Неклассическая диалектика

В ХХ столетии проблема развития мира вышла за рамки философии, с одной стороны, и за пределы отдельных областей научного знания, с другой стороны. Бурное развитие физики элементарных частиц и астрофизики выдвинуло на первый план вопрос о применимости диалектической концепции развития в глобальном масштабе. Элементарные частицы, ядра атомов, молекулы, макротела, планеты, галактики и т. д. рассматриваются в рамках неклассической науки как звенья «глобальной эволюции».

В рамках неклассической диалектики предпринимается попытка пересмотра и дополнения прежних (классических) представлений о рациональности, основанных на принципах единства и целостности познающего субъекта и абсолютной достоверности существования объективного мира. Основное внимание философов направлено на сферу субъективного, понимание которого также существенно расширяет прежние представления о человеке: если в классической философии доминирующей, специфической характеристикой субъекта считалось мышление (в вербальной, дискурсивной форме, в идеале – мышление логическое), то в указанный период философы обращаются к осмыслению таких проявлений субъективности, которые обычно считались второстепенными, а то и вовсе исключались из сферы сознания (воля, интуиция, бессознательное и т. д.).

В общем и целом можно сказать, что основной проблемой неклассической диалектики является проблема сознания. Объективистская установка, подвергнутая сомнению ещё Декартом и Кантом, в неклассический период окончательно теряет доверие со стороны большинства философов и именно в сознании находится единственное несомненное основание достоверного знания. Трактовки сознания, представленные в учениях этого периода, демонстрируют самые разнообразные взгляды на природу этого феномена.

В противоположность гегелевской объективной диалектике, Кьеркегор создаёт диалектику субъективную или экзистенциальную, в которой прослеживается процесс становления личности в её постепенном восхождении к Богу. Понятие «экзистенция» (от лат. «existence» – существование), впервые предложенное Кьеркегором, принято для обозначения единичности, уникальности и специфики бытия личности в противоположность понятию «эссенция» (от лат. «essence» – сущность), относящегося к миру вещей и явлений.

В противовес классическому (прежде всего гегелевскому) панлогизму, растворяющему бытие в мышлении и уверенному в том, что бытие до мельчайших подробностей проницаемо для мысли и укладывается в понятия, Кьеркегор утверждает, что экзистенция есть то, что всегда ускользает от понимания посредством абстракций, она есть глубинное, внутреннее, единичное выражение личности. Экзистенция недоступна для понимания посредством научных методов, обрести её можно единственным способом, – сделав выбор и отказавшись от чувственно-созерцательного способа бытия, детерминированного внешними факторами среды к самому себе. Этот путь к обретению экзистенции Кьеркегор раскрывает в учении о трёх стадиях субъективной диалектики.

Экзистенциальное взросление человека – его путь к Богу, на котором он последовательно проходит три стадии: эстетическую, этическую и религиозную. Эстетически живущий индивид достигает эмоционального наслаждения отказом от обретения «истины» своего существования, этот отказ неизбежно влечёт за собой неудовлетворённость и отчаяние. На этой стадии человек детерминирован внешним, его целью является наслаждение. Принцип этической стадии – долг, однако, подлинное достижение экзистенции осуществляется только на высшей – религиозной – стадии.

С точки зрения Ницше, вся европейская культура, начиная с Сократа, внушает человеку ложные ценности и навязывает ложные смыслы. Человек забыл единство и полноту жизни, предавшись поиску и обоснованию чуждых своей природе сущностей – знанию, морали, религии, тем самым превратив жизненную красоту и стихию в то, что надлежит оценивать, соизмерять, ограничивать. Обыденность строго регламентируется, в ней всё меньше остаётся возможностей для личностного проявления, всё больше торжествует посредственность. Сознание, таким образом, обманывает само себя, ориентируясь на предрассудки разума, а история философии от Сократа до Гегеля «оказывается историей долгого подчинения человека, а также историей доводов, которые человек изобретал, чтобы оправдать своё подчинение». (Делёз Ж. Ницше. – СПб, 1997, с. 34) «Жизнь» в её полноте, целостности, непосредственности противостоит размеренности и оформленности «бытия» (предмета исследования рационалистической метафизики), она есть лишённое атрибутов «вечное становление», у которого нет цели и которое нельзя оценить как истинное или ложное, доброе или злое, плохое или хорошее. Становление не может являться предметом исследования науки, поскольку сущность его всегда глубже, чем мы можем выразить посредством языка.

Именно поэтому наука, знание, мораль и пр. искажают жизнь и навязывают сознанию ложные ценности. Особенно негативную роль в этом процессе выполняет религия, острая критика которой характерна для всех произведений Ницше.

Все процессы физической и духовной жизни философ стремится представить как различные модификации действия воли к власти. Воля к власти не есть вожделение господства, такое её понимание, наиболее распространённое в современной культуре, характерно для психологии рабства. Воля к власти выражает торжество силы и созидания как неотъемлемых характеристик жизни. Иначе говоря, сущность жизни есть воплощение воли, проявляющейся в активной, деятельной, творческой – утверждающей – природе составляющих её сил. Забвение жизни привело к тому, что современные нормы и стереотипы подменили истинные ценности, а история европейской культуры демонстрирует торжество негативной отрицающей силы в результате чего складывается общество, культивирующее идеалы рабства, слабости, болезни вместо присущих жизни красоты, силы и здоровья. Новая философия и новый человек призваны реабилитировать преданные забвению смыслы, преодолеть амбиции разума и рассудка и попытаться открыть для человечества мир «по ту сторону добра и зла": «Бог умер, и я хочу – пусть живёт сверхчеловек».

Мир, по Шопенгауэру, существует двояко: в качестве представления и в качестве вещи в себе. В трактовке мира как представления Шопенгауэр в целом следует Канту, принимая основные выводы его учения о чувственности и рассудке, хотя и значительно сокращая кантовскую таблицу категорий. Но мир есть не только представление, он есть что-то и сам по себе. Выход к вещи в себе находится в самом человеке. Ведь человек известен себе не только извне, но и изнутри. Извне он предстает как тело, сложно устроенный биологический механизм с множеством органов и функций. В других людях мы видим только эту внешнюю оболочку. Но в самих себе мы замечаем нечто большее.

Каждый из нас замечает, к примеру, что движение его рук и других частей тела обычно сопровождается неким внутренним усилием. Подобные состояния именуются волевыми актами. Шопенгауэр был уверен, что осознание всех этих обстоятельств позволяет понять, что телесные движения – это так называемые объективации актов воли. Последние вовсе не являются причинами этих движений, как иногда ошибочно утверждается. Они – те же самые движения, только рассмотренные изнутри, сами по себе.

Вполне оправданно предположение, что и другие вещи, а не только наше тело, имеют свое сущностное бытие, волевую природу. Более того, гармоничное устройство мира позволяет говорить об его единой сущности, которую можно охарактеризовать как мировую волю. Настоящей и единственной «вещью в себе» выступает мировая воля, которая тождественна себе всегда и во всем, во всех своих проявлениях или, как он выражается, индивидуациях: в тяготении, магнетизме, электричестве, в росте кристаллов, в жизни растений, животных и человека. На уровне психики, там, где происходит раздвоение воли на объект и субъект, она становится сама для себя представлением, т. е. объективируется и познает себя в понятиях.

Мир, который представлен человеку в его сознании, не является подлинным; наша жизнь подобна снам. Житейские события и сновидения, по образному выражению Шопенгауэра, – суть страницы одной и той же книги, разница лишь в том, читаем ли мы ее последовательно или же праздно листаем, заглядывая то туда, то сюда. Жизнь он называет долгим сновидением.