О силе в мировой политике

Понятие силы в мировой политике. Основные подходы к определению и содержанию силы.

Попытки найти критерии и способы измерения силы государства имеют давнюю историю, но наиболее близко они связаны все же со школой "политического реализма" и ее признанным лидером Гансом Моргентау. По отношению к понятию "сила" или "мощь", школу "политического реализма" можно отнести к типично атрибутивному направлению в его оценке. В основе ее лежит посылка, что отношения между государствами представляют собой борьбу за доминирующее влияние.

Силовое соперничество между государствами, стремление к превосходству, борьба за него порождают с неизбежностью такой феномен как баланс сил. Отсюда, – сила, силовые отношения, баланс сил выступают как категории однопорядковые, соизмеримые и взаимосвязанные. Когда и где бы ни возникали отношения между независимыми и суверенными государствами, будь то в древнегреческих городах-государствах или в современной системе государств, силовые отношения между ними являются определяющими. Это положение Моргентау рассматривает как «железный закон политики».

Предлагая различные формулировки и дефиниции силы, Моргентау одновременно выделяет и те, по его мнению, реальные компоненты, которые формируют то, что можно определить как силу или мощь государства. К ним он относит: географическое положение государства, его естественные ресурсы, промышленный потенциал, количество и качество вооруженных сил, людские ресурсы (демографический фактор), национальный характер, национальную мораль, качество дипломатии, уровень государственного руководства.

К одним из первых исследователей, предпринявших многофакторный анализ национальной мощи, может быть отнесен также и Клаус Норр. В своей известной работе "Военный потенциал государств" (есть перевод на русский язык) он делает различие между реальной и потенциальной мощью государства. Реальная мощь – это ресурсы, мобилизованные в конкретный момент времени; потенциальная мощь – ресурсы, которые руководство способно мобилизовать вообще.

Под термином "военный потенциал" Норр имеет в виду "потенциальную военную мощь", понимаемую как "способность государства выставить требуемое количество вооруженных сил вместе с необходимым их обеспечением на случай войны". Этот потенциал основывается на экономических возможностях, административном умении и характере мотивации войны, обусловливающем моральное состояние армии и населения. Признавая, что точное измерение и сравнение мощи невозможно на нынешнем уровня знаний, он в то же время обращает внимание исследователей и политических деятелей на необходимость разработки инструментария для обобщения требуемых данных с целью сужения "сферы неопределенности и ошибок" в оценке качественных детерминантов военного потенциала и создания точных количественных показателей.

Хотя Норр настаивает на том, что в оценке мощи государства должна приниматься в расчет множественность факторов, он не преодолевает основного камня преткновения атрибутивного подхода, а именно: как эти факторы должны сочетаться.

Вслед за Норром и Моргентау последующие поколения исследователей еще долгое время продолжали видеть свою главную задачу в том, чтобы выявлять и систематизировать различные группы "силовых" факторов. Однако на этом пути вопрос о том, каким образом эти факторы взаимодействуют для образования в итоге того, что можно назвать совокупной силой государства, так и не был разрешен. Трудности сочетать в единой целостной концепции мощи множество различных в качественном отношении факторов и компонентов вызвали у ряда исследователей стремление к сужению числа детерминантов мощи к нескольким основным.

Вслед за Норром и Моргентау последующие поколения исследователей еще долгое время продолжали видеть свою главную задачу в том, чтобы выявлять и систематизировать различные группы "силовых" факторов. Однако на этом пути вопрос о том, каким образом эти факторы взаимодействуют для образования в итоге того, что можно назвать совокупной силой государства, так и не был разрешен. Трудности сочетать в единой целостной концепции мощи множество различных в качественном отношении факторов и компонентов вызвали у ряда исследователей стремление к сужению числа детерминантов мощи к нескольким основным. Так, Органски, указав три таких детерминанта (размеры населения, эффективность управления и уровень экономического развития), называет в качестве лучшего показателя реально существующей мощи национальный доход. В отличие от него, Рассет за основу силы берет общее потребление страной топлива и электроэнергии.

Начало 70-х годов принесло с собой новую тенденцию в исследовании силы: все больше стало распространяться мнение, что военная сила и традиционно понимаемое доминирование перестают быть верными критериями в оценке силы и влияния государства на мировой арене. Определенный толчок этому повороту в переосмыслении факторов мощи дало нефтяное эмбарго со стороны стран ОПЕК. Появились современные концепции взаимозависимости. Их инициаторы и сторонники выступили против того, чтобы рассматривать силу как категорию атрибутивную и ориентированную на военную мощь, и предприняли попытку поставить ее в зависимость от характера и природы широкого комплекса связей и отношений между государствами