НАТО и страны Центральной и Восточной Европы

В период холодной войны государства Восточной Европы (ВЕ) располагались в первом геостратегическом эшелоне Организации Варшавского договора. Угроза потенциального мощного удара НАТО по странам региона обусловливала как создание в этих странах собственных боеспособных вооруженных сил, так и дислоцирование значительных группировок советских войск на их территории. Однако в 1989-1993 гг. советские войсковые подразделения были достаточно оперативно выведены из региона под нажимом восточноевропейских государств, стремившихся к смене основного внешнеполитического вектора после свертывания холодной войны.

Вхождение в состав ЕС (2004) и особенно в состав НАТО (расширения альянса 1999 и 2004 гг.) рассматривалось государствами Восточной Европы и странами Балтии как основной инструмент качественного повышения своей безопасности. В эти годы в странах ВЕ значительно ускорились процессы сокращения численности вооруженных сил, парка боевой и транспортной техники, а также их перехода на контрактно-добровольческую систему комплектования. Это объяснялось «перезатачиванием» армий, и особенно ВМС, ВВС и сил специальных операций стран ВЕ, с обеспечения территориальной обороны на проведение широкого спектра операций вне зоны ответственности НАТО – в 1990-х годов на Балканах, а с начала XXI в. – на Ближнем Востоке.

Однако в середине 2010-х годов, в условиях скатывания России и Евро-Атлантического сообщества к состоянию конфронтации (сначала на фоне украинских событий, а с 2016 г. – при нарастании противоречий по решению «сирийской проблемы»), региональные игроки вновь оказались на «передовой». Восточная Европа в очередной раз стала местом проведения интенсивных (30-40) крупных учений в год и достаточно масштабных (до 30 тыс. военнослужащих единовременно) учебных маневров, что сопровождалось ростом численности личного состава и парка техники дислоцированных в регионе вооруженных сил как расположенных здесь стран, так и их партнеров по Североатлантическому альянсу.

Осуществление этих военно-стратегических шагов демонстрировало, что руководство НАТО разделяет опасения по поводу «российской угрозы», выказывавшиеся истеблишментом новых стран – участниц альянса с середины 2000-х годов. При этом Организация Североатлантического договора подчеркивала, что создание данных военных механизмов не нарушает положения Основополагающего акта Россия-НАТО (1997) об отказе от развертывания на постоянной основе новых воинских частей и соединений у границ друг друга.

Ключевыми аргументами выступали ротация (раз в полгода) боевых самолетов и их экипажей, а также «временный» (но не определенный де-юре) характер использования отмеченных военных инструментов. Тем самым уже в середине – второй половине 2000-х годов в НАТО была выработана схема, позволявшая, с одной стороны, учитывать озабоченность восточноевропейских государств, с другой – формально не нарушить договоренностей с Россией в военно-политической области. Значение Основополагающего акта (1997) еще более возросло в условиях фактического выхода РФ из ДОВСЕ (2007).

Рост напряженности в отношениях сторон в ходе украинских событий привел к наращиванию мощностей как уже имеющихся инструментов НАТО (в первую очередь, СБР), так и к созданию дополнительных с целью их применения на территории Восточной Европы и Прибалтики.

Каковы последствия рассматриваемого процесса для самих региональных игроков? С одной стороны, на их территории появились дополнительные военные механизмы. Но, с другой стороны, постепенная милитаризация государств Прибалтики создала весьма неблагоприятный фон для развития отношений с РФ – не только в политической, но и в экономической сфере.

При новом превращении Восточной Европы в «передовую» линию противостояния Запада и России в середине 2010-х годов региональные игроки (в первую очередь, Польша и прибалтийские государства) получили в свое распоряжение новые военные механизмы НАТО, достаточные для того, чтобы снять опасения своего истеблишмента относительно «российской угрозы». США, желая продемонстрировать тесную связь с восточноевропейскими элитами, начали создание силовых инструментов уже весной 2014 г. Европейские государства – члены альянса включились в этот процесс с опозданием – с осени 2014 г. (а в полном объеме – с осени 2016 г.), в частности, из-за опасения спровоцировать резкое ухудшение отношений с Россией.

При этом реализуемые альянсом меры усилили зависимость восточноевропейских государств от своих партнеров по НАТО как в военном, так и в политическом плане.