. В конце 2007 года Россия инициировала проект реформы БДИПЧ, а после его отклонения предложила сократить бюджет бюро. Спорами сопровождалось наблюдение ОБСЕ за думскими выборами 2011 г.

Открытый конфликт между Россией и Организацией по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) начался 3 июля 2004 года, когда в Москве было принято заявление стран СНГ, обвиняющее организацию в "практике двойных стандартов" и "нежелании учитывать реалии и особенности отдельных государств". Россия призвала реорганизовать ОБСЕ с целью "вернуть ее к изначальным принципам". В конце года Москва блокировала принятие бюджета ОБСЕ на 2005 год, потребовала сократить свою долю в нем и заявила, что не хочет финансировать проекты, противоречащие ее интересам. В итоге бюджет согласовали только к апрелю 2005 года, доля РФ сохранилась на уровне 9%.

5 декабря 2006 года на заседании совета министров иностранных дел ОБСЕ в Брюсселе российский министр Сергей Лавров впервые заявил о возможности выхода РФ из организации. Он сообщил, что это может произойти, если ОБСЕ не сместит акцент деятельности с мониторинга соблюдения прав человека на военно-политическое сотрудничество и экономику.

26 октября 2007 года Россия и шесть стран СНГ (Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан) внесли в ОБСЕ проект резолюции, ограничивающей работу Бюро по демократическим институтам и правам человека. Главным обвинением стало то, что на выборах наблюдатели бюро "дают не технические оценки, а выносят политические приговоры". 30 ноября на саммите глав МИДов стран ОБСЕ резолюция была отвергнута.

16 ноября Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ отказалось направлять своих наблюдателей на парламентские выборы в Россию. Предшествовавшие этому задержки с оформлением наблюдателям российских виз в бюро оценили как нежелание властей "принять представителей ОБСЕ и сотрудничать с ними". В российском МИДе сообщили, что в проблемах с визами виновны сотрудники ОБСЕ, которые "не удосужились" снабдить наблюдателей информацией о необходимых документах.

Договор об обычных вооружённых силах в Европе (ДОВСЕ) был подписан 19 ноября 1990 года в Париже полномочными представителями шестнадцати государств-участников НАТО (Бельгия, Великобритания, Германия, Греция, Дания, Исландия, Испания, Италия, Канада, Люксембург, Нидерланды, Норвегия, Португалия, США, Турция и Франция) и шести государств-участников Организации Варшавского договора (ОВД) (Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, СССР и Чехословакия) и вступил в силу 9 ноября 1992 года.

Договор устанавливал равновесие обычных вооружённых сил государств-участников двух военно-политических союзов на пониженном уровне, одновременно ограничивая возможности размещения их обычных вооружений вдоль линии соприкосновения между блоками и препятствуя, таким образом, созданию потенциала для внезапного нападения и ведения крупномасштабных наступательных действий в Европе.

В 1999 году на саммите ОБСЕ в Стамбуле был подписан обновлённый (адаптированный) вариант ДОВСЕ с учётом новых условий (роспуск ОВД и расширение НАТО). На основе адаптированного ДОВСЕ предполагалось осуществить переход от блоковой структуры Договора к национальным и территориальным уровням вооружений и техники для каждого государства-участника. Соглашение об адаптации ДОВСЕ не было ратифицировано ни одной из стран НАТО и так и не вступило в силу.

26 апреля 2007 года Президент Российской Федерации В. В. Путин в Послании Федеральному Собранию заявил о целесообразности, в случае отсутствия прогресса в переговорах с партнерами, объявить мораторий на исполнение Россией ДОВСЕ. Этот мораторий действовал бы до тех пор, пока все государства-участники не ратифицируют Соглашение об адаптации и не начнут его строго исполнять, на деле внося свой вклад в сокращение вооружений.

В течение мая 2007 года Москвой было предпринято несколько попыток провести обсуждение сложившейся ситуации на переговорах в рамках Совета Россия -НАТО, однако понимания со стороны партнеров так и не последовало.

В этих условиях Москва воспользовалась своим правом созвать Чрезвычайную конференцию государств -участников ДОВСЕ.

При открытии конференции российская делегация в своем выступлении подробно изложила исключительные обстоятельства, подорвавшие жизнеспособность ДОВСЕ и побудившие Российскую Федерацию поставить вопрос о созыве конференции и приостановлении действия Договора. К ним относятся:

1. Уклонение Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии, Словакии и Чехии от оформления изменений в составе групп государств-участников в связи с их присоединением к Вашингтонскому договору 1949 года (НАТО).

2. Превышение государствами-участниками, подписавшими или присоединившимися к НАТО, "групповых" ограничений ДОВСЕ в результате расширения альянса.

3. Реализация планов США по размещению обычных вооружений на территории Болгарии и Румынии окажет еще более негативное воздействие на соблюдение "групповых" ограничений ДОВСЕ.

4. Невыполнение западными государствами-участниками принятого в Стамбуле политического обязательства об ускоренной ратификации Соглашения об адаптации.

5. Неучастие Латвии, Литвы и Эстонии в Договоре и, таким образом, наличие территории, "свободной" от ограничений на размещение вооружений, в том числе и другими странами.

6. Нетерпимость ситуации с ограничением возможности размещения российских вооружений на своей собственной территории. Необходимость отмены действующих в отношении России фланговых ограничений.

13 июля 2007 года президент России Владимир Путин подписал Указ «О приостановлении Российской Федерацией действия Договора об обычных вооружённых силах в Европе и связанных с ним международных договоров».

По мнению российских официальных лиц, этот юридически обязывающий документ безнадежно устарел, утратил всякую связь с реальностью и стал практически нежизнеспособным.

Данное событие стало знаковым и явилось прямым следствием особенностей геополитической ситуации, сложившейся в настоящее время на Европейском континенте.

10 марта 2015 года Российская Федерация объявила о приостановлении своего участия в заседаниях Совместной консультативной группы по Договору об обычных вооруженных силах в Европе. Таким образом, как заявили в МИД РФ, объявленное Россией в 2007 году приостановление действия ДОВСЕ стало полным.

Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) представляет собой организацию по безопасности, в которую входят 54 государства (членство 55 государства — Югославии — было приостановлено в 1992г.), расположенные на территории «от Ванкувера до Владивостока». В этом регионе ОБСЕ является главным международным инструментом для раннего распознания, предупреждения и предотвращения конфликтов, а также регулирования кризисов и постконфликтной реабилитации.

ОБСЕ занимается широким кругом вопросов безопасности, включая контроль над вооружением, превентивную дипломатию, меры по укреплению доверия, права человека, наблюдения за проведением выборов, экономическую и экологическую безопасность. Решения принимаются на базе косенсуса - все входящие в организацию государства имеют равный статус. Все это выделяет организацию среди других организаций и институтов Европы. 54 государства - члена включают континентальную Европу, Кавказ, Центральную Азию и Северную Америку. ОБСЕ также сотрудничает со средиземноморскими и азиатскими партнерами. Можно сказать, что ОБСЕ таким образом соединяет евроатлантическое и евроазиатское общество «от Ванкувера до Владивостока».

ОБСЕ практикует широкий и всеобъемлющий подход к вопросам безопасности, а именно: защита и содействие в развитии прав человека и основных свобод, сотрудничество в области экономики и экологии являются такими же важными вопросами в поддержке и укреплении мира и безопасности, как и политические и военные вопросы. Их решение является главной целью деятельности ОБСЕ. Различные аспекты рассматриваются как взаимосвязанные и взаимозависимые. На протяжении всего времени существования организации страны - члены активно содействуют укреплению дополнительных мер в различных сферах безопасности - политической, военной, экономической, социальной. Еще один пример того, что действие ОБСЕ основывается на понимании безопасности как всеобъемлющей является участие организации во всех стадиях развития конфликтов, от раннего предупреждения и предотвращения конфликта до содействия в разрешении конфликта и постконфликтной реабилитации.

Миссии ОБСЕ и другие представительства в тех или иных регионах - главное выражение работы организации. Они направляются в страны, нуждающиеся, по мнению ОБСЕ, в помощи для претворения в жизнь политических решений. Как уже было сказано, ОБСЕ действует во всех фазах развития конфликта: раннее предупреждение, превентивная дипломатия, содействие в разрешении конфликта, постконфликтная реабилитация.В общих чертах задачи и цели миссий следующие: содействовать тем политическим процессам, которые ставят целью предотвратить или уладить конфликт, а также обеспечить своевременную информированность представителей ОБСЕ о развитии ситуации в данной стране или регионе. Задачи, цели и вовлеченность миссий в происходящие в той или иной стране процессы могут существенно варьироваться, подчеркивая гибкость этого инструмента урегулирования.

Для всех миссий, однако, ключевыми вопросами являются социальные, вопросы демократии и обеспечение силы закона. Миссии ОБСЕ отличаются и по количеству представителей, варьируясь от четырех человек (миссии ОБСЕ по взаимодействию в Центральной Азии, центры ОБСЕ в Алма-Аты, Ашхабаде и Бишкеке) до более чем двух тысяч (миссия в Косово).

Все миссии сотрудничают с международными и неправительственными организациями в сферах своей работы.

Все основные вопросы общей внешней политики и политики безопасности проходят через Европейский Совет и через Совет Европейского Союза (далее - Совет).

Европейский Совет «определяет принципы и основные ориентиры общей внешней политики и политики безопасности, в том числе в вопросах, затрагивающих оборону» (ст. 13(1)). Европейский Совет также вырабатывает общие стратегии ОВПБ в областях, где государства-члены имеют общие важные интересы (ст. 13 (2). Европейский Совет представляет Общую внешнюю политику и политику безопасности на высшем уровне, регулирует политическую жизнь и развитие Европейского союза, придает тем самым необходимый импульс союзу, определяет принципы политики и ее важнейшие приоритеты, решает вопросы совместной деятельности и принимает большинство политических решений.

На основе общих ориентиров, выработанных Европейским Советом, Совет Европейского Союза «принимает решения, необходимые для определения и осуществления общей внешней политики и политики безопасности» (ст. 13 (3)) .

Решения о совместных действиях и общих позициях, основанные на принятой общей стратегии или направленные на осуществление действий или общих позиций, уже одобренных Советом, решаются голосованием с принципом квалифицированного большинства (ст. 23 (2) Амстердамского договора). Если «член Совета заявляет, что по важным причинам национальной политики он намерен выступить против принятия решения» квалифицированным большинством - голосование не проводится. В таком случае Совет квалифицированным большинством голосов может передать вопрос для единогласного решения в Европейский Совет (ст. 23 (2)).

Совет принимает необходимые решения, касающиеся формулирования и осуществления ОВПБ, на базе основных приоритетов, выработанных Европейским Советом. Совет отвечает за согласованность, последовательность и эффективность действий Союза.

Вопросы внешнеполитических отношений ЕС сводятся воедино в Совете по общим вопросам, независимо от того, идет ли речь о внешнеполитических либо совместных действиях. Кроме того, существует структура, которая в докладе Тиндеманнса обозначена как «единый центр по решениям». Каждые шесть месяцев одно из государств-членов председательствует в Европейском Союзе. Председательство направляет действия и обеспечивает преемственность.

Страна - председатель представляет Союз во внешнеполитических делах, касающихся ОВПБ и выражает позицию Союза в международных организациях и на международных конференциях.

Кроме того, страна - председатель сообщает Европейскому парламенту о важнейших аспектах и основополагающих принципиальных установках ОВПБ, и следит за тем, чтобы решения парламента учитывали данный фактор. Оно сообщает парламенту, наряду с комиссией ЕС о развитии общей внешней политики и политики безопасности.

Договор о создании Европейского Союза обеспечивает полную взаимосвязь Европейской комиссии с работой, происходящей в сфере ОВПБ. Такая взаимосвязанность необходима для обеспечения последовательности ОВПБ в отношении внешнеэкономических связей и развития сотрудничества, которые являются направлениями политики Союза и в которых Комиссия играет лидирующую роль.

Каждое государство - член ЕС выдвигает одного, максимум двух представителей. Ни один член комиссии не подчиняется указаниям национального правительства. Руководит Комиссией председатель, не обладающий по сравнению с другими членами комиссии никакими чрезвычайными полномочиями - он первый среди равных.

Председатель Комиссии присоединяется к главам государств или правительств в составе Европейского Совета. Комиссия участвует в собраниях Совета и его предварительных мероприятиях. Так же, как и государства-члены, она может выносить на Совет различные дела, затрагивающие внешнюю политику и политику безопасности, и вносить предложения для Совета. Тем не менее его право на инициативу не является эксклюзивным, как в случаях с политиками Сообществ. Договор также подразумевает, что Совет может попросить Комиссию предоставить ему на рассмотрение соответствующие предложения по обеспечению совместных действий.

Комиссия выполняет также функции международного представительства и осуществления совместных мер. Как и президентство, она информирует Европейский парламент о развитии ОВПБ.

Согласно Амстердамскому договору была создана должность Высокого Представителя по вопросам общей внешней политики и политики безопасности, который одновременно является Генеральным Секретарем Совета. В Ниццском договоре названы его функции: оказание помощи Совету в вопросах ОВПБ, в частности, содействие формулированию, подготовке и осуществлению политических решений и выступление от имени Совета по просьбе председательствующего государства в политическом диалоге с третьей стороной.

В распоряжении Высокого Представителя находится ряд специализированных структур: Генеральный Секретариат Совета, Политический орган, Военный Комитет Европейского Союза и Военный Штаб Европейского Союза.

Кроме того, существует такая структура, как Генеральный Директорат Внешних Отношений, занимающаяся экспертизой внешнеполитических отношений Европейского Союза. Представители группы участвуют в политических диалогах Европейского Союза и ответственны за их подготовку. Они действуют и в рамках межправительственных организаций - ООН, ОБСЕ, НАТО, Совета Европы.

И наконец, Специальные Представители Европейского Союза, назначаемые решением Совета для установления отношений в соответствии с прописанными в мандате полномочиями в рамках конкретного вопроса внешней политики.

Когда 31 декабря 1991 года распался Советский Союз, закончилась целая эпоха. Период холодной войны определялся конфронтацией между Соединенными Штатами и СССР. Эту конфронтацию создал крах Европы. После Второй мировой войны Европу оккупировали советская и американская армии. Они мощно возвышались над остатками европейских армий. Кроме того, эта конфронтация определялась крахом европейской имперской системы, возникновением новых государств и борьбой между Советами и американцами за господство и влияние. Конечно, в этой конфронтации было и множество других аспектов и этапов, однако в конечном итоге холодная война стала борьбой, основанной на упадке Европы.

Мир после холодной войны определялся тремя факторами. Первый — это власть и влияние США. Второй – усиление Китая и превращение этой страны в центр мирового промышленного развития, основанного на низких зарплатах. Третий – превращение Европы в крупную и интегрированную экономическую державу.

В основе принимавшихся в 1990 – 1991 гг. решений лежали представления, что с крахом коммунизма в Восточной Европе и продолжением реформ в СССР отпала главная причина раскола Европы. Понимая, что реформы на востоке континента потребуют времени, участники СБСЕ исходили из того, что путь к единой демократической Европе может быть проложен благодаря постепенному сближению между Востоком и Западом на основе закрепленных в парижской Хартии ценностей. Этому были призваны способствовать новые механизмы взаимодействия европейских государств, формирование которых началось на рубеже 80 – 90-х годов. Имеются в виду следующие процессы:

• институционализация политического диалога и взаимодействия в рамках СБСЕ, которому отводилась важная роль в закреплении общих ценностей, норм и стандартов поведения государств в отношениях друг с другом и во внутриполитическом плане; в продолжении переговоров по контролю над вооружениями и разоружению; разработке механизмов реагирования на чрезвычайные ситуации, предотвращения конфликтов и регулирования кризисов; организации сотрудничества в сфере экономического и человеческого измерений СБСЕ;
• реформа многосторонних организаций стран Востока (СЭВ, ОВД) и Запада (НАТО, ЕС, ЗЕС);
• налаживание сотрудничества между НАТО, ЕС, ЗЕС, Советом Европы, с одной стороны, и государствами Восточной Европы – с другой;
• формирование субрегиональных организаций, к числу которых относятся, в частности, Центральноевропейская инициатива, вишеградская группа, Совет государств Балтийского моря (СГБМ), Совет Баренцева/Евроарктического региона (СБЕР), Черноморское экономическое сотрудничество, Инициатива по сотрудничеству в Юго-Восточной Европе.

Сочетание различных форм общеевропейского, регионального и субрегионального сотрудничества должно было обеспечить управление процессами формирования новой системы межгосударственных отношений в Европе.